я? Жажду наперекор гордыне, объяснимой для любой красивой женщины. Я ведь
знаю, что недурна и неглупа, так в чем же дело? Ни жены у тебя, ни невесты
- девочка Низа не в счет, детская привязанность, не больше, - но и
интереса особого в глазах твоих я не вижу...
Покинув здание ВКС (Рязань, парк Победы), я переоделась дома
(Джакарта, район Танджунгприок) в тюник из дымчато-серого индшифона,
сколола волосы на виске изумрудным бандо с белым пером, критически
осмотрела себя в зеркале и только тогда разложила на столике документы
(копии, естественно), которые мне удалось отыскать по делу "Демон". И в
это время позвонил Игнат.
Выглядел он, как всегда, спокойным и уравновешенным, однако я
каким-то восьмым чувством угадала, что он озабочен или встревожен. -
Заняты?
Взгляд Игната скользнул по мне, и я поняла, что выгляжу, как павлин в
клетке. Интересно, что он подумает? Я сижу дома разодетая и жду гостя?
- Собралась поработать с документами, - пролепетала я, злясь на себя
за этот лепет.
В глазах Ромашина мигнул и погас веселый огонек. - Это терпит? - В
общем-то, да...
- В таком случае жду вас в Мексикан-Хате. Патом объясню зачем.
Полчаса хватит? Я подумала, вернее, сделала вид, что думаю. Настроение у
меня, несмотря на растущую злость, поползло вверх, как столбик ртути в
старинном термометре. Игнат был первый в моей жизни мужчина, кто, образно
говоря, владел копьем Геракла, раны от острия которого залечивались
прикосновением древка. Сам того не зная, отношением ко мне Игнат то
причинял боль, то усмирял ее, а я не могла прямо сказать ему об этом.
В Мексикан-Хат я прибыла, успев переодеться, как и рассчитывала,
через двадцать минут после разговора с Игнатом. Он ждал меня у выхода
вместе с Витольдом, стажером отдела, которого называл варягом. Парню шел
девятнадцатый год, и он был бы интересен, если бы не подвижность лица,
отражавшего малейшие оттенки настроения. По-моему, для мужчины это
недостаток.
Игнат галантно поцеловал мне руку, и мы направились к стоянке
летающего транспорта, разговаривая на ходу о всяких пустяках вроде
концертной программы эмоциоансамбля "Четыре стихии"; кстати, Игнат на
удивление эрудирован в этой области. Он с рассеянным видом посматривал на
меня искоса, а потом вдруг спросил, чем я расстроена, и я подивилась его
чуткости: трудно увидеть в человеке зерно плохого настроения, если он того
не хочет. - Это необъяснимо, - коротко ответила я. Разговор прервался.
О причинах вызова я не спрашивала, было ясно, что летим мы на
Ховенвин. Подошли к стоянке, Игнат предложил мне выбрать машину по своему
вкусу.
Не люблю водить комфортные пинассы и триеры типа "Шус", снабженные
киберняньками, - так я называю не выключаемые системы безопасности, и в
загородных полетах предпочитаю водить юркие быстроходные машины с
неограниченным запасом хода и ручным управлением.
Таких машин на стоянке было всего две: серый каплевидный "Скат" и
ярко-зеленый "Дхаммакханд", похожий на голову хищной птицы.
Игнат сунул в щель замка свой сертификат официала УАСС - скоростные
аппараты разрешалось водить не всем, - и мы влезли в кабину
"Дхаммак-ханда".
- Куда? - спросила я, нашаривая эмкан управления и занимая место
пилота.
- Северо-восток, - сказал Игнат, подмигивая в сторону удивленного его
решением стажера. - Пейнтед-Дезерт, заповедник Ховенвип. Там нас встретят.
- Пристегнитесь, - посоветовала я, отвечая Игнату понимающей
полуулыбкой. Стажер не знал, что я когда-то, еще до погранслужбы, работала
испытателем летающей техники на полигоне в Австралии.
Триер набрал высоту и плавно увеличил скорость.
Не буду описывать полет. По-моему, напарник Игната впервые ощутил на
себе, что такое скорость: я нарочно выбрала самый нижний горизонт, чтобы
земля под нами сливалась в одну многоцветную полосу.
Через двадцать минут мы были над Ховенвипом. Я засекла на указанной
Игнатом частоте маяк посадочной площадки, но он попросил вдруг подняться
метров на восемьсот. Поднялись, зависли.
- Теперь взгляните чуть влево, за те скалы. - Игнат показал рукой. -
Площадку видите? Что она вам напоминает? Я несколько минут рассматривала в
частоколе скал ровное, как стол, пространство. Площадка была невелика -
три на четыре сотни метров, и усеяна ржавыми пятнами, похожими на
термические удары. В центре площадки виднелось правильной формы
полукольцо, к которому вела невысокая оплывшая насыпь. Насыпь кончалась у
скал, окружающих площадку, но я разглядела, что именно в этом месте стену
скал прорезает ущелье. Дорога?.. Стартовая площадка, вот что это такое.
Причем очень старая, в наше время старты грузовиков любого тоннажа не
оставляют следов на грунте.
- Похоже на старинный космодром, - сказала я. - Вернее, на стартовую
площадку грузовых ракет.
- Я предполагают нечто подобное, - кивнул Игнат. - Видимо,
"Суперхомо" была связана еще и с космическими исследованиями. Вот где
открывается поле дополнительного информационного поиска.
- Соседство стартодрома с лабораторией еще не говорит об их связи, -
возразил Витольд в манере Яна Лапарры. Скорее всего копирует
бессознательно тех, кто ему нравится.
- Не говорит, но настораживает. - Игнат сел за пилота сам. - Спасибо,
Люция, сегодня нам не раз пригодится ваш опыт военного историка.
Сели у разрушенной временем гряды рядом с тремя куттерами и шеренгой
машин непонятного мне назначения. Вне кабины оказалось жарко, и я
порадовалась, что надела среднеширотный костюм с терморегуляцией.
Игнат, извинившись, отошел к группе людей, возившихся в полукилометре
от нас, возле широкой металлической колонны. Колонна вибрировала и гудела.
- Комбайн для шахтной проходки, - пояснил Витольд в ответ на мой
взгляд; отойти от меня и догнать Игната он не решился. - Скорость проходки
десять метров в час. Пойдемте и мы. Игнат уже подзывал нас к себе. -
Сейчас идем вниз, готовы? - Вопрос излишен, - сухо сказала я. Игнат молча
пошел вперед, и я подумала, что, будь на его месте Паша Жданов, не
обошлось бы без оправданий и извинений.
Вход под землю оказался уже рядом с грызущим камень механизмом.
Шахта была уже оборудована подъемниками, и спуск вниз на глубину
двухсот метров занял всего две минуты. На дне шахты нас ждал мужчина
небольшого роста, скуластый, с твердым взглядом уверенного в себе
человека. Звали его Кит Дуглас. Это был тот самый чистильщик, с которым мы
начинали разведку Ховенвипа.
Я впервые оказалась под землей, поэтому с интересом стала
разглядывать ровную и прямую пещеру, в которую мы проникли через ее
потолок.
Пещера была освещена люминесцентными лампами, прикрепленными к стенам
через равные промежутки. По дну змеились разноцветные кабели, стояли
какие-то аппараты. Трое людей в таких же оранжевых комбинезонах, как и у
встретившего нас, работали невдалеке у одной из стен пещеры.
- Метров сорок, - сказал Кит Дуглас, видимо, продолжая разговор. -
Извините, - оглянулся он на меня, - что напоминаю: подземелье не
обследовано, будьте осторожней. Фарди, - позвал он.
От группы работающих отделился долговязый парень с дубленым мрачным
лицом, кивнул мне, узнавая, поздоровался с Игнатом за руку. - Присмотри
сзади.
Фарди угрюмо кивнул, не удивляясь. Так гуськом мы и пошли: Игнат и
Дуглас впереди, потом Витольд и я и последним Фарди. Страховка
чистильщиков общеизвестна, но я с ней сталкивалась всего второй раз.
Ход вывел нас на балюстраду громадной полости в форме идеального шара
диаметром никак не менее трехсот метров. Потолок полости был проломлен, и
в пролом была видна часть туннеля, освещенного все тем же белым светом
люминесцентов.
- В стенах - генераторы поля, - сказал Дуглас. - Выключены
сравнительно недавно, с полгода назад. Питание подводилось от автономного
термоядерного реактора типа "Токамак-супер".
- Реактор до сих пор работает? удивился Игнат.
- Работал в полностью автоматическом режиме, но выработал ресурс и
отключился.
По ступенькам лестницы, вырубленным в пористом материале стенок
сферы, мы спустились на дно полости. Запах здесь стоял едкий и неприятный,
отчего запершило в горле и на губах появился металлически-горький привкус.
Я нагнулась: пол сферы казался покрытым толстой шубой пыли зеленоватого
цвета, но это была не пыль. Дуглас наклонился тоже, ковырнул пальцем пол и
легко выломал кусок, пористый, как вспененный пластик.
Гранит, сказал он. - Был. Сантиметров десять - как пенолит, потом
постепенно возвращается к твердости настоящего гранита.
- Похоже на след ТФ-удара, - пробормотал Витольд. - Помнишь, я
рассказывал о лаве на Сан-Мигеле?
Игнат повертел в руках рассыпающийся на хлопья ком, понюхают и
выбросил.
- Интересно. А что там? - Он кивнул на пролом в куполе пещеры.
- Естественный ход. Пошли, посмотрим. - Дуглас обернулся. - Вы
подождите здесь, пожалуйста.
Они поднялись на балюстраду, и голоса их вскоре донеслись уже из
пролома в куполе.
- Не провались, здесь везде тот же "пенный" слой... - И куда ведет
ход?
- Как раз это самое интересное: выход расположен точно над тем
местом, где погибли люди Шерстова. Молчание. - Как далеко отсюда выход? -
Три километра с небольшим... Голоса постепенно стихли, доносился лишь звук
шагов - словно люди шли по хрустящему льду. Я с интересом огляделась,
пытаясь представить, что находилось в этом шарообразном бункере.
- ТФ-удар, - повторил Витольд, растирая в ладонях комок материала
стены.
- Ошибаетесь, - немедленно отозвался басом Фарди. - "Молекулярное
таяние" - нарушение молекулярных связей вещества... Кит! - вдруг крикнул
он. - Мне можно идти?
- Иди, - глухо донеслось сверху. Фарди, ни слова не говоря, исчез. Мы
с Витольдом обменялись взглядами и засмеялись.
- Довольно мрачный товарищ, - сказала я. - Вы уже разобрались, что
это за бункер?
- Я здесь всего второй раз, - признался стажер. - А эта полость
вообще ни на что не похожа. Хранить здесь что-нибудь неудобно, лабораторию
не разместишь.
- Ну почему же? - возразила я. - Если в стенах полости стоят
генераторы поля, то она была скорее всего хранилищем чего-то особо
опасного, например, плазмы.
- Неплохая идея, - послышался сверху голос Игната: я не слышала, как
он вернулся. - Поднимитесь сюда, Люция.
Мы поднялись на балюстраду, потом по лестнице через люк в потолке
коридора выбрались в туннель с неровными стенами и полом, видимо,
естественную пещеру. Игнат стоял с Дугласом метрах в двухстах от нас,
подсвечивая себе фонариком под ноги.
- Осторожнее, смотрите, куда ступаете, - предупредил он.
В скудном свете редких светильников мы приблизились к стоящим, и я
увидела на полу и на стенах какие-то бахромчатые наросты, ярко-розовые в
свете фонаря и омерзительно живые при близком рассмотрении. Мне даже
показалось, что эти наросты, напоминающие по форме сросшиеся морды летучих
мышей, дышат и смотрят на нас.
- Знаете, что это такое? - спросил Дуглас, заметив мою гримасу. - Это
обыкновенный пещерный лишайник. А выглядит так потому, что полгода назад
мутировал, претерпел биотрансформацию. Лес на плато сверху видели? Игнат
вам покажет. Зрелище, честно говоря, жуткое.
- Я поработаю в паре с Фарди, - сказал Игнат, - а Кит проводит вас на
место вашей основной работы, они нашли не то архив, не то информарий...
