грандиозное кровавое жертвоприношение Иль-Маринену, божеству
Народа Мечей.
Истекающий кровью от полусотни порезов и ран, полуослепший
от удара, хлестнувшего по глазам, я вдруг почувствовал, как
кремневый нож вонзился мне глубоко в пах, и в ту же секунду
дубина рассекла кожу на голове. Я упал на колени, но тотчас,
шатаясь, поднялся, различая сквозь багровый туман множество
злобных косоглазых морд. Я дрался отчаянно, как умирающий тигр,
превращая эти рожи в кровавое месиво.
Сделав яростный выпад, я потерял равновесие и стал падать.
В это время когтистая лапа схватила меня за горло, а под ребра
вошел кремневый нож. Он мучительно провернулся в ране. Под
градом ударов я опускался на землю, подмяв под себя человека с
ножом. Я нашарил левой рукой его шею и сломал ее прежде, чем
мой противник осознал, что с ним произошло.
Жизнь все быстрее вытекала из моего тела. Сквозь шипение и
вой Детей Ночи мне слышался громоподобный глас Иль-Маринена. И,
собрав остатки сил, я поднялся на ноги, наперекор урагану
ударов дубин и копий. Я больше не в состоянии был видеть своих
врагов, но продолжал ощущать их удары и знал, что они кишат
вокруг меня. Я пошире расставил ноги, обеими руками обхватил
рукоять топора, воздел его над головой, еще раз воззвав к
Иль-Маринену, и обрушил вниз в последнем сокрушительном ударе.
Я хотел умереть, гордо стоя на ногах, и достиг желаемого. До
самого конца у меня не возникло ощущения падения. И последним
чувством, посетившим меня одновременно с дрожью агонизирующего
тела, было удовлетворение от того, что я убил еще одного
врага... Череп твари треснул под моим топором, а ко мне пришли
темнота и забвение.
x x x
Я пришел в себя.
Я полулежал в большом кресле, а Конрад брызгал водой мне в
лицо. Голова раскалывалась от боли, на лице запеклась струйка
крови. Кирован, Клементс и Тэверел озабоченно склонились надо
мной и один только Кетрик стоял в стороне, все еще сжимая в
руке молот, и старался изображать на лице вежливое
беспокойство, которого и в помине не было в его глазах. Стоило
мне взглянуть в его глаза, как во мне вновь красной волной
поднялось бешенство.
- Ну вот, - удовлетворенно произнес Конрад, - я же
говорил, что он в момент очухается... Просто легкая царапина. С
ним случались и куда худшие вещи. Ведь с вами теперь все в
порядке, О'Доннел, не так ли?
Я обвел взглядом собравшихся, а потом, тихо зарычав,
кинулся на Кетрика. Остолбенев от неожиданности, он даже не
пытался защититься. Мои руки сомкнулись у него на горле и мы
рухнули на обломки дивана. Остальные закричали от изумления и
ужаса и бросились разнимать нас, или, вернее, отрывать меня от
моей жертвы. Раскосые глаза Кетрика закатились.
- Бога ради, О'Доннел! - воскликнул Конрад, ища, как бы
разжать тиски моих рук. - Что на вас нашло? Кетрик не нарочно
ударил вас. Да отпустите его, вы, идиот!
Страшный гнев обуял меня, и был он направлен на этих
людей, принадлежавших к единой со мною расе и считающих себя
моими друзьями. Я проклинал их и их слепоту, когда они наконец
сумели вырвать из моих цепких пальцев горло Кетрика. Он, сидя
на полу, потрясенный, исследовал синяки, оставленные моими
руками, пока я бушевал и ругался, пытаясь вырваться.
- Вы глупцы! - орал я. - Отпустите меня! Не мешайте мне
выполнить мой долг! Вы просто слепые болваны! Мне и дела
никакого нет до его удара, - это просто комариный укус по
сравнению с теми, какие я вынес в прошлых веках. Слепцы, да он
же отмечен клеймом чудовищ, тварей, которых мы истребляли века
тому назад! Я должен уничтожить его, растоптать, избавить Землю
от скверны!
С трудом удерживая меня, бьющегося в исступлении, Конрад,
задыхаясь, прокричал Кетрику:
- Уходите, быстро! Он не в себе! сошел с ума! Не дразните
его, уходите!
В это время я вспомнил древние холмы и долины, дремучие
леса и задумался. Каким-то образом удар чертова молота послал
меня в другое время и в другую жизнь? Пока я был Арьярой, то не
чувствовал в себе присутствия другой личности. - То не был сон
или бред, но случайно вырванный из реальности кусок жизни, где
я, Джон О'Доннел жил и погиб, и куда я вернулся, преодолев
бездны времени и пространства. Я - Джон О'Доннел... И я же был
Арьярой, грезившим битвами и охотой, подвигами и пирами и
погибшим в кровавой схватке в какой-то забытой людьми эпохе. Но
что за эпоха и что за место?
Насчет последнего я был почти уверен. За века разрушились
горы и по-новому потекли реки, изменились ландшафты, но те
холмы - нет... Глядя на мир не только глазами Джона О'Доннела,
но и Арьяры, я все больше убеждался, что именно здесь, на этих
возвышенностях юный воин жил и любил, сражался и погиб. Кирован
был неправ. Маленькие свирепые смуглые пикты были не первыми
людьми на Британских островах. А до них там обитали Дети Ночи.
И нашим предкам много веков назад приходилось встречаться с
ними. Эти встречи нашли отражение в мифах и легендах... Пикты
не истребили полностью змеиный народ.
Точно определить время, когда жил Арьяра, я не могу. Одно
несомненно, он был арийцем и его племя участвовало в одной из
тысяч нигде не зафиксированных миграций, в результате которых
племена русоволосых людей с голубыми глазами рассеялись по
всему миру. Не кельты первыми пришли в Западную Европу. Наш род
был куда древнее, и язык, на котором разговаривал Арьяра,
оказался для древне-кельтского тем, чем древне-кельтский - для
современного гэльского наречия.
Иль-Маринен! я запомнил бога, к которому взывал в
сумрачном лесу, древнейшего из древних, которого искони
связывали с обработкой металлов (в те времена это была бронза).
Иль-Маринен был одним из богов древних арийцев, которых позднее
сменили иные божества. В Железном Веке он трансформировался в
Виланда и Вулкана. Но Арьяра знал его под настоящим именем.
Конечно, не один лишь Народ Мечей пришел в Британию и осел
там. Несколько раньше нас там поселилось племя Реки, а следом
пришел Народ Волков. Они были, как и мы, арийцами, светлоокими
рослыми блондинами. И мы сражались между собой по тем же
неведомым причинам, по которым со времен седой древности
враждовали арийские племена - ахейцы с дорийцами, кельты с
германцами, эллины с персами.
Разумеется, будучи Арьярой я не знал, да и не задумывался
об истории и судьбах моей расы. Знал я лишь то, что мой народ
был народом-завоевателем, затеявшим великое переселение на
запад из первоначальных мест своего обитания далеко на востоке.
Он огнем и мечом сокрушал все встречающиеся на его пути
племена, невзирая на цвет волос или кожи. Джон О'Доннел был
гораздо более осведомлен и мог, например, поведать о том, как
быстро стали деградировать арийские кланы, предпочтя скитаньям
оседлую мирную жизнь. Превратившись из кочевников в земляных
червей, они сами положили начало собственному краху. Арьяра
помнил рассказы стариков-ветеранов о деревнях земледельцев,
белокожих и русоволосых, как они сами, о том как мягкотелы и
слабы были эти люди и как легко пали под бронзовыми мечами
Народа Мечей.
Взгляните: разве не теми же путями пролегла вся история
сынов Ариана? Вспомните, как быстро за мидийцами последовали
персы, за персами греки, за греками римляне, за римлянами
германцы. И германские племена, позволив себе разжиреть и
облениться за столетие мира и праздности, растранжирив добычу,
добытую в южных странах, в свою очередь стали жертвами, - на
сей раз, скандинавов.
Но я хотел бы вернуться к Кетрику. Теперь при одном
упоминании этого имени волосы у меня на затылке встают дыбом
(ха! тоже атавизм, коль скоро мы заговорили об атавизмах).
Давным-давно суровые датчане стерли с лица земли остатки
монголоидных племен, которых мы прозвали Детьми Ночи. Но видно,
остатки этой расы затаились в холмах Уэльса и гораздо позднее,
в средние века, неведомым путем ядовитая кровь аборигенов
нарушила чистоту кельтско-саксонского рода. Если уже во времена
Арьяры они едва напоминали людей, можно себе представить, что
сделала последующая тысяча лет деградации и упадка с теми из
Детей, кто пережил свое время в мрачных земляных норах в
глубине холмов. Прокралась ли такая мерзкая тварь в замок
Кетриков одной ненастной ночью или подловила женщину из этой
семьи, заплутавшую в холмах?.. На этот счет можно лишь гадать,
хотя самый факт случившегося у меня не вызывает сомнений. Но
видимо к моменту переселения Кетриков в Уэльс подобные твари
еще существовали. Может, они и поныне там, прячутся от дневного
света в своих подземных жилищах?..
Но сам Кетрик - отродье ночи, этот кошмар, ублюдок
ползучих тварей... Пока пульсирует в нем змеиная кровь, пока он
не уничтожен, не будет мне покоя. Теперь, когда я знаю, кто он
на самом деле, я всем своим нутром ощущаю, как отравляет он
чистый воздух и оставляет склизкий змеиный след на земле. Звук
его шипящего голоса наполняет меня отвращением, взгляд раскосых
глаз приводит в бешенство. Для меня, представителя белой расы,
такие как он, являются постоянной угрозой и оскорблением, как
змея под ногой. Пусть столетия кровосмешения окрасили мои
волосы в черный цвет и сделали смуглой кожу, я продолжаю
считать себя арийцем. Как мои предки, как Арьяра, так и я сам,
Джон О'Доннел, должен истреблять ползучих тварей, чудовищ с
клеймом змеи на челе, затаившееся в древнем саксонском роде.
Друзья решили, что рассудок мой помутился от того удара, но
я-то знаю - удар молота лишь раскрыл мне глаза. Где-то бродит
по земле мой давний враг, но настанет день (или скорее, это
будет ночь), когда мы встретимся с ним, на вересковых пустошах,
под которыми некогда скрывались от людских глаз и мечей его
предки. И тогда я голыми руками сломаю его мерзкую шею.
Потом, вероятно, меня схватят и на моей шее затянется
петля. Что ж, пусть! Зато я не слеп, подобно моим друзьям. И
если я не найду понимания у окружающих меня слепцов, то древний
арийский бог и люди Народа Мечей поймут и одобрят это
убийство...
Бракан-кельт
Некогда я был кельтом и звался Бракан. Если вы спросите,
откуда я это знаю, отвечу вопросом на вопрос: а как вы узнаете,
что происходило с вами вчера или в прошлом месяце, или в
прошлом году? Вряд ли вам удастся объяснить, но что это меняет?
Факт все равно остается фактом. Так же и я не могу сказать,
каким образом и почему помню мириады личностей, в которых
возрождался мой дух в долгой цепи реинкарнаций. Эти
воспоминания не имеют ничего общего с тем, что мы привыкли
считать реальностью, и материальным существованием. Я Джеймс
Эллисон и я был Браканом. Удовольствуйтесь этим.
Произошло это давным-давно. Весьма неточное определение,
но ничего лучшего я, увы, предложить не могу. Сколько
тысячелетий прошло с тех пор, когда Бракан скитался по свету,
мне неведомо, ибо нет в моих воспоминаниях ориентиров,
связывающих жизнь Бракана с точными историческими датами. Могу
лишь сказать, что жил он очень давно, когда мир, каким мы его
знаем, был еще очень молод.
Я, Бракан, был рослым, мускулистым, русоволосым
представителем одной из древних человеческих рас, ныне
исчезнувшей с лица Земли. Я говорю "исчезнувшей" потому, что в
сегодняшнем мире не осталось чистокровных арийцев. Но в дни
Бракана эта раса существовала еще в первозданном виде.
Возможно, именно Бракан и стоял у истоков смешения рас и
путаницы народов, Бракан и его супруга Тарамис. Из их чресел
брали начало племена и нации.
