Но даже в таком виде он был защищен лучше, чем любой из убийц,
за исключением Энароса и Дукалона, облаченных в полные доспехи
с опущенными забралами.
С воплями, от которых задрожали стены, заговорщики хлынули
в комнату. Энарос бежал первым. Он несся словно разъяренный
бык, пригнув голову и выставив меч снизу для удара в живот.
Кулл метнулся ему навстречу, как тигр прыгает на быка, и весь
вес, вся мощь царя были вложены в размах руки, сжимающей меч.
Огромное лезвие сверкнуло, описав в воздухе свистящую арку, и
обрушилось на шлем военачальника. И лезвие и шлем разлетелись в
куски. Энарос безжизненно растянулся на полу, а Кулл отскочил
назад с уцелевшей рукоятью в руке.
-- Энарос! -- буркнул он, когда расколотый шлем выставил
на всеобщее обозрение разрубленную голову. И тут остальные
заговорщики набросились на него. Он почувствовал, как клинок
кинжала скользнул по его ребрам, и отбросил нападающего ударом
левой руки. Другому он всадил сломанную рукоять промеж глаз и
тот, потеряв сознание, покатился на пол, обливаясь кровью.
-- Четверо -- к двери! -- воскликнул Ардион, следя за
схваткой. Он боялся, что Кулл с его мощью и стремительностью,
может прорваться сквозь их ряды и ускользнуть. Четверо негодяев
отступили и выстроились, загораживая единственный вход. И в
этот миг Кулл метнулся к стене и сорвал с нее древний боевой
топор, висевший там уже более столетия.
Прижавшись к стене, он мгновение разглядывал своих
противников, а потом метнулся прямо в их гущу. Кулл предпочитал
не обороняться, а нападать. Удар топора швырнул одного из
заговорщиков на пол с разрубленным плечом, а ужасающее обратное
движение древнего оружия сокрушило череп другого. Нагрудная
пластина доспеха отразила удар меча третьего врага -- иначе
Куллу пришел бы конец. Его заботой было прикрывать свою
незащищенную шлемом голову и промежутки между грудной и спинной
пластинами, поскольку валузийская броня была составной, и у
него не было времени нацепить все ее части и затянуть завязки.
Кровь уже струилась из неглубоких ран у него на щеке, руках и
ногах, но он оставался стремительным и смертоносным бойцом, и
даже с таким значительным численным перевесом нападавшие
дрогнули перед ним. К тому же они мешали друг другу.
На мгновение они все дико навалились на него, размахивая
оружием, затем отхлынули и окружили его кольцом, пытаясь
достать его длинными выпадами. Пара трупов на полу явились
немыми свидетелями провала их первой попытки.
-- Трусы! -- вскричал Ридондо в ярости, срывая свой
шутовской колпак и сверкая обезумевшими глазами. -- Вы что,
боитесь его? Смерть деспоту! Бей его!
Он яростно рванулся к царю, но Кулл, узнав его, отразил
его меч топором и оттолкнул певца так, что тот кувырком
покатился по полу. Царь перехватил своей левой рукой меч
Ардиона и отверженный спас свою жизнь лишь присев под размахом
топора Кулла и отпрянув назад. Один из злодеев бросился на пол
и попытался схватить Кулла за ноги, чтобы повалить его, но с
таким же успехом он мог бы попытаться повалить железную башню.
У него еще хватило времени взглянуть вверх, чтобы увидеть
обрушивающийся на него топор, но времени избежать удара ему не
хватило. Тут один из его сообщников ухватился за рукоять меча
обеими руками и, размахнувшись, изо всех сил ударил Кулла по
плечу. Наплечник разлетелся и царь сразу же почувствовал, что
под нагрудную пластину стекает кровь.
Друкалон, расталкивая нападавших направо и налево,
подобрался к Куллу и занес меч, нацелив удар в незащищенную
голову царя. Кулл пригнулся и, хотя человеку его роста было
трудно таким образом избежать удара карлика вроде Дукалона, меч
просвистел над ним, срезав прядь волос.
Кулл крутанулся на пятке и нанес удар сбоку, словно
метнувшийся волк, широкой ровной дугой. Дукалон рухнул,
рассеченный чуть не надвое. -- Дукалон! -- с трудом выдохнул
Кулл. -- Я должен был бы узнать этого недоростка даже в Аду...
Тут он попытался отразить натиск обезумевшего Ридондо,
который, придя в себя, набросился на царя, вооруженный одним
лишь кинжалом. Кулл отскочил, подняв топор.
-- Ридондо! -- прозвенел резко его голос. -- Назад! Я не
хочу убивать тебя...
-- Умри, тиран! -- вскричал сумасшедший певец, бросаясь на
царя. Кулл помедлил с ударом, пока не стало уже слишком поздно.
Только почувствовав укус стали в незащищенный бок, он в слепом
отчаяньи нанес удар.
Ридондо свалился с разрубленным черепом, а Кулл прижался к
стене, зажав рукой кровоточащую рану.
-- Теперь вперед, и покончим с ним! -- завопил Ардион,
готовясь возглавить атаку.
Кулл, по-прежнему прижимаясь спиной к стене, поднял топор.
В этот миг он выглядел дико и страшно. Он стоял, широко
расставив ноги, набычившись, сжимая одной окровавленной рукой
высоко поднятый топор, а другой опираясь о стену. Его лицо
застыло в гримасе ненависти, а ледяные глаза сверкали сквозь
кровавый туман, застилавший их. Его противники колебались --
тигр, быть может, и умирал, но все еще был способен унести не
одну жизнь.
-- Кто умрет первым? -- прорычал Кулл сквозь разбитые и
окровавленные губы.
Ардион прыгнул на него, как волк, извернувшись в самой
середине прыжка, и упал ничком, чтобы избежать смерти,
просвистевшей над ним в образе окровавленного топора. Он быстро
подтянул ноги и откатился в сторону, чтобы избежать нового
удара. На этот раз топор ушел дюйма на четыре в полированные
доски пола рядом с его ногами.
В этот момент другой злодей рванулся вперед, а за ним
неохотно последовали его товарищи. Нападавший рассчитывал
добраться до Кулла и прикончить его раньше, чем тот вытащит
топор из пола, но он не учел мощь царя, или же начал
действовать на секунду позже, чем было нужно. Во всяком случае,
топор взлетел и опустился, и обагренная кровью карикатура на
человека отлетела под ноги его сообщникам.
В этот миг послышались торопливые шаги и заговорщики у
дверей завопили: -- Стража идет!
Ардион разразился проклятьями видя, как его люди бегут,
словно крысы с тонущего корабля. Они вывалились наружу, хромая
и оставляя кровавые следы, и из коридора послышались крики и
шум схватки.
Если не считать мертвых и умирающих, Кулл и Ардион
остались одни в царском спальном покое. У Кулла подгибались
колени и он тяжело опирался о стену, глядя на отверженного
глазами умирающего волка. Даже в этот страшный миг циничная
философия Ардиона не покинула его.
-- Кажется, все погибло, даже честь, -- пробормотал он. --
Однако, царь еле стоит на ногах и...
Что еще пришло бы ему на ум, осталось неизвестным, ибо в
этот самый миг он стремительно рванулся к Куллу, видя, что царь
вытирает заливавшую его глаза кровь той рукой, в которой был
зажат топор. Человек с мечом наготове может нанести удар
быстрее, чем раненый может отразить его топором, оттягивающим
усталую руку, словно свинец.
Но едва лишь Ардион замахнулся, Сино валь Дор, появившись
в дверях, метнул что-то, что сверкнув, просвистело в воздухе, и
окончило свой полет в горле Ардиона. Отверженный пошатнулся,
выронил меч и рухнул к ногам Кулла, обагряя их кровью из
рассеченной сонной артерии, безмолвно засвидетельствовав, что в
число боевых умений Сино входило и метание ножей. Кулл с
недоумением уставился на труп и мертвые глаза Ардиона ответили
ему насмешливым взглядом, как если бы их обладатель все еще
насмехался над ничтожеством царей и изгнанников, заговоров и
законов.
Затем Сино подхватил царя, а комнату заполнили вооруженные
люди в одежде слуг славного дома валь Доров. Кулл увидел, что
маленькая рабыня поддерживает его с другой стороны.
-- Кулл, Кулл, ты не умер? -- лицо валь Дора было очень
бледным.
-- Еще нет, -- хрипло отозвался царь. -- Заткните мне эту
дырку в левом боку. Если я помру, то только от нее. Ридондо
написал там эпитафию очень острым пером. А остальные не
смертельны. Пока перевяжите меня. Мне осталось еще кое-что
сделать.
Они повиновались ему, и когда кровотечение прекратилось,
Кулл, хотя и побледневший от потери крови, почувствовал
небольшой прилив сил. Дворец к этому времени полностью
проснулся. Придворные дамы, господа, воины, советники -- все
метались вокруг, словно встревоженные пчелы. Собрались Алые
Убийцы, обезумевшие от ярости, поскольку в час опасности их
царя спасли другие. Что же до молодого начальника стражи,
охранявшей двери спального покоя, то он улизнул под шумок и не
был обнаружен ни тогда, ни позже, хотя впоследствии его долго
разыскивали.
Кулл, по-прежнему упрямо держась на ногах, сжимая свой
окровавленный топор в одной руке, а другой опираясь на плечо
Сино, обратился к ломавшему руки Ту и приказал: -- Принеси мне
таблицу, на которой высечен этот закон о рабах.
-- Но, владыка царь...
-- Делай, что я говорю! -- взревел Кулл, поднимая топор, и
Ту поспешил повиноваться.
Пока он ждал, и дворцовые женщины хлопотали вокруг него,
перевязывая ему раны и тщетно пытаясь разжать железные пальцы,
сомкнувшиеся на окровавленной рукояти топора, Кулл внимал
сбивчивому рассказу Сино.
-- Ала услышала, как Каанууб и Дукалон говорят о своих
замыслах. Она спряталась в маленьком чулане, чтобы поплакать
над своими... нашими бедами, а тут явился Каанууб, собиравшийся
в свое загородное поместье. Он трясся от страха при мысли, что
их планы могут сорваться, и заставил Дукалона оговорить все
детали заговора еще раз до его отъезда, дабы он уверился, что
ничего не может сорваться. Он не уехал до позднего вечера, и
только тогда Але удалось выбраться и прибежать ко мне. Но от
городского дома Дукалонов до дома валь Доров далеко, и девушка
не может быстро пройти такой путь пешком. И хотя я собрал своих
людей и тут же бросился сюда, мы чуть не опоздали.
Кулл прикоснулся к его плечу.
-- Я не забуду этого.
Тут появился Ту с таблицей закона и почтительно положил ее
на стол.
Кулл жестом удалил всех, кто стоял рядом с ним, и остался
один.
-- Слушай, народ Валузии! -- воскликнул он, из последних
сил пытаясь удержаться на ногах. -- Вот я стою здесь -- ваш
царь. Я изранен почти до смерти, но я выживал и с худшими
ранами.
Слушайте! Я устал от всего этого. Я не царь, я раб! Я
связан вашими бесчисленными законами! Я не могу ни наказать
злодеев, ни вознаградить моих друзей, следуя этим законам,
обычаям, традициям. Клянусь Валкой, я стану царем на деле, а не
только по названию.
Вот стоят двое, спасшие мою жизнь. Отныне они вольны
пожениться, если захотят того!
Тут Сино и Ала с радостным криком кинулись друг другу в
объятия.
-- Но закон! -- возопил Ту.
-- Я -- закон! -- взревел Кулл, замахнувшись топором.
Лезвие, сверкнув, упало, и каменная таблица разлетелась на
сотни осколков. Люди в ужасе заломили руки, молча ожидая, что
на них рухнут небеса.
Кулл отступил, сверкнув глазами. Вся комната качалась
перед его затуманенным взором.
-- Я -- царь, государство и закон! -- прорычал он, схватил
похожий на жезл скипетр, лежавший рядом и, разломив его
пополам, отшвырнул обломки.
-- Вот что будет моим скипетром! -- вскричал Кулл,
взмахнув окровавленным топором. Багряные капли окропили
придворных. Одной рукой царь ухватил узкий обруч короны и вновь
прислонился к стене. Лишь это удержало его от падения, но в его
руках еще таилась сила льва.
-- Я стану либо царем, либо трупом! -- проревел он и мышцы
