Гале. Отличный санаторий. Сервис. Заграница.
- Не получится. Ей в сентябре в школу, - отказался Щерба, выдвинув
самый удобный мотив отказа. - А человека я тебе подыщу, когда вернусь.
Если, конечно, потерпишь, - не очень веря, что поиск юриста для
облсовпрофа был истинным поводом звонка Кухаря.
- Ладно. Видно будет... Чем занят сейчас?
- Всего хватает.
- Я слышал, опять ворошите дело об этих расстрелянных?
"Вот оно что! - подумал Щерба. - Ну да, брат-то его был тогда
председателем парткомиссии! Каким образом пронюхал, что я занимаюсь
этим?.. Неужто шеф сболтнул?.. Могли случайно встретиться в обкоме.
Тары-бары и - выползло. Вроде и тайна небольшая, не секрет, тем более в
мимолетной беседе с членом бюро обкома, председателем Облсовпрофа. "Как
живете? Что нового? Как там мой приятель Миша Щерба?" Таким вот
образом..."
- Кроме этого хватает. Есть дела посерьезней, - увильнул Щерба.
- Тоже верно... Да и что там может быть нового?! Все давно
досконально проверено. Брат-то мой, покойный, уж как изучал!
- Помню... - сказал Щерба, - удивленно думая между тем: - "Чего вдруг
Юрку зачесало, когда там действительно все ясно?"
- Я ж и говорю! Пустая трата времени... Вот публика! Пишут и пишут!
Мы тоже от этих жалобщиков стонем... Держи меня в курсе, если что... А
насчет Карловых Вар подумай, посоветуйся дома... Будь здоров!..
22
Задержанный в аэропорту за спекуляцию водкой шофер такси Смотрицкий
сидел в кабинете следователя - в маленькой комнате с одним окном, где
кроме стола, четырех стульев и старого обшарпанного сейфа, ничего не было.
Кабинет находился в конце длинного темноватого коридора, из дежурки
доносились громкие голоса, хлопали входные двери.
Смотрицкий был хмур, небрит, невыспавшийся, воспаленные глаза
сузились, откуда-то под ногти набилась грязь. Он сидел, опустив голову, и
чувствовал, как от трикотажной тенниски разило потом. Машина его стояла на
площадке районного ГАИ, размещавшегося на втором этаже этого же здания.
Следователь читал какие-то бумаги. По лицу этого человека в штатской
одежде Смотрицкий ничего не мог понять - строг ли, покладист ли, как вести
себя с ним, в каком он звании, как обращаться к нему, на что можно
рассчитывать... На что рассчитывать? Взяли-то с поличным - 28 пол-литровок
"Столичной" в багажнике... Продать успел только две... Начал сбывать
третью двум демобилизованным солдатам и не заметил как подошел сзади из-за
машины милицейский сержант... Демобилизованные сидят в коридоре -
свидетели... Так что для срока все в наличии: 28 пузырей водяры, свиде
тели... Первый раз в жизни, и тут же втюхался... Ах, дурак!
Смотрицкий потер грязной ладонью запавшую жесткую щеку, серую от
бессонницы. Он привык не спать по ночам. Но одно дело, когда выезжаешь в
ночную смену, ездишь или торчишь на стоянке на привокзальной площади и у
аэропорта, - куришь, поболтаешь с другими таксистами... Иное дело не спать
ночь, просидев в дежурке...
- Ну что, Иван Иванович, будем разбираться? - вдруг произнес
следователь, не отрывая глаз от бумаг.
От неожиданности Смотрицкий, погруженный в свои не веселые думы,
вздрогнул, глянул на следователя. Лицо его было свежим, умытым, гладким,
хорошо зачесанные волосы, видимо, после утреннего душа, еще держались, и
шофер подумал, что выгляди он огурчиком с грядки, возможно, следователь и
отнесся бы подобрее. А так - кому приятно смот реть на небритую грязную
харю, от личности с таким фасадом и ему бы, Смотрицкому, захотелось
поскорее избавиться...
- Значит, решили заработать? - спросил следователь.
- Да, - вздохнул таксист. - Врать не стану.
- Очень правильная мысль... Сами-то пьете?
- Нет! Ей богу нет!.. Печень больная, нельзя мне.
- Вот и вышло, как в поговорке: "Хмельного в рот не берет, а на своих
ногах зашатался". Так, что ли?.. Сколько же у вас всего было водки?
- Тридцать поллитровок.
- И давно занимаетесь таким промыслом?
- Первый раз! Никогда в жизни... до этого!
- Допустим... Водку-то оптом брали? В каком магазине? Левую?
- Не в магазине я... С рук.
- Ворованная, что ли?
- Выходит.
- Кто же ваши снабженцы?
- Сосед мой и его дружок. В ПТУ учатся.
- Как часто они вам сбывают краденое?
- Я ж говорю, это в первый раз!
- А сами где берут? Поинтересовались?
- Спросил. Отмахнулись, не твое, мол дело. За полцены отдали, чохом.
- Оптовики, значит, - усмехнулся следователь. - Фамилии их знаете?
- Сосед Лупол Витька. С теткой живет в шестой квартире. Родители в
селе. Второго только по имени знаю - Федька...
Беседовали они еще с полчаса.
- Прочтите и распишитесь, - следователь пододвинул ему протокол
допроса.
Смотрицкий подписал бумагу, не читая и тихо спросил:
- Куда же мне теперь?
- Он вам скажет, - кивнул следователь в сторону двери - там уже стоял
непонятно каким образом возникший сержант, дверь была приотворена...
После полудня взяли одного, прямо из дому, к вечеру - другого, из
общежития ПТУ. Особых хлопот с ними не было. Никаких противоречий в
показаниях. Сразу и точно назвали, где, когда и сколько взяли водки. Все
оказалось проще пареной репы: возвращались из училища, шли мимо Армянского
собора, увидели, как подъехала грузовая машина, привезшая ящики с водкой,
проследили, куда их сгружают, а ночью отправились на промысел.
Следователь выяснил, что в подвале собора находились складские
помещения разных организаций. Водку там хранит райторг. Вызвали
представителя, он посчитал и подтвердил, что недостает тридцати бутылок.
Когда с воришками отправились на место преступления, они, не путаясь,
прямиком привели к отсеку, показали, как взломали замок, нашли и орудие -
ломик, который они забросили через забор в бурьян соседнего двора.
- Это тоже ваших рук дело? - обратил внимание следователь на соседнюю
дверь с выдранной дужкой щеколды. - Что здесь взяли?
- А ничего. Бумажки там. Мы думали консервы, - прогнусавил старший.
Следователь вошел в отсек, посветил фонариком. Увидев вскрытые ящики,
заглянул в один-другой. Там лежали какие-то туго набитые папки.
- Кто арендует это помещение? - спросил следователь у участкового.
- Областной архив.
- Понятно... Что ж, поехали...
Пока шли к "уазику" с зарешеченными окнами, и следователь думал, что
дело закончено, можно писать обвинительное заключение и отправлять
районному прокурору для передачи в суд, мальчики перешептывались между
собой.
- Надо бы сказать про того, с фонариком.
- Поможет нам, что ли? На хрен он им нужен.
- Все-таки...
- Не лезь. Мало ли кто он был... Нам с ним путаться ни к чему...
- Вы что там, собеседники? - посмотрел на них следователь. - Еще
набеседуетесь, времени будет достаточно.
- Мы видели еще одного тогда в подвале, - не выдержал младший.
- Ишь, "еще одного"! Это кого же? - недоверчиво сказал следователь.
- Не знаю. Пришел с фонариком, покрутился и ушел.
- Хватит сочинять! Садись в машину! - в голове у следователя почти
сложилось несложное обвинительное заключение, ему мешали посторонние
разговоры, отвлекали, да и вникать в них не имело смысла, когда все уже в
этом заурядном деле стало на свои места... - Поехали! - скомандовал он, и
"уазик" покатил по брусчатке.
23
С отбором документов для передачи в соседнюю область Ярослав Романец
провозился две недели. Теперь гора папок почти заполонила его комнатку и
еще одну в конце коридора, где стояла газовая плита и куда сотрудники
приходили вскипятить воду в коллективном белом чайнике с облупившейся
эмалью.
Романец несколько раз проветривал помещение, но специфический запах
старой иссохшейся бумаги и микроскопической пыли еще не выветрился, сухо
щекотал в носу. До сих пор ныла поясница. Во дворе сколотят ящики, набьют
их папками, и рабочие погрузят на машины. Когда это будет, - Ярослава уже
не интересовало. И все же он как бы не ощущал себя освободившимся от
нудной и утомительной работы, не было чувства облегчения при мысли, что
все уже позади. Такое бывает, когда сразу же, без передышки, приходят
угнетающие мысли о чем-то, что на время отодвинулось. Было отложено и
писание реферата, и сейчас предстояло браться за него основательно.
Телефонный звонок прервал его мысли. Ярослав взял трубку и тут же
нахмурился, услышав голос начальницы:
- Ярослав Федорович, зайдите ко мне, пожалуйста...
Когда он вошел, Надежда Францевна встретила его, стоя за столом; и
без того ее аскетическое лицо было сейчас похоже на маску.
- У нас неприятности, - не садясь, а, значит, не предлагая и ему
сесть, сказала она.
Он выжидательно промолчал.
- Мне звонили из райотдела милиции. Взломали двери нашего хранилища в
Армянском соборе. И не только двери. Вскрыты ящики. Какие-то хулиганы.
Прошу вас оставить все дела, нужно немедленно пойти туда и по описям
проверить, все ли на месте, - она сделала паузу и уставилась ему в глаза.
- Сейчас? - бесстрастно спросил он.
- Немедленно. Вечером позвоните мне.
- Вы будете здесь?
- Да. Я буду ждать вашего звонка.
Романец направился к двери, но она остановила его:
- Две недели тому я передала вам запрос из Инюрколлегии. Вы до сих
пор не приготовили эту справку. Не имея ее, они задерживают кого-то, а те
в свою очередь еще кого-то, начинается цепная реакция безделья... В итоге
кто-то страдает. Вы никогда не страдали?
- Вы же знаете, чем я был занят, Надежда Францевна, - как можно
миролюбивее ответил Романец...
В тот же вечер, в половине одиннадцатого, Ярослав Романец, выйдя из
подземелья Армянского собора, звонил из автомата в кабинет директору
архива. Надежда Францевна устала ждать этого звонка, нервничала, в душе
ругала Романца, что он так долго возится. Но будучи человеком степенным и
по-старомодному, как считали ее подчиненные, справедливой, сейчас
постаралась осадить себя, понимая, что отправила Романца в сырые подвалы
собора не семечки лузгать.
- Ну что, Ярослав Федорович? Как вы там? Намучились?
- Все на месте, кроме одной папки, - ответил Романец, глядя сквозь
стекло будки на темную пустынную улицу.
- Какой именно?
- Что-то из военных лет, - ответил Романец, и по памяти назвал полный
текст архивной ссылки: номера фонда, описи и дела.
- Оригинал или копия?
- Оригинал. Так во всяком случае указано в описи, которая у меня.
- Придется оттуда забрать все ящики, - задумчиво, как бы размышляя,
сказала Надежда Францевна. - Но куда? Ума не приложу, всюду теснота.
- Это уже, надеюсь, не моя забота, - произнес Романец. Справа стекло
в будке было выбито, и он наблюдал, как собачка размером с котенка,
спущенная женщиной с поводка, резво и радостно подпрыгивая, носилась от
дерева к дереву, обнюхивала комель, а потом изящно задирала лапку. - А что
спешить? Пришлите сюда завхоза, пусть набьет на дверь хорошие переплеты,
поставит новые замки, - посоветовал Романец, заранее зная, что ящики
отсюда она уберет. - Я могу идти спать?
- Да, конечно, Ярослав Федорович, - вздохнула огорченно Надежда
Францевна и положила трубку.
Он усмехнулся и вышел из будки.
24
На публикацию в газете никто не откликнулся. На предложение Сергея
Ильича попросить кого-либо из наших корреспондентов в ФРГ поискать следы
