- Уф, - сказал я.
Она глянула на часы. - Мне надо идти, но ты сможешь
использовать здешний терминал, чтобы набрать секцию истории
Библиотеки конгресса. Тебе будет интересно. Ты наверное не
знаешь, но в качестве члена Специальных Сил твой уровень допуска
достаточно высок, чтобы получить доступ к большинству документов,
которые тебе следует знать.
- Я не знал.
- Тогда у тебя впереди интересный денек. Пройдет некоторое
время, пока кто-нибудь заглянет к тебе. Будь терпелив, окей?
Вначале надо принять некоторые решения...
25
Все это время я не вспоминал Уайтлоу.
Хотел бы я знать, жив ли он еще. Я вообще не думал об этом
раньше, не мог представить его мертвым. Мне всегда казалось, что
он должен быть одним из выживших.
Но я не мог вообразить мертвым и Шоти. Или папу. А они умерли
- так имело ли значение, мог я вообразить это или нет? Вселенная,
черт ее забери, делала, все что хотела, невзирая, что я или кто
другой чувствовали при этом.
Уайтлоу вел свой класс таким же образом. Он вообще не обращал
внимания на то, что мы чувствовали. - У вас нет выбора, -
говаривал он. - Вы уже сделали его, когда вошли в этот класс. Вы
принадлежите мне телом и душой, до тех пор, пока я не буду готов
выпустить вас в мир.
Курс проходил в два семестра. К концу первого семестра
Уайтлоу спросил: - Знает кто-нибудь, почему этот курс является
основным?
- Если мы его не пройдем, нам не дадут диплома, - сказал один
из бездумных шатал, кто обычно петушился в последних рядах. Пара
его приятелей захохотали.
Уайтлоу ястребом поглядел на громадину через наши головы. За
полсекунды он тщательно его изучил и сказал: - Это не тот ответ,
который я ожидал, но принимая во внимание его источник,
предполагаю, это лучшее, что можно ожидать. Кто-нибудь еще?
Нет. Больше никого.
- Это будет первым вопросом на экзамене, - пообещал он.
Кто-то застонал.
Уайтлоу вернулся к столу. Интересно, докучала ли ему хромота?
Он не казался счастливым. Открыл папку, которую использовал как
книгу преподавателя, и молча перелистывал страницы, пока не нашел
нужную. Он изучал ее с задумчивой хмуростью. Потом снова
посмотрел на нас: - Нет охотников?
Нет. Для этого следовало быть гораздо умнее.
- Очень плохо. Что ж, тогда попробуем другой способ. Кто
думает, что для населения допустимо восстание против тирании?
Немедленно поднялось несколько рук. Потом еще несколько,
помедленнее, словно из боязни добровольно оказаться в первых
рядах. Потом еще несколько. Я тоже поднял руку. Очень скоро почти
все подняли. Он указал на одного из уклонившихся: - А вы? Вы так
не думаете?
- Мне кажется, следует уточнить термины. Они слишком общи.
Что такое тирания? Какая?
Уайтлоу выпрямился и поглядел на парня сузившимися глазами: -
Вы находитесь в комнате для дебатов? Нет? Тогда вам надо
считаться с этим. А вы делаете все, чтобы противостоять теме. Что
ж, прекрасно, я сделаю это нагляднее... - Он закрыл книгу.
- ... пусть эта комната есть государство Миопия. Я -
правительство. Вы - граждане. Далее, вы знаете, что правительства
не свободны в своих действиях. Поэтому первое, что я буду делать,
это собирать налоги. Я хочу один кейси от каждого. - Он начал
широкими шагами ходить в проходах между рядами. - Дайте мне
кейси. Нет, я не шучу. Это - ваши налоги. Дайте мне кейси. Вы
тоже. Извините, я не принимаю чеки или бумажные деньги. Что?
Деньги у вас на ланч? Это жестоко, но нужды правительства -
прежде всего.
- Это не справедливо!
Уайтлоу остановился с рукой, наполненной монетами: - Кто это
сказал? Вывести его и казнить за призыв к бунту!
- Подождите! Разве не будет справедливого суда?
- Он только что был. Теперь замолкните. Вы казнены. - Уайтлоу
продолжал собирать деньги. - Извините, нужны только монеты. У вас
их нет? Не расстраивайтесь. У вас я соберу налоги в
пятикратном размере. Рассматривайте это как штраф за уплату
налогов бумажными деньгами. Благодарю вас. Благодарю вас -
пятьдесят, семьдесят пять, один кейси, благодарю вас. Прекрасно,
я получил сорок восемь кейси. Этого мне хватит на добрый ланч.
Завтра каждый обязан принести еще по кейси. Я буду собирать
налоги каждый день, начиная с сегодняшнего.
Мы нервно глядели друг на друга. Кто первым выразит
недовольство? Разве это законно - преподаватель, собирающий со
студентов деньги?
Нерешительная рука: - Э-э, сэр... ваше величество?
- Да?
- Э-э, можно задать вопрос?
- Мм... это зависит от вопроса.
- Можем мы узнать, что вы будете делать с нашими деньгами?
- Это больше не ваши деньги. Они мои.
- Но они были наши...
- ... а теперь мои. Я - правительство. - Он открыл ящик
своего стола и шумно высыпал туда монеты. - Что? Ваша рука еще
поднята?
- Ну, просто мне кажется, то есть всем нам кажется...
- Всем вам? - Уайтлоу поглядел на нас, подняв брови. - Я вижу
перед собой мятеж? Кажется, мне лучше нанять армию. - Он прошагал
в конец комнаты, указав на самых рослых парней в классе. - Вы, вы
и вы, э-э, да, вы тоже. Пройдите вперед. Теперь вы в армии. - Он
открыл ящик и зачерпнул монеты. - Вот по два кейси на каждого.
Отныне не подпускайте близко к королевскому дворцу никого из
этого сброда.
Четверо ребят смотрели неуверенно. Уайтлоу выдвинул их на
позицию между собой и классом. - А теперь, что вы скажите?
- Мистер Уайтлоу! - Встала Дженис Макнейл, высокая черная
девушка. - Хорошо! Вы объяснили свою точку зрения. А теперь
верните каждому его деньги... - Дженис входила в студенческое
правительство.
Уайтлоу показался между плечами двух самых рослых "солдат".
Он улыбался. - Ха-ха, - сказал он. - Эта игра игралась насовсем.
Что вы теперь станете делать?
Дженис осталась спокойна: - Я обращусь к высшим инстанциям.
Уайтлоу продолжал улыбаться: - Таких нет. Этот класс
автономен. Видите плакат на стене? Это устав федеральной системы
образования. Вы восемнадцать недель почти каждый день находились
в этой комнате, но спорю, что все еще не прочитали его, не правда
ли? Очень плохо, потому что это контракт, с которым вы
согласились, когда вошли в эту классную комнату. У меня над вами
тотальная власть.
- Что ж, конечно, я понимаю!, - разозлилась она. - Но я
говорю сейчас о реальном мире. Вы должны отдать наши деньги!
- Вы не понимаете, - улыбался ей Уайтлоу. - Это и есть
реальный мир. Прямо здесь. И я ничего не должен. Федеральным
правительством мне дана власть делать все, что необходимо, чтобы
выполнить требования курса. А это включает налоги, если я
посчитаю их необходимыми.
Она скрестила руки: - Тогда мы не сговоримся.
Уайтлоу пожал плечами: - Прекрасно. Я вас арестую.
- Что? Сошлете меня в директорский кабинет.
- Нет, я арестую вас, то есть прочитаю вам ваши права и брошу
вас в застенок, под замок, в каталажку, в заключение, в Бастилию,
в лондонский Тауэр, на Чертов остров и Алькатрас - я ясно
выражаюсь?
- Вы шутите?
- Нисколько...
- Но это не справедливо!
- Ну и что? Вы уже согласились с этим, так на что же вы
жалуетесь? - Он похлопал двух своих солдат. - Выбросите ее
отсюда, и того другого парня тоже, что казнен раньше. Они
автоматически провалили экзамен. - Армии Уайтлоу это было не по
нутру, но они затопали по проходу.
Дженис искренне испугалась, смела свои книги и клипборд и
вышла.
- Ждите за дверью, пока не закончатся занятия, - сказал
Уайтлоу. - Кто еще сомневается в авторитете правительства?
Нет. Никто не сомневался.
- Хорошо. Уайтлоу сел и положил ноги на стол. - Я провалю
каждого, кто откроет рот до перерыва. - Он достал яблоко и книгу,
открыл ее и начал читать. Время от времени он с хрустом откусывал
добрый кусок, напоминая о своем существовании.
Армия смотрела неуверенно: - Нам можно сесть, сэр?
- Конечно, нет. Вы на службе.
Остальные обменялись взглядами. В чем смысл спектакля?
Парень, которому Уайтлоу рекомендовал вступить в клуб дебатов,
наклонился и прошептал другу: - Он хочет, чтобы мы что-нибудь
предприняли.
- Ну, ты и попробуй. Я не хочу, чтобы меня выбросили.
- Разве ты не видишь, что если мы все организуемся...
Уайтлоу внезапно встал, свирепо глядя. - Что такое? Призыв к
моему ниспровержению? - Он подошел и, схватив недовольного за
рубашку, вытащил его из кресла. - Я не допущу! - Он выволок парня
из комнаты.
В короткое мгновение, когда он скрылся за дверью, начался
бедлам.
- Он сбрендил...
- ... свихнулся...
- ... мы можем что-то сделать?
Я встал: - Слушайте! Нас больше! Мы не должны позволить
ему...
- Заткнись, Джим. Ты просто вовлечешь нас в еще худщие
неприятности!
- Дайте ему сказать...
- У тебя есть идея, Джим?
- Ну, нет... но...
Уайтлоу вернулся и я упал в свое кресло так быстро, что
почувствовал жар.
Уайтлоу повернулся к своим войскам: - Что вы за армия? Я
покинул комнату меньше, чем на минуту, и, вернувшись, застаю
смутьянов из черни, призывающих к мятежу в проходах! Арестуйте и
выгоните каждого, кто выражает недовольство - или я выброшу вас
самих!
Нас было пятеро.
- Это все?, - взревел Уайтлоу. - Если вы кого пропустили,
покатятся ваши головы!
Армия смотрела испуганно. После короткого совещания шепотом,
они выхватили еще троих и выстроили под охраной. - Но я вообще
ничего не говорил! - Джой Хабр был близок к слезам. - Скажи ему!,
- обратился он к брату-близнецу.
- Говорил!, - заорал Уайтлоу, - и тоже выйдешь. Вам обоим
лучше уйти, у вас обоих неприятности!
Нас собралось двенадцать в соседней классной комнате. Мы
сидели, мрачно глядя друг на друга. Смущенные, озадаченные и
очень переживающие. Мы слышали, как продолжал реветь Уайтлоу.
Потом внезапно наступила тишина. Через мгновение к нам
присоединились еще трое изгнанников.
- Что он сотворил? Казнил весь класс?
- Нет, объявил национальное молчание, - сказал Пол Джастроу.
- Поэтому нас выкинул. Я передал записку. Он сказал, что я
публикую призывы к измене.
- Что он пытается доказать?, - посетовала Дженис.
- Тиранию, мне кажется. С этого все началось, помнишь?
- Ну а нам-то что делать?
- Очевидно. Надо восстать!
- О, конечно! Нам не удалось даже рты открыть, чтобы
пожаловаться! Как теперь они смогут организоваться?
- Мы можем организоваться, - сказал я. - Здесь. Мы образуем
армию освобождения. Другие студенты должны поддержать нас.
- Ты уверен? Он так запугал их, что они наделали в штанишки.
- Что ж, попробуем, - сказал, вставая, Хэнк Челси. - Я за.
- Считай меня, - сказал Джастроу.
Я встал: - Мне кажется, это единственный путь.
Встала Дженис: - Я... мне не нравится это, но я тоже
участвую, потому что мы должны показать, что он не может так
поступать с нами.
Встали еще двое парней и девушка. - Пошли, Джон. Джой?
- Нет. Я не хочу ни на кого вопить.
- Разве ты не разозлился?
- Я только хочу вернуть свои деньги.
- Пол?
- Он просто снова выбросит нас.
- Подожди, Джим, - сказала Мариетта. - Что ты вообще хочешь,
чтобы мы делали? Какой у тебя план?
- Мы пойдем туда и объявим, что диктатуре конец.
- О, конечно, а потом он снова завопит на нас и его армия
снова нас выбросит. Он нанял еще двух бандитов.
- Они не бандиты, они просто похожи.
- По мне все футболисты - бандиты. В любом случае их теперь
шестеро. Так что ты собираешься делать?
Шесть человек начали отвечать одновременно, но Хэнк Челси
