Можно было подумать, что он нализался валерьянки.
- Пейте! Лакайте! - кричал Кузя. - Это мой хозяин сделал дождь! Это я
помог хозяину достать столько воды! Пейте! Лакайте! Пейте сколько вле-
зет! Мы с хозяином угощаем всех!
Не знаю, сколько времени мы бы вот так веселились, если бы из лесу не
раздался страшный рев. Птицы исчезли. Звери мгновенно разбежались, слов-
но их тут и не было. Только верблюд остался, но и он задрожал от страха.
- Спасайтесь! - закричал верблюд. - Это белый медведь. Он заблудился.
Бродит тут и ругает Виктора Перестукина. Спасайтесь!
Мы с Кузей быстро зарылись в кучу листьев. Бедняга верблюд не успел
удрать.
На полянку вывалился огромный белый медведь. Он стонал и обмахивался
веткой. Он жаловался на жару, рычал и ругался. Наконец он заметил верб-
люда. Мы не дыша лежали под мокрыми листьями, все видели и все слышали.
- Это что такое? - ревел медведь, указывая лапой на верблюда.
- Это, простите, я - верблюд. Травоядное животное.
- Я так и думал, - с отвращением сказал медведь. - Горбатая корова.
Зачем ты родился таким уродом?
- Простите. Больше не буду.
- Прощу, если ты скажешь, где находится север.
- С большой радостью скажу, если вы мне объясните, что такое север.
Круглое это или длинное? Красное или зеленое? Чем пахнет и какое на
вкус?
Медведь, вместо того чтобы поблагодарить вежливого верблюда, с ревом
на него набросился. Тот припустил изо всех своих длинных ног в лес. В
минуту оба исчезли из глаз.
Мы вылезли из кучи листьев. Мяч медленно тронулся, и мы побрели за
ним. Мне очень жаль было, что из-за этого грубияна медведя мы потеряли
такого хорошего парня, как верблюд. Но Кузя о верблюде не жалел. Он все
еще продолжал хвастаться тем, что мы с ним "сделали воду". Я не слушал
его болтовни. Я опять думал. Так вот что значит круговорот воды в приро-
де! Оказывается, вода на самом деле не исчезает, она просто превращается
в пар, а потом охлаждается и опять падает на землю в виде дождя. А если
бы она совсем исчезла, то понемножку бы солнце все высушило и мы, люди,
и животные, и растения высохли. Как те рыбки, которых я видел на дне вы-
сохшей речки. Вот так так! Выходит, что Зоя Филипповна поставила мне
двойку за дело. Самое смешное, что и на уроке она говорила мне то же са-
мое, и не раз. Почему же я не понял и не запомнил? Потому, наверно, что
слушал и не слышал, смотрел и не видел...
Солнца не было видно, а все же становилось жарко. Снова захотелось
пить. Но, хотя лес по сторонам нашей дорожки и зеленел, речки мы нигде
не видели.
Мы шли. Все шли да шли. Кузя успел рассказать мне с десяток историй
про собак, котов и мышей. Оказывается, он близко знаком с Люськиной кош-
кой по имени Топси. Мне всегда казалось, что Топси какая-то вялая и не-
игривая. К тому же она очень уж плаксиво и противно мяукала. Не замол-
чит, пока ей чего-нибудь не сунешь. А я не люблю попрошаек. Кузя мне
рассказал, что Топси к тому же еще и воровка. Кузя клялся, что это она
на прошлой неделе стащила у нас большой кусок свинины. Моя мама подумала
на него и отхлестала его мокрым кухонным полотенце. Кузе это было не так
больно, как обидно. А Топси так обожралась краденной свининой, что даже
заболела. Люсина бабушка носила ее к ветеринару. Вот я вернусь, открою
Люське глаза на ее милую кошечку. Я эту самую Топси обязательно разобла-
чу.
За разговорами мы не заметили, как подошли к какому-то чудному горо-
ду. Дома в нем были круглые, как цирк-шапито, или квадратные, или даже
треугольные. Людей на улицах видно не было.
Наш мяч вкатился на улицу странного города и замер. Мы подошли к
большому кубу и остановились перед ним. Два кругленьких человечка в бе-
лых халатиках и шапочках продавали газированную воду. На шапочке у одно-
го продавца был нарисован плюс, а у другого - минус.
- Скажите, - робко спросил Кузя, - а вода у вас настоящая?
- Положительно настоящая, - ответил Плюс. - Не желаете ли выпить?
Кузя облизнулся. Нам очень хотелось пить, но вот беда - у меня не бы-
ло ни копейки, а у Кузи и подавно.
- У меня нет денег, - признался я продавцам.
- А у нас вода продается не за деньги, а за правильные ответы.
Минус хитро прищурился и спросил:
- Семью девять?
- Семью девять... семью девять... - забормотал я, - кажется, тридцать
семь.
- Мне так не кажется, - сказал Минус. - Ответ отрицательный.
- Дайте мне бесплатно, - попросил Кузя. - Я кот. И не обязан знать
таблицу умножения.
Оба продавца вынули какие-то бумаги, читали их, листали, просматрива-
ли и потом хором объявили Кузе, что у них нет распоряжения поить негра-
мотных котов бесплатно. Пришлось Кузе только облизнуться.
К киоску подкатил велосипедист.
- Скорее воды! - закричал от, не слезая с велосипеда. - Я очень то-
роплюсь.
- Семью семь? - спросил Минус и протянул ему стакан с искристой розо-
вой водой.
- Сорок девять. - Ответил гонщик, на ходу выпил воду и умчался.
Я спросил продавцов, кто он такой. Плюс рассказал, что это знаменитый
гонщик, который занимается тем, что проверяет домашние работы по арифме-
тике.
Ужасно хотелось пить. Особенно когда перед глазами стояли сосуды с
прохладной розовой водой. Я не выдержал и попросил задать еще вопрос.
- Восемью девять? - спросил Минус и налил воды в стакан. Она так и
шипела, так и покрывалась пузырьками.
- Семьдесят шесть! - выпалил я, надеясь, что попаду.
- Мимо, - сказал Минус и выплеснул воду. Было страшно неприятно смот-
реть, как чудесная вода впитывалась в землю.
Кузя стал тереться о ноги продавцов и униженно просить, чтобы они за-
дали его хозяину легкий, самый легкий вопрос, на который смог бы отве-
тить любой лодырь и двоечник. Я прикрикнул на Кузю. Он замолчал, а про-
давцы несмешливо переглянулись.
- Дважды два? - улыбаясь спросил Плюс.
- Четыре, - ответил я сердито. Мне было почему-то очень стыдно. Я вы-
пил полстакана, а остальное отдал Кузе.
Ах как хороша была вода! Даже тетя Любаша никогда такую не продавала.
Но воды было так мало, что я даже не разобрал, с каким она сиропом.
Гонщик снова показался на дороге. Он быстро крутил педали и пел:
Распевая, едет, едет,
Едет гонщик молодой.
На своем велосипеде
Он объехал шар земной.
Он летит быстрее ветра,
Не устанет никогда,
Сотни тысяч километров
Отмахает без труда.
Велосипедист проехал мимо и кивнул головой. Мне показалось, что он
зря храбрится и уверяет в своей неутомимости. Я только хотел сказать об
этом Кузе, как заметил, что кот сильно чем-то испуган. Шерсть у него
стала дыбом, хвост распушился, спина изогнулась. Неужели здесь есть со-
баки?
- Спрячь, спрячь меня скорее! - взмолился Кузя. - Я боюсь... я ви-
жу...
Я осмотрелся, но ничего на дороге не заметил. Но Кузя дрожал и твер-
дил, что видит... ноги.
- Чьи ноги? - удивился я.
- В том-то и дело, что ничьи, - ответил кот, - очень я боюсь, когда
ноги сами, без хозяина.
И правда, на дорогу вышли... ноги. Это были большие мужские ноги в
старых башмаках и грязных рабочих брюках с оттопыренными карманами. На
поясе брюки стягивал ремень, а выше ничего не было.
Ноги подошли ко мне и остановились. Мне стало както не по себе.
- А где же все остальное? - решился спросить я. - То, что выше пояса?
Ноги молча потоптались и замерли.
- Простите, вы что, живые ноги? - снова спросил я.
Ноги качнулись вперед и назад. Наверно, они хотели сказать "да". Кузя
урчал и фыркал. Ноги пугали его.
- Это опасные Ноги, - шипел он потихоньку. - Они убежали от своего
хозяина. Порядочные Ноги так никогда не делают. Это нехорошие Ноги. Это
беспризор...
Кот не успел договорить. Правая Нога дала ему здоровенного пинка. Ку-
зя с визгом отлетел в сторону.
- Вот видишь, видишь?! - вопил он, отряхиваясь от пыли. - Это злые
Ноги, отойди от них подальше!
Кузя хотел обойти Ноги сзади, но они изловчились и лягнули его. От
обиды и боли кот кричал до хрипоты. Чтобы он успокоился, я взял его на
руки и стал чесать ему подбородок и лобик. Он очень это любит.
Из треугольного дома вышел мужчина в спецовке. На нем были точно та-
кие же брюки и башмаки, как и у Ног. Мужчина подошел поближе к Ногам и
сказал:
- Не ходи ты далеко от меня, товарищ, заблудишься.
Мне захотелось узнать, кто отхватил этому товарищу половину туловища.
- Не трамвай ли его переехал? - спросил я.
- Он был таким же землекопом, как и я, - грустно ответил мужчина. - И
не трамвай его переехал, а ученик четвертого класса Виктор Перестукин.
Уж это было слишком! Кузя зашептал мне:
- А не лучше ли нам убраться отсюда подобру-поздорову?
Я посмотрел на мяч. Он лежал спокойно.
- Взрослым стыдно говорить неправду, - упрекнул я землекопа. - Как
мог Витя Перестукин переехать человека? Это же сказки.
Землекоп только вздохнул.
- Ничего ты, мальчик, не знаешь. Этот Виктор Перестукин решал задачу,
и у него получилось, что траншею выкопали полтора землекопа. Вот и оста-
лась от моего товарища только половина...
Тут я вспомнил задачу про погонные метры. Землекоп тяжело вздохнул и
спросил, доброе ли у меня сердце. Откуда мне было это знать? Никто про
это со мной не говорил. Правда, мама иногда утверждала, что у меня сов-
сем нет сердца, но я в это не верил. Все-таки что-то стучит у меня внут-
ри.
- Не знаю, - ответил я честно.
- Если бы у тебя было доброе сердце, - печально говорил землекоп, -
ты пожалел бы моего бедного друга и постарался ему помочь. Надо только
правильно решить задачу, и он снова станет тем, кем был раньше.
- Попробую, - сказал я, - попробую... А вдруг не сумею?!
Землекоп порылся в кармане и вытащил смятый листок. На нем моим по-
черком было написано решение задачи. Я задумался. А вдруг опять ничего
не выйдет? А если получится, что траншею выкопал один с четвертью земле-
копа? Тогда от его товарища останется всего одна нога? Мне даже стало
жарко от таких мыслей.
Потом я вспомнил совет Запятой. Это меня немножко успокоило. Буду ду-
мать только о задаче, буду решать медленно. Буду рассуждать, как учил
меня Восклицательный.
Я посмотрел на Плюса и Минуса. Они насмешливо подмигивали друг другу
одинаковыми круглыми глазками. Не дали небось, жадюги, напиться!.. Я по-
казал им язык. Они не удивились и не обиделись. Наверно, не поняли.
- Ваше мнение о мальчике, братец Минус? - спросил Плюс.
- Отрицательное, - ответил Минус. - А ваше, братец Плюс?
- Положительное, - кисло сказал Плюс.
По-моему, он врал. Но после их разговора я твердо решил справиться с
задачей. Я начал решать. Думать только о задаче. Рассуждал, рассуждал,
рассуждал до тех пор, пока задача не решилась. Ну и здорово же я обрадо-
вался! Оказалось, что для рытья траншеи потребовалось не полтора, а це-
лых два землекопа.
- Получилось два землекопа! - объявил я решение задачи.
И тут же Ноги сразу превратились в землекопа. Он был точно такой же,
как и первый. Оба они поклонились мне и сказали:
В работе, в жизни и труде
Желаем мы тебе удачи.
Учись всегда, учись везде
И правильно решай задачи.
Плюс и Минус сорвали с голов шапочки, подбросили их в воздух и весело
выкрикнули:
- Пятью пять - двадцать пять! Шестью шесть - тридцать шесть!
- Спаситель ты мой! - кричал второй землекоп.
- Великий математик! - восторгался его товарищ. - Встретишь Виктора
Перестукина - передай, что он лодырь, глупый и злой мальчишка!
- Уж кто-кто, а он обязательно передаст, - съехидничал Кузя.
Мне пришлось обещать, что передам. А то землекопы ни за что не убра-
лись бы.
Конечно, нехорошо, что они меня под конец обругали, но все же мне бы-
ло очень приятно, что я сам решил эту трудную задачу. Ведь ее не могла
решить даже Люськина бабушка, хотя она самая способная к арифметике из
