вылетела, целя ему в шею, но в последний миг он отклонился, закрывшись
рукой. Стрела пробила ему запястье, и он закричал от боли. Нездешний
прицелился снова, но чародей спрятался за золотым алтарем и начал
произносить заклинания.
Вокруг алтаря заклубился черный дым. Он поднялся вверх и принял очертания
исполина с волосами и глазами из зеленого пламени. Нездешний пустил стрелу в
его широкую грудь - она прошла насквозь и ударилась о заднюю стену.
Цу Чао встал перед дымовым колоссом.
- Ну, что теперь, жалкий человечишка? - глумливо крикнул он Нездешнему. -
Какое еще оружие у тебя есть в запасе? - Нездешний молчал. Стрелы у него
кончились. Он бросил арбалет и вынул саблю.
- Владыка Шемак! - завопил Цу Чао. - Я требую его смерти!
Голос, подобный далекому грому, прокатился по комнате:
- Не тебе повелевать мною, человек! Ты можешь лишь просить об услугах, за
которые расплачиваешься кровью. Где же плата?
- Вот она! - показал Цу Чао на скованных узников. - Они еще живы. Обряд
не завершен.
- Сейчас я вручу их жизни тебе, владыка, - клянусь! Но сначала, молю
тебя, отдай мне жизнь убийцы Нездешнего.
- Мне будет приятнее посмотреть, как ты убьешь его, - сказал демон. -
Дать тебе силу?
- Да! Да!
- Будь по-твоему!
Цу Чао закричал от боли, и голова его запрокинулась назад. По телу прошла
судорога, и оно стало расти ввысь и вширь. Одежда лопнула и свалилась под
напором бугристых мускулов. Из исковерканного горла вырвались жуткие стоны.
Нос и подбородок вытянулись вперед, гладкий бархатистый мех покрыл достигшее
восьмифутовой вышины тело. Во рту появились длинные клыки, и на пальцах,
имевших теперь по три сустава, отросли когти.
Существо, бывшее прежде Цу Чао, двинулось вперед, разрывая золотую
проволоку и расшвыривая черные подсвечники.
Карнак рвался в цепях, вкладывая в это всю свою недюжинную силу. Два
звена натянулись до предела, но не уступали. Дренай дергал их снова и снова.
Нездешний попятился прочь от зверя, и хохот демона наполнил комнату.
Кровавые Рыцари, оставшиеся снаружи, колотили в дверь, призывая своего
господина. Нездешний подбежал к брошенному им шлему, надел его, поднял засов
и отскочил в сторону. Дверь распахнулась, трое рыцарей ввалились внутрь, и
один грохнулся на колени прямо перед зверем. Он закричал и попытался встать,
но зверь вонзил в него когти, поднял вверх и разорвал ему горло клыками. На
алтарь брызнула кровь.
Другие рыцари застыли как окаменелые.
- Он убил господина! - заорал Нездешний. - Рубите его!
Но рыцари повернулись и бросились бежать. Зверь бросился на Нездешнего.
Увернувшись от когтей, воин хотел вспороть ему живот, но сабля только
оцарапала кожу. Нездешний перевернулся и вскочил на ноги.
Карнак отчаянным усилием порвал правую цепь, вцепился обеими руками в
левую и разорвал ее тоже. Крутя цепями над головой, он кинулся в бой. Цепи
обмотались вокруг шеи чудовища. Оно выпрямилось во весь рост, оторвав
Карнака от пола. Нездешний бросился вперед и вогнал меч в открытый живот,
налегая на клинок что есть мочи.
Раздался громоподобный рев, и когти разодрали плечо Нездешнего. Он
отскочил назад. Карнак натягивал цепи, обвившиеся вокруг звериного горла.
Зверь пытался поймать его, но Карнак, несмотря на свою толщину, ловко
уворачивался, продолжая тянуть. Нездешний бросился к убитому рыцарю и
подобрал его меч. Держа клинок двумя руками, он размахнулся и нанес удар по
длинному черепу. Меч отскочил. Нездешний ударил еще. И еще. На третьем ударе
череп раскололся, и клинок вошел в мозг. Зверь упал на четвереньки. Из его
пасти хлынула кровь, когти заскребли по камню, и он издох.
- Ты доставил мне большое удовольствие, Нездешний, - сказал дымовой
демон. - Впрочем, ты всегда это делал - так продолжай в том же духе.
Дым растаял, и демон исчез.
Карнак размотал цепи с шеи чудовища и сказал с широкой улыбкой:
- Рад тебя видеть, старина.
- Люди, которых ты натравил на меня, мертвы, - холодно ответил Нездешний.
- Остался только ты.
Карнак кивнул.
- Я пытался спасти своего сына и не ищу оправданий. Но он умер, а ты жив.
Давай же покончим на этом.
- Я сам придумываю концы своих историй. - Нездешний подошел к
прикованному императору. - Про вас говорят, что вы человек чести.
- Это предмет моей гордости.
- Так вот, ваше величество: я могу либо убить вас, либо отпустить. И если
я остановлюсь на последнем, вам придется заплатить.
- Назови свою цену - и ты получишь все, что в моей власти.
- Я хочу, чтобы отозвали войско, посланное истребить племя Волков. - Что
тебе в этих надирах?
- До них мне дела нет - но с ними моя дочь.
Император кивнул.
- Будь по-твоему, Нездешний. А для себя ты ничего не хочешь?
- Того, что я хочу, ни один человек мне дать не может, - устало улыбнулся
Нездешний.
***
Ангел поставил стол торчком, загородившись от лучников, засевших на
верхней площадке, и присел за ним на корточки.
Готиры взломали решетку ворот на одиннадцатый день осады, и защитники
отошли в замок, свой последний оплот. Старух и детей укрыли в подземелье, а
молодые женщины, как и предсказывал Ангел, обороняли крепость вместе с
мужчинами.
Мужчин осталось всего восемьдесят пять, да и те к тринадцатому дню осады
были измотаны до крайности. Укрепленные двери замка еще держались, но готиры
вскарабкались по стенам, пролезли в незащищенные окна и заняли верхние
этажи. Порой они предпринимали оттуда атаки по узким лестницам, но чаще
просто пускали стрелы в набитый народом нижний зал.
Вот и теперь в перевернутый стол вонзилась стрела.
- Я так и знал, что ты тут, гнусная рожа, - крикнул Ангел.
Мириэль придвинулась к нему. Она похудела, кожа на истаявшем лице
натянулась, глаза светились неестественным блеском. После гибели Сенты она
дралась как одержимая, ища смерти. Ангел, изо всех сил оберегавший ее,
получил две мелкие раны: одну в плечо, другую в руку.
- Здесь нам конец, - сказала она. - Заслон их долго не удержит.
Ангел пожал плечами, не видя смысла отвечать. Это и так ясно. Он
чувствовал, что надиры уже смирились со своей участью. Мириэль прислонилась
головой к его плечу. Он обнял ее.
- Я любила его, Ангел, - еле слышно сказала она. - А ему об этом так и не
сказала - да я и сама не знала, пока он не умер.
- И ты чувствуешь себя виноватой из-за этого?
- Да. Он заслужил большего. И так тяжело смириться с тем, что он... - Она
умолкла, не в силах договорить, и вдруг просияла. - Он так любил жизнь,
правда? И всегда острил. Он был такой яркий.
- Да. Он прожил полную жизнь. Он сражался, любил...
- ...И умер, - завершила она, с трудом сдерживая слезы.
- Ну да, умер. Ядра Шемака, нам всем когда-нибудь придется умереть!
Себя-то мне не жаль, - вздохнул Ангел, - я свое отжил. Меня печалит только
то, что ты здесь. У тебя ведь все еще впереди.
Она взяла его руку.
- Ничего, мы встретимся в Пустоте. Кто знает, какие приключения ждут нас
там... А может, и он нас там встретит?
В стол вонзилась вторая стрела, и по лестнице затопали сапоги. Ангел,
вскочив на ноги, выхватил меч, отшвырнул стол и ринулся навстречу готирам,
Мириэль - за ним.
Ангел убил двоих, Мириэль - третьего, и враги отступили. Наверху возник
лучник. Мириэль, метнув нож, попала ему в плечо, и он скрылся из виду. Ангел
снова загородил лестницу столом.
- Вот видишь, - сказал он с широкой ухмылкой, - нам еще не конец.
Пройдя через зал, он увидел Экодаса на коленях подле спящего Дардалиона.
- Как он? - спросил Ангел.
- Умирает.
- Я думал, ты залечил рану.
- Это так - но сердце сдает. Оно надорвано, и клапаны истончились, как
бумага. - Это был их первый разговор после битвы с чудовищем. Экодас встал.
- Я сожалею о том, что произошло. Я...
- Это все кристалл, - прервал его Ангел. - Я знаю. Он и на меня
действовал так же.
- Однако ты разбил его.
- Потому что не держал его в руках. Не мучай себя, священник.
- Больше уже не священник. Я недостоин.
- Тут я не судья, Экодас, но у каждого из нас есть свои слабости. Так уж
мы созданы.
- Ты очень великодушен - но я спокойно смотрел, как умирает твой друг, и
я заключил договор со Злом. Мне явился Цу Чао, и я принял его, как брата по
духу. А какие порочные мечты посещали меня! Никогда бы не поверил, что во
мне столько... Тьмы. Теперь я пойду иным путем. Ведь кристалл ничего не
изменил во мне, он только открыл мне глаза на то, кто я есть.
- Экодас! - позвал Дардалион.
Экодас вновь опустился на колени и взял настоятеля за руку. Ангел
вернулся к заслону.
- Я здесь, мой друг, - сказал Экодас.
- Все это... делалось во имя веры, сын мой. Я чувствую: они ждут меня.
Позови ко мне тех, кто еще жив. - Остался только Вишна.
- Хорошо, приведи его.
- Дардалион, я...
- Ты хочешь, чтобы тебя разрешили от твоих обетов. Я знаю. Эта женщина,
Шиа... - Дардалион закрыл глаза, и судорога боли искривила его лицо. - Ты
свободен, Экодас. Свободен жениться, свободен... жить.
- Мне очень жаль, отец.
- Не надо сожалений. Это я послал тебя вниз. Я знал, в чем твоя судьба,
Экодас. С того самого дня, как она пришла в храм, между вами протянулась
нить. Будь покоен, Экодас... И познай радости любви. - Настоятель слабо
улыбнулся. - Ты исполнил свой долг по отношению ко мне и остальным. А теперь
приведи Вишну, ибо время на исходе.
Экодас мысленно позвал брата. Тот прибежал с дальнего конца зала и стал
на колени рядом с умирающим.
- Я больше не могу говорить, - прошептал Дардалион. - Соединись со мной
мыслями.
Вишна закрыл глаза, и Экодас понял, что души его и Дардалиона слились. Он
не сделал попытки присоединиться к ним и терпеливо ждал конца. Он держал
руку Дардалиона, когда настоятель умер. Вишна вздрогнул, застонал и открыл
свои темные глаза.
- Что он сказал? - спросил Экодас, отпустив руку умершего.
- Если мы выживем, я должен отправиться в Венгрию и основать там новый
храм. Тридцать будут жить. Мне жаль, что ты не поедешь со мной.
- Я не могу, Вишна. Я оставил все это позади - и, честно говоря, не хочу
возвращаться.
Вишна встал.
- Ты знаешь, когда он умер и отлетел от меня, я почувствовал присутствие
других - Мерлона, Палисты, Магника. Они ждали его. Это прекрасно... поистине
прекрасно.
Экодас посмотрел на спокойное, безмятежное лицо Дардалиона и прошептал:
- Прощай, отец.
Тишину прервали звуки отдаленных труб.
- Хвала Истоку, - сказал Вишна.
- Что это?
- Готиры трубят отступление. - Вишна сел и закрыл глаза. Его дух вылетел
из замка и сразу вернулся обратно. - Прибыл гонец от императора. Осада
снимается. Все кончено, Экодас! Мы будем жить!
Ангел выглянул во двор. Готиры отходили в боевом порядке, молча, по трое
в ряд. Он вдел в ножны меч и сказал защитникам:
- Сдается мне, мы победили, ребята! Орса-хан влез на поваленную мебель,
глядя вслед солдатам, а потом обнял Ангела и расцеловал его в корявые щеки.
Остальные надиры вскинули Ангела на плечи с криком "ура".
Мириэль, глядя на это, улыбнулась, но улыбка ее тут же и померкла.
Мертвые лежали повсюду. Снизу вышел Кеса-хан, ведя за собой женщин и детей.
- Твой отец убил Цу Чао, - сказал он Мириэль, избегая смотреть ей в
глаза. - Мы обязаны победой тебе, Мириэль.
- Она далась нам дорогой ценой.
- Да, немалой. - Шаман потрепал по голове немого мальчика. - Но будущее
за нами. Без тебя мы стали бы пылью на ветру. Я желаю тебе всего самого
лучшего.
- Не могу поверить, что все кончилось, - прерывисто вздохнула она.
- Кончилось? Нет. Окончена только эта битва - но впереди будут другие.
