Дардалион двинулся им навстречу. Ангел положил тело друга на землю, а
мальчик, испугавшись воина в серебряных доспехах, шмыгнул обратно в замок.
- Где Экодас? спросил, помолчав, Дардалион.
- Он жив. Кристалл разбит.
- Слава Истоку! Я не верил до конца, что даже Экодас окажется достаточно
силен.
Мириэль хотела сказать что-то, но Ангел прервал ее.
- В этой вещи заключалось великое Зло.
Экодас показался на пороге, щурясь на меркнущий дневной свет. Дардалион
подбежал к нему.
- Ты сделал это, сын мой! Я горжусь тобой. - Он хотел обнять Экодаса, но
тот оттолкнул его.
- Я ничего не сделал - и из-за моего бездействия погиб человек. Оставь
меня, Дардалион, - прошептал Экодас и, шатаясь, пошел прочь.
- Расскажи мне все, - сказал настоятель, глядя на Мириэль.
Она вздохнула и повела рассказ о сражении с чудовищем и о смерти Сенты.
Голос ее звучал тихо и безжизненно, глаза смотрели вдаль. Дардалион
чувствовал ее боль и ее горе.
- Мне очень жаль, дитя мое. Бесконечно жаль.
- Что ж, на войне люди всегда гибнут, - сказала она и, как во сне, пошла
через двор.
Ангел накрыл Сенту своим плащом и встал.
- Я с удовольствием убил бы Кеса-хана, - процедил он.
- Этим ничего не поправишь. Ступай за Мириэль. Она сейчас сама не своя -
как бы не случилось худого.
- Пока я жив, с ней ничего не случится. Но скажи мне, настоятель, к чему
все это? Зачем нужна была его смерть? Сделай милость, скажи мне, что все это
было не зря, - и я не желаю ничего слышать о твоем Собирателе.
- Я не могу ответить тебе. Ни один человек не знает, как завершится его
путь и к чему приведут его действия. Но кое-что я тебе скажу - и надеюсь,
что ты сохранишь это в тайне и не скажешь ни единой живой душе. Смотри - вот
она сидит на стене. Что ты видишь?
Ангел взглянул на Мириэль в зареве заката.
- Прекрасную женщину, твердую - и в то же время хрупкую, сильную - но
любящую. Что еще, по-твоему, я должен видеть?
- То, что вижу я. Молодую женщину, несущую в себе семя будущего величия.
Она уже растет в ней - крошечная искорка жизни, рожденная от любви. И если
мы выживем здесь, эта искра в один прекрасный день вспыхнет пламенем. - Так
она беременна...
- Да. Сыном Сенты.
- Он так и не узнал об этом, - сказал Ангел, глядя на покрытое плащом
тело.
- Зато ты знаешь, Ангел. Ты знаешь, что ей есть ради чего жить. Но она
нуждается в помощи. Не многие мужчины способны обременить себя чужим
ребенком.
- Меня это не пугает, настоятель. Я люблю ее.
- Так ступай же к ней, сын мой. Посиди с ней. Раздели ее горе.
Ангел кивнул и ушел. Дардалион направился в замок. Мальчик сидел в зале
за столом, разглядывая свои руки. Дардалион, сев напротив, улыбнулся ему, и
мальчик вернул улыбку.
Сверху спустился Кеса-хан и подошел к Дардалиону.
- Я видел ее на стене, - сказал шаман. - Я счастлив, что она осталась
жива.
- Но ее возлюбленный погиб.
- Эка важность, - махнул рукой шаман. Дардалион сдержал гневный ответ.
- Я должен что-то сказать тебе, Кеса-хан, - сказал он, пристально глядя
на черноглазого мальчика.
- Да?
- Тот молодой вождь, который женится на дочери Шиа...
- Ты знаешь, где его найти?
- Вот он, перед тобой.
- Кто? Этот глухонемой пащенок?
- Клянусь всем святым, шаман, ты поистине достоин презрения! - загремел
Дардалион. - Он оглох младенцем, из-за болезни, а лишившись слуха, и
говорить не мог научиться. Экодас вылечил его. Все, что ему теперь нужно, -
это время, терпение и то, на что ты вряд ли способен: любовь! - С этими
словами Дардалион повернулся и вышел из замка.
Вишна встретил его во дворе.
- Они опять строятся, чтобы идти в атаку. Нам придется попотеть, чтобы
сдержать их.
***
Нездешний, сидя на крыше, смотрел, как суетится народ вокруг сброшенного
вниз тела. Часовой чуть было не застал его врасплох - но пока он вытягивал
меч, черный метательный нож, вонзившись ему в горло, пресек все дальнейшие
попытки, а заодно и жизнь. Нездешний быстро снял с него одежду, надев на
убитого собственные штаны и камзол.
Покойник был чуть пониже Нездешнего, и его штаны оказались немного
коротковаты, зато черный панцирь и шлем с забралом пришлись впору. Длинные,
до колен, сапоги, скрыли изъян в одежде. Они жали, но мягкая кожа сделала
это обстоятельство сносным.
Выглянув через парапет, Нездешний увидел часовых на дворе. Он вынул меч
убитого и закричал:
- Он тут! На крыше! - Невидимый снизу, он стукнул своим клинком о чужой
так, что эхо пошло по всему двору, и трижды ударил мечом по лицу мертвеца,
обезобразив его до неузнаваемости. Потом подтащил труп к краю крыши и
сбросил его вниз.
Он выждал несколько минут и видел, как солдаты внесли тело во дворец.
Потом надел шлем, опустил забрало, прихватил вторую веревку и перебежал к
заднему краю. Нагнувшись, он осмотрел окна внизу. Согласно сведениям,
добытым Мадзе Чау, где-то в углу должна быть лестница, ведущая вниз.
Захлестнув веревку за верхушку колонны, он спустился вниз мимо двух окон
и остановился у третьего Окно было открыто, свет внутри не горел. Перекинув
ногу через подоконник. Нездешний проник в комнату. Это была спальня с узкой
кроватью без одеял и простыней - наверное, для гостей. Спрятав заряженный
арбалет под черным плащом убитого. Нездешний вышел в коридор. Лестница была
направо, и он двинулся к ней. Он услышал шаги на ступеньках, но не
остановился. Навстречу ему поднимались двое рыцарей.
- Кто же все-таки прикончил убийцу? - спросил Нездешнего один из них.
- Не я, к сожалению, - пожал плечами Нездешний, продолжая спускаться.
Рыцарь схватил его за плечо.
- В таком случае, кто остался наверху?
- Никто. - Нездешний вскинул арбалет, и стрела попала в открытый рот
рыцаря. Второй хотел убежать, но Нездешний выстрелил ему в затылок. Рыцарь
упал на ступени, и настала тишина.
Зарядив арбалет последними двумя стрелами, Нездешний устремился вниз.
***
Освобожденный от цепей Карнак напрягся, но почувствовал нож у горла и
понял, что сопротивление бесполезно. Он ожег взглядом державших его людей.
- Клянусь богами, я запомню ваши лица!
- Тебе не долго придется утруждать свою память, - засмеялся кто-то.
Его выволокли из темницы и потащили по освещенному факелами коридору. У
одной из дверей стоял Цу Чао.
- Будь ты проклят, желтый ублюдок! - крик-пул Карнак. Цу Чао молча
посторонился, и дреная втащили в святилище. На полу мелом была начерчена
пятиконечная звезда, а золотая проволока, натянутая между чугунными
подсвечниками, образовывала поверх нее шестиконечную. Карнака снова
приковали к стене рядом с другим узником - высоким, стройным молодым
человеком, державшимся с царственным достоинством, несмотря на синяки на
лице.
- Я знаю, кто вы, - прошептал Карнак.
- Да, я тот глупец, что доверился Цу Чао.
- Вы - император.
- Я им был, - печально вздохнул узник. - Вот он, змей...
Цу Чао в пурпурных одеждах подошел к ним.
- Этой ночью, господа, вы увидите, как я обрету невиданную доселе власть.
- Его раскосые глаза блеснули, и тень улыбки мелькнула на тонких губах. - Я
прекрасно понимаю, что вы не сможете в полной мере разделить мою радость,
хотя достигну я ее при вашем прямом содействии. - Он положил ладонь на
массивную грудь Карнака. - Для начала я вырежу у вас сердце и возложу его на
золотой алтарь. Эта жертва привлечет сюда слугу владыки Шемака. Потом
настанет ваш черед, император. Вас я отдам демону живьем, дабы он пожрал
вас.
- Делай как хочешь, колдун, - бросил император, - но не докучай мне
более.
- О, вашему величеству недолго осталось скучать. - В комнату вошли трое,
неся окровавленный труп. - Ага! Моя неотвратимая якобы судьба. Тащите его
сюда!
Рыцари опустили тело на пол. Цу Чао улыбнулся.
- Каким же ничтожным кажется он после смерти, с лицом, иссеченным острым
мечом храброго рыцаря! Посмотрите только... - И тут Цу Чао умолк, глядя
округлившимися глазами на правую руку мертвеца. На ней недоставало среднего
пальца, и на месте старой раны остался белый рубец. Цу Чао опустился на
колени рядом с телом. На безымянном пальце было надето кольцо красного
золота, имевшее вид свернувшейся змеи. - Глупцы! - прошипел чародей. - Это
же Онфель! Видите кольцо? - Цу Чао потерял всякое спокойствие. - Нездешний
жив! Он здесь, во дворце. Бегите же! Ищите его!
Рыцари выбежали вон. Цу Чао закрыл дверь и заложил тяжелый засов. - Он
убьет тебя, колдун! - захохотал Карнак. - Ты уже мертвец!
- Закрой свою мерзкую пасть! - провизжал Цу Чао.
- Попробуй меня заставить! Чем ты можешь мне пригрозить? Смертью? Вряд
ли. Я знаю человека, который за тобой охотится, и знаю, на что он способен.
Клянусь костями Миссаэля, я сам устроил за ним охоту, я привлек к делу самых
искусных убийц и самых лучших воинов - однако он все еще жив. - Надолго ли?
- Медленная жестокая улыбка искривила тонкие губы чародея. - Я слышал, ты
нанял убийц, чтобы защитить своего драгоценного Бодалена. Он сам мне
рассказывал.
- Ты видел моего сына?
- Как же иначе, дорогой мой Карнак? Он ведь был моим человеком. Он
сообщал мне обо всех твоих планах, веря, что, когда я убью тебя, Дренаем
будет править он.
- Лжешь, сукин сын! - загремел Карнак.
- Нет, не лгу. Спроси своего соседа, бывшего императора. Ему-то незачем
лгать - он умрет вместе с тобой. Бодален был слабым, бесхребетным созданием,
и под конец от него совсем не стало проку. - Цу Чао закатился тонким
пронзительным смехом, вызвавшим эхо в святилище. - Имей он даже силу десяти
человек, ему трудно было бы выполнить мое поручение. Бедный, глупый, мертвый
Бодален.
- Мертвый? - прошептал Карнак.
- Да, он мертв. Я послал его в заколдованную крепость. Тебе неприятно
было бы увидеть, во что он превратился, поэтому я покажу тебе.
Чародей закрыл глаза. В голове у Карнака помутилось, и он увидел перед
собой тускло освещенное подземелье, где какое-то кошмарное чудище сражалось
с молодой женщиной и гладиатором Сентой. Он видел, как Сента упал и как
подоспел на подмогу второй гладиатор, Ангел. Потом картина померкла.
- Я хотел бы показать тебе, что было дальше, но, увы, мне пришлось уйти.
Это чудовище - не что иное, как Бодален и еще несколько моих людей, слитых
воедино колдовской силой.
- Я тебе не верю.
- Я так и думал, что ты не поверишь, и потому припас для тебя еще одну
картинку из Кар-Барзака.
И Карнак увидел Бодалена и других воинов, засыпающих в кристальной
палате, увидел, как сливаются их тела...
- Нет! - закричал дренайский правитель, рванувшись в своих цепях.
- Мне приятны твои страдания, дренай, - и вот тебе еще повод помучиться.
Завтра Гален убьет твоего приятеля Астена, и дренаи, как и готиры, перейдут
под власть Братства. То же произойдет и с Венгрией. Все три империи будут
подчиняться одному владыке. Мне.
- Ты забываешь о Нездешнем. Клянусь всеми богами, я отдал бы душу, чтобы
дожить до того мгновения, когда он разделается с тобой.
- Еще до исхода ночи моя власть станет столь велика, что ни один клинок
не сможет ранить меня. Тогда я с радостью встречу этого дренайского дикаря.
- Он уже здесь, - произнес чей-то холодный голос. - Встречай.
Цу Чао сощурился, вглядываясь в полумрак святилища. Из-за колонны вышел
рыцарь и поднял забрало своего шлема.
- Не может быть! - прошептал Цу Чао. - Не может быть!
- Я вошел вместе с воинами, несшими тело. Ты поступил очень любезно,
когда заперся.
Нездешний вышел вперед, подняв арбалет. Цу Чао метнулся влево и побежал,
перескакивая через проволоку, в середину пятиконечной звезды. Стрела
