предлог - усталость, болезнь, да просто нежелание, доктор Мальстрем
добавил:
- Это не очень далеко. Вы бывали раньше в Будапеште?
"Или это случай, - подумал Виктор, - или хитрый расклад. Но кто
вступил в сложные расклады с доктором Мальстремом? Месроп, Мартын или
Сармат? И для чего такие сложности с прыгами и скоками по пути сюда? Нет,
все-таки случай!"
Дело простое. Добраться до Будапешта, взять у одного человека пакет и
вернуться. Проездной мандат ООН, деньги и все, что потребуется - прямо
сейчас.
В конце концов, подумал Виктор, гонцу должно везти, иначе он плохой
гонец, а значит - хороший покойник. Раз уж его назвали лучшим гонцом, то и
везти должно по-крупному. Он с утра ломал голову, как обойти контрольные и
таможенные посты минимум в шести точках трассы, а тут доктор
собственноручно выписывает пасс, да еще интересуется, правильно ли
оформляет.
- На двоих, - сказал Виктор и бесцеремонно ткнул в соответствующую
графу, - вот здесь переправить.
Доктор выдернул лист, смял, вставил новый, мгновенно набрал, закатал
в пластик и отдал Виктору.
- Все остальное у диспетчера, - добавил он.
Виктор кивнул и поднялся с места. Доктор, впрочем, не спешил
отпускать его. Он тер подбородок, испытующе глядел на Виктора, затем снова
указал на стул.
- Время быстро летит, - непонятно к чему сообщил он. - Люди тоже
быстро меняются. Недавно встретил знакомого и не узнал, а всего год
прошел. А за десять лет всех позабыть можно.
Доктор говорил почти без акцента, точнее - совсем без акцента.
Бледноватая улыбка - то ли сейчас засмеется, то ли начнет извиняться.
Виктор удивился разговору. Может, это и не доктор вовсе, пришла
неожиданная мысль. Ребята пошутили, взяли его в раскрут. Да нет, с ним
шутить никто бы не стал. Виктор отбил охоту шутить с ним после первой же
ходки. Наверно, доктор устал, догадался Виктор. С утра до вечера
посетители, голова кругом идет, поговорить не с кем. Вот и тужится просто
поговорить, а не может. Отвык.
- Кстати, - доктор вытащил из-под папок небольшую фотографию. - Вот
он должен передать вам пакет в Будапеште. Узнаете при встрече?
Круглое лицо, густая темная шевелюра, глаза полуприкрыты, молодой
парень. Уши, подбородок, линия бровей... Он мгновенно составил портрет.
Гонта научил этой штуке, пару раз пригодилось.
- Узнаю, - кивнул Виктор.
- А сейчас?
- Что - "сейчас"?
- Сейчас не узнаете?
Виктор перевел взгляд на доктора. Что за черт, действительно,
мелькает знакомое, но где и когда?..
- И меня не помните? - доктор сдержанно улыбнулся. - Может, вы и арфу
забыли?
Виктор сцепил пальцы и откинулся на спинку стула. Круг замкнулся.
Боров, Ксения, Сармат... Теперь вот доктор Мальстрем - один из тех, кто
помог тогда, десять лет назад. Саркис. Имя второго, что на карточке,
забыл. А тогда доктор и есть третий, белобрысый пацан.
- Уля! Вот ты кто, Уля! - громко сказал Виктор и хлопнул ладонью по
столу. Дверь в тот же миг распахнулась, и в комнату заглянул мужчина.
Доктор махнул рукой, и тот прикрыл дверь.
- Ну, я рад, - сказал доктор, - Улав Мальстрем к твоим услугам, а
вообще-то можешь звать Улей, я в эти приметы насчет имен не верю.
- А он? - Виктор кивнул на фотографию.
- Петро? Он-то как раз серьезно относится к своему имени и другого
обращения не признает.
- Ну а третий где, Саркис? В Москве?
- Ты гляди, запомнил! - удивился доктор. - Саркис не в Москве сейчас,
а в Будапеште. Собственно говоря, из-за него вся карусель и вертится...
Он встал и подошел к окну. Виктор подумал, что все идет хорошо. Вот,
снова встретились. Очень хорошо. Даже слишком. А когда слишком, это уже
моча в компоте. И не расплюешься. Случайны или подстроены эти встречи, все
равно действовать надо по обстоятельствам. Улю, то есть доктора
Мальстрема, он помнил плохо. Он и Петро тогда шли позади. Саркис - другое
дело. Вопрос - когда доктор узнал Виктора - сейчас или гораздо раньше?
- Я недавно запросил лучшего гонца, - сказал доктор, возвращаясь к
столу, - мне показали картотеку, там я набрел на тебя. Узнал сразу, но
сомневался.
Картотека? Вот даже как! Виктор сделал большую зарубку на памяти.
Сейчас он вернется в диспетчерскую и устроит такую проборку, что долго
помнить будут и молодым диспетчерам рассказывать в назидание. Надо же!
Гонцы темнят всухую, путают концы, меняют флэты, чтоб, не приведи бог, на
крестец кого не посадить, а они здесь картотеки заводят! Чтобы ленивый не
бегал поодиночке за гонцами, а сразу в комплекте захавал.
А доктор вспоминал давний поход, вспомнил деда Эжена и очень
огорчился, узнав, что старик погиб. Виктор посетовал, что так и не
разобраны руины, прошлой зимой к ним еще не подступались, хотя вокруг
университета идет мелкая строительная возня. Жаль. Может, записи уцелели,
коллекция большая все-таки была.
- Да-да, - рассеянно проговорил доктор, - коллекция...
Он ненадолго задумался, а потом бодро объявил, что лично займется
разборкой. К возвращению все расчистят, он попросит реставраторов и
подкрепит свою просьбу дотацией.
Потом он встал, намекая, что беседа закончена.
- Я бы хотел повидать Саркиса, - сказал Виктор. - Дай будапештский
адрес.
Доктор как будто смутился, в глазах что-то блеснуло.
- Много бы я дал, чтобы встретиться с ним, - протянул доктор, - но,
увы, это невозможно. Шесть месяцев назад он исчез. Пропал, растаял,
растворился, не оставив следов. Вся община бурлит... - он осекся.
- Община? - равнодушно переспросил Виктор.
- Ты понима-аешь... - растягивая слова начал доктор, но снова
замолчал, и надолго.
Виктор спокойно разглядывал его угловатое лицо, еле заметные брови,
тонкие губы. Он ни о чем не думал. Интуиция подсказывала, что внутренний
монолог, перебор вариантов и всяческая мозговая болтовня только мешают.
Доктор сам все скажет. В конце концов, скромный гонец не напрашивался в
знакомые к столь значительному лицу. Любопытно однако, что значительное
лицо откровенно нервничало.
- Вот что, - наконец решился доктор. - Дела так густо закрутились,
что лишний помощник не помешает. И если Петро не сумеет... Ладно, начнем
сначала. Ты что-нибудь слышал о неодеистах?
"А как же, - подумал Виктор, - не далее, как вчера". Но он смолчал.
Начиналась большая охота.
- Движение "Новые врата"... Хотя, какие там новые! Они последние
двадцать лет догнивали потихоньку, а Саркис его реанимировал. Несколько
лет назад собрал с десяток последователей, все, что осталось от движения.
Осели в Будапеште. Новые врата в царство истины, освобождение души вещей и
все такое... Не вникал, просто нет времени. С удовольствием плюнул бы на
все эти финансово-культурные дела и засел в лаборатории!..
Все дороги ведут в Будапешт, решил Виктор, и это как нельзя кстати. С
Саркисом, значит, не повидаюсь. Исчез? Как же! Знаем мы этих сектантов:
сами небось уделали втихую, а потом шум подняли - исчез, вознесся...
- Ты давно его видел? - перебил он доктора.
- Как тебе сказать... После нашего похода, сразу же, на следующий
день, Саркису сообщили, что его родители погибли. Он замкнулся, никому,
даже нам, не показал книгу, читал ее один, а недели через две случился
пожар, Лицей сгорел дотла. К счастью, никто не пострадал. На этом месте
сейчас сквер. Нас расформировали по школам и курсам, с тех пор я его не
видел. Но лет пять назад услышал о нем и с тех пор держал в поле зрения. Я
был тогда стипендиатом ООН, ну а сейчас, как видишь...
Он обвел рукой кабинет. Доктор явно нервничал. Заботы душат. Виктор
пожал плечами. В конце концов, его дело нехитрое - сходил, принес.
- А с Петром фактически мы не расставались. Он работал со мной в
Гронингенских лабораториях, и мы вместе эвакуировались, когда прорвало
дамбы. Он недавно тебя вспоминал, жалел, что не пересеклись, но время уже
прокапало. В Будапеште сейчас густое варево замешивается, туда, как мухи
на мед, со всего мира слетаются... - он замолчал.
- Кто слетается?
- Есть всякие!
Доктор не хотел развивать тему. Виктор подозревал, что Месроп скажет
больше. Интересно, задумался Виктор, знает Месроп о Саркисе и как
вытянется его лицо, когда Виктор между прочим выложит ему об исчезновении
вожака секты.
Немного погодя доктор Мальстрем пояснил, что Петро отдаст ему
небольшой пакет с дисками. Взять - и быстро уносить ноги. Прямиком в
Москву, лично к нему. В городе только одна точка, и ждать надо в полдень
всю неделю, начиная с двадцатого числа. Но он просит не ограничиваться
неделей, а ждать, ждать, ждать, пока Петро не встретит его. Могут быть
непредвиденные задержки. Хотя все так перегрето, что счет идет не не
недели, а на дни. И все же он просит дождаться Петра, а если у того
возникнут проблемы, то помочь. Со своей стороны он готов с сегодняшнего
дня считать Виктора в командировке, оплата суточных и прогонных сейчас и
наличными.
С этими словами доктор полез в ящик стола и извлек папир-бокс, битком
набитый новенькими чонами. Взял на глазок стопку в три пальца толщиной.
- Хватит?
Виктор усмехнулся, кивнул и спрятал деньги в карман. Затянул молнию.
Тысячи три, не меньше. Явно не подотчетные. Широко размахнулся доктор на
ооновском коште. Интересно, бывают у них ревизии?
Доктор поднялся, пожал руку Виктору и, проводив к двери, сказал, что
после возвращения надо будет поискать ему хорошую работу, не век же в
гонцах бегать. Да и самому пора вернуться в науку.
В холле гостевого дома висело объявление: работали лифты и желающие
приглашались на смотровую площадку. Месроп еще гулял. Виктор походил по
пустому номеру, повалялся на кровати, потом встал и двинул к лифтам.
На смотровой было малолюдно. Девица из бара прижималась к старому
потертому мужчине, который с неудовольствием покосился на Виктора. Не
обращая на них внимания, Виктор подошел вплотную к стеклу.
Внизу тянулись сады и павильоны Ярмарки. Когда-то здесь находилась
большая выставка непонятно чего. Однажды он видел старую хронику:
золоченые фигуры, плоды и злаки среди фонтанов, машины, стенды, толпы
людей, арки, дороги, дорожки и тропинки, а перед ними большой жестяной
мужик с такой же бабой застыли в танцевальном па.
Отсюда было видно, как муравьями сновали покупатели, подъезжали и
отваливали грузовые и легковые платформы. Несмотря на зной, в торговых
рядах было оживленно.
Мужчина и девица пошептались, поднялись и ушли коридором к лифту.
Холл опустел. Виктор еще немного посмотрел на город, а потом, когда в углу
подозрительно закрутилась пыль и раздались тихие скрипы, сплюнул трижды
через левое плечо и вернулся в номер.
Месропа он ждал к вечеру. Еще уйма времени. Заснул, и приснилась
непонятная чепуха, беготня какая-то по пляжу, а потом снилась Ксения, он о
чем-то говорил с ней, убеждал, но словно через подушку, слов различить не
мог, голова гудела... Проснулся в сумерки с головной болью.
Долго умывался холодной водой, потом принял горячий душ. Помогло. А
когда совсем стемнело и он уже стал прикидывать, по каким помойкам искать
расчлененного попутчика, вернулся Месроп, в дым пьяный, но целый и очень
довольный собой.
- Все ко-колечиком! - объявил он, рухнув на кровать. - Скажи дяде
Месропу спасибо. Что бы мы... что бы ты без тебя... без меня делал?
Завтра... Тс-с! Прямо утром. Вперед, знамена, и в путь!
Героическим усилием он приподнялся, выложил на стол дорожный пасс,
упал обратно и захрапел. Виктор взял со стола пасс, повертел. Так, на две
