комфортабельное передвижение, если могли уплатить за "кадиллак" -
системы общественного транспорта в Таксоне не было...
***
Главная контора фирмы Джэйнчилла занимала три верхних этажа нового
высотного здания у подножья гор, которые возвышались над городом. Здание
было из пластика и стекла, холодное, как компьютер.
Полу выделили комнату. Длинный стол был завален гроссбухами и
документами. Утро он провел наедине с колонками цифр, в двенадцать часов
поехал в ресторан, чтобы встретиться за обедом с Джорджем Энгом.
Предстоял разговор о финансовой ревизии, которую. Пол проводил в местной
фирме. По пути он застрял в дорожной пробке.
На углу неподалеку от его машины находился небольшой магазин, в
витрине которого были рыболовные принадлежности, велосипеды и оружие,
охотничьи винтовки, двустволки, множество систем револьверов и
пистолетов, о существовании которых он даже и не подозревал. Он
внимательно смотрел на них...
Позади звучал сигнал. Пробка рассасывалась. Пол проехал перекресток,
вытянув шею, он тщетно пытался разглядеть название улицы. Идиот позади
него Снова нажал на сигнал, и Пол увеличил скорость. Он понял, что едет
по Четвертой авеню: нетрудно будет найти это место...
***
В субботу Пол провел полдня на работе, пообедал в закусочной, поехал
на Четвертую авеню и оставил машину на ближайшей стоянке. Без труда
нашел магазин спортивных товаров. Войдя в него, сказал:
- Мне хотелось бы купить револьвер...
***
В самолете он задремал, прислонив голову к плексигласовому окну.
Рядом прошла стюардесса - она проверяла застегнуты ли ремни у
пассажиров. Огни Нью-Йорка сливались в одно зарево в тумане, висевшем
над городом. Самолет сделал круг на посадку и приземлился в аэропорту
Кеннеди. По пути к багажному отделению Пол остановился у киоска, чтобы
выбрать подарок для Кэрол; она всегда любила горьковатый шоколад. Он
купил несколько плиток датского шоколада и положил их в портфель поверх
бумаг, под которыми находился револьвер 32-го калибра марки "Смит энд
Вессон" и шесть пачек патронов по пятьдесят штук в каждой.
Забрав свой чемодан, он вышел на тротуар, размышляя, стоит ли тратить
пятнадцать долларов на такси; в конце концов сел в автобус, идущий от
аэропорта до автовокзала на Ист-сайд в Манхэттене, а оттуда добрался на
такси домой.
В квартире было душно, хотя на улице стоял прохладный вечер. Пол
раскрыл окна и пошел с портфелем в ванную. Опустив крышку туалета, он
сел на нее, вынул револьвер и долго, его рассматривал.
Глава 13
В четверг утром Пол положил револьвер в карман и отправился на
работу.
Ему было трудно дышать в переполненном вагоне метро, и когда вагон
наклонился и какой-то человек оперся на него, он грубо оттолкнул его -
обладание револьвером делало его надменным. Теперь придется
контролировать себя...
В одном вагоне с Полом ехал полицейский. Он стоял и наблюдал за всеми
безучастным взглядом. Пол не смотрел на него, боясь выдать себя
ненароком. Он потратил десять минут, переставляя зеркала в квартире,
чтобы оглядеть себя со всех сторон и убедиться: револьвер в кармане брюк
не слишком заметен. Он знал, что полицейский не сможет разглядеть у него
оружие, но нервы его были напряжены до предела, и он поспешно вышел на
платформу как только открылись двери.
Револьвер был маленький: компактная пятизарядная модель с коротким
стволом и металлической дужкой над бойком, не дававшей ему цепляться за
одежду. Пол сказал продавцу магазина, что ему нужен револьвер, который
не должен занимать много места. Продавец пытался всучить ему
однозарядный пистолет 22-го калибра, но Пол отказался, пояснив, что не
такой он хороший стрелок, чтобы чувствовать себя в безопасности с одним
патроном в стволе. Продавец понимающе улыбнулся и прошептал, что все
имеют право держать оружие в ящике для перчаток - должно быть, это вам и
нужно, не так ли?
Револьвер был очень легкий. Пол спросил, нет ли поблизости тира, где
он мог бы потренироваться, и продавец направил его в стрелковый клуб,
расположенный в десяти милях от города в горах. Пол уплатил два доллара
и провел в тире половину субботы и все воскресенье, расстреляв несколько
сотен патронов. К концу воскресенья уши его почти ничего не слышали,
правая рука онемела от частой отдачи, но он был уверен, что сможет
попасть в цель размером с человека с расстояния в несколько ярдов, а для
самозащиты этого достаточно. Воскресным вечером он тщательно почистил
револьвер, смазал его, завернул в носок и аккуратно уложил на дно
портфеля. Лишь при посадке в самолет он испытал несколько неприятных
минут, когда осматривали пассажиров. Но Пол не был похож на похитителя
самолетов или контрабандиста и сам знал это. В портфель заглянули, но
ничего из него не вынимали.
Пол решил, что лучше рискнуть нарушить закон, чем испытывать страх за
свою жизнь. Только уголовники и дураки попадают в тюрьму. Если его
когда-либо схватят с револьвером в кармане, то возникнут проблемы. Но он
понимал, что ничего страшного не произойдет: у него есть Джек, а у того
- связи. К тому же, существует достаточное моральное оправдание, чтобы
рассчитывать, в худшем случае, на символическое наказание по
какому-нибудь мелкому обвинению или на условный приговор. Попадали в
тюрьму те, кого хватали на месте совершения крупных преступлений. И если
у человека были мозги, он мог найти способ избежать тюремного заключения
даже при подобных обстоятельствах. В этом порочность системы. В прошлом
году Джек защищал в суде пятнадцатилетнего мальчишку, обвиняемого в том,
что он, угрожая кассиру магазина ножом, взял из кассы восемнадцать
долларов.
По всему магазину были развешаны объявления, что он контролируется
кинокамерами, но пятнадцатилетний пацан не умел читать. Его взяли через
двадцать четыре часа.
- Конечно, мне пришлось заставить его признать себя виновным, -
устало сказал Джек. - Терпеть не могу заключать сделки с прокурорами, но
так уж приходится поступать.
Однако знаете, что больше всего меня огорчает? Этого парнишку научат
читать, но не научат отличать добро от зла. Вероятнее всего, через
неделю после освобождения его схватят за ограбление магазина, в котором
не будет охранных устройств. Или он войдет в лавку и попытается ограбить
кассу, а хозяин разнесет ему голову.
***
Когда с приветствиями и рукопожатиями сослуживцев было покончено. Пол
подошел к столу и позвонил Джеку в контору.
- Я несколько раз пытался до тебя дозвониться...
- Я был в больнице.
- У тебя ужасный голос. Что случилось?
- Только не сейчас... Папа, может, мы встретимся где-нибудь в
обеденный перерыв? Сегодня утром два дела в суде, но я буду свободен
после одиннадцати тридцати.
- Конечно. Но можешь ли ты, по крайней мере...
- Не хотел бы. Послушайте, я зайду к вам в контору около двенадцати.
Пожалуйста, подождите меня.
Большую часть утра он провел у компьютера. Диктуя цифры
программистам, он немного отвлекся от тяжелых дум. Джек не из тех, кто
играет с чувствами. Это должно иметь какое-то отношение к Кэрол... Пол
звонил прошлым вечером, он постоянно держал связь из Аризоны, и не
произошло ничего непредвиденного: Кэрол поправлялась, врачи рассчитывали
выписать ее через несколько недель...
Пол вернулся к себе в кабинет без десяти двенадцать.
В двенадцать пятнадцать он начал нервничать. Нарисовал замысловатую
фигурку в записной, книжке, спустился в холл и помыл руки, вернулся в
кабинет, надеясь, что увидит там Джека, но обнаружил пустую комнату.
Поигрывая револьвером, он сел за стол.
Когда зазвонил внутренний телефон. Пол сунул револьвер в карман,
посмотрел на дверь и увидел, что входит Джек, еле волоча ноги; тусклые
глаза и опущенные уголки губ говорили об отчаянии и тревоге. Джек ногой
закрыл за собой дверь.
- Ну, в чем дело?
- Позвольте мне сесть. - Джек подошел к обитому кожей креслу и упал в
него, словно боксер на табуретку в углу ринга после надцатого раунда. -
Боже, как жарко для этого времени года.
- Что с Кэрол, Джек?
- Очень плохо.
- Но она ведь поправлялась...
- Это не совсем так, папа. Я просто не хотел беспокоить вас по
междугородному телефону. И немного приукрасил положение дел...
Пожалуйста, не смотрите на меня с таким укором. Я думал, что так будет
лучше. Какой смысл беспокоить вас? Вы не смогли бы как следует работать
или бросили бы все и примчались к ней. Но толку-то? Уже две недели даже
мне не позволяют с ней видеться.
- В таком случае, я бы предложил, - произнес Пол сквозь зубы, -
пригласить другого психиатра. Похоже, что этого человека самого надо
лечить.
Джек покачал головой.
- Нет, он хороший психиатр. Мы консультировались еще с тремя
психиатрами. Их мнения совпадают. Один из них возражал против лечения
инсулином, но они все согласились с поставленным диагнозом и курсом
лечения. Это не их вина, папа. Просто ничего не вышло.
- О чем ты говоришь?
- Папа, применяли гипноз, дважды инсулиновый шок, и ничего не
помогло. Она не реагирует. Каждый день все глубже уходит в себя... Вам
необходима точность? Я могу наговорить кучу всяких научных терминов.
Кататония. Преждевременное слабоумие. Пассивная шизоидная паранойя. Меня
забрасывали фрейдистскими жаргонами, как кирпичами. Все сводится к тому,
что она пережила нечто такое, что не может принять - и все больше
погружается в себя. - Джек закрыл лицо руками. - Боже, папа, сейчас она
превратилась в тряпичную куклу.
Пол молча смотрел на опущенную голову Джека. Он знал вопрос, который
нужно задать; ему пришлось заставить себя задать его.
- Что же они хотят сделать?
Джек долго не отвечал. Наконец, он поднял голову. Лицо его было
серым, глаза помутнели.
- Они хотят, чтобы я подписал документы на помещение Кэрол к закрытую
психиатрическую лечебницу на неопределенный срок. В учреждение,
предназначенное для лечения безнадежных и почти безнадежных больных. Мне
предстоит принять решение и я приму его, но мне нужен ваш совет.
- Есть ли какой-нибудь выбор?
Джек беспомощно развел руками.
- Что произойдет, если ты подпишешь эти бумаги?
- Ничего, я полагаю. Ее будут держать в той же больнице. Но это ведь
обычная больница. Страховка почти кончилась. Когда не останется денег,
ее оттуда вышвырнут. Папа, она даже не может сама есть. Если ее поместят
в закрытую психиатрическую лечебницу. Я проверял. У меня есть полис, в
котором это предусмотрено. Шестьсот долларов в месяц. Доктор Мец
рекомендовал санаторий в штате Нью-Джерси.
Там плата немного выше, но я оплачу разницу. Дело не в деньгах, папа.
- Это лечение в закрытом учреждении - оно навсегда?
- Никто не может этого знать. Иногда оттуда выписываются, после
нескольких месяцев или после нескольких лет.
- Тогда почему ты советуешься со мной?
- Послушайте, я люблю ее, Нельзя просто отправить человека, которого
любишь, и отвернуться от него.
- Кажется, никто не просит нас отворачиваться.
- Я мог бы взять ее домой, - пробормотал Джек. - Стал бы кормить,
мыть в ванной.
- И насколько бы тебя хватило?
- Можно нанять сиделку...
- Все равно это не жизнь, Джек.
- Роузин и Мец твердят то же самое.
- Тогда у нас нет выбора.
***
Когда Джек ушел. Пол вынул из кармана револьвер. Только с ним он
чувствовал себя спокойнее. Убийцы! Теперь к их долгам добавится и этот.
У них нет права так поступать с нами. Их надо остановить С
Лексингтон-авеню он доехал на автобусе до Шестьдесят восьмой улицы.
