- Для них этого слишком мало. За ними нужно охотиться, как за
бешеными собаками, и пристреливать на месте, их нужно...
- Папа, вы просто взвинчиваете себя. Это никому не принесет никакой
пользы. Я чувствую себя так же, как и вы, и прекрасно понимаю, что вы
переживаете. Но этих ублюдков еще не поймали, а вы уже приходите к
поспешному выводу, что какой-нибудь хитроумный адвокат собирается
добиться их освобождения. Какая польза изводить себя бесполезными
размышлениями?
Этих ребят еще не поймали и скорее всего никогда не поймают. К чему
расстраиваться из-за ошибок правосудия, которые еще и не произошли?
- Потому что я видел, как все это бывает. Даже если полиция схватит
их, они тут же выйдут через вращающуюся дверь - обратно на улицу. И
главным образом, из-за таких желающих добра ублюдкам, как ты! Неужели
все происшедшее не заставило тебя подумать о том, что ты делаешь?
- Заставило, - сказал Джек. - Но давайте не будем говорить об этом
сейчас, хорошо?
- Что у вас, у детей, за характер? На твоем месте я подал бы
заявление об увольнении два дня назад и попросил работу в конторе
районного прокурора. Как ты можешь думать о том, чтобы вернуться к себе
в бюро и снова взяться за защиту этих чудовищ?
- Все не так просто и вы знаете это.
- Неужели?! - взорвался Пол. - Клянусь Богом, может быть, как раз
очень просто, а мы не имеем мужества признаться в этом!
- Поэтому вам хотелось бы нацепить пару ковбойских шестизарядных
револьверов и отправиться расстреливать их, да?
- Сейчас, - согласился Пол, - это именно то, что мне хотелось бы
сделать. И я не уверен, что это плохая мысль.
- У меня довольно хороший слух, не надо кричать.
- Прости, - огрызнулся Пол.
Джек сидел в мятом черном костюме, волосы растрепаны, в глазах
горечь. Пол прекрасно понимал его состояние и слишком долго не отводил
взгляда от лица Джека - и Джек не выдержал: поднялся и пошел к стенному
бару.
- Выпить хотите? - Не отказался бы от глотка.
- Держу пари, вы думали, что я так и не предложу. - Джек улыбнулся.
Он открыл дверцу бара и налил до половины в два стакана шотландского
виски. Без льда и содовой. Протянул один стакан Полу и вернулся на свое
место. - Прошу прощения, если показался утешителем. Дело в том, что мне
самому нужны были слова утешения. Это логично?
- Конечно. Прости, что я так вскипел.
- Всю неделю я вспоминал один случай, который произошел три года
назад, - начал Джек. - Я был по какому-то поручению, что-то связанное с
одним из клиентов. Вечер был хороший, и я возвращался домой пешком.
Возле Брайант-парка наткнулся на девчушку. Она была вся растрепана.
Оказалось, ее изнасиловали прямо в парке. Я дал ей на такси и
посоветовал заявить в полицию. Полагаю, она этого не сделала.
- Почему же?
- Она была какая-то безвольная. Вероятно, групповое изнасилование для
нее не было потрясением. Она очень расстроилась, но не была взбешена. Вы
понимаете, о чем я говорю?
- Не совсем.
- Вот в чем суть: многое теперь не принимается всерьез. Или
принимается как само собой разумеющееся. Вы знаете, что эта девица
сказала мне? Она сказала, что ей не следовало ходить в Брайант-парк в
такой час. Она думала, что это ее собственная вина. Ее бы не
изнасиловали, если бы она туда не пошла. В странное время мы живем...
- Не пытаешься ли ты сказать, - выдохнул Пол, - что мать Кэрол сама
виновата в том, что произошло?
- Ни в коем случае. Не порите горячку. Я полагаю, что если бы вы оба
жили так, будто находитесь в осажденной крепости: постоянно бы
пользовались смотровым глазком, никогда не впускали в квартиру
посторонних лиц, вставили бы дополнительные замки на двери, никогда не
выходили бы из квартиры без злой собаки на поводке - если бы вы
предпочли жить так, то с ней наверняка ничего бы не случилось. Но кто
может так жить?!
Пол знал людей, которые жили именно так.
- Послушайте, папа, я знаю, что это не может пройти сразу, но со
временем вы будете думать об этом, как о трагическом случае, словно ее
поразила болезнь или она попала под автобус на улице. Нет ничего
хорошего в том, чтобы взвинчивать себя, требуя мести и возмездия. Даже
если этих ублюдков схватят и упрячут на всю жизнь, это ничего не
изменит.
Пол ожидал неизбежного: вот сейчас Джек скажет, что это не вернет ее,
но он так и не произнес этих слов; вероятно, Джек все же обладал
чувством такта, чтобы не говорить банальных истин.
- Нам обоим надо понять, - продолжал Джек, - что в наше время человек
чувствует себя неполноценным, если не может открыть замок за три секунды
с помощью пластмассового календарика - любой ребенок с улицы с этим
справляется. Знаете ли: вы статистику преступности? Я слышу ее почти
каждый день от мечущих громы помощников районного прокурора. Каждые
двенадцать секунд в Нью-Йорке происходит нападение или ограбление - в
прошлом году зарегистрировано около семидесяти тысяч случаев. Только
одного из шести виновных в серьезных преступлениях задерживает полиция,
а из всех арестованных лишь треть попадает на скамью подсудимых.
Конечно, в делах об убийстве эта цифра значительно выше: полиция обычно
раскрывает около восьмидесяти процентов. Но все равно в нашем городе в
среднем происходит около трех убийств в день. Вы, я, Кэрол и мама, все
мы теперь стали статистическими данными. Для вас и для меня это самое
страшное, что могло произойти, а для полицейских - нечто будничное.
Полу захотелось сказать что-нибудь язвительное.
- Спасибо, Джек, ты меня очень утешил.
- Простите. Я не хотел умничать. Но я в этом компетентен, мне
приходится общаться с полицией каждый день. Вам лучше быть готовым к
тому, что в этом деле больше ничего не вскроется. Вам ведь нужно жить,
не так ли?
- Нет, медленно произнес Пол, - жить не обязательно.
- Я не хочу больше ничего слышать.
Пол встал, расплескав содержимое стакана на руку. Его опущенная
голова моталась из стороны в сторону, как у усталого боксера в
полуфинальном матче.
- Я не думаю о самоубийстве, я не это имел в виду... За всю свою
жизнь я никого не ударил, никогда не называл черного черномазым, не
украл ни гроша. В свое время я перечислял деньги многочисленным
общественным организациям" начиная с Квартальной ассоциации и кончая
Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения...
- И за это вас отблагодарили, - прошептал Джек. - И сделать уже
ничего нельзя.
- Нет, можно. Я хочу найти этих трех убийц...
- Возможно, их схватят. А возможно, нет. Но если нет, что вы
собираетесь делать? Отказаться от всех своих принципов? Вступить в
общество берчистов или в ку-клус-клан?
- Пока не знаю, что сделаю, - уклончиво ответил Пол. - Но, Боже,
необходимо что-то сделать.
- Например, нанять частного сыщика? Или купить оружие и начать искать
их самому? Такое увидишь разве что по телевидению, папа.
- Ну, все равно, этим можно чего-нибудь добиться. Может быть, частный
сыщик...
- Частные детективы совсем не такие, какими их изображают в кино,
папа. Они годятся лишь для того, чтобы добыть улики при разводе, уберечь
фирмы от промышленного шпионажа, а также для охраны банков. Не
существует сыщиков, расследующих убийства, а если бы они и были, то вряд
ли помогли бы полиции.
По крайней мере у полиции есть все современные средства для
расследования.
- И полное безразличие.
- Я бы этого не сказал. Помните того полицейского, который остался с
нами в госпитале?
Пол даже запомнил его фамилию: Джо Чарлз.
- Он всего лишь патрульный.
- Конечно. Но он чуткий человек. Некоторые из них испорчены, многим
на все наплевать, но полицейские в действительности не такие свиньи, как
думали мы в колледже.
- Но что это меняет?.. Убийцы могут и не предстать перед судом.
- Перед судом? Или вы подразумеваете месть?
- Не все ли равно, как называть?
Джек покачал головой.
- Ни вы, ни я никогда не сможем ничего сделать. Мы не сможем
отправиться на улицу и отыскать этих убийц. Мы даже не знаем, с чего
начать.
- Выходит, нам нужно просто забыть обо всем. Лечь в постель и
натянуть простыню на голову.
- Или писать письма в журнал "Тайме".
Пол удивленно посмотрел на него: такого сарказма он не ожидал от
Джека.
- Думаю, ты прав, - согласился Пол.
- Возможно, нам придется смириться с этим, папа.
Глава 5
В ту ночь Пол вообще не спал. Впрочем, он и предполагал, что не
уснет. Это была первая ночь, которую он провел у себя дома со времени
убийства. Он рано ушел из квартиры Кэрол, еще до захода солнца - так уж
получилось в тот вечер. Кэрол, двигаясь как автомат, подала что-то едва
съедобное, и они втроем принялись есть, равнодушные ко всему.
Накладывали еду в тарелку и почти ничего не говорили. Джек один раз
встал, чтобы поставить на стереопроигрыватель пластинку с симфонией
Малера; через несколько минут он снова встал и снял ее. Любая музыка
была неуместна: серьезная усиливала чувство безнадежности, эстрадная
была бы насмешкой.
И они начали говорить, не в силах молчать.
Наконец дошли до спора о бунте против реальности, и Пол встал, чтобы
произнести какое-то сердитое возражение, голос его дрожал. Кэрол
внезапно закрыла уши ладонями, закатила глаза и издала пронзительный
вопль.
***
- Вам лучше уйти домой, - посоветовал Джек.
- Я предпочел бы остаться, пока не придет врач.
- Нет, мне кажется, это только расстроит ее еще больше Вы же
понимаете.
Джек дал жене таблетку и уловил ее в постель, а Пол позвонил доктору
Роузину. Потом Джек протянул Полу его пиджак.
- Я не хочу показаться невежливым, но...
- Черт возьми, я ее отец!
- Но сейчас вы напоминаете ей о матери, а это ни к чему.
Пол ушел, кипя от злобы, и приехал на такси домой.
Все в квартире напоминало об Эстер, но на Пола это как будто не
действовало. Он прошелся по комнатам, пытаясь хоть что-нибудь
почувствовать. Но очевидно, подсознательные механизмы защиты берегли его
мозг от опасных сейчас эмоций.
Нечто незнакомое попалось ему на глаза, потребовалось некоторое
время, чтобы понять, что это такое. Пол обежал взглядом всю гостиную,
изучил каждый предмет: стулья, кофейный столик, книжный шкаф, телевизор,
кондиционер воздуха в окне...
Телевизор. Убийцы украли телевизор...
Новый стационарный телевизор стоял в углу на столе - там, где ютился
старый, переносной. Широкими шагами Пол пересек комнату и обнаружил
записку: "Пол, надеемся, что это улучшит чуточку ваше состояние. Наши
глубочайшие соболезнования. Ребята из конторы.
P.S. Мы загрузили холодильник".
Это сломило его, и он заплакал
***
У них никогда не было цветного телевизора, и он всего лишь несколько
раз видел программы с цветным изображением: футбольный матч по плохо
настроенному телевизору в баре, да разок-другой присуждение
академических наград, когда находился у своих друзей.
Двадцать минут он провозился с этой штуковиной, настраивая на все
каналы и пытаясь найти хоть какую-нибудь развлекательную программу. Но
был слишком взвинчен. Он выключил телевизор и подумал, не выпить ли, но
тут же отказался от этой мысли.
Зазвонил телефон.
- Доктор Роузин только что ушел, - услышал Пол в трубке голос Джека.
- Он назначил более сильные успокаивающие средства. В понедельник хочет
показать ее психиатру.
- Вероятно, сейчас это самое лучшее.
- Надеюсь, это поможет ей выйти из теперешнего состояния. Роузин
