шкипера. Если на втором корабли были англичане, они, наверное, все дураки.
И мачта с парусом у них тоже дурацкие.
- Доставь меня на корабль, - повторил Шеф.
Позади себя он услышал голос Карли:
- Он не смог бы этого сделать, если б и захотел. У нас нет лодок. Мы,
дитмаршцы, очень смелые в болотах, но в полумиле от берега уже
начинаются разбойничьи воды.
Толстяк покраснел и сердито огляделся вокруг.
- Может, и так. Но если тебе больше нечего добавить, одноглазый, тогда
остается то, что я сказал. Ты мой раб, пока я не найду на тебя покупателя.
Отдай копье.
Шеф подбросил копье, перехватил его поудобнее и сделал ложный выпад.
Когда толстяк отскочил, широко ухмыльнулся и повернулся спиной к
дитмаршцу, игнорируя его топор. Он пошел вдоль круга, всматриваясь в лица
и обращаясь к тем, кто носил амулеты. Они, решил Шеф, в точности подобны
норфолкским крестьянам, чьи споры он столько раз судил в свою бытность
ярлом. Вызвать их интерес и сыграть на противоречиях между деревенскими.
- Странная вещь, - заметил он, - когда человека выбрасывает на берег,
живого или мертвого, что вы с ним делаете? В нашей стране рыбаки, если у
них есть деньги, носят в ухе серебряное кольцо. Вы знаете зачем. Если они
утонут, и тела выбросит на берег, жители берут себе плату за похороны.
Покойников бы все равно похоронили, это долг, но кому понравится делать
это бесплатно? И вот он я, кольца в ухе у меня нет, но я и не мертв. Разве я
заслуживаю худшего обращения? Я причинил кому-то вред? Я сделал
подарок вашему Карли, а он в ответ сбил меня с ног, раскровенил нос,
расшатал зубы, вывихнул челюсть - мы теперь лучшие друзья.
Удовлетворенный гул. Как и предполагал Шеф, Карли здесь был предметом
и восхищения, и постоянных шуток.
- Кто меня удивляет, так это наш приятель, там, сзади меня, - Шеф ткнул
пальцем себе за плечо. - Он говорит, что я раб. Ладно, допустим. Но он
говорит, что я его раб. Разве я пришел в его дом? Разве он с угрозой для
жизни скрутил меня голыми руками? Разве вы все согласны, что все
выброшенное морем принадлежит ему? Так ли это?
На этот раз гул был недвусмысленно неодобрительным, а Карли негодующе
и шумно выдохнул.
- Тогда я предлагаю вот что, - Шеф уже обошел весь круг и снова стоял
лицом к лицу с толстяком. - Если ты хочешь сделать меня своим рабом,
Никко, доставь меня в Гедебю и поставь на невольничьем рынке. Если
сможешь меня продать, очень хорошо. Но тогда ты должен разделить деньги
на всех деревенских. А пока мы не в Гедебю, я остаюсь свободным: никаких
цепей, никакого ошейника. И мое копье останется со мной. Ты, конечно,
можешь сторожить меня, как хочешь. И наконец, до тех пор я буду
отрабатывать свое содержание, - Шеф коснулся амулета. - Я знаю
кузнечное ремесло. Дайте мне кузню и инструменты, я вам сделаю все, что
вам понадобится.
- Звучит достаточно справедливо, - раздался голос. - У меня лемех у
плуга сломался, нужна аккуратная работа.
- Он говорит не как викинг, - поддержал другой. - Больше похоже на
фризцев, только они все с насморком, а он без.
- Слышали насчет дележа денег? - добавил третий. Шеф плюнул на
ладонь и ждал. Нехотя, с ненавистью в глазах, дородный Никко плюнул тоже.
Они небрежно ударили по рукам. Шеф повернулся и подошел к Карли.
- Я хочу, чтобы ты тоже пошел в Гедебю, - сказал он. - Мир
посмотришь. Но нам обоим надо многому научиться, прежде чем мы туда
отправимся.
* * *
За сорок миль от берега, вблизи Святого острова, на волнах, как стая
гигантских морских птиц, покачивался с убранными парусами английский
флот. В центре четыре корабля были сцеплены воедино для совета:
"Норфолк", ускользнувший из мутных и вязких протоков Элбер-Гат,
"Суффолк" под командой старшего шкипера англичан Хардреда, "Морж"
Бранда и "Чайка" Гудмунда Жадного, представлявших викингов Пути.
Страсти накалились, и к прислушивающимся морякам доносились по волнам
громкие голоса.
- Я не могу поверить, что вы просто бросили его на Тором проклятой
песчаной отмели, - Бранд едва не рычал.
С лица Ордлафа не сходило упрямое выражение.
- Нам ничего не оставалось делать. Он исчез из виду, вода прибывала,
начиналась ночь, никакой уверенности, что Сигурд и его отборные ратоборцы
не выскочат из-за соседней отмели. Нам пришлось убираться оттуда.
- Ты думаешь, он жив? - спросил Торвин, по бокам которого сидели
специально приглашенные два жреца Пути.
- Я видел, что за ним пошли четверо. Вернулись трое. Они не выглядели
довольными. Вот и все, что я могу сказать.
- Значит, есть шанс, что он застрял где-то в Дитмарше, - заключил
Бранд. - У этих ублюдков с утиными ногами.
- Говорят, что он и сам был болотным обитателем, - сказал Ордлаф. -
Если он там, с ним, наверное, все в порядке. Почему бы нам просто не
отправиться за ним? Сейчас светло, и мы можем воспользоваться приливом.
На этот раз упрямиться пришла очередь Бранда:
- Далеко не лучшая идея. Во-первых, в Дитмарше никто не высаживается,
даже за питьевой водой и для вечернего strandhogg. Слишком много команд
после этого пропало. Во-вторых, как я вам говорил еще неделю назад, это
лоцманские воды. А вы мне отвечали, что сможете идти с впередсмотрящими
и лотом! Вы сели на мель и можете сесть снова, на этот раз где-нибудь поху-
же. А в третьих, Рагнарссоны все еще где-то неподалеку. В начале у них была
длинная сотня кораблей, сто двадцать, как, вы сами насчитали. Сколько, по-
вашему, мы утопили и захватили?
Ответил Хардред:
- Мы захватили их шесть. Из катапульты утопили, по крайней мере, еще с
дюжину.
- Значит, их осталось сто, против наших пятидесяти. Меньше пятидесяти,
потому что они подошли к "Букингему" и пробили дыру в его днище, а у меня
на полдюжине кораблей осталось слишком мало команды для боя. И мы
больше не сможем захватить противника врасплох.
- Так что же нам делать? - спросил Ордлаф.
Наступило долгое молчание. Его наконец прервал Хардред, чей чистый
англосаксонский выговор забавно контрастировал с военным жаргоном
норманнов и английским остальных присутствующих.
- Раз мы, как вы говорите, не можем спасти нашего короля, - начал он,
- тогда мой долг - вернуть флот в английские воды и получить указания от
короля Альфреда. Он мой государь, и по соглашению между ним и королем
Шефом, - он замялся, подбирая слова, - каждый из них наследует все права
другого, если другой уйдет раньше его. Что сейчас, кажется, и произошло.
_ Он переждал, пока уляжется буря возражений, и твердо продолжал:
- В конце концов, этот флот теперь главная надежда и защита английских
берегов. Мы знаем, что можем потопить пиратов, если они полезут на нас, и
так мы и сделаем. В этом была главная цель короля Шефа, как и короля
Альфреда, - сохранить мир и покой на побережье и в прилегающих к нему
землях. Будь он здесь, он бы сам приказал сделать то, что я предлагаю.
- Ты можешь идти, - вскричал Квикка, освобожденный раб, - можешь
возвращаться к своему государю. А наш государь - тот, кто снял с нас
ошейники, и мы его не бросим, чтобы на него надели ошейник какие-то
утколапые ублюдки.
- Как вы собираетесь туда добраться? - спросил Хардред. - Вплавь?
Бранд не хочет туда идти. А Ордлаф не осмелится идти в одиночку.
-Мы не можем просто взять и уйти, - настаивал Квикка.
Раздался густой бас Торвина:
- Нет. Но, кажется, я знаю, куда мы можем пойти. Или часть из нас. Что-то
мне подсказывает, что это не похоже на Шефа Сигвардссона - тихо умереть
или исчезнуть. Может быть, кто-то захочет получить за него выкуп. Или
продать его. Если мы направимся в крупный порт, куда доходят все новости,
мы что-нибудь о нем услышим. Я предлагаю некоторым из нас пойти в
Каупанг.
- В Каупанг, - сказал Бранд. - В святилище Пути.
- У меня есть свои причины появиться там, это так, - сказал Торвин. -
Но у Пути много последователей и много возможностей, а в святилище
глубоко озабочены судьбой Шефа. Там мы сможем получить помощь.
- Я туда не пойду, - заявил Хардред резко. - Слишком далеко и
слишком опасно, все время через враждебные воды, а мы теперь знаем, что
"Графства" мало пригодны для переходов в открытом море.
Ордлаф кивнул с угрюмым одобрением.
- Одни вернутся, другие пойдут в Каупанг, - сказал Торвин.
- Думаю, большинство вернется, - сказал Бранд. - Сорока кораблей, и
даже пятидесяти, недостаточно, чтобы бороться против всех пиратов Севера и
Дании - Рагнарссонов, короля Хальвдана, ярла Хлатира, короля Гамли,
короля Хрорика и всех прочих. Необходимо вернуться и защищать Путь в
Англии. Слишком многие хотели бы уничтожить его. Я возьму "Моржа".
Пойду морем, к берегу жаться не буду. Я пробьюсь. Доставлю тебя, Торвин, и
твоих жрецов в Каупанг, в святилище. Кто еще? Как насчет тебя, Гудмунд?
- Возьми нас! - Квикка вскочил на ноги, его лицо покраснело от
возбуждения. - Мы не вернемся. Возьми меня и моих помощников, и
катапульту тоже, мы можем снять ее с "Норфолка", раз этот йоркширец бо-
ится рисковать своей шкурой. Тогда мы можем взять Ковпанга, Дитфена,
всех, - дружный гул в передней части судна засвидетельствовал, что
освобожденные рабы из прислуги катапульты внимательно слушают.
- Меня тоже, - произнес почти неслышный голос, принадлежавший
маленькой фигурке, что выглянула из-за мачты. Бранд крутил головой в
разные стороны, пока не понял, что это сказал Удд, мастер по стали, взятый в
рейс только в своей прежней роли запасного наводчика катапульты.
- А ты зачем хочешь попасть в Норвегию?
- За знаниями, - отвечал Удд. - Я слышал, что люди говорят про
Ярнбераланд. Страна с железом, - переведен.
Еще одна щуплая фигура молча предстала перед ними, Ханд, лекарь,
товарищ детства Шефа, ныне с серебряным яблоком Идуны на цепочке
вокруг шеи.
- Отлично, - решительно сказал Бранд. - Я беру своих моряков и
"Чайку" для сопровождения. Еще есть место для десяти добровольцев. Ты,
Ханд, ты, Удд, и ты, Квикка. Остальные пусть бросят жребий.
- И нас в качестве пассажиров, - добавил Торвин, кивая на двух своих
собратьев-жрецов. - До святилища Пути.
ГЛАВА 7
Утопая ногами в трясине. Шеф отступил на шаг назад. Он стремительно
вращал очищенной от коры веткой и внимательно следил за Карли. Крепыш
больше не ухмылялся, он был полон решимости. По крайней мере, он
научился правильно держать меч: лезвие и перекладина совершенно
параллельны линии предплечья, так что удар или отбив не пойдут в сторону.
Шеф рванулся вперед, удар справа, слева, выпад и шаг в сторону, как Бранд
учил его много месяцев назад в лагере под Йорком. Карли легко парировал,
не только ухитряясь попасть по легкой ветке своим тяжелым клинком, но и
каждый раз верно направляя его, - у него была просто изумительная
быстрота реакции. Однако все та же старая ошибка.
Шеф слегка ускорил бой, сделал ложный выпад снизу и сильно хлестнул
Карли по руке с мечом. Отступив назад, он опустил свою палку.
- Ты должен помнить, Карли, - сказал он. - Ты ведь не веники режешь.
У тебя обоюдоострый клинок, а не секач. Для чего, по-твоему, нужно лезвие
на второй стороне? Не для твоего прямого удара, потому что ты всегда
рубишь одной стороной, полностью вкладывая свою силу в удар.
- Это нужно для обратного удара, - сказал Карли, повторяя урок. - Я
знаю, знаю. Я просто не могу свою руку заставить это сделать, пока об этом
не думаю, а когда думаю, получается слишком поздно. А вот скажи мне, что
будет, если я попробую драться с настоящим воином, викингом с корабля?
Шеф протянул руку за мечом, критически осмотрел лезвие. Это было
неплохое оружие - теперь, когда он его перековал. Но, располагая только
тем, что имелось в деревенской кузнице в Дитмарше, на многое он не
осмелился. Клинок все равно был из цельного куска металла, без той
чересполосицы мягкого и твердого железа, которая придает лучшим мечам
гибкость и прочность. Не смог он также наварить по краям клинка за-
