части рукопашного боя, мы бы сейчас здесь не разговаривали. Спасибо, ребята.
Задание успешно выполнено. За это и выпьем.
Когда мы чокнулись и поднесли бокалы к губам, я вспомнил матушку. Не
так уж часто это со мною бывает - видать, запала в душу мифологическая
лабуда. Или все-таки - ее назидания? До чего ж ты, мамуля, была суеверна!
На каждый случай жизни - по суеверию. А пуще всего не любила, когда я вслух
радовался жизни или там погожему денечку. "Прикуси язык!" - всякий раз
рявкала.
То есть не накликай беду. Не провоцируй богов на пакости. Когда
говоришь "у меня все хорошо", обязательно случится что-нибудь
противоположное.
Нет уж, добрая старая Ма. Все отлично, а скоро будет еще лучше. Так что
сама прикуси язык и не каркай.
Когда я опускал бокал, в комнату спотыкаясь вбежала женщина. Молодая, в
грязной, порванной одежде.
- Тревога! - прохрипела она.- Беда... Разрушение!
У нее подкосились ноги, но Мадонетта успела подхватить ее и бережно
опустила на пол. Девушка прошептала несколько слов, и Мадонетта испуганно
посмотрела на нас.
- Она ранена, бредит... Кажется, про научный корпус... Разрушен... все
пропало...
Вот тут-то и впились мне в грудь ледяные когти. И сдавили с такой
силой, что я едва смог просипеть:
- Находка...
Мадонетта медленно кивнула.
- Мата говорила, она там. В научном корпусе. Наверное, тоже пропала.
Глава 21
В конце концов Стальные Крысы единодушно приняли самое легкое решение:
на сегодня достаточно. Главное - все живы, хоть и не все здоровы. Пропажа
отыскалась, а значит, задание выполнено. А то, что археологическая находка
уничтожена - дело второстепенное. Во всяком случае, для меня. Я надеялся в
самом скором времени получить вожделенное противоядие. С этой успокаивающей
мыслью и отошел ко сну. И то сказать: мы заслужили передышку. Надо заштопать
раны, восстановить мышечную ткань, снять невероятную усталость. Обо всем
этом должны позаботиться хороший врачебный уход и спокойный сон по ночам.
Над парком новой нашей резиденции, куда наутро я с превеликим трудом
выполз погулять, ярко сияло солнце. Сон частично вытеснил изнеможение, и
теперь я гораздо спокойнее относился к многочисленным ссадинам и синякам. Я
упал в шезлонг и стал ждать, когда лекарства окончательно обуздают боль.
Вскоре пришел Стинго, и выглядевший вполне под стать моему самочувствию. Он
расположился напротив, я с улыбкой поприветствовал его:
- Доброе утро, адмирал.
- Джим, ну что ты, в самом деле! Я по-прежнему Стинго.
- Хорошо, Стинго. Поскольку мы сейчас наедине, позволь выразить
искреннюю благодарность за спасение от промывки мозгов, оно не прошло для
тебя безболезненно, к великому моему сожалению.
- Спасибо за сочувствие, Джим. У меня не было выбора. Тебя хотели
запрограммировать, я просто был обязан помешать. К тому же, сказать по
правде, я вышел из себя. Плюшевый мишка - надо же такое изобрести!
Надругательство над канонами!
- А что, в канонах мишки нет? И золотистого мяча?
- Золотистый мячик есть. Он олицетворяет невинность, радости
безмятежного детства, свободу ребенка от ответственности. Мы вырастаем и
теряем их. Чтобы вернуть эту свободу, надо выкрасть мячик из-под материнской
подушки.
- Но если в обществе нет женщин, то не может быть матери, - подхватил
я. - Вот и пришлось переиначить миф.
Стинго кивнул и морщась дотронулся до повязки на голове.
- Получился сущий бред. В их начальном варианте мать не желает, чтобы
мальчик вырос. В ее глазах он всегда остается ребенком, во всем зависящим от
нее. Независимость надо украсть у матери - вот что такое золотистый мячик
под подушкой.
- Ну и дребедень!
- Не скажи, не скажи. Никакой социум не обходится без мифологии, с ее
помощью он объясняет и оправдывает свое существование. Искази мифы, и ты
изуродуешь социум.
- Как это сделали рыжий мордоворот и его банда?
- Вот именно. Но мы столкнулись не просто с искажением мифа, а кое с
чем гораздо более опасным. Я подозревал, что в Веритории подмешивают в
воздух наркогаз, и, как оказалось, не ошибся. У вас с Флойдом были
остекленевшие глаза, вы вели себя как загипнотизированные. Выходит, нас не
просто потчевали очередной байкой о притягательности звериного начала,
сокрытого в душе любого мужчины. Все это заталкивалось в глубь разума, в
подсознание. Типичная промывка мозгов, психокодирование в жесткой принуди
тельной форме. Это невероятно вредно для рассудка, и мне пришлось вмешаться.
- Рискуя собственной жизнью?
- Возможно. Но разве на моем месте ты не поступил бы точно так же?
Я не сказал "нет". А правда, как бы я поступил? Мрачновато улыбаясь, я
произнес:
- По крайней мере, можно еще раз выразить тебе признательность?
- Ради Бога, но давай наконец займемся делом. Пока не пришли Флойд и
Мадонетта, сообщу тебе кое-что важное. Я освободил капитана Тремэрна от
командования операцией и взялся за дело сам. У меня гораздо больше
возможностей накрутить кому надо хвост и добиться, чтобы ты немедленно
получил антидот. Собственно, это мой первый приказ, и уж поверь, он будет
выполнен.
- Так ты, выходит, знал про яд? Скажу тебе честно: мне пришлось
здорово подергаться. Спасибо...
- Не спеши благодарить. Мне нужно обещание, что ты не бросишь работу,
когда получишь противоядие.
- О чем разговор! Я же согласился помочь, взял деньги - какие еще
нужны гарантии? Яд - бредовая идея какого-то бюрократа-перестраховщика.
- Я знал, что ты так скажешь. Знал, что ты из тех, кто трудится не за
страх, а за совесть.
Почему мне стало не по себе от его слов? Передо мной сидел все тот же
добряк Стинго - неужели в нем проснулись адмиральские замашки? Солдат -
всегда солдат... Нет, зря я о нем так плохо думаю. Однако не стоит забывать:
яд все еще внутри.
Я ответил Стинго зеркальным отражением его широкой улыбки, хотя страх и
тревога все еще царапали и покусывали душу. "Найди эту проклятую хреновину,
Джим. Иначе не будет тебе покоя", - твердили они.
Я смеялся и улыбался. Превозмогая себя.
- Конечно, продолжаем. Находка должна быть возвращена.
- Ты прав. Нельзя сидеть сложа руки. - Его взгляд скользнул над моим
плечом. - А вот и Флойд с Мадонеттой. Рад вас видеть, дорогие мои.
Извините, что не встаю в присутствии дамы.
Она улыбнулась и поцеловала его в забинтованный лоб. Разумеется,
появилась последней - женщина есть женщина. Хотя, конечно, зря я обращаю
внимание на такие пустяки, не к лицу мне рефлексия самца-шовиниста. Во
всяком случае, на этой половине Рая.
- Я поговорила с Матой, - Мадонетта села и глотнула фруктового сока.
- В момент взрыва людей в научном корпусе не было, поэтому никто не
пострадал. Они обыскали развалины и не обнаружили ни единого обломка
археологической находки.
- Точно? - спросил я.
- Точно. У них "жучки" за стеной, поэтому стало известно, что там
заинтересовались вещицей. Они ждали, когда ученым мужам надоест ее
разглядывать и ощупывать. Так и вышло. Эти благородные господа, которых
здесь иначе как гериатрическими неучами не называют, ничего полезного для
себя не обнаружили и отдали ее женщинам. А те составили план исследований,
но едва успели приступить к ним, произошел взрыв. У меня все.
Итак, не исключено, что находка украдена и спрятана где-нибудь
неподалеку. Можно пособить с поисками. Но можно и прекратить в скором
времени обратный отсчет дней. Едва проснувшись, я включил компьютер, и он
порадовал яркой семеркой. Правда, адмиралу Стинго удалось частично исцелить
меня от хронической тревоги.
Гонка за изделием иной расы продолжается. Я получил три миллиона
авансом и найду его во что бы то ни стало, хотя все еще не представляю, что
это за штуковина такая. Одно хорошо: надо мной больше не будет висеть
дамоклов меч.
Я обвел взглядом музыкальных Крыс и понял, что для них все осталось
попрежнему. Задание надо выполнить. Что ж, быть по сему.
- Ну, что дальше? - спросил я.
Стинго - уже не столько музыкант, сколько адмирал, - деловито
осведомился:
- Почему взорвался научный корпус? Случайно? Если нет, то кого
благодарить? У меня еще много таких вопросов...
- Мата сказала, - перебила его Мадонетта, - чтобы мы обращались к
ИРИНе, если возникнут вопросы.
Секунду-другую мы напряженно осмысливали это предложение, затем
спохватились, что понятия не имеем, о ком речь. Стинго - истинный адмирал
выразил общее недоумение:
- Кто такая Ирина?
- Не кто, а что. Это акроним: Искусственный Разумный Информационный
Накопитель. Проще говоря, главный компьютер на этой стороне Рая. А вот его
терминал.
Она положила на стол и включила нечто похожее на обыкновенный портафон.
Ничего не произошло.
- ИРИНа, ты здесь?
- Слушаю и повинуюсь, милочка, - услышали мы глубокое сексуальное
контральто.
- Кажется, ты произнесла слово "компьютер"? - запинаясь сказал я
Мадонетте.
- Я что, слышу мужской голос? - ИРИНа хихикнула. - Сколько лет,
сколько зим! Как тебя зовут, сладкий мой?
- Я не сладкий, я Джим. А почему ты интересуешься?
- Программа и жизненный опыт. До того как попасть сюда, я работала на
исследовательском звездолете. Мужской экипаж, бесконечные годы в космосе...
Мои создатели полагали, что женские манеры и голос будут гораздо лучше
влиять на настроение команды, нежели машинные или мужские.
- Последний исследовательский крейсер,- сообщил Стинго, - пущен на
металлолом несколько веков назад.
- Неприлично напоминать даме о ее возрасте, - парировала ИРИНа. - Но
ты прав. Когда корабль отправился под автоген, меня списали на берег. Но так
как я, по сути своей, компьютерная программа, я бессмертна. Разве не об этом
мечтает любая женщина? Прежде чем оказаться здесь, я сделала весьма и весьма
многообразную карьеру. Поверьте, я не жалуюсь. Тут так мило. Кругом
добрейшие существа, общение с ними - одно удовольствие. К тому же для меня
в любое время открыты все дополнительные банки и базы данных. А приятнее
всего... Но что-то я заболталась. Мне сообщили, что у вас проблема. Если
представитесь по именам, будет намного проще раз говаривать. Джима и
Мадонетту я уже знаю. Как зовут джентльмена, который только что говорил?
- Адмирал... - Стинго умолк.
- Спасибо, давайте обращаться друг к другу по именам. Вы - Адмирал.
А...
- Флойд, - сказал Флойд.
- Счастлива познакомиться. Чем могу помочь?
- Недавно в научный корпус поступил некий предмет, так называемая
археологическая находка. Ты что-нибудь знаешь о ней?
- Еще бы! Кому и знать, как не мне, ведь это мне поручили изучать
диковину. В сущности, именно этим я и занималась в момент взрыва.
- Ты видела, что произошло?
- Дорогой Джим, если понимать глагол "видеть" буквально, то я
вынуждена дать отрицательный ответ. Увы, на том этапе исследований я не
пользовалась фотоэлементами, а потому физически не видела, куда он исчез.
Мне известен только его пеленг. Тридцать два градуса правее нулевой
северополярной широты.
- Но там же ничего нет, - возразил Стинго. - Ни поселений, ни
становищ. Одни пустынные равнины до самой полярной шапки. С чего ты взяла,
что находка отправилась туда?
- С того, mon Admiral, что артефакт испускает тахионы, а я их
регистрирую с помощью тахиметра, так сказать, веду учет, и надо заметить,
это весьма интересное занятие. Правда, излучение слабенькое - а у какого
вещества оно мощное? - но это все же лучше, чем вообще ничего. И вот за
