считаю, что уже дошел до края. Отсюда я намерен вернуться. Я далеко
заходил во тьму, побывал даже в коптильне Потаенного Народа. Теперь я
должен идти к свету. И я не собираюсь возвращаться по пути, по которому
пришел.
Бранд выжидал. Подобно большинству людей Севера, он истово верил в
удачу. То, что сказал Шеф, означало, что он хотел бы изменить свою
удачу. А может быть, что его удача изменила ему. Кое-кто сказал бы, что
у этого юноши удача есть, и с избытком. Однако никто не в состоянии
судить о чужой удаче, это-то ясно.
- А вторая причина? - напомнил Бранд.
Шеф вытащил из-за пазухи свой амулет-лесенку.
- Я не знаю, уверен ли ты, что это что-нибудь означает, - сказал он.
- Ты считаешь, что я сын бога?
Бранд не ответил.
- Ладно, - продолжал Шеф. - Мне, знаешь ли, по-прежнему являются
видения. Иногда во сне, иногда наяву. Я знаю, что кто-то пытается мне
кое-что объяснить. Иногда это очень легко. Когда мы нашли Кутреда, мне
показали человека, который вращал огромный жернов. Или я уже услышал
скрип мельничного жернова? Не знаю. Но в тот раз и тогда, когда Квикка
проломил стену королевского чертога, чтобы вызволить меня, я получал
предупреждения.
Предупреждения о том, что как раз и случалось позднее.
Это все очень легко понять. Но я видел и другие вещи, которые не так
легко объяснить. Я видел умирающего героя и старуху. Я видел, как солнце
превращалось в колесницу, которую преследуют волки, и в лицо Бога-отца.
Я видел героя, едущего на Слейпнире, чтобы вернуть Бальдра из мира Хель,
и я видел, как Белого Христа убили римские солдаты, говорившие на нашем
языке. Я видел героев в Вальгалле, я видел, как там встречают тех, кто
не герои.
Ведь всеми этими видениями мне пытались что-то объяснить. Что-то
сложное. Верное не только для одной стороны, для язычников или для
христиан.
Я думаю, что мне пытались сказать - или я говорил сам себе, - что
есть какая-то неправда. Неправда в том, как все мы живем. Мы идем к миру
Скульд, сказал бы Торвин. Добро ушло от нас, от всех нас, и христиан и
язычников. Если этот амулет означает хоть что-нибудь, он означает, что я
должен попытаться исправить это. По одному шагу зараз, как взбираются на
лестницу.
Бранд вздохнул:
- Я вижу, что ты уже все решил. Кто пойдет с тобой?
- Ты.
Бранд покачал головой:
- У меня здесь слишком много дел. Я не могу бросить своих сородичей
без припасов и крова.
- Квикка и его команда, наверное, пойдут, и Карли тоже. Он
присоединился ко мне ради приключений. Если он вернется назад, в
Дитмарш, он будет там самым великим рассказчиком всех времен. Удд точно
пойдет, возможно, Ханд, возможно, Торвин. Я должен еще раз поговорить с
Кутредом и с твоим родичем.
- Есть островок, где я могу оставить известие, - нехотя признался
Бранд. - Твоя удача чрезвычайно возрастет, если он пойдет с тобой. Но
может быть, он считает, что уже достаточно порадел для тебя.
- Как насчет провизии? Сколько вы можете нам уделить?
- Не много. Но ты получишь лучшее из того, что у нас еще осталось,
ответил Бранд. - И вот что. Почему ты все носишь это старое копье? Я
понимаю, ты подобрал его в коптильне, когда у тебя больше ничего не
было, но посмотри же на него. Оно старое, золотые накладки вывалились,
наконечник тонкий, крестовины нет. И половины Сигурдова "Гунгнира" не
стоит. Дай его мне, я найду тебе получше.
Шеф задумчиво взвесил в руке оружие.
- Я считаю его хорошим копьем для победителя, - сказал он. - Я
оставлю его у себя.
Глава 25
В конце концов в отряде, который Шеф повел к подножию гор, оказалось
двадцать три человека, почти все - англичане по рождению. Квикка, Озмод,
Удд и три их оставшихся помощника, Фрита, Хама и Вилфи, без лишних
разговоров изъявили желание присоединиться к Шефу, как и дитмаршец
Карли. То же сделал Ханд - по его словам, у него появилось ощущение, что
путешественникам понадобится лекарь. Шефа несколько удивило, что и
Торвин согласился принять участие в экспедиции, мотивируя это тем, что
как кузнец и жрец Пути он обязан увидеть Ярнбераланд и форпост
святилища. Как только слухи об этом замысле распространились, Шеф
удивился еще больше, когда к нему явилась делегация, возглавляемая
Мартой, женщиной из Фризии, некогда рабыней королевы Рагнхильды, и
Кеолвульфом, одним из беглых рабов, который, как подозревали, был
английским таном.
- Мы не хотим здесь оставаться, - сказали они. - Мы слишком долго
пробыли среди норманнов и хотим попасть домой. Наш лучший шанс - пойти с
тобой.
- Не слишком надежный шанс, - сказал Шеф.
- Лучше, чем тот, что был у нас еще недавно, - мрачно сказал
Кеолвульф.
Таким образом, к отряду присоединились четыре женщины и восемь
мужчин.
Шеф засомневался, не объявить ли им, что путешествие слишком тяжело
для женщин, но слова умерли, едва родившись. Он прошел с этими женщинами
от Каупанга до Гула-фьорда, и они держались ничуть не хуже мужчин, и уж
явно лучше, чем тщедушный Удд или коротконогий Озмод. Что же до беглых
рабов-мужчин, каждый из которых носил амулет Рига, - Шефу не хотелось бы
с ними расставаться. Они могли оказаться полезны. По крайней мере,
некоторые из них, например грозный Кеолвульф, были настоящими
самородками. Они храбро сражались в скоротечной схватке с командой
"Журавля": часть их погибла, слишком увлекшись желанием отомстить
викингам, которые их поработили и мучили.
И последним в состав экспедиции вошел Кутред. Однажды вечером Бранд
исчез в подступающем мраке, дав понять, что не желает, чтобы за ним
следили или сопровождали его. Согласно обычаю своей семьи он оставил
сообщение в условленном месте, известном его родичам из Потаенного
Народа. Каким-то особым способом он передал им, что нужно встретиться.
Но Эхегоргун не ответил и не появился. Вместо этого через два дня пришел
Кутред. Его одежда была сухой, и он нес свои меч со щитом, значит, не
перебирался вплавь через узкий пролив между островом и материком. Надо
полагать, у Эхегоргуна была какая-то лодка или плот, но Кутред на этот
счет был нем, словно сам уже стал одним из Спрятанных.
Ему объясняли замысел, а он слушают, кивал, молча просидел так целый
день и вечером исчез. Вернувшись, он принес неутешительные вести.
- Эхегоргун с вами не пойдет, - сказал он. - Он считает, что его и
так уже слишком часто видели. Он предлагает, чтобы вместо него пошел я.
У Шефа задралась бровь. Кутред говорил так, словно его ожидало
кое-что получше - например, навсегда присоединиться к Потаенному Народу,
как бы в обмен на мальчика Барна, ушедшего к людям много лет назад.
- Он сказал, что не будет упускать тебя, то есть нас, из виду,
продолжал Кутред. - И он передаст своим родичам просьбу не мешать нам.
Это избавит нас от многих неприятностей. Ты-то знаешь, почему
большинство охотников не возвращаются оттуда. Они кончают свои дни в
коптильне. Но еще остаются волки и медведи. А также холод и голод. И
финны. Придется рискнуть, они могут напасть на нас.
Выбора не было, Шеф вынужден был согласиться и продолжил свои
хлопоты.
Под конец Бранд заставил промаршировать перед собой каждого участника
похода и придирчиво осмотрел его снаряжение. У всех были прочные,
доходящие до колен, смазанные жиром сапоги. Толстые гамаши и плотные
шерстяные штаны поверх них как у мужчин, так и у женщин. Шерстяные
куртки, кожаные плащи, конопляные рубахи.
- Пот опасен, - объяснял им Бранд. - Замерзает на теле. Конопля
впитывает пот лучше, чем шерсть. Но лучше не потеть. Просто делайте все
размеренно и никогда не останавливайтесь, пока не разведете костер.
Тогда вам будет тепло, но не жарко.
Он убедился, что у каждого есть спальный мешок. К сожалению, не такой
роскошный, как купленный Шефом в Гула-Тинге - тот, как и многое другое,
сгорел. Но склад с пухом уцелел в пожаре, и каждому достался двухслойный
мешок из кожи или шерсти, с подкладкой из пуха морских птиц. Рукавицы и
шапки, холщовые платки, чтобы замотать вокруг шеи и прикрыть лицо в
случае метели. У каждого в заплечном мешке запас еды на десять дней, в
основном сушеная рыба и тюленье мясо, а также выдержанный сыр, сделанный
из козьего и овечьего молока. Худо-бедно, но человеку, идущему весь день
по морозу, без четырех фунтов еды не обойтись. Чем больше несешь, тем
меньше пройдешь.
- Увидите что-нибудь живое - съешьте, - наказал Бранд. Растягивайте
запас, который несете, как можно дольше. Прежде чем перейдете на ту
сторону, наголодаетесь.
Оружие тоже было тщательно отобрано, и не только военное.
Катапультеры взяли свои арбалеты и тесаки. Озмода с трудом вынудили
оставить свою алебарду, слишком тяжелую и громоздкую. Торвин взял
кузнечный молот, Ханд шел с пустыми руками, а остальные несли топоры и
копья - в виде рогатин, а не дротики и не гарпуны.
- На медведя, - объяснил Бранд. - Рогатина не даст медведю навалиться
на вас.
Было также роздано четыре небольших охотничьих лука - тем, кто считал
себя метким стрелком. Кутред захватил отобранный у Вигдьярфа меч и свой
шипастый щит. Шеф нес старое копье и широкий рогаландский нож - трофей с
"Журавля".
Наконец, Бранд навязал им странные деревяшки, на которых катаются
норвежцы, шесть пар лыж.
- Из нас никто не умеет ходить на них, - протестовал Шеф.
- Торвин умеет, - отвечал Бранд.
- Я тоже умею, - добавил Кеолвульф. - Научился в первую зиму.
- А вдруг вам понадобится выслать разведчиков, - настаивал Бранд. А
про себя он подумал: пусть хоть кто-нибудь выживет, даже если остальные
умрут.
На рассвете, недели через две после битвы и пожара, отряд выступил в
путь. Через первое препятствие - пролив - они переправились на судне,
которое людям Бранда удалось собрать из обломков: доски с обоих разбитых
кораблей, киль, сделанный из одной половины сборного киля "Журавля".
Корабль вышел коротким, широким и неуклюжим, Бранд неодобрительно назвал
его "Утенок". Тем не менее он прилично ходил под парусом, и отряд да еще
шесть человек команды разместились на его просторной палубе. Возникли
споры, где лучше высадиться на берег, Бранд предлагал выбрать фьорд,
который дальше всех заходит в горные теснины, чтобы как можно больше
сократить маршрут по суше. Но Кутред с неподражаемой уверенностью отверг
этот вариант.
- Эхегоргун сказал другое, - пояснил он. - Он велел идти во фьорд,
который подходит к трехглавой горе. Потом идти строго на восток. Так мы
выйдем на направление к большому озеру у подножия гор Kjolen, Киль.
- Так там направление или дорога? - поинтересовался Шеф.
- Направление. Дорог там нет. Нет даже троп Потаенного Народа. В
горной стране им не нужны тропы. Он чуть не сказал "нам", отметил Шеф.
Итак, двадцать три нагруженных человека стояли на холодном ветру в
самом конце длинного фьорда. Солнце поднялось высоко в небо. Но при этом
оно едва освещало горные вершины, и половина фьорда лежала в глубокой
тени. На противоположной стороне в тихой воде сверкало отражение
увенчанных снежными шапками высоких пиков, колеблемое лишь легкой рябью
отходящего от берега "Утенка". Люди казались россыпью жалких прутиков у
подножия серых исполинов, а их тропы - просто промоинами в скале, по
которым струится текучая вода.
Бранд крикнул им вслед:
- Тор вам в помощь.
Торвин в ответ показал знак Молота.
- Веди нас, - сказал Шеф Кутреду.
***
Спустя двенадцать дней Шеф убедился, что его расчеты были неверны. Он
сделал двенадцатую зарубку на палочке, которую носил за поясом с первых
дней похода, а остальные путешественники молча смотрели на него. Они не
