двигатель - продукт местной промышленной революции или заимствованный у
межзвездных торговцев. Любая из этих возможностей означала шансы на
спасение с этой безымянной планеты.
Дрожащих от ужаса рабов заставили по сходням войти внутрь кораджа.
Четверо наиболее сильных противников Язона втащили его туда и бросили на
палубу. Он лежал спокойно и осматривался, ища место, где спрятан
двигатель. Впереди было что-то вроде руля и рукоятка, но места двигателя
не было видно.
Тогда Язон повернулся так, что ему стала видна корма. Здесь была
устроена кабина шириной с палубу, без окон и с единственной дверью,
снабженной множеством замков и запоров. Несомненно это было машинное
отделение, о чем свидетельствовала и металлическая труба, проходящая через
крышу кабины.
- Мы отправляемся, - пронзительно крикнул Эдилон и взмахнул в воздухе
рукой. - Поднимите сходни. Нарсиси, сам встань спереди, чтобы указывать
путь. А теперь всем молиться, пока я буду в священном помещении упрашивать
божественную силу перенести нас в Путоко. - Он направился к кабине, но
остановился возле одного из вооруженных дубинами людей. - Ты, Эребо,
ленивая собака, ты не забыл наполнить баки богов водой? Они хотят пить.
- Я заполнил их, - пробормотал Эребо, жуя награбленные креноджи.
Эдилон подошел к двери каюты и набросил на нее защитный занавес.
Послышался звон и щелканье замков и запоров, которые он открывал,
скрываясь за занавесом. Через несколько минут из трубы вырвалось облачко
бурого дыма и было унесено ветром.
Прошел почти час, прежде чем священная сила была готова к действиям и
доказала это шипением и испусканием струи пара. Четверо из рабов закричали
от ужаса и упали в обморок, остальные выглядели так, что сочли бы смерть
счастьем.
У Язона был некоторый опыт в обращении с примитивными машинами,
поэтому действие парового котла не вызвало у него удивления. Он был
подготовлен и к тому, что машина вдруг задрожала и начала медленно
двигаться в сторону пустыни. По цвету дыма и качеству пара, вырывающегося
с крыши, он заключил, что машина не очень эффективна, но даже такой
примитивный корадж переносил своих пассажиров через пустыню с небольшой,
но постоянной скоростью.
Послышались крики ужаса и несколько рабов попытались спрыгнуть за
борт, но были отогнаны дубинами. Одетые в своеобразные балахоны
дзертаноджи ходили между рабами и вливали им в глотку полные ковши
какой-то темной жидкости. И первые же, проглотившие эту жидкость, упали
без сознания или умерли, конечно же, больше шансов было за то, что они
просто лишились чувств, так как их захватчикам не было никакого смысла
убивать с таким трудом захваченных рабов.
Язон понимал это, но испуганные рабы не понимали и боролись, думая,
что борются за свою жизнь. Когда подошла очередь Язона, он не подчинился
покорно и чуть не откусил несколько пальцев и ударил одного человека в
живот, прежде чем они навалились на него, зажали нос и влили в рот
обжигающую жидкость. Он почувствовал головокружение и попытался выплюнуть
ее, но это было последнее, что он помнил.
7
- Выпейте еще немного, - послышался голос и холодная вода
выплеснулась Язону на лицо, немного ее попало в горло и он закашлялся.
Что-то твердое прижимало ему спину, запястья болели. Медленно
восстанавливалась память: борьба, пленение и порция жидкости, насильно
влитой в рот. Открыв глаза, он увидел над собой слабо мерцающую лампу,
нависшую над головой на цепи. Знакомое лицо заслонило свет. Язон прикрыл
глаза и застонал.
- Это вы, Михай, или продолжается сон?
- Нельзя спастись от правосудия, Язон. Это я и у меня к вам есть
несколько серьезных вопросов.
Язон снова застонал.
- Да, теперь я вижу, что это вы. Даже в кошмаре мне вряд ли
предвиделась бы подобная последовательность. Но до ваших вопросов не
обрисуете ли мне обстановку, вы же должны кое-что знать. Ведь вы раб
дзертаноджей дольше, чем я...
Язон осознал, что железные наручники вызывают боль в запястьях. Через
них проходила цепь, прикрепленная к толстому деревянному бруску, на
который он опирался головой.
- Почему цепи, и вообще как выглядит местное гостеприимство?
Михай отклонил приглашение сообщить жизненно важную ситуационную
информацию и вернулся к своей теме.
- Когда я видел вас в последний раз, вы были рабом Чаки. Вчера
вечером вас доставили сюда с остальными рабами Чаки и приковали к этому
брусу, пока вы были без сознания. Рядом со мной было пустое место и я
сказал им, что буду ухаживать за вами. Они примостили вас рядом. Теперь я
должен у вас кое-что узнать. Прежде чем они раздели вас, я видел, что у
вас шлем и оружие Чаки. Где же он сам, что с ним случилось?
- Я - Чака, - проскрипел Язон и разразился кашлем из-за пересохшего
горла. Он отхлебнул большой глоток из чашки. - Михай, старый мошенник, вы
слишком склонны к обвинениям. Где теперь все эти последователи учения
"Подставь другую щеку"? Не говорите мне, что вы любите человека, который
ударил вас по голове, пробил череп и продал вас, как товар второго сорта.
Если вы поразмыслите над законами справедливости, то должны быть довольны:
злого Чаки больше нет. Он похоронен в бездорожной пустыне, и после того,
как были тщательно рассмотрены все кандидатуры, я занял его место.
- Вы убили его?
- Да. И не думайте, что это было легко. У него были все преимущества,
а я был вооружен лишь своей природной находчивостью. К счастью, этого
хватило. То было трудное и продолжительное дело, потому что когда я хотел
убить его ночью, во сне...
- Вы старались? - Михай Саймон даже зашипел.
- Подобраться к нему ночью? Не думаете же вы, что я сразу решил
сразиться с этим чудовищем с глазу на глаз. Хотя этим и кончилось, так как
он спал в центре паутины, которая предупреждала его обо всех ночных
гостях. Короче говоря, мы сражались, я победил и стал Чакой, хотя мое
царствование не было ни долгим, ни славным. Я шел за вами и был пойман в
ловушку хитрым стариком по имени Эдилон, который низверг меня в раба,
захватив в плен и меня и всех моих рабов. Вот моя история. Теперь давайте
вашу. Где мы находимся, что здесь происходит?..
- Убийца! Рабовладелец! - Михай отступил, насколько позволяла цепь и
навел указательный палец на Язона. - Еще два преступления должны быть
добавлены к вашему позорному списку. Я презираю себя, Язон, за то, что
испытывал симпатию к вам и пытался вам помочь. Я по-прежнему буду вам
помогать, но только для того, чтобы остаться живым и иметь возможность
доставить вас на Кассилию для суда и как следствие - наказания.
- Мне нравится этот пример веры, беспристрастности и справедливости,
для суда и наказания. - Язон вновь закашлялся и отпил из чашки. - Вы
когда-нибудь слышали о презумпции невиновности: пока вина не доказана,
человек не считается виновным. Это краеугольный камень всей юриспруденции.
И как можно судить меня на Кассилии, за преступления, совершенные на этой
планете, если они здесь не считаются преступлениями? Это все равно, что
извлечь каннибала из его времени и наказать его за людоедство.
- Что же в этом невероятного? Поедание человеческого мяса - такое
отвратительное преступление, что я содрогаюсь при мысли об этом. Конечно,
человек, совершивший его, должен быть наказан.
- Если он прокрадется через черный ход, съест кого-нибудь из ваших
родственников, конечно, у вас будут основания для действий. Но не тогда,
когда он вместе со своими веселящимися родственниками обедает своим
врагом. Разве вы не понимаете, человеческое поведение нужно судить только
с учетом окружающей среды. Нормы поведения относительны. Каннибал в своем
обществе так же нравственен, как посетитель церкви - в вашем.
- Богохульник! Преступление всегда и везде преступление! Существуют
моральные законы, обязательные для любого человека, человеческого
общества.
- Таких законов нет, в этом пункте ваше мировоззрение осталось
средневековым. Все законы и идеалы историчны и относительны, а не
абсолютны. Они связаны со временем и местом, и вырванные из этого
контекста, теряют всякий смысл. В этом примитивном и грязном обществе я
действовал наиболее прямым и честным образом. Я пытался убить своего
хозяина - это единственная возможность для честолюбивого парня выдвинуться
и, несомненно этим путем занял свое место и сам Чака. Убийства не
получилось, зато я победил в схватке, а результат был тем же самым.
Захватив власть, я попытался позаботиться о своих рабах, но они этого не
оценили: они не заслуживают заботы. Они лишь хотели занять мое место,
таков закон этой планеты. Единственное в чем я действительно виновен: так
это в том, что не последовал примеру других рабовладельцев, гоняющих своих
рабов взад и вперед вдоль берега. Наоборот, я отправился разыскивать вас,
попал в ловушку, и сам был обращен в рабство.
Дверь со скрипом отворилась и резкий солнечный свет проник в лишенное
окон помещение.
Хор стонов и криков прервался, люди начали вставать. Теперь Язон
видел, что он был одним из двадцати рабов, прикованных к длинному бревну,
очевидно, стволу какого-то большого дерева. Человек, прикованный в дальнем
конце бревна, был кем-то вроде старшего. Он с криком и проклятиями
подогнал остальных. Когда все встали, он грубым голосом принялся
выкрикивать:
- Вперед, вперед, вам дадут поесть. И не забудьте свои чашки,
возьмите их с собой; если у вас нет чашки, вы не будете есть и пить целый
день. И мы должны работать весь день изо всех сил. Это касается всех,
особенно новичков. Работайте на них день и они покормят вас..
- Ох, прекрати! - выкрикнул кто-то.
- ...и вы не можете пожаловаться на такой порядок, - продолжал
скулить невозмутимо старший. - Теперь все вместе... раз, наклонитесь и
возьмитесь за бревно... и... два... поднимем его, вот так... и... три все
встали и пошли.
Они подошли к солнечному свету и холодный утренний ветер проник
сквозь пиррянскую одежду и остаток шкур Чаки. Дзертаноджи сорвали с Язона
усеянные клыками кожаные доспехи, но нижние шкуры не тронули и поэтому не
обнаружили его ботинок. Это было единственное светлое место в темноте и
мрачной перспективе будущего рабства. Язон постарался быть благодарным и
за это, но лишь еще больше задрожал от холода.
Как можно скорее, нужно изменить положение. Он считал, что уже
достаточно пробыл рабом на этой планете в захолустье и заслуживает лучшей
участи.
Рабы уложили бревно против стены, в двери, и сели на него. Протягивая
свои чашки, как кающиеся грешники, они получили по черпаку тепловатого
супа. Суп разливал из большой бочки на колесах другой раб и он был
прикован к бочке. Когда Язон попробовал похлебку, он сразу потерял
аппетит. Это был суп из креноджей, и будучи сваренными, эти корни стали
еще более невкусными, хотя Язон считал это невозможным. Но выжить было
важнее, чем привередничать, и он проглотил невкусное варево.
Позавтракав, они через ворота прошли в другое огороженное место, и
любопытство заставило Язона забыть все огорчения.
В центре двора находился большой кабестан, в который первая группа
рабов укрепляла конец своего бревна. Группа Язона и еще две заняли место и
также прикрепили бревно к кабестану, образовав четыре ступицы огромного
колеса. Надсмотрщик крикнул; рабы со стоном налегли своим весом на бревна,
те заскрипели и начали медленно поворачиваться. Вместе с ними повернулось
