стемнело.
Следующий день начался по заведенному порядку. Поиски пищи шли
параллельно невидимому морю и один из рабов забрался на вершину дюны,
дававшей им воду. Он увидел что-то интересное, потому что скатился с холма
и дико замахал обеими руками. Чака тяжело подбежал к дюне и о чем-то
поговорил с разведчиком, потом прогнал его от себя. Язон с нарастающим
интересом смотрел, как Чака развязал сумку, свисавшую с его плеча и извлек
оттуда эффектно выглядевший самострел, взводя его курок нажатием
специальной рукояти.
Это сложное смертельное оружие казалось совсем не на месте в
примитивном рабовладельческом обществе и Язон почувствовал желание получше
разглядеть механизм. Чака извлек из другого мешка стрелу и зарядил
самострел. Рабы молча сидели на песке, пока их хозяин шел вдоль дюны,
потом поднялся на нее, молча пополз на животе и исчез из вида. Через
несколько минут из-за дюны послышался крик боли, все рабы вскочили на ноги
и побежали смотреть. Язон оставил Михая на песке и был в первом ряду
зрителей, которые вскарабкались на холм над берегом.
Они остановились на обычном расстоянии и кричали хвалу великому
выстрелу и искусству могучего охотника Чака. И Язон убедился, что в этих
похвалах была правда.
Большая, покрытая шерстью амфибия лежала на краю пляжа, из ее толстой
шеи торчала стрела и темная струйка крови сбегала вниз и смешивалась с
набегавшими волнами.
- Мясо! Сегодня мясо! Чака замечательный охотник!
- Да здравствует Чака, великий добытчик еды! - Присоединился к
остальным Язон. - А когда мы будем есть?
Хозяин не обращал внимания на своих рабов, он сидел, отдуваясь, на
песке. Немного отдохнув, он подошел к зверю, вырезал ножом стрелу и
зарядил самострел.
- Собирайте дрова для костра, - приказал он. - Ты, Списвени, возьмешь
нож.
Шаркая ногами, Чака отошел, сел на холм и направил самострел на раба,
приблизившегося к убитому животному. Чака оставил свой нож в туше и
Списвени вытащил его и начал свежевать животное. Пока он работал, Чака
внимательно следил за ним, держа под прицелом своего самострела.
- Однако наш рабовладелец доверчивая душа, - пробормотал Язон,
присоединяясь к искавшим дрова.
Чака, по-видимому, опасался убийц и держал оружие наготове. Если
только Списвени попытался бы использовать нож для чего-нибудь другого, он
тут же получил бы стрелу в затылок. Весьма эффективно.
Вскоре набралось достаточно дров для костра и когда Язон вернулся со
своей долей, росмаро был уже разрублен на куски. Чака отогнал рабов от
груды дров и извлек из сумки еще одно небольшое приспособление.
Заинтересованный, Язон подошел как можно ближе. Хотя он никогда не видел
раньше этого, он сразу понял действия добывавшего огонь. Чака сильно
ударил камнем по куску стали, искры подожгли трут. Чака раздувал их, пока
не появилось пламя.
Откуда появилось огниво и самострел? Они были очевидным
доказательством более высокого уровня культуры, чем тот, которым владели
эти кочевники-рабовладельцы. Это было первое замеченное Язоном
доказательство наличия на планете более культурного общества. Позже, когда
они грызли поджаренное мясо, он отвел Михая в сторону.
- Есть еще надежда. Эти невежественные разбойники никогда не сумели
бы смастерить самострел или огниво. Мы должны выяснить, откуда это
появилось. Я взглянул на стрелу, когда Чака извлекал ее, и готов
поклясться, что у нее стальной наконечник. Это означает индустриальное
общество и возможную межзвездную связь.
- В таком случае мы можем спросить у Чаки, где он их взял и
отправиться туда. Должно быть какое-то правительство, мы с ним свяжемся,
объясним ситуацию и добьемся отправки на Кассилию. Пока мы не улетим, я не
буду добиваться вашего ареста.
- Вы очень любезны, - сказал Язон, поднимая бровь. Михай совершенно
невозможен и Язон прибег к другому средству в поисках слабого места. -
Неужели вы по-прежнему хотите отвезти меня на смерть? В конце концов, мы
товарищи по несчастью и я спас вам жизнь.
- Я огорчен Язон. Я вижу: хотя вы и олицетворяете зло, но не все в
вас зло, если бы вы получили соответствующее воспитание, вы бы заняли в
обществе подобающее место. Но мои личные чувства не должны влиять на долг,
вы забыли, что совершили ряд преступлений и должны понести наказание.
Чака сыто рыгнул из глубины своего шлема-раковины и крикнул рабам:
- Эй, вы, свиньи, хватит жрать! Вы станете слишком жирными. Соберите
мясо, еще много времени до сумерек, мы сможем отыскать немало креноджей.
Пошевеливайтесь!
Вновь образовалась линия и началось медленное продвижение по
пустыне... Было найдено еще много съедобных корней; однажды они ненадолго
остановились, чтобы наполнить меха водой из ключа, бьющего среди песка.
Солнце клонилось к горизонту; то небольшое тепло, которое шло от него,
поглощалось грудой облаков. Язон оглянулся и задрожал от холода, потом
заметил линию пятен у горизонта. Он слегка толкнул локтем Михая,
хромавшего рядом.
- Взгляните, подходит какая-то компания и интересно, входит ли эта
встреча в программу.
Занятый своей болью, Михай не обратил на это внимания. Так же, к
удивлению Язона, поступили остальные рабы и сам Чака. Пятнышки
увеличивались и превратились в ряд людей, занятых, очевидно, тем же самым
делом. Они брели вперед, осматривая песок и за ними шел хозяин. Две линии
медленно приближались друг к другу.
Возле дюны была навалена груда камней. Подойдя к ней, линия рабов
остановилась; рабы с восклицаниями опустились на песок. Очевидно, это был
межевой знак, обозначавший границу владений. Чака подошел и поставил ногу
на один из камней, ожидая пока приблизится другая линия. Она также
остановилась у межевого знака; обе группы равнодушно, без интереса
смотрели друг на друга и лишь хозяева проявили некоторое оживление. Второй
хозяин остановился за добрых десять шагов от Чаки и поднял над головой
каменный молоток.
- Ненавижу тебя, Чака! - проревел он.
- Ненавижу тебя, Фасимба! - был ответ.
Обмен проклятиями был столь же формальным, как и па-де-де в балете.
Оба потрясли оружием и выкрикнули несколько угроз, потом сели и принялись
спокойно разговаривать. Фасимба был одет в такой же отвратительный,
наводящий ужас наряд, как и Чака. Различие было лишь в незначительных
деталях. Кроме раковины, на голове у него был череп росмаро, усеянный
несколькими дополнительными рядами клыков и рогов. Остальные различия были
незначительными.
- Я убил сегодня росмаро, второй раз за десять дней, - сказал Чака.
- Хорошая добыча. А где два раба, которых ты мне должен?
- Я должен тебе двух рабов?
- Ты мне должен двух рабов, не прикидывайся дураком. Я принес тебе
железную стрелу от дзертаноджей, а второго раба ты должен взамен убитого.
- У меня есть два раба для тебя. Вчера я захватил двух рабов,
приплывших из-за океана.
- Отличная добыча.
Чака пошел вдоль линии рабов, пока не подошел к оплошавшему рабу,
который днем вызвал его гнев. Поставив его на ноги, он подтолкнул его ко
второй толпе.
- Хороший раб, - сказал он, провожая это свое имущество сильным
пинком.
- Слишком тощий.
- Нет, сплошные мускулы. Хорошо работает и ест немного.
- Ты лжец!
- Ненавижу тебя, Фасимба!
- Ненавижу тебя, Чака! А где же второй раб?
- Есть чужеземец из-за океана. Он сможет рассказать тебе многое
весьма забавное и будет хорошо работать.
Язон во-время увернулся, но пинок был все же достаточно силен, чтобы
свалить его. Прежде чем он смог встать, Чака поймал Михая за руку и
перетащил через невидимую линию, разделяющую группу. Фасимба подошел,
осмотрел его, подталкивая носком ноги.
- Плохо выглядит, большая дыра в голове.
- Он хорошо работает, - сказал Чака, - а голова почти зажила. Он
очень силен.
- Ты дашь мне другого, если он умрет? - с сомнением спросил Фасимба.
- Дам, ненавижу тебя, Фасимба!
- Ненавижу тебя, Чака!
Стада рабов поднялись и побрели обратно, каждое в свою сторону. Язон
крикнул Чаке: - Подожди, не отдавай моего друга, мы вдвоем будем работать
лучше, ты можешь избавиться от кого-нибудь другого...
Рабы вытащили глаза, а Чака повернувшись, поднял дубинку.
- Замолчи. Ты раб. Если еще один раз скажешь мне, что я должен
делать, я убью тебя.
Язон замолчал. Это было единственное, что ему оставалось делать. Он
не сомневался в судьбе Михая: если он даже выживет после ранения, он не
такой человек, чтобы смириться с жизнью раба. Однако, Язон не мог больше
пытаться выручить его. Отныне он будет заботиться только о себе.
Они сделали короткий переход до темноты, пока вторая группа рабов не
скрылась из вида, потом остановились на ночь. Язон забрался в убежище
между камнями - там не так дул ветер - извлек кусок припрятанного мяса.
Оно было жесткое, но намного лучше едва съедобных креноджей. Язон грыз
кость, следя за подходящим к нему рабом.
- Дай мне немного мяса, - послышался жалобный голос, и только услышав
его, Язон понял, что это девушка: все рабы были одинаково одеты, волосы у
всех были одинаково нестрижены и спутаны. Он оторвал кусок мяса.
- Бери. Садись и ешь. Как тебя зовут?
В обмен на свою щедрость он рассчитывал получить кое-какую
информацию.
- Айджейн. - Она крепко сжала мясо в кулаке, указательным пальцем
свободной руки вычесывая насекомых из грязных волос.
- Откуда ты? Ты всегда тут жила?
- Нет, не всегда. Сначала я была у Гульведжо, потом у Фасимбо, а
теперь я принадлежу Чаке.
- Кто такой Гульведжо? Такой же хозяин, как Чака?
Она кивнула, грызя мясо.
- А эти дзертаноджи, у которых Фасимбо получил железную стрелу, кто
они?
- Ты многого не знаешь, - ответила она, доедая мясо и облизывая жир с
пальцев.
- Я знаю достаточно, чтобы иметь мясо, когда у тебя его нет, поэтому
не злоупотребляй моим гостеприимством. Так кто же такие дзертаноджи?
- Все знают, кто они такие, - она недоуменно осмотрелась и пожала
плечами, выискивая мягкое место в песке. - Они живут в пустыне. Ездят в
кораджах. Они пахнут плохо. У них много интересных вещей. Один из них дал
мне мою лучшую вещь. Если я покажу ее тебе, ты не отберешь?
- Нет, я даже не притронусь к ней. Но я хочу увидеть что-нибудь
сделанное ими. Вот возьми еще мяса. И покажи мне твою лучшую вещь.
Айджейн порылась в своей шкуре и вытащила что-то крепко зажатое в
кулаке. Она гордо разжала кулак: было достаточно светло, чтобы Язон мог
рассмотреть круглую красную бусинку.
- Красивая, правда? - спросила она.
- Очень, - согласился Язон и почувствовал печаль, глядя на жалкую
безделушку. Предки этой девушки прилетели на планету в космических
кораблях, обладая знаниями и техникой. Отрезанные от всех, их дети
выродились и превратились в этих полуразумных рабов, которые ценят превыше
всего подобный кусочек стекла...
- Ну, хорошо, - сказала Айджейн и начала разматывать с себя шкуры.
- Подожди, - сказал Язон. - Я дал тебе в подарок мясо. Ты ничего не
должна мне за него.
- Я тебе не нужна? - удивленно спросила девушка, набрасывая шкуру на
свои голые плечи. - Я тебе не нравлюсь? Ты думаешь, что я слишком
безобразна?
- Ты прекрасна, - ответил Язон. - Но я сильно устал.
Была ли девушка безобразна или красива? Он не мог бы этого сказать.
Немытые грязные волосы закрывали половину лица, другая половина была
покрыта грязью. Губы ее потрескались, а на щеке красовался синяк.
