дверь, прошло около семи минут.
Попросив всех отойти от двери, я вырубил порядочный кусок из ее
центра, не повредив ни коробки, ни замка. После этого, опять же попросив
всех оставаться в коридоре, протиснулся через дыру внутрь.
Это был обычный номер, двенадцать на пятнадцать футов, с ванной. На
противоположной от двери стене два окна, оба со ставнями, закрыты на
шпингалеты, но ставни установлены таким образом, чтобы в комнату мог
проникать солнечный свет. Стекла оказались целыми.
Тело главного судебного мага находилось почти точно в центре комнаты,
далее чем в шести футах от двери. Он лежал в луже свежей крови, на левом
боку, и его камзол был настолько окровавлен, что поначалу было невозможно
понять, что произошло. Присмотревшись, я заметил на левой стороне груди,
над сердцем, порез на камзоле. Я осторожно отогнул его и обнаружил под
порезом колотую рану.
В паре футов от тела, на краю лужи крови, лежал нож. У него была
тяжелая рукоять из черного оникса и цельное серебряное лезвие. Я уже
видывал такие ножи, лорд Дарси, да и вы - тоже. Это был нож волшебника,
используемый в некоторых заклинаниях для символического разрезания
психических связей или других подобных магических действий. Должен
заметить, что человеческие тела такие ножи режут ничуть не хуже, чем
психические связи.
На полпути между дверью и телом лежал медный ключ, на вид
брат-близнец того, которым управляющий пытался открыть дверь. Я отметил
место одним из своих ключей и опробовал находку в замке. Замок открылся,
как по маслу, и стало ясно, что этот ключ принадлежит сэру Джеймсу -
никакой другой ключ замка бы не открыл.
После этого я обыскал тело. Ничего особенного найти не удалось. К
карманах были - кольцо для ключей; два золотых и три серебряных соверена
плюс кое-какая мелочь; записная книжка, страницы которой были исписаны
магическими символами и уравнениями, в которых я разбираюсь не больше, чем
в китайских иероглифах. Там же лежал обычный карманный ножичек и, наконец,
футляр для документов, в котором я обнаружил: сертификаты
мастера-тауматурга; лицензию на занятие магией, подписанную епископом
Лондонским; удостоверение главного судебного мага; карточку члена
Королевского колдовского общества и несколько личных бумаг. Можете на все
это посмотреть, Дарси: документы в сейфе у милорда маркиза.
В стенном шкафу висели еще три костюма, принадлежащие сэру Джеймсу, в
карманах - пусто. На письменном столе лежали бумаги, исписанные
колдовскими символами, еще больше таких бумаг валялось в мусорной корзине.
Я оставил все их на месте. Еще в комнате присутствовал украшенный
символами саквояж. К нему я даже не притрагивался: совать нос в магические
принадлежности волшебника - все равно, что играть с собственной жизнью.
Даже если волшебник уже мертв...
Самым же удивительным было то, что я не нашел в комнате никого
постороннего. Прятаться было негде. Я посмотрел и под кроватью, и в шкафу,
и в ванной.
Теперь несколько выводов.
Первое: через дверь никто выйти не мог. Единственный ключ, которым
удалось бы запереть ее снаружи, находился внутри комнаты. К тому же, уже
через несколько секунд после того, как сэр Джеймс закричал, в коридоре
оказались четыре человека. И трое из них не спускали с двери глаз до того
самого момента, как я взялся рубить ее.
Второе: через окна тоже никто не уходил. Окна были закрыты на
шпингалеты изнутри. Стекла и ставни сплошные. Окна выходят во дворик,
представляющий собой часть столовой. Там в этот момент завтракали
двенадцать человек - все волшебники. Никто из завтракавших ничего не
видел, хотя крики привлекли их внимание и они смотрели в сторону окон.
Кроме того, стена отвесная, тридцати футов в высоту, без выступов или
чего-то такого, за что можно схватиться пальцами.
Пока я обыскивал комнату, прибыл шеф-мастер стражи и двое его людей.
Вы встречали шефа Хеннели Грейма? Такой высокий парень, крепкий, с
квадратной физиономией. Встречали, да?.. Я велел ему позаботиться о
консервирующем заклинании и ничего больше не трогать. Потом я вышел в
коридор и отвел всю компанию предполагаемых свидетелей в один из свободных
номеров. Управляющий одарил меня ключом, а я посоветовал ему отправляться
по своим делам.
Командор лорд Эшли уже выказывал признаки нетерпения. Он успел
передать сообщение мастеру Шону и теперь должен был доложить об исполнении
приказа в канцелярию лорда Верховного адмирала. Поэтому я отпустил его.
Сэр Лайон, мастер Шон, ученик лорд Джон Кецаль и вдовствующая герцогиня
Камберлендская были настолько потрясены случившимся, что напрочь
проглотили языки.
"Сэр Лайон, - сказал я. - Комната была заперта изнутри, а сэр Джеймс
зарезан в тот момент, когда в комнате отсутствовали посторонние... Какие
из этих фактов следуют выводы?"
Сэр Лайон погладил свою бороду:
"Я понимаю, что вы имеете в виду... Да, на первый взгляд происшедшее
может быть интерпретировано, как убийство с применением черной магии. Но
это только предположение, основанное на физических фактах. Вряд ли вы
сумеете это определить, но уверяю вас, что на данный момент гостиница
защищена отнюдь не простыми коммерческими заклинаниями и заклинаниями для
обеспечения уединенности. Перед началом конвенции специальная группа из
шести магов прошла по всему зданию, усиливая старые и накладывая новые
заклинания. Эти заклинания не могут, конечно, осложнить жизнь ясновидцам,
так как не существует способов начитать заклинания в будущее, но они
воспрепятствуют любым попыткам определить, что происходит в другой
комнате, или понять, что происходит в чужом мозгу. И прежде, чем я с
уверенностью смогу утверждать, что сэр Джеймс убит с применением черной
магии, я бы хотел поиска дополнительный фактов".
"В таком случае, - сказал я, - возникает новый вопрос: у кого имелись
причины убить его? С ним кто-нибудь ссорился?"
И тут, лорд Дарси, взгляды всех находящихся в комнате обратились на
мастера Шона. Кроме, разумеется, взгляда самого О'Лохлейна.
"Это была не ссора, - твердо сказал он. - Мы с сэром Джеймсом были
злы, но вовсе не друг на друга".
"А на кого же вы были злы?"
"На судьбу... Мы оба занимались совершенно новым колдовским эффектом
и нашли почти одинаковые заклинания, производящие его. Такое случалось в
тауматургии и раньше. Мы могли рычать и огрызаться друг на друга, но злы
были только на судьбу, допустившую такое совпадение".
"И как же протекала ваша... э-э-э... дискуссия?" - спросил я.
"Был случайный разговор в комитете. Мы беседовали, и проблема всплыла
на поверхность. Мы сравнили записи, тут все и началось. Фактически мы
спорили, кому читать доклад первым. Потом мы попросили сэра Лайона помочь
нам справиться с этой проблемой".
Я посмотрел на гроссмейстера. Он кивнул:
"Это верно. А я решил, что лучше всего будет, если они объединят свои
открытия и представят совместный доклад, подписанный обоими именами, с
подробным разъяснением того, что работа была проделана независимо друг от
друга".
"Сэр Лайон, - сказал я. - Эта работа или эти работы не будут простым
набором магических уравнений, не так ли?"
"Нет, конечно. В них будет полное объяснение эффекта. Разумеется, без
уравнений никуда не денешься, но сам текст написан на англо-французском.
Естественно, в нем содержится уйма технических терминов, профессионального
жаргона, если вас это интересует..."
"Но где же тогда работа сэра Джеймса? - спросил я. - Ее нет в
номере".
"Она у меня, - сказал Шон. - Мы с сэром Джеймсом договорились, что
первое сравнение работ сделаю я, а потом мы составим план нашего
совместного труда. Сегодня утром, в половине десятого, мы и должны были
обсудить этот план".
"А когда вы в последний раз видели сэра Джеймса Цвинге?" - спросил я.
"Вчера вечером, около десяти. Я пошел с ним в его номер, и он отдал
мне рукопись. Насколько мне известно, я был последним, кто его видел. Он
собирался заняться какой-то работой и не хотел, чтобы его беспокоили до
половины десятого".
"Ему был необходим для этой работы нож?"
"Какой нож?" - озадаченно спросил мастер Шон.
"Вы знаете какой... Один из этих больших серебряных ножей с черной
рукояткой".
"А-а-а... Вы говорите о пентакле?.. Не думаю. Он сказал, что
собирается заняться бумагами. Никаких экспериментов... Но в принципе,
думаю, это возможно".
Тогда я сказал:
"Мастер Шон, вы не будете против, если я посмотрю рукопись сэра
Джеймса?"
Подозреваю, что тут я поднес спичку к его ирландскому темпераменту.
"Не понимаю, какое отношение к делу имеет рукопись! - сказал он
раздраженно. - Я работал над этой темой три года. Ничего хорошего нет в
том, что сэр Джеймс дублировал меня, но я не собирался разглашать
содержание работы до тех пор, пока не буду готов к докладу".
И тут гроссмейстер сэр Лайон сказал:
"Я не могу настаивать, чтобы вы показали эти бумаги, мастер Шон. Не
могу я просить вас продемонстрировать и сам процесс. Но я чувствую, что
это может иметь значение".
Мастер Шон открыл было рот и тут же закрыл его. Через несколько
секунд он, наконец, произнес:
"Ладно, все равно доклад уже представлен в программе конвенции. Моя
работа называлась "Методы оперирования недоступных органов". Свою сэр
Джеймс назвал "Хирургическое рассечение внутренних органов без вскрытия
брюшной полости"..."
И тут мастер Нетли проскрипел:
"Вы подразумеваете метод контроля над лезвием внутри замкнутого
пространства?... Поразительно! - Он отошел от Шона на пару шагов. - Так
вот что он имел в виду, когда кричал!"
В тот момент я впервые узнал, что крик мастера Джеймса не был простым
восклицанием. Он произнес слова, и все сошлись на том, что он крикнул:
"МАСТЕР ШОН! ПОМОГИТЕ!"
Маркиз Лондонский во время всего рассказа сидел с закрытыми глазами.
- Удовлетворительно, - сказал он. Потом открыл глаза и посмотрел на
лорда Дарси. - Теперь, - прогремел он, - вы понимаете, почему я был
вынужден отдать приказ об аресте мастера Шона О'Лохлейна по подозрению в
убийстве мастера Джеймса Цвинге?
4
Лорд Дарси долго и пристально смотрел в глаза маркиза. Тот отвечал
ему не менее твердым взглядом.
- Понятно, - сказал наконец лорд Дарси. - И подобную улику вы
посчитали решающей? - Слово "улику" он выговорил с явным сарказмом.
- Нет, конечно! - Маркиз рубанул тюленьим ластом воздух. -
Разумеется, в таком состоянии я не стану направлять дело в Верховный
суд... Но если бы у меня имелась хоть одна улика, мастера Шона уже не
подозревали бы, а обвинили в предумышленном убийстве.
- Понятно, - повторил лорд Дарси ледяным тоном. - Должен ли я
считать, что от меня как раз и ждут таких улик?
Маркиз Лондонский на четверть дюйма приподнял и опустил плечи:
- Честно говоря, мне все равно. Однако я понимаю вашу личную
заинтересованность в этом деле и, разумеется, вы можете рассчитывать на
любую помощь со стороны моей службы в расследовании, которое вознамеритесь
предпринять.
- Даже так? - сказал лорд Дарси. - Отлично! Я принимаю ваше
гостеприимство и сотрудничество... Не освободите ли вы мастера Шона под
его поручительство до тех пор, пока не будут найдены решающие улики?
Маркиз нахмурился, и впервые в его голосе послышалось откровенное
неудовольствие:
- Вы не хуже меня знаете, что человек, арестованный по подозрению в
