ядерной, но и в обычной войне. Единственно разумный подход теперь, оказывается,
состоит в том, чтобы признать невозможность победы в любой будущей войне. При
этом самый большой недостаток разрабатываемых генштабами планов и сценариев
войны видится в том, что они не предусматривают поражения своего государства.
Военное искусство в будущем должно придерживаться "ненаступательной обороны",
отказаться от всяких наступательных действий и попыток оккупации неприятельской
территории.
Не делается даже попытка как-то ответить на вопрос: как можно без наступления,
оставаясь в обороне, освободить захваченную агрессором территорию своей страны,
восстановить ее суверенитет? Подобные суждения, независимо от желания их
авторов, это не что иное как идеология поощрения потенциальных агрессоров и
капитуляции перед ними, лишающая миролюбивые государства потенциала сдерживания,
предотвращения войны, не имеющая ничего общего с интересами обеспечения ни
национальной, ни глобальной безопасности.
Но в реальной действительности войны шли и идут, одерживаются победы и случаются
поражения, как это было в районе Персидского залива в 1991 г. или происходит в
наши дни на Кавказе, Балканах, Таджикистане. И в этих условиях думать, что стоит
одной из сторон отказаться от войны и ее не будет, утверждать, что отказ от
победы в войне -- самый верный путь к безопасному миру -- это значит полностью
оторваться от реальной жизни и жить в мире грез и фантазий.
ГОВОРЯ об элементах преемственности в развитии военного искусства следует
подчеркнуть, что, конечно, в общей постановке нет "вечных" и неизменных
принципов, но есть принципы военного искусства (например, внезапности действий,
массирования сил на решающих направлениях и др.), которые в своей сущности живут
уже несколько тысячелетий и, видимо, будут жить еще долго. Но по мере развития
военного искусства эти общеизвестные принципы будут наполняться новым
содержанием и новым смыслом, будут меняться формы и способы их реализации при
подготовке и ведении военных действий.
Так, в известной книге "Военная стратегия" под редакцией В. Соколовского, против
некоторых выводов, сделанных в ней, возражал и Г.К. Жуков, говорилось, что целый
ряд известных принципов, норм и правил, которые прежде считались руководящими
для военной стратегии, подвергаются ныне коренному пересмотру или вовсе
утрачивают свое значение. К ним авторы относили принципы сосредоточения сил и
средств на решающем направлении, экономии сил, частной победы. Они полагали, что
во многом утратили свое значение стратегическое развертывание, стратегическое
наступление, стратегическая оборона, стратегический маневр и другие
основополагающие понятия теории стратегии. Но все же основные принципы не теряют
своего значения.
Например, существующий с давних времен принцип сосредоточения сил и средств на
решающем направлении в новых условиях должен осуществляться не методом
стягивания большого количества войск на избранное направление, а, главным
образом, путем массирования средств поражения. Жуков еще в 1957 г. говорил, что,
если даже придется сосредоточивать крупные группировки войск, то лишь на
короткое время и путем стремительного выдвижения с разных направлений.
Это относится также к стратегическому маневру силами и средствами в ходе войны.
Появление новых средств поражения не только не отменяет, но еще больше повышает
значение стратегических резервов и необходимость маневра ими во время войны.
Однако при этом вопросы рассредоточения войск и сил флота, мероприятия по защите
их от оружия массового поражения противника не могут решаться прежними способами
и должны осуществляться с учетом новых требований.
Исход войны в будущем в значительно большей мере, чем прежде, будет зависеть от
количества и эффективности усилий, приложенных в самом начале войны, однако
стратегический принцип экономии сил в целом сохраняется, поскольку трудно
рассчитывать на скоротечность войны между крупными государствами с их огромными
потенциальными возможностями. Поэтому необходимо быть готовым также к
сравнительно длительной, упорной и ожесточенной вооруженной борьбе.
Одной из самых главных и трудных задач являются предвидение возможного характера
действий агрессора в самом начале войны и разработка соответствующих способов
наращивания боевой готовности и стратегического развертывания вооруженных сил. В
книге "Военная стратегия" по этому поводу сказано: "Существовавшее вплоть до
второй мировой войны представление о стратегическом развертывании Вооруженных
Сил как о комплексе последовательно и планомерно осуществляемых мероприятий по
прикрытию, отмобилизованию, сосредоточению и развертыванию вооруженных сил на
театре военных действий, которые проводятся в угрожаемый период или с началом
войны, сейчас явно устарело. В современных условиях большинство этих мероприятий
может осуществляться заблаговременно, а в угрожаемый период только завершаться".
(Подобные взгляды в последнее время реанимируются.)
Такая рекомендация, в принципе, не вызывает возражений. Когда есть возможность,
конечно, к этому надо стремиться. Но, будучи правильной теоретически, в
практическом плане эта рекомендация не учитывает всей сложности решения задачи,
напоминая требование одного начальника пожарной команды, чтобы его команда
прибывала на пожар на один час раньше его начала.
Во-первых, при таком подходе не учитывается, что агрессивные государства делают
обычно основную ставку в войне на внезапность нападения без предварительного
развертывания всех необходимых для этого сил и средств. Во-вторых,
заблаговременное стратегическое развертывание вооруженных сил до начала войны,
несмотря на всю его выгодность в чисто военном отношении, не всегда бывает можно
осуществить по политическим соображениям. Мобилизация, не говоря уже о всем
комплексе мероприятий по стратегическому развертыванию, всегда считалась
равносильной состоянию войны, и поворот от нее назад, к мирному положению, очень
трудно осуществим.
Учитывая все это, система стратегического развертывания не может ориентироваться
однозначно только на один из наиболее выгодных вариантов, а должна быть более
гибкой и обеспечивать организованное развертывание войск (сил) в любых условиях
развязывания войны агрессорами.
С учетом изложенного, стратегическое построение вооруженных сил должно
обеспечивать быстрое их реагирование на любые военные конфликты и другие
агрессивные акции. Оно, как правило, будет включать войска прикрытия (передового
базирования), мобильные силы и резервы. При этой системе нет надобности заранее
приковывать крупные силы к важнейшим стратегическим направлениям, поскольку
основные силы будут находиться в некоторой глубине, в готовности быстро
выдвинуться на угрожаемые направления.
Надо полагать, что в будущем еще больше повысится роль начального периода войны,
который может явиться основным и решающим, во многом предопределяющим исход всей
войны. В отличие от прошлого, война не обязательно может начинаться с вторжения
сухопутных группировок, больше того, она может начаться еще до того, как
сухопутные войска будут полностью сосредоточены и развернуты на ТВД.
Война может начаться с проведения довольно длительной воздушной операции или
даже кампании (состоящей из целого ряда воздушных операций), в которой
военно-воздушные и военно-морские силы будут вначале наносить массированные
бомбовые, ракетные и радиоэлектронные удары прежде всего по авиации, ракетным
войскам и военно-морским силам противника, его системе ПВО, пунктам управления,
промышленным и другим важнейшим объектам, а в последующем и по основным
группировкам сухопутных войск. Авиация и военно-морские силы могут выполнять эти
задачи с удаленных районов базирования, а также без предварительного полного
сосредоточения на ТВД.
Самолеты и корабли ВМС будут доходить лишь до рубежей пуска крылатых ракет.
Последние могут автоматически находить и поражать цели на любой глубине
территории противника. В результате вся воюющая сторона может превратиться в
сплошное поле сражения. Все это будет создавать условия для достижения большей
внезапности действий.
Под прикрытием массированных ударов авиации и военно-морских сил будет
осуществляться переброска и сосредоточение общевойсковых (сухопутных)
объединений и соединений, наступление которых может начаться лишь после
сокрушительного подавления противника, с тем чтобы лишить его возможности к
организованному сопротивлению. Такой способ действий диктуется еще и тем, что
очень дорогостоящую регулярную профессиональную армию -- весьма чувствительную к
большим потерям -- будут всемерно беречь, стремясь, как правило, создавать
благоприятные условия для ее применения.
Некоторые военные эксперты, занимающиеся прогнозированием перспектив развития
способов вооруженной борьбы, высказывают предположения, что в будущем в ряде
случаев применение сухопутных войск, захват и оккупация территории противника и
не потребуются. В тех случаях, когда в результате проведения мощных воздушных
операций противник будет действительно основательно надломлен и капитулирует,
такой вариант исключать нельзя. Но в большинстве случаев в войне против сильного
противника завершение войны без применения сухопутных войск мало вероятно.
Наглядный пример тому -- война в районе Персидского залива в 1991 году. Ирак
формально капитулировал, но без занятия его территории сухопутными войсками
многие военно-политические цели, ради которых США и их союзники начинали войну,
остались недостигнутыми. Поражение противника может закрепить и сделать
невозможным его дальнейшее сопротивление -- только вторжение сухопутных войск
при поддержке ВВС и ВМС.
Дело еще в том, что в ходе войны с сильным и активным противником трудно
рассчитывать выиграть войну лишь одними ударами с воздуха. Для разгрома крупных
группировок противника могут потребоваться длительные и напряженные усилия,
проведение ряда последовательных операций и сочетание различных способов
вооруженной борьбы. В связи с этим и в будущем, видимо, не потеряют своего
значения такие формы стратегических действий, как стратегическое наступление и
стратегическая оборона с учетом, конечно, новых способов их подготовки и
ведения.
Когда война уже развязана, у самого миролюбивого государства политика меняется,
она подчиняется интересам ведения войны и защиты Отечества, что предопределяет и
способы применения вооруженных сил в условиях начавшейся войны. Любая армия, во
имя отражения агрессии и защиты своей страны от смертельной опасности, будет
действовать такими способами, какие потребуются в той или иной конкретной
обстановке, исходя прежде всего из оперативно-стратегической целесообразности и
используя весь арсенал военного искусства. Поэтому появившиеся в последнее время
в России предложения о необходимости еще до войны законодательно определить
способы военных действий, которые должны применять вооруженные силы во время
войны, представляются просто наивными.
ИНТЕРЕСЫ обороны миролюбивой страны требуют, исключая нанесение первого удара со
своей стороны, обучать войска и оборонительным, и наступательным действиям, как
это делается в армиях НАТО, Китая и других стран.
Причем и при оборонительном характере военной доктрины, ориентируясь в основном
на ответные, оборонительные действия в начале войны, нельзя исключать и такого
варианта, когда в случае явной угрозы агрессии при хорошо поставленной разведке
и заблаговременном принятии решения на стратегическое развертывание может быть
осуществлен немедленный переход в ответное наступление с началом агрессии
противника.
Но приходится считаться и с тем, что в начале войны для миролюбивой страны,
вероятнее всего, первыми будут оборонительные операции. Поэтому наряду с
совершенствованием наступательных действий в современных условиях требуется
более основательная подготовка органов управления и войск к ведению
оборонительных операций.
Как известно, за недооценку обороны Советская Армия жестоко поплатилась в 1941 и
