военно-стратегические соображения, как это было например, в 1941 г.
Сталин, как известно, придавал большое значение созданию экономического
фундамента обороны страны, техническому оснащению армии и флота и другим, как он
говорил, постоянно действующим факторам, решающим ход и исход войны.
Сталин был сторонником максимальной централизации руководства всеми оборонными
делами и вооруженными силами. С тех пор как война стала охватывать все стороны
жизни государства, объединение в одних руках политической и военной власти
считалось одним из условий, благоприятствующих наиболее полной мобилизации всех
экономических, моральных и военных возможностей государства для ведения войны.
Стремление к этому в той или иной мере проявлялось во всех государствах в
периоды первой и второй мировых войн, в том числе и в буржуазно-демократических
странах, таких как, скажем, США и Англия.
Вообще твердое руководство, насаждение жесткой требовательности и дисциплины
были вполне оправданными в военное время. Но в нашей стране такая централизация,
перейдя все допустимые разумные пределы, во многом сковывала деятельность
руководящих кадров и особенно военного ведомства.
Сталин, несмотря на свою исключительно высокую работоспособность и напряженную
деятельность, не мог своевременно охватить многих вопросов, а без него они не
решались. Пагубно сказывались на всех делах излишние самоуверенность и упрямство
Сталина. В результате, перед войной, как уже отмечалось, совершенно бесправные
Нарком обороны и Генштаб, командующие войсками военных округов вносили одно
предложение за другим о приведении приграничных военных округов в полную боевую
готовность, но не смогли добиться одобрения и реализации своих предложений.
Контроль за исполнением приказов -- важнейшая обязанность любого вышестоящего
органа управления. Но Сталин, будучи по натуре крайне подозрительным человеком и
никому не доверяя, довел требование о контроле до абсурда. Нагромождение
контроля не только сковывало, но и подавляло всякую инициативу подчиненных
инстанций.
Не говоря уже о многих инспектирующих комиссиях, проверяющих типа Мехлиса,
буквально терроризирующих подчиненных и дезорганизующих работу, о
систематических доносах представителей НКВД, особых и других органов, которые в
совокупности нередко создавали тягостную, нервозную обстановку в системе
управления войсками. Стоило маршалу Тимошенко, будучи командующим Сталинградским
фронтом, в ходе боевых действий искупаться в реке, Хрущев тут же донес об этом
Сталину. Прилег представитель Ставки при фронте отдохнуть, пошел ли он в баню,
сказал ли лишнее слово -- все становилось известным в Москве. И в такое тяжелое
время, такие большие люди находили время собирать и рассматривать такую
информацию. Положение дел усугублялось беспрерывными перемещениями командующих и
других должностных лиц. Только непосредственно перед войной сменилось четыре
Начгенштаба, в ходе тяжелых оборонительных сражений в 1941--1942 гг. происходили
частые смены командующих фронтами и армиями. Но ни один самый одаренный
командующий, прибыв на фронт, не может за несколько дней не то что изменить
обстановку, но даже познакомиться и овладеть ею.
К тому же Сталин практически не бывал в действующей армии, не выезжал на фронты,
а без личного общения с теми, кто выполняет боевую задачу, по одним лишь
донесениям и телефонным докладам невозможно понять и прочувствовать во всей
глубине все особенности складывающейся обстановки. Правда, этот изъян в
стратегическом руководстве компенсировался частыми основательными выездами на
фронты Г.К. Жукова, А.М. Василевского, других представителей Ставки ВГК. Но
ничто не может заменить личного восприятия обстановки. Отметим, между прочим,
что в отличие от Сталина, Черчилль, Де Голль, да и Гитлер побывали во время
войны во всех объединениях и во многих соединениях своих войск.
Главная беда Сталина, как и других политических деятелей (например, К.Е.
Ворошилова, Д.Ф. Устинова), в разное время самонадеянно бравшихся за решение
военных вопросов, состояла в том, что они, не зная войск, не имея опыта
управления ими, совершенно не представляли себе как в действительности могут
происходить действия после принятия политических решений и отсюда военная
некомпетентность решений, постановка войскам нереальных задач. Сталину казалось,
как только он скажет, армия сразу же и развернется для отражения агрессии, с
началом войны или в ходе войны по любому телефонному звонку войска смогут
перейти в наступление или нанести контрудар, он не понимал, что на это требуется
определенное время. Именно по этому вопросу в большинстве случаев происходили
столкновения Жукова и Сталина.
Сталин придерживался активной наступательной стратегии, хотя в теории признавал
и правомерность отступления, когда это требуется по обстановке. Он высказывал
даже правильные слова о недопустимости огульного наступления, необходимости
закрепления успехов. Но на деле культ наступления был доведен у него до
крайностей, когда стратегическая оборона рассматривалась как что-то низменное и
недостойное советского военного искусства, что явилось одной из причин наших
поражений в 1941 и летом 1942 г.
Одним из коренных положений теории и практики военного искусства, выдвинутых
Сталиным, был тезис о решающем значении выбора главного удара для успеха в любой
операции. Его теоретические суждения о необходимости учета при выборе
направления главного удара политических, экономических и военных аспектов
обстановки в принципе были резонными. Но и это положение было превращено в
догмат. В частности, было, конечно, большим преувеличением, что правильный выбор
направления главного удара на три четвертых и чуть ли не автоматически
предопределяет успех операции.
Опыт войны показал, что наряду с обоснованным решением (в том числе выбором
направления сосредоточения главных усилий), постановкой реальных задач войскам,
главными факторами, обеспечивающими успех, были достижение скрытности и
тщательности организации боевых действий и всестороннего их боевого,
материального и технического обеспечения, умелого управления войсками в ходе боя
и операции.
На практике же Сталину ни в 1941, ни в 1942 гг. не удалось правильно определить
направление главного удара противника и соответственно направления для
сосредоточения основных усилий своих войск. В последующие годы войны, когда он
стал прислушиваться к мнению Генштаба, Г.К. Жукова, других командующих фронтами,
Ставке ВГК во главе с ним, как правило, удавалось изыскать наиболее выгодные
направления для ударов с решительным сосредоточением основных усилий на решающих
участках фронта. В отличие от контрнаступления под Москвой и наступательных
операций весной и летом 1942 г., когда силы были распылены, в 1943--1945 гг.
довольно удачно и продуманно определялась последовательность нанесения ударов и
проведения операций путем широкого маневра силами и средствами и
заблаговременной подготовки резервов с целью разгрома основных группировок
противника по частям.
Срыв планов мобилизационного развертывания вооруженных сил в начале войны и
тяжелое отступление с огромными потерями, непредвиденное расширение линии
фронта, острая нехватка квалифицированных кадров привели к тому, что пришлось,
вопреки ранее намеченным планам, значительно увеличить количество фронтов, армий
и дивизий при одновременном снижении их численности и боевой мощи.
Это была одна из причин, потребовавших для решения крупных стратегических задач
привлечения усилий двух и более фронтов. Однако появление новой формы
стратегических действий в виде операций группы фронтов определялось и
объективными условиями в связи с возрастанием размаха и сложности вооруженной
борьбы. Идея необходимости объединения усилий нескольких фронтов в
стратегических операциях дала о себе знать еще в период первой мировой войны и
гражданской войны в СССР. Но свое наиболее полное оформление операции группы
фронтов нашли в период Великой Отечественной войны, когда большинство
стратегических операций проводилось силами нескольких фронтов. В завершающем
периоде войны они стали основной формой ведения стратегических наступательных
операций, что потребовало координации действий фронтов через представителей
Ставки ВГК. На главных направлениях эту задачу решали, как правило, Г.К. Жуков и
А.М. Василевский.
Разработка и практическое применение новых способов вооруженной борьбы, таких,
как подготовка и ведение оборонительных операций с последующим переходом в
контрнаступление, стратегических наступательных операций, в том числе и операций
групп фронтов, решение проблемы стратегического и оперативного прорыва с
последующим развитием успеха в глубину путем ввода мощных подвижных групп,
окружением и уничтожением крупных группировок противника, форсирование сходу
водных преград, способов боевого применения и взаимодействия различных видов ВС
и родов войск, изыскание такой эффективной формы огневого поражения, как
артиллерийское и авиационное наступление, более совершенных форм и способов
построения боевых порядков, создание новой системы боевого, тылового и
технического обеспечения, как и новаторское решение многих других проблем
военного искусства, явились результатом творчества представителей Ставки ВГК,
Генштаба, командующих видами ВС и родов войск, командующих, командиров и штабов
фронтов, армий, соединений, частей и подразделений. Самое активное участие в
разработке новых положений военного искусства принимал Жуков. Но неправомерно
говорить о том, что все это творчество в области военного искусства было
осуществлено помимо или даже вопреки Сталину, хотя бы потому, что без его ведома
и согласия решения по таким вопросам и не могли приниматься. Следует сказать и о
том, что война требовала ответственного отношения к военной теории. Попытки не
считаться с накопленным опытом, с выработанными на его основе теоретическими
рекомендациями очень быстро давали о себе знать неудачами на фронте. С этим
объективным обстоятельством был вынужден считаться и Сталин. После многих неудач
1941--1942 гг., по свидетельству Г.К. Жукова и А.М. Василевского, он уже меньше
проявлял произвола, самонадеянности и стал более внимательно прислушиваться к
мнению людей, знающих военное дело. Хотя некоторые отрицательные черты
сталинского стиля руководства не были преодолены до конца войны.
Из полководцев, кроме Г.К. Жукова, Сталин особо высоко ценил А.М. Василевского,
К.К. Рокоссовского, И.С. Конева, Л.А. Говорова, А.А. Новикова, Н.Н Воронова.
В целом страна и Вооруженные Силы во время войны твердо управлялись, поэтому
нельзя дело изображать так, как это иногда делается, будто все происходило чуть
ли не стихийно и мы одолевали врага вопреки всякому руководству. Но бесспорно и
то, что именно самоотверженные усилия народа на фронте и в тылу, его преданность
своему Отечеству во многом компенсировали издержки руководства и в конечном
счете обеспечили достижение победы.
2. Г.К. ЖУКОВ -- ЧЛЕН СТАВКИ, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО
Во время Великой Отечественной войны Жуков занимал в Ставке Верховного
Главнокомандования особое место. На него, как и на Василевского, Сталин больше
всего опирался, давал ему наиболее сложные и ответственные задания.
По существу, только Г.К. Жуков, А.М. Василевский и Б.М. Шапошников
систематически занимались управлением Вооруженными Силами в стратегическом
масштабе. По подсчетам генерал-полковника Ю.А. Горькова по этим вопросам Г.К.
Жуков был в Кремле у И. Сталина около 130 раз с докладами по стратегической
обстановке, выводами из нее и предложением на ведение военных действий.
Как член Ставки ВГК и заместитель Верховного Г. Жуков непосредственно в Ставке
работал по крупным вопросам стратегического характера около 25 раз
продолжительностью по 5--6 суток, не считая кратковременного пребывания по
экстренным вопросам, когда его срочно вызывали с фронта на несколько часов и он
тут же отправлялся на фронт.
Около 80 случаев отмечается работа Г.К. Жукова в войсках фронтов, где он помогал
