- Какие показания он будет давать? - спросил адвокат.
Она пожала плечами.
- Наверное, они вручили ему повестку в последний момент. Он бы
обязательно дал нам знать, если...
- Вы уверены?
- Конечно.
- Вы полностью доверяете ему?
- Поставлю на него свою жизнь.
- Возможно, вы как раз это и делаете, - заметил Мейсон.
В зале появились доктор Кандлер и бейлиф.
- Доктор Кандлер, - объявил бейлиф.
- Пожалуйста, пройдите вперед и примите присягу, доктор, - пригласил
Бергер.
Доктор Кандлер бросил на Арлен ободряющий взгляд, затем подошел к
месту дачи свидетельских показаний, поднял правую руку, принял присягу и
ответил на предварительные вопросы.
Затем доктор Кандлер повернулся к окружному прокурору.
- Я думаю, будет честно с моей стороны сразу заявить вам, что
абсолютно ничего не знаю о деле, - сказал он.
- Это _в_ы_ так думаете, доктор, - возразил Гамильтон Бергер, - но я
так не считаю. Вы были знакомы с Колтоном П.Дювалем, когда он работал в
Коммерческом банке Лос-Анджелеса?
- Да.
- Вы были его личным врачом?
- Да, сэр.
- Также врачом банка?
- Да, сэр.
- Вы знакомы с Арлен Дюваль?
- Я знал ее еще маленькой девочкой.
- Сколько лет вы ее знаете?
- Двенадцать по меньшей мере.
- Сколько ей было лет, когда вы ее увидели в первый раз?
- Где-то двенадцать или тринадцать.
- Вы оставались в дружеских отношениях с Арлен Дюваль, на протяжении
всего того времени, что ее отец находится в заключении?
- Да.
- Вы поддерживаете постоянную связь с ее отцом?
- Да, сэр.
- Вы были инициатором подачи прошения о том, чтобы Колтона П.Дюваля
освободили условно-досрочно?
- Да, сэр.
- Вы сами собирали подписи?
- Частично сам, а частично моя старшая медсестра, миссис Травис.
- Кто?
- Миссис Травис, ее полное имя Роза Рукер Травис.
- Часть подписей собирала она?
- Да, сэр.
- Но она делала это, работая у вас, вы оплачивали ее время, она
действовала по вашему заданию?
- Да, сэр.
- Вы время от времени общались с Арлен Дюваль на протяжении последних
полутора лет?
- Много раз.
- Вы общались лично, переписывались или разговаривали по телефону?
- Послушайте, я занятой человек, - взорвался доктор Кандлер. - Если
вы пригласили меня сюда только для того, чтобы...
- Минутку, доктор. Успокойтесь. Я хочу выяснить, знакомы ли вы с
почерком Арлен Дюваль?
- Да.
- И я хочу напомнить вам, доктор, что вы находитесь под присягой.
Сейчас я покажу вам дневник, написанный якобы почерком Арлен Дюваль. Я
прошу вас внимательно посмотреть на почерк и сказать, написан ли дневник
рукой Арлен Дюваль.
Гамильтон Бергер с победным видом подошел к свидетелю и протянул ему
тетрадь.
За своей спиной Мейсон услышал возглас отчаяния, вырвавшийся у Арлен.
- О, нет... нет! - задыхаясь шептала она. - Они не должны были, они
не могли... Вы обязаны их остановить.
Из свидетельской ложи послышался профессионально спокойный голос
доктора Кандлера:
- Да, это почерк Арлен Дюваль.
- Вся тетрадь написана ее почерком?
- Я не разглядывал каждую страницу.
- Пожалуйста, посмотрите каждую страницу, - попросил Гамильтон
Бергер. - Не читайте весь дневник, а просто взгляните на почерк, чтобы
сказать, она писала это или нет.
Доктор Кандлер начал листать страницы дневника. Время от времени он
кивал головой. Закончив, доктор заявил:
- Да, похоже, что все написано ее почерком.
Арлен наклонилась к Мейсону и зашептала:
- Я специально вела еще один дневник, чтобы сбить всех со следа, но
полиция обнаружила настоящий, который был спрятан у колеса. Вы не должны
позволить доктору Кандлеру прочитать, что там написано. Там есть вещи,
которые превратят его из союзника во врага.
- А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на записи, сделанные, в
соответствии с отметками, седьмого, восьмого и девятого числа текущего
месяца, - продолжал Гамильтон Бергер. - Я прошу вас очень внимательно
посмотреть на них, обратить внимание на почерк, которым написано каждое
слово. Я бы хотел знать, каждое ли слово из названных мной записей,
написано почерком обвиняемой Арлен Дюваль.
- Остановите его, - прошептала Арлен Мейсону.
- Я возражаю против подобного вопроса, потому что он уже был задан и
на него был получен ответ, - сказал Мейсон. - Доктор заявил, что весь
дневник написан почерком обвиняемой.
Казалось, что доктор Кандлер не замечает ничего происходящего вокруг.
Он погрузился в чтение дневника.
Мейсон встал и направился к свидетельскому креслу.
- И поскольку свидетелю показали этот документ, я тоже имею право
посмотреть на него, - заявил адвокат.
Мейсон встал рядом с доктором Кандлером. Однако, доктор даже не
взглянул на него. Он полностью увлекся чтением.
- Доктор, пожалуйста, дайте мне дневник, - попросил Мейсон.
- Секундочку, секундочку. Не прерывайте меня, - ответил доктор
Кандлер.
- Я бы хотел посмотреть на этот документ, Ваша Честь, - обратился
Мейсон к судье.
- Я считаю, что доктору надлежит прочитать каждое слово на этих
страницах, - высказал свое мнение Гамильтон Бергер.
- Он уже заявил, что они написаны почерком обвиняемой, - возразил
Мейсон. - Я протестую против заданного вопроса и считаю, что он имеет
единственную цель: выиграть время и не дать мне ознакомиться с содержанием
документа. Я имею полное право изучить представленный документ и показать
его обвиняемой. Я хочу знать, что она скажет по этому поводу.
- И я тоже, - ехидно заметил Гамильтон Бергер.
Доктор Кандлер продолжал читать.
- Отдайте документ мистеру Мейсону, доктор, - принял решение судья
Коди.
Доктор Кандлер не обратил никакого внимания на слова судьи.
Судья постучал молотком по столу.
- Доктор Кандлер!
Доктор Кандлер поднял глаза на судью.
- Да, Ваша Честь?
- Отдайте дневник мистеру Мейсон.
Доктор помедлил, а потом с явной неохотой передал его адвокату.
Мейсон вернулся на свое место и начал совещаться с Арлен Дюваль.
- Это ваш почерк?
- Да. О, Боже, теперь мне конец.
- В чем дело?
- Прочитайте то, что читал доктор Кандлер.
Запись, сделанная седьмого числа, гласила:
"Только что вернулась после долгой прогулки с Джорданом Баллардом. Он
уверен, что знает, что произошло и как была организована кража. Он
утверждает, что подмену денег совершил доктор Кандлер. Я была ужасно
шокирована и оскорблена, но мистер Баллард представил впечатляющие
доказательства. Доктор Кандлер являлся официальным врачом Коммерческого
банка. Периодически все служащие проходили у него диспансеризацию, он был
личным врачом Эдварда Б.Марлоу, президента банка. Медсестра доктора
Кандлера, Роза Травис, подсказала Балларду, на какую лошадь поставить,
причем убедила его в том, что лошадь, несомненно, выиграет забег. Более
того, доктор Кандлер вместе с медсестрой находились в банке примерно за
полчаса до того, как был отправлен пакет с наличными. У него была масса
возможностей беспрепятственно войти через служебный вход, открыть один из
ящиков, где хранились погашенные чеки, и спрятать эти чеки у себя в
чемоданчике. Он был единственным, ему, за исключением служащих банка,
разрешалось пользоваться той дверью. Он был единственным, кто мог, не
вызывая ни у кого подозрений, внести и вынести из банка закрытую сумку,
потому что все считали, что в ней находятся инструменты. Он..."
- Я заявляю, Ваша Честь, что это мое вещественное доказательство, -
встал со своего места Гамильтон Бергер. - Я считаю, что в настоящий
момент, пока это доказательство не было приобщено к делу, адвокат защиты и
его клиентка не имеют права его изучать. Они имели право только посмотреть
дневник, чтобы удостовериться, что он написан почерком обвиняемой. Они уже
давно могли убедиться в этом.
- Я не согласен с окружным прокурором, - сказал Мейсон. - Я считаю,
что мы имеем право прочитать этот документ перед тем, как его приобщат к
делу в качестве доказательства. Возможно, мы захотим возразить. Возможно,
мы не будем возражать. Возможно, мы поставим под сомнение подлинность
документа. Может, мы обнаружим, что в него вставлено несколько страниц,
которые написаны не почерком обвиняемой, а являются искусными подделками.
- Я считаю, что адвокат защиты прав, - высказал свое мнение судья
Коди. - Будет лучше, если мы разрешим защите прочитать весь документ
прежде, чем он приобщен к делу в качестве доказательства.
- В настоящий момент я не предлагаю приобщать этот документ к делу в
качестве доказательства, - заявил Гамильтон Бергер. - Я просто хочу, чтобы
он был помечен для идентификации. Я спросил доктора, написан ли дневник
почерком обвиняемой и доктор ответил утвердительно. Ваша Честь, я хочу,
чтобы этот дневник был помечен для идентификации. Я считаю, что в таком
случае защита имеет право на беглый осмотр документа. В дальнейшем, перед
тем, как я представлю этот дневник для приобщения к делу в качестве
доказательства, у господина адвоката будет право прочитать документ
целиком, чтобы решить, согласен ли он на приобщение дневника к делу в
качестве доказательства или хочет возразить против этого, а если да, то на
каких основаниях.
- Хорошо. Если вы хотите, чтобы документ был просто помечен для
идентификации в настоящее время, то в дальнейшем защите должна быть
предоставлена возможность изучить документ, - постановил судья Коди.
Гамильтон Бергер бросил победный взгляд на Перри Мейсона.
Мейсон отдал дневник так же неохотно, как и доктор Кандлер.
- Пока это все, доктор, - сказал окружной прокурор. - Я снова вызову
вас через какое-то время, но сейчас я хочу обосновать представление этого
дневника.
- Секундочку, - остановил Мейсон уже покидающего свидетельское место
доктора Кандлера. - Я собираюсь провести перекрестный допрос.
- Но он еще не давал никаких показаний, относительно которых можно
проводить перекрестный допрос, - возразил Гамильтон Бергер. - Я снова
приглашу его, когда буду представлять дневник для приобщения к делу в
качестве доказательства.
- Он заявил, что документ написан почерком обвиняемой.
- В этом нет сомнений. Конечно, это ее почерк.
- Не будьте так уверены.
Мейсон встал со своего места и направился к свидетельскому креслу,
где сидел сбитый с толку, побледневший доктор Кандлер.
- Вы знакомы с почерком обвиняемой, доктор Кандлер? - спросил
адвокат.
- Да.
- А теперь взгляните на фотокопию одного документа, доктор. Это
почерк обвиняемой?
Мейсон передал доктору Кандлеру фотографию размером одиннадцать на
четырнадцать дюймов, на которой был изображен список цифр, находившийся у
Томаса Сакетта.
Доктор Кандлер посмотрел на цифры и покачал головой. Его лицо, за
которым внимательно следил Мейсон, ничего не выражало.
- Секундочку, - вставил Гамильтон Бергер. - Теперь я имею право
взглянуть на документ.
- Конечно. - Мейсон протянул ему фотографию.
Гамильтон Бергер взял снимок в руки. Внезапно его глаза округлились
от удивления. Он повернулся и побежал к своему столу, открыл записную
книжку, вытащив ее из груды бумаг, и начал сравнивать номера, занесенные в
нее, с номерами на фотографии.
Мейсон молча последовал за окружным прокурором к столу, отведенному
для обвинения. Когда Гамильтон Бергер смотрел в записную книжку, чтобы
сверить цифры, Мейсон, ни слова не говоря, взял фотографию и уже был на
