барьером из каната, и остановилась. Первыми из машин вышли представители
организационной группы и немедленно принялись за дело. Без их советов и
помощи размещение более чем семнадцати тысяч человек было бы попросту
невозможно. Тем не менее без неразберихи не обошлось - но обычного шума и
гвалта не было и в помине. Получив указания, люди на удивление послушно
расходились по подъездам, занимая первые же попавшиеся квартиры. Их
встречала мгла, толстый слой пыли на полу, распахнутые окна, высокие
потолки комнат непривычной многоугольной формы... Мертвая тишина города
давила на людей, и они поневоле разговаривали шепотом. Даже собаки были
напуганы и не решались лаять.
Джон сообщил Хубблу о ходе дел по переносной армейской рации, а сам
отправился на поиски Кэрол. Колонна уже окончательно остановилась, но
довольно многие жители Миддлтауна не решались выйти из автомобилей -
видимо, они боялись порвать последнюю призрачную нить, связывающую их с
прежней жизнью. Ему встретилась пожилая женщина - она стояла посреди улицы
с одеялами в руках и тихо причитала, с ужасом оглядываясь по сторонам. В
какой-то мере общее чувство безнадежности передалось и Кеннистону. Он
понял, что боится разговора с Кэрол, но все же продолжал брести вдоль
колонны по щиколотку в вязкой пыли, пока наконец не увидел свою невесту с
саквояжем в руках.
Оказалось, она с тетей уже разместилась в просторной комнате на
первом этаже небоскреба, напоминавшего очертаниями опрокинутую параболу.
Нагрузившись вещами, Джон последовал вслед за Кэрол по темному коридору. В
воздухе висел горький запах пыли и давнего запустения.
В обширной комнате с высокими окнами было почти две дюжины женщин
самых разных возрастов. Они суетились среди многочисленных чемоданов и
узлов с одеждой и постельным бельем. Жалуясь друг другу, всхлипывая и
проклиная судьбу, они тем не менее успели подмести пол и уже расстилали на
походных койках матрасы.
Кэрол с тетей заняли место в центре комнаты. Миссис Адаме с
причитаниями прилегла на кровать, а Кэрол пыталась разобраться с
нагромождением взятых из дома вещей,
- У вас все в порядке? - озабоченно спросил Джон. - Надеюсь, не очень
холодно? К вечеру мы установим во всех заселенных комнатах походные
печурки, а скоро, возможно, восстановим и отопительные системы в домах...
Невеста кивнула ему с безразличным видом, а миссис Адаме, укрывшись
пропыленным одеялом, простонала:
- Зачем вы привезли нас в это ужасное место, Джон? Почему не оставили
дома, в тепле и уюте?
Кэрол резко оборвала ее и попросила замолчать. Тем временем к
Кеннистону подбежали две девчушки и, шмыгая носами, засыпали его
вопросами. Джон ответил, как мог, наблюдая за средних лет толстушкой,
которая с недоуменным видом распахивала одну за другой двери, ведущие в
соседние комнаты. "А где же ванная?" - озадаченно спросила она под конец и
укоризненно взглянула на Кеннистона. Он не выдержал и попросил Кэрол выйти
в коридор. Наконец-то впервые за долгое время они остались одни.
- Я знаю, милая, вам с тетей сейчас чертовски трудно, - сказал он, с
тревогой вглядываясь в застывшее лицо Кэрол и безуспешно пытаясь поймать
взгляд ее потускневших глаз. - Уверяю тебя, скоро все образуется. Пока мы
не наладим систему отопления, вам придется пожить в общей комнате - а
затем каждый сможет выбрать себе собственную квартиру! Чего-чего, а жилья
в этом городе хватает... Если хочешь, я привезу тебе из дома мебель, книги
- словом, любые вещи!
- Нет, - резко ответила Кэрол и неприязненно осмотрелась. - Не хочу,
чтобы мои вещи оказались в этом... этом бараке! Мне приятнее было бы
считать город под куполом временным лагерем - не больше. Тогда я могла бы
вспоминать о своем доме без тоски и ждать вновь встречи с ним! - Она с
грустью взглянула на Джона. - Кен, у нашего соседа, старого мистера
Петерса, был сердечный приступ в тот момент, когда колонна въехала в этот
ужасный город. Его унесли санитары на носилках, но... но я видела его
посиневшее лицо. Он умер - понимаешь, Кен, умер! Умер, увидев эти жуткие
здания...
Кэрол всхлипнула и закрыла лицо дрожащими руками. Джон успокаивающе
погладил ее по вздрагивающим плечам.
- Смерть всегда ужасна, когда бы она ни пришла к человеку, - мрачно
сказал он. - Что ж, старикам на новом месте придется особенно нелегко...
Но большинство жителей Миддлтауна молоды и энергичны, и они пришли сюда не
умирать, нет! Мне рассказывали: во время перехода одна из женщин родила.
Подумай, Кэрол, в этом городе уже появился на свет первый маленький
человечек! Кэрол пожала плечами. Они расстались, к огорчению Джона,
довольно холодно.
Он вышел на улицу в подавленном состоянии. Кэрол с явным безразличием
отнеслась к его приходу - и вряд ли это объяснялось только ее усталостью.
Несмотря на молодость, она очень глубоко была привязана к Миддлтауну, к
его неспешному, провинциальному образу жизни - без особых потрясений,
тревог и перемен. Все это ныне рухнуло - и ей придется приспосабливаться к
совсем иной обстановке, где от каждого потребуется все, на что он
способен. Кто знает, как здесь сложатся их отношения?..
Погруженный в малоприятные размышления, Джон пошел к центру города.
За эти полчаса на улицах многое изменилось. Большинство людей уже покинули
автомобили, остальные переносили в дома последние вещи. Но было еще
что-то...
Улицы внезапно ожили.
И эту магическую перемену сотворили... дети! Поначалу у них вызывали
страх чуждое окружение, мертвая тишина, скованное поведение родителей. Но
постепенно они осознали, что перед ними лежит целый город: таинственные
опустевшие здания, полные загадок и, возможно, сокровищ; неизведанные
улицы и переулки - девственная территория для отважных исследователей. По
двое и по трое они начали осваивать окрестности, пользуясь тем, что
родителям было не до них. Маленькие фигурки теперь носились взад и вперед
по тротуарам, поднимая облака пыли. В самых темных и мрачных уголках можно
было разглядеть крадущихся словно индейцы мальчишек, услышать девчачий
смех и визг. Один пострел обнаружил: стены небоскребов дают замечательное
эхо! Он немедленно начал вопить, наслаждаясь произведенным эффектом.
Другой мальчишка, опьяненный необъятным пространством белых стен, уже
выписывал рядом с подъездом огромные кривые буквы красным обмусоленным
карандашом. Кеннистон некоторое время с улыбкой следил за его художеством.
"Ну до чего непочтительный щенок!" - с одобрением подумал он,
Его настроение внезапно изменилось, шаги стали более легкими и
упругими. - "Нет, - подумал он, - дело с переселением далеко не
безнадежно. Человеческая порода достаточно гибка - в критических ситуациях
люди могут приспособиться к любым условиям".
В последующие двое суток Джон окончательно убедился - они с Хубблом
не ошиблись, заставив мэра объявить об эвакуации. Волна за волной
переселенцы двигались через равнину, вливаясь бесконечным потоком через
портал. По-прежнему грохотали моторы, шуршали колеса, поднимались в небо
тучи пыли - но лица людей, всматривающихся в небоскребы, были уже не столь
мрачными и настороженными. Первые семнадцать тысяч пионеров словно сняли с
города вековечное проклятие. Походные кухни распространили в воздухе
домашний, ободряющий запах кофе. Здесь же готовили горячую пищу.
Неутомимые хозяйки с метлами и тряпками в руках приводили комнаты в
порядок, а мужьям пришлось мыть окна, одновременно приглядывая за
гуляющими по улицам детьми. Стоящие вдоль тротуаров "плимуты", "форды" и
"шевроле" уже не казались неуместными на улицах древнего города.
На третий день санитарные машины перевезли больных из Миддлтауна и
разместили их в импровизированном госпитале. Чуть позднее в специально
подготовленном здании поселились заключенные из городской тюрьмы. В одном
из небоскребов на центральной площади стали работать мэрия и различные
городские службы. В Миддлтауне не осталось ни души...
На одном из заседаний городского совета мэр Гаррис предложил:
- Мы назовем это место Нью-Миддлтауном, - важно произнес он. - Нужно
сделать все возможное, чтобы город под куполом напоминал наш прежний дом!
Поздним вечером Джон уговорил невесту пойти прогуляться. Они шли
молча по центральному проспекту при свете ламп, развешанных над подъездами
соседних домов. Навстречу им из-за угла выбежал перепачканный в саже
мальчуган и деловито свернул в один из темных переулков. За ним,
захлебываясь от лая, промчался лохматый пес. Из окон второго этажа
доносились звуки магнитофона. Сочный баритон игриво пел: "Я не могу дать
тебе ничего, кроме любви, крошка!"
На первых этажах кипела жизнь - но выше город оставался мрачным и
пустынным. "Будь у небоскребов душа, они бы сейчас с изумлением взирали на
все происходящее, - подумал Джон. - Многие века, если не тысячелетия город
стоял, освещенный по ночам лишь светом звезд. Стоял и вспоминал о
временах, когда по цветущим бульварам прогуливались влюбленные парочки, а
неугомонные дети играли до заката в самых его укромных уголках. Был ли
город рад, что люди пришли вновь - или сожалел об утерянных тишине и
спокойствии?"
Кэрол поежилась и застегнула пуговицы плаща.
- Становится холодно, - сказала она.
Джон кивнул.
- Да, вечера здесь прохладные - но не более, чем октябрьские дни в
нашем, XX веке...
Он запнулся, почувствовав вопрошающий взгляд невесты.
- Да, здесь довольно тепло... Но разве этого достаточно, Кен? Запасы
продуктов, привезенные из Миддлтауна, скоро кончатся - как мы будем тогда
жить?
- На окраинах города находятся обширные резервуары. Хуббл считает,
что прежние обитатели города использовали их в качестве гидропонных
плантаций. Мы можем сделать то же самое - запас семян у нас, слава Богу,
богатый.
- А вода?
- Резервуары связаны системой труб с глубокими водоносными слоями.
Хуббл недавно опробовал установку водоснабжения-к счастью, все работает.
Не беспокойся, Кэрол, все будет нормально...
Из-за крыш небоскребов показался бронзовый край огромной луны.
Тусклый свет залил дремлющие улицы.
- Кен, скажи мне правду, - неожиданно спросила Кэрол, заглядывая ему
в глаза. - Мы одни на Земле, верно? Все остальные давно умерли?
- Кто знает? На Земле должно быть множество подобных городов -
некоторые из них вполне могут быть обитаемыми. Рано или поздно мы
установим с ними связь и...
Кэрол в сомнении покачала головой.
- Слова, одни слова... Ты и сам не веришь в то, о чем говоришь. Я
уверена - мы одни в этом кладбищенском мире...
Джон обнял невесту и поцеловал ее в холодную щеку. Ему хотелось
сказать что-то ободряющее, но Кэрол внезапно тихо произнесла:
- Кен, прости, но иногда я начинаю ненавидеть тебя.
Джон растерялся, хотя давно ожидал нечто подобное.
- Кэрол, милая... Ну что ты говоришь, одумайся! Ты слишком близко
принимаешь все к сердцу...
- Может быть... Но я не могу забыть о том, как ты обманул меня, Кен.
Если бы не ваша секретная лаборатория, то, может быть, ничего бы с
Миддлтауном и не случилось! Ты и твои коллеги принесли нам несчастье - это
ты понимаешь?
Только теперь Джон окончательно понял, что скрывалось за
недружелюбным молчанием и колкостями Кэрол в последние дни. Все ее
отчаяние и негодование сфокусировалось на нем...
- Милая, нельзя поддаваться таким разрушающим чувствам! - быстро
сказал он. - Ты потеряла дом, прежний образ жизни - и делаешь из меня
