- Я тебе не верю. Но тебе предстоит с корнем вырвать его из памяти и
сосредоточиться на поиске способа вытащить "Фонды Слейдов" из болота. В
конце концов, - он так грохнул пустым бокалом о столик, что Клео содрог-
нулась, - эта компания представляет для меня значительный интерес - или
ты забыла, что переписала на мое имя акции, заплатив за право тратить
наличные на любовника? Так вот, как надумаешь что-нибудь, сообщи мне,
обсудим. - Он взял пиджак и перекинул через плечо. - Я иду спать, чего и
тебе желаю. - В дверях он остановился, каждое слово резало, словно ост-
рый нож. - Думаю, тебе не надо напоминать, что акции были только налич-
ным расчетом за мои услуги в качестве мужа. Я намерен взыскать остальную
плату. И с процентами.
Он бесшумно закрыл за собой дверь, и Клео с ненавистью уставилась на
ее гладкую, скучную поверхность. Она вовсе не намерена забираться в ог-
ромную постель, в которой они спали с тех пор, как вернулись из свадеб-
ного путешествия. Ложиться в нее снова? Ни за что на свете! Клео яростно
ходила взад и вперед по комнате; она налила себе полный бокал бренди и
залпом выпила.
Джуд представал перед ней с совершенно новой стороны. Клео всегда
восхищала его объективность, способность видеть проблему со всех сторон.
Но в создавшейся ситуации он видел лишь ту сторону, которую хотел ви-
деть, отказываясь признавать существование иной. Это было не похоже на
прежнего Джуда, которого она когда-то знала, любила и уважала. Он словно
надел маску намеренной жестокости, и его обращение больно ранило ее.
Каждая отвергнутая попытка рассказать правду оставляла глубокую рану.
И после всего этого он еще надеется, что она ляжет к нему в постель! Да
он просто сошел с ума. Если в ней осталась хоть капля разума, она уйдет
от него и никогда не вернется. Пусть тогда попробует взыскать с нее то,
что она якобы ему должна!
Но если она уйдет, она тем самым лишь подтвердит свою вину - его пре-
дубеждение не подскажет ему иного! Он решит, что она ушла к Фентону.
Кроме того, хмуро признала Клео, она все еще любит его и верит, как это
ни безумно, что есть еще надежда. Пусть даже самая маленькая.
Но сегодня она с ним спать не будет.
Спальня и гардеробная соединялись небольшой комнаткой, в которой сто-
яла узкая кровать. На ней Джуд провел две ночи после свадьбы, потому что
Клео поставила условие не спать вместе в течение первых двух недель. Ее
желание было встречено с пониманием, и Джуд по вполне понятным соображе-
ниям предпочел крошечную комнатку комнате для гостей, где ему было бы
гораздо удобнее. Клео была ему благодарна, ибо он тем самым избавил ее
от недоуменных взглядов Мег. Тогда он был другим человеком, с горечью
думала она, нехотя поднимаясь по лестнице. Теперь он стал чужим и страш-
ным.
Она, разумеется, не могла спать в гардеробной, поэтому придется поз-
волить Мег делать выводы. Даже если Джуд уже уснул, в чем она сомнева-
лась, он услышит ее и проснется, как бы осторожно она ни кралась через
спальню. Но где-то спать все-таки надо, а раз ложиться к Джуду в постель
она не собиралась, придется идти в комнату для гостей. Она была слишком
горда, чтобы допустить до себя мужчину, который презирал и ненавидел ее,
даже если он ее собственный муж.
Кровать в комнате для гостей всегда была застлана, сама же комната
была почти такой же роскошной, как и та, что она до сих пор делила с
Джудом. Но сейчас обстановка заботила ее меньше всего, и Клео принялась
расстегивать платье, сдерживая душившие ее рыдания: больно было созна-
вать, что ее многообещающее замужество рухнуло, не успев полностью сос-
тояться.
Оставшись в темно-синих атласных трусиках и таком же лифчике, Клео
откинула покрывало и уныло посмотрела на холодные льняные простыни.
- Я предпочитаю спать в нашей постели, - раздался голос Джуда прямо
над ее ухом, и не успела она опомниться, как он схватил ее на руки. Ее
глаза широко распахнулись от ужаса, но, осознав, что происходит, она
принялась колотить его в обнаженную грудь.
- Пусти, пусти, черт тебя побери, что ты делаешь? - злобно шипела
она, сгорая от стыда и от охватившего ее волнения при соприкосновении
своего тела с его открытым торсом. На нем были только шелковые пижамные
штаны, и ее полуобнаженная грудь оказалась прижатой к его теплой и глад-
кой коже. Жаркое, постыдное пламя охватило ее, и она оцепенела - застыв-
шее тело не слушалось, когда она попыталась от него отстраниться.
У нее перехватило дыхание, рыдания вот-вот готовы были вырваться из
груди. Джуд нес ее к дверям; она возмутилась и возобновила сопротивле-
ние, но оно ни к чему не привело, и он продолжал нести ее по тускло ос-
вещенному коридору в их комнату.
- Я несу тебя в свою постель, потому что твое место - там, - коротко
бросил он в ответ. - Кричи сколько хочешь, Торнвуды сейчас преспокойно
спят в своих комнатах в задней части дома. Можешь хоть в трубу трубить,
они все равно не услышат.
Он ударил ногой в закрытую дверь спальни, в три прыжка пересек беже-
вое поле ковра и бросил ее на гладкое зеленое покрывало постели; не ус-
пела она пошевелиться, как он прижал ее своим телом к кровати.
- Это насилие, - хрипло выдавила она. Ее глаза лихорадочно сверкали
из-под разметавшихся серебристых волос, дыхание участилось, высоко взды-
мая ее округлую грудь.
- Не думаю.
Поскольку она продолжала отбиваться, он схватил ее одной рукой за обе
кисти и при этом слегка переместился, выдав свое возбуждение; наклонив
голову, он сжал ее губы своими, и она глухо застонала.
Она отчаянно стиснула зубы, стараясь побороть сладострастное возбуж-
дение, которое он уже успел в ней вызвать, прорываясь языком сквозь
преграду. Разумеется, сломить эту преграду ему ничего не стоило, да Клео
в этом и не сомневалась. Беспомощная, она поддалась настойчивому принуж-
дению его рта. И, словно угадав ее покорность, подавленность, он покрыл
влажными поцелуями ее длинную шею, опускаясь ниже, терзал налившиеся
груди, пока ее боль, ее неодолимое, но ненавистное желание не обратилось
в крик.
Тогда он осторожно расстегнул ей лифчик и раскрыл сначала одну упру-
гую, манящую грудь, затем другую; Клео неистово извивалась и стонала от
бессилия сопротивляться чувству, возбуждаемому так откровенно принуди-
тельно.
Он предупреждал, что доведет ее до бессознательного состояния; именно
это он сейчас и делал.
Прежде она нетерпеливо ждала близости и встречала его радостно, неж-
но, зная, что хотя бы небезразлична ему, что он находил упоение в ее
щедрой любви. Но теперь происходило нечто совсем другое: склонив темно-
волосую голову, он впивался в ее розовые соски, ее собственное тело пре-
дало ее, открывшись ему, и Клео предприняла последнюю слабую попытку его
остановить:
- Оставь меня!
Это была мольба, сдавленный вопль отчаяния, и он откликнулся хриплым
эхом в насмешливом голосе Джуда:
- Черт побери, оставил бы, если б мог!
Он обхватил губами ее упругий сосок, и слепое желание, стремительно
разрастаясь в ней, подчинило ее и потопило в губительных ласках его рук,
его губ, исцеловавших каждый дюйм ее шелковистого влажного тела, и вот
она уже была готова умолять его взять ее.
Он замер над ее безвольным телом, его лицо горело темным огнем жела-
ния; он схватил обеими руками ее голову и держал до тех пор, пока Клео
не перестала вырываться и ей ничего другого не оставалось, как встре-
титься с ним взглядом. Его глаза победно блистали: он явно наслаждался
мукой, которую его мужская властность причиняла ее нежной и страстной
женственности.
- Кто я, по-твоему? - Яростные синие глаза леденили ей душу и разжи-
гали чувственность; ее измученное, непонимающее тело оцепенело в ожида-
нии. - Знаешь ли ты, кто я и что я? - настойчиво повторял он, и Клео
закрыла глаза, страдая от боли, утолить которую мог один только он, но
он медлил. Он издевался над ней, и она обречено содрогнулась, услыхав
насмешливый голос: - Открой глаза, черт бы тебя побрал! Открой и посмот-
ри! Я тебе не Фентон, даже не пытайся вообразить, что ты с ним! Я твой
муж, и ты будешь принадлежать мне столько, сколько я захочу, пока ты не
забудешь, кто ты и что ты, пока ты ничего не сможешь знать, чувствовать,
видеть, кроме меня!
И он взял ее, неистово и яростно, словно не мог ею насытиться, снова
и снова принуждая ее делить с ним безумные и постыдные восторги.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Спускаясь по эскалатору, Клео пыталась сосредоточиться. Сойдя с него,
она покрепче сжала ручку портфеля и влилась в поток спешащих домой пас-
сажиров. В час пик метро - сущий ад. Впрочем, в эти дни все было адом.
Весь день она провела в кабинете Люка и вконец измучилась. Кузен даже
не пытался скрыть неприязнь. А в ее и без того взвинченном состоянии
трудно было сдержаться. Одному Богу известно, как ей это удавалось, ког-
да, просматривая ее черновые планы по спасению "Фондов Слейдов", он из-
девательски восклицал:
- Добрая фея спешит на помощь!
Наконец он отложил бумаги в сторону.
- Полагаю, Джуд это одобрил? Или, может быть, и идея-то вся - его?
По насмешливому взгляду Люка Клео поняла, что, какой бы ни был ответ,
он все равно никогда не поверит, что женщина способна точно и по-делово-
му мыслить. Не поверит, поскольку иначе пришлось бы признать, что сам он
полное ничтожество. Он вбил себе в голову, что только мужской ум спосо-
бен разобраться в финансовой политике.
Она не стала его разубеждать, не видя в этом смысла. В эти дни все
было бессмысленно. Чтобы спорить, нужны силы, а их не было. Джуд убил в
ней все чувства.
Мужу она ничего не сказала о выводах, к которым пришла после многих
дней напряженной работы. Да, он просил держать его в курсе, чтобы они
могли вместе все обсуждать, ведь теперь у него был личный интерес к
"Фондам Слейдов". Но план спасения компании (если ее вообще можно было
спасти) был всецело ее детищем. Она сама должна его предложить, дядя
Джон так в нее верит. Конечно, у Джуда тридцать процентов голосов, но
какое это имеет значение? Не для него она этим занимается. Да и как она
может хотеть на него работать, когда он беспрестанно втаптывает ее в
грязь.
- Что вы, Клео? - Кто-то тронул ее за плечо. За последние десять дней
она стала такой нервной, что даже вздрогнула. Она резко обернулась и с
облегчением вздохнула, встретив изумленный взгляд Дон. - Мне показалось,
это вы, - объяснила секретарша Джуда. - Хотя сначала я сомневалась. Вы
так исхудали, что вас не узнать.
Отпустив этот сомнительный комплимент, Дон приготовилась болтать, не
обращая внимания на озабоченных людей, которые, толкаясь, пробегали ми-
мо, торопясь втиснуться в переполненные вагоны.
- Заработалась. - Клео изобразила ослепительную улыбку и пожала пле-
чом, изображая беззаботность. - Вы же знаете, каково бывает - и не поешь
вовремя. Кстати, - поспешно добавила она, меняя предмет разговора, - как
Шейла справляется на моем прежнем месте?
Дон была неглупа, и Клео вовсе не хотела, чтобы кто-то догадался о ее
семейном конфликте. Дон скорчила гримасу.
- Так себе. Сначала я ее терпеть не могла. Способная, но чертовски
манерна. Такое впечатление, будто она ждала, что я буду вскакивать и
приседать перед ней всякий раз, как она проходит мимо. - Дон коротко ус-
мехнулась. - Только вчера мы кое-как начали ладить, и то лишь после то-
го, как ваш благоверный довел ее до слез. Уж я-то знаю, каково ей было.
Жаль, что вы ушли. При вас он хоть на человека похож был. А на прошлой
неделе он и вовсе распоясался. Не хочу вас обидеть, но вел он себя прос-
то по-хамски. Если и дальше так будет продолжаться, не знаю, как ос-
тальные, а я ухожу на другую работу. - На ее немолодом лице мелькнуло
боязливое сомнение, не слишком ли много она себе позволила. - Никак не
