реди Мег, что меня не будет, хорошо? - Его тон давал понять, что разго-
вор окончен, и Клео, выскользнув из комнаты, пошла к себе. Завтра, выс-
павшись, она будет решать, что лучше предпринять: бросить гиблое дело,
последовав примеру мужа, или пытаться его продолжать.
Ни сон, ни тяжелая всепоглощающая работа не помогли Клео принять ка-
кое-либо решение. Ее дни были похожи один на другой, и что-либо изменить
у нее не хватало воли. Позавтракав в одиночестве, она садилась в машину,
и Торнвуд вез ее в Истчип; в шесть забирал и отвозил домой. Вечером она
снова садилась работать, разложив бумаги на столе в гостиной; потом -
снова одна - ужинала, заставляя себя есть ради ребенка. Иногда Джуд ужи-
нал с ней, а затем на оставшийся вечер запирался у себя в кабинете. Чаще
всего его вообще не было дома. Он не говорил, куда уходил, что делал.
Клео не спрашивала его об этом, уверяя себя, что ей безразлично.
Они прекратили всякое общение, не испытывали даже гнева, и Клео
чувствовала, что вскоре ей придется отвечать на вопросительные взгляды
Мег. Экономка обожала их обоих, особенно Джуда, и, если даже она и не
заметила холодка в их отношениях - а это только слепой и глухой мог не
заметить, - она прекрасно знала, что они спят в разных спальнях и что
Джуд каждый день уходит из дома в восемь утра и возвращается не раньше
полуночи.
Рано или поздно Мег не удержится и спросит, в чем дело. И что она ей
ответит? Клео устала гадать. Вряд ли она расскажет Мег всю правду - что
Джуд застал ее полураздетой на полу с Фентоном и что он считает ее бере-
менной от Фентона!
Мысль о ребенке заставила ее встрепенуться и высвободила чувства из
тяжкого, гнетущего заточения. Когда-то она надеялась сделать свой брак
счастливым, надеялась, что ее любовь пробудит в нем ответное чувство. Но
эта надежда мертва, и глупо даже мечтать оживить ее. Думать надо о мла-
денце, который должен родиться. А какому ребенку будет радостно в доме,
где родители почти не встречаются и неделями не удостаивают друг друга
парой слов?
Необходимо или разъехаться, или развестись. Все равно что. А если
Джуд не согласится, ей придется взять дело в свои руки. Уехать из дома,
и как можно скорее.
Придя к такому выводу, Клео оставалось лишь дождаться мужа. Он, оче-
видно, предупредил Мег, что к ужину не вернется. Насколько Клео знала,
он еще ни разу не проводил ночь вне дома. Но, когда часы пробили два,
Клео начала думать, что все когда-нибудь случается в первый раз. И
только она это подумала, как услыхала стук двери и его шаги - он ступал
тяжело, шаркал, словно был до предела измотан. Или пьян.
Еще сутки назад она могла бы встретить его, надев маску мрачного без-
различия. Но теперь она словно вырвалась из тюрьмы, ожила, и обида тер-
зала ее с новой силой. Все долгие томительные часы ожидания его безмолв-
ный, суровый призрак стоял перед ее глазами. Но ей предстояло встре-
титься с Джудом лицом к лицу - с ним, столь горячо любимым. Вопреки все-
му ее любовь осталась жить. Этого он не смог в ней убить.
Неверными шагами она двинулась в переднюю, чтобы перехватить его там;
устало проведя рукой по волосам, она сказала:
- Мне надо с тобой поговорить.
- Прямо сейчас?
В этот поздний час передняя была освещена слабо, но Клео разглядела
морщины у его глаз и рта, темную щетину на подбородке.
- Боюсь, что да. Это нельзя откладывать.
Она вернулась в гостиную; сердце гулко стучало. Она была почти увере-
на, что он, презрев ее просьбу, пойдет к себе наверх. С таким изможден-
ным видом ему только свалиться в постель и проспать целые сутки.
Но, обернувшись, она увидела его позади себя; он продел палец в узел
галстука, ослабляя его. Глядя, как он плеснул бренди себе в бокал, она
впервые спросила себя, с кем он проводил все эти вечера.
Вопрос испугал ее. Голова наполнилась предположениями, думать о кото-
рых она не хотела. Ревность оказалась страшной, мучительной бездной.
- И так?
Ни капли живого интереса. Клео почувствовала себя глубоко уязвленной.
Как будто она - нечто настолько несущественное, что и замечать не стоит,
разве только по крайней необходимости.
Он не отрываясь осушил бокал, и она злобно прошипела:
- Неужели нужно напиваться как свинья?
Черная бровь приподнялась, словно присутствие Клео было только сейчас
обнаружено, отмечено про себя и - сочтено несущественным. Он отвернулся,
чтобы снова наполнить бокал, и холодно проговорил:
- Нужно? Разве тебе не все равно, что мне нужно?
- Нет! - выдохнула она. - Не знаю. Я больше ничего не знаю, кроме од-
ного. - Она глубоко и прерывисто вздохнула, стараясь вернуть самооблада-
ние. Достучаться до него она не могла, его чувства были для нее закрыты.
Это нужно было принять как факт и постараться взять себя в руки, иначе
он догадается, что ее сердце вновь заполняется болью. Если ей удастся
сохранить достоинство - это уже что-то. - Так больше продолжаться не мо-
жет, - ровно сказала она. - Какой смысл в таком браке, как наш? В доме
царит молчание: ты почти не разговариваешь. И дома почти не бываешь и
ничем не объясняешь свое отсутствие. В таком доме нельзя воспитывать ре-
бенка.
Клео села: она была слишком утомлена, чтобы стоять; бесконечная уста-
лость смотрела из ее бездонных глаз. Джуд выговорил с расстановкой:
- Ах да. Ребенок. - Его взгляд блуждал по ней, словно в поисках новой
жизни. - Мы не должны забывать о ребенке. - Он подошел к остывшему ками-
ну, и его голос зазвучал так горько, что к ее глазам подступили слезы. -
Я его усыновлю, дам ему свое имя - мой он или Фентона. Но взамен я тре-
бую не начинать бракоразводный процесс в ближайшем будущем. Через нес-
колько лет мы снова обсудим ситуацию.
Клео оцепенела. Она чувствовала, что одно слово или движение - и она
взорвется. Итак, он хочет, благопристойности ради, чтобы она формально
оставалась его женой еще несколько лет. Она оказалась в ловушке этого
ставшего фарсом брака, и до ее чувств никому не было дела. Затем Джуд
прибавил, словно у него все давно уже было решено:
- Однако ради сохранения спокойствия нас обоих будет лучше, если
большую часть времени мы будем жить раздельно. Отсутствие неизбежного в
противном случае напряжения будет хорошо и для ребенка. Естественно,
начнутся разговоры, - продолжал он тем же тоном судьи, - но можно будет
объяснить, например, что ты уехала жить в деревню ради ребенка. Предос-
тавь это мне, я все устрою. Я узнал от Фионы, - он метнул взгляд в ее
каменное лицо, - что неподалеку от ее загородного дома продается
усадьба. Я наведу справки.
- Наводи, - задохнулась она, словно услышав свой смертный приговор.
Она сознавала, что оставаться с ним более не в силах, но и без него ей
не жить.
Слезы навернулись ей на глаза. Но расплакаться перед ним, под его
отстраненным, холодным чужим взглядом - никогда! Она с усилием встала,
ноги едва донесли ее до дверей. Поле ковра никогда не было таким беск-
райним, уединенная комната - такой далекой. Джуд оказался у двери раньше
и распахнул ее со словами:
- Я постараюсь как можно скорее чтонибудь найти. Разумеется, я буду
держать тебя в курсе, и ты всегда сможешь осмотреть любой дом и решить,
подходит он тебе или нет.
Он умолк; сказанное им больше походило на словесную пытку, чем на об-
думанное решение их наболевшей проблемы. Клео взглянула в его суровые,
красивые, беспощадные черты, и внезапно море страдания в ее огромных
дымчатых глазах превратилось в ядовитое пламя ненависти.
- Когда мы найдем, где тебе поселиться, я постараюсь иногда загляды-
вать к тебе, - безучастно прибавил он.
Клео вскинулась и прошипела, как дикая кошка:
- Не трать свое драгоценное время. Я и на порог тебя не пущу.
Пусть думает что хочет, решила она, проходя мимо него с высоко подня-
той головой и пылающими щеками. В их разрыве она не видела ничего даже
отдаленно напоминающего полюбовное решение супругов.
Она вырвала его из своей жизни; прочь все страдания и сожаления. Хва-
тит! Она не доставит ему удовольствия знать, что причина ее ярости не в
его относительно благоразумном предложении, но в легком аромате экзоти-
ческих духов, которыми пахла его одежда!
Ему никогда не узнать, что она слепо ревновала его к обладательнице
этого запаха, кто бы она ни была, к той женщине, чьи объятия он покинул,
чтобы сообщить своей жене, что подыскивает ей подходящую дыру, в которой
она себя похоронит! И никто ей не докажет, что задолго до того, как она
заговорила о невозможности такой жизни, он не задумал уже избавиться от
нее, только подыскивая наиболее подходящий способ. Неудивительно, что он
не хочет разводиться сразу: намного удобнее просто удалить жену по-
дальше, если любовница стала слишком требовательна!
Ярость гнала ее вверх по лестнице с такой скоростью, что, будь она в
состоянии думать, она бы сама себе удивилась. Ее никуда не удастся заг-
нать против ее воли! Она не собирается становиться надежно упрятанной
нелюбимой женой и позволять своему похотливому красавцу муженьку крутить
романы со всякой, кто посмазливей да подоступней и кто с радостью ухва-
тится за возможность скрасить его одинокую жизнь!
- Так вот ты где? Мег сказала, что ты пошла посидеть на солнышке.
Клео с трудом подняла веки и увидела, что к ней по заботливо ухожен-
ной лужайке направляется Фиона. Садик позади дома был гордостью Торнву-
да, за каждым деревцем и цветком следили, как за любимым ребенком. В са-
мом центре огромного, могущественного города это был неожиданно мирный и
уютный уголок.
- Не вставай, - мягко приказала Фиона, когда Клео сняла длинные ноги
с шезлонга, и опустилась на пригретую солнцем траву. - На тебя так при-
ятно смотреть! И поздравляю - я узнала твою потрясающую новость! Слушай,
а как ты себя чувствуешь? - Синие, миндалевидные, совсем как у Джуда,
глаза сузились при взгляде на изможденные черты Клео. - Это малыш не да-
ет тебе покоя?
- А? Да. - Замешательство морщинкой пробежало по лбу Клео и бесследно
скрылось. Это, конечно, Джуд рассказал сестре о ребенке. Клео с горечью
подумала: интересно, а о своих подозрениях, что ребенок - Фентона, он
тоже ей рассказал? Проклиная румянец, заливший ей щеки при этой дикой
мысли, она снова легла и приняла успокоенный вид. - Да, немного.
Это была неправда. Ребенок Джуда ничуть ее не беспокоил; даже если бы
это было так, она не стала бы жаловаться. В ее жизни, кроме ребенка, ни-
чего не было, и она уже его любила безумной материнской любовью. Будущее
дитя значило для нее больше, чем престижная работа, личное состояние,
даже Джуд. Гораздо больше. Она невольно сжала губы. Джуд вычеркнут из ее
жизни. Он жестокий, изворотливый человек, от него она уже свободна.
- Как съездила в Париж? - Клео попыталась осторожно сменить тему, но
Фиона не собиралась этого делать.
- Замечательно, - коротко ответила она, сделав изящный жест красивой
тонкой рукой. - Но я не для того сюда ехала, чтобы говорить об этом. -
Она сбросила серебристо-серый жакет с короткими рукавами, и жаркое солн-
це ласково позолотило ее обнаженные руки. - Джуд мне сказал, что ты
слишком много работаешь. Рада видеть, что сегодня ты позволила себе от-
дохнуть.
Клео удивилась: ей казалось, он не замечает, чем она занимается, что
ему все равно. Но если кто-то и должен объявить, что их браку конец, то
наверняка не она.
- Мне сегодня не захотелось никуда ехать. Я решила, что поработаю до-
ма.
Это была правда. В это утро она почувствовала, что не вынесет больше
ни дня в обществе Люка. Ревность и гнев всю ночь не давали ей уснуть, и
только на рассвете она ненадолго забылась, решив последовать примеру
Джуда и пустить их брак на самотек.
- Еще он мне сказал, что вы подыскиваете загородный дом, чтобы воспи-
тывать там ребенка, - медленно произнесла Фиона.
