невидимые гитарные струны, и вдруг в его руках появилась золотая лютня. -
Дорожный роман, а? И это в такое время!
Лютня в его руках превратилась в папку, набитую чертежами и образцами
договоров, он подал папку Мишелю и наставительно произнес:
- Вы торгуете машинами, ясно? Вы петите по серьезному делу, а вовсе
не на поиски приключений! Оставьте девочек в покое, дружище!
Мишелю хотелось хоть что-нибудь сказать в свое оправдание, но он
сидел в кресле как парализованный, не в силах выдавить ни звука. А шеф тем
временем кружил вокруг него как тигр в клетке, не умолкая ни на миг:
- Сначала вы хвастаете, что торгуете машинами, а кончится дело тем,
что вы выболтаете всю правду, лишь бы вырасти в глазах этой девчонки?!
Если и дальше так пойдет, скоро вы скажете ей...
Старик уселся верхом на кресло и важно извлек откуда-то огромную, как
меч, зубную щетку. На голове его появился шлем с султаном.
- ...вы скажете: "Я - современный странствующий рыцарь! Машины -
всего лишь прикрытие, чтобы сохранить в тайне мое инкогнито. А на самом
деле я - агент Имперской службы безопасности, о моих подвигах поют
менестрели, аккомпанируя себе на золотых лютнях..."
Лютня снова возникла у него в руках, и он затянул оперную арию,
бряцая по струнам зубной щеткой.
Струны дребезжали совсем как дверной колокольчик: дзынь-дзынь! И
вдруг лютня обернулась девушкой. Мишель узнал ее - это была Инесс! Она
сидела на коленях у шефа, тот тер ее пупок зубной щеткой, а девушка
плакала, и слезы ее звоном капали на пол: дзынь-дзынь!
И вдруг Мишель понял, что это не шеф, а цепод, садистски ухмыляясь,
пытает девушку! Это было невыносимо, и Мишель, преодолев оцепенение,
вскочил...
...вскочил на постели и зажег свет. Кто-то звонил у двери. Протирая
глаза, Мишель отворил. Перед ним, сверкая золотыми пуговицами на мундире,
стоял корабельный комиссар полиции. За его спиной стояли еще двое в
штатском.
4
Все трое вошли в каюту. Замыкающий захлопнул дверь и повернул ключ в
замке.
- Что происходит, комиссар? - спросил Мишель.
- Эти господа вам все объяснят. Они из полиции.
Полицейские в штатском молча прошли мимо них в каюту. Один из них
сразу же принялся бесцеремонно перерывать чемоданы Мишеля, второй осмотрел
помещение.
- Эй, - возмутился Мишель. - В чем дело?!
- Не волнуйтесь. - Комиссар положил ему на плечо руку. - Поверьте, я
безутешен...
- Я - тем более, какими бы ни были причины этого вторжения! По какому
праву?! Я пожалуюсь руководству компании!
Полицейские не обращали на них никакого внимания. Один из них
торопливо листал бумаги в папке, второй с подозрением разглядывал
зажигалку Мишеля. Он открыл ее и снова закрыл. Шарики выглядели
точь-в-точь как обычные капсулы с гиперсжатым пропаном.
- Ай да зажигалочка у вас, - заметил он. - Если вы ее не потеряете,
то газу вам хватит лет на двадцать.
- Она недешево мне обошлась, - огрызнулся Мишель. - А вы меня затем и
разбудили, чтобы поболтать о зажигалках?
Судя по всему, незнакомцы покончили с обыском. Один из них молча
встал в углу; второй - тот, что говорил, - уселся на кровать. Мишель
отобрал у него зажигалку и закурил.
- Итак? - сказал он. - Я жду объяснений.
Полицейский пропустил его вопрос мимо ушей. В свою очередь он
спросил:
- Почему вы сменили каюту?
Мишелю не хотелось устраивать пикировку, чтобы не затягивать дело.
Поэтому он просто рассказал об ужаснувшей Инесс встрече с цеподом.
- Похоже на правду, - сказал полицейский. - Мы проверим. Но если то,
что вы рассказали, правда - благодарите свою малышку, потому что она
спасла вам жизнь.
- Что-о?!
- Я говорю: ваша малышка спасла вам жизнь. В вашей старой каюте
взорвалась газовая бомба. Номерной собрался прибрать в каюте, открыл дверь
и на пороге потерял сознание. Все пришлось деактивировать. Вы не везли с
собой какое-нибудь оружие?
- Вы с ума сошли?! Зачем?!
- Откуда мне знать? Бывают такие хобби... Вы вполне могли забыть свою
бомбу, когда переезжали...
Тут вмешался комиссар.
- Я прошу вас запомнить одно, мсье Местре. Мы сделали все, чтобы этот
случай остался в тайне. Пассажиры ничего не знают. Разглашение повредило
бы компании. А не было ли у вас врагов?
После первого потрясения Мишель пришел в себя. Он флегматично
проворчал:
- Могу поклясться, что нет! Какие враги могут быть у простого
коммивояжера? Однако у меня есть конкуренты, а моя смерть помешала бы
подписанию очень важных контрактов. Может быть, этим все и объясняется?
- Сдается мне, что вы относитесь к случившемуся философски, - заметил
полицейский.
Мишель усмехнулся.
- Я от природы не слишком впечатлителен.
- Послушайте, - снова вмешался комиссар. - Если это было покушение,
то попытка может повториться. Для вашей же безопасности я могу предложить
вам перебраться в госпиталь. Я сообщу, что у вас был приступ, скажем,
сердечный, или что-нибудь в этом роде.
Он повернулся к полицейскому.
- Что вы на это скажете, инспектор?
- Не вижу никаких препятствий. Однако, на Смарагде мы сами подберем
подходящий отель для мсье Местре и попросим его, чтобы он не покидал
столицу, не уведомив нас.
Мишель нервно затянулся сигаретой. Он размышлял. Перспектива
заточения в госпитале ему не улыбалась, однако это же всего на несколько
часов. Полет все равно заканчивается.
Он подумал о том, как будет разочарована Инесс, проснувшись. Но
главное - она уснула, чувствуя себя в безопасности. "Прощай, - подумал он.
- Прощай, чудесное воспоминание о путешествии. Роман длился достаточно
долго. Зато не придется искать причину, чтобы отказаться от роли гида".
Неожиданно ему пришла в голову идея.
- Я согласен, - сказал он. - Однако нельзя ли эту историю немного
откорректировать?
- Каким образом?
- Если у меня есть враги, я хотел бы, чтобы они вообразили, что
покушение удалось.
- И речи быть не может, - испугался инспектор. - Нам не нужен скандал
на борту! Если...
- Выслушайте сначала, - оборвал его Мишель. - Достаточно будет
подтвердить, что приступ случился в моей старой каюте, когда я, например,
вернулся за чем-нибудь забытым. Пассажиры не удивятся, зато враги поверят,
что официальная версия маскирует удавшееся убийство. Кроме того, можно
допустить утечку информации - шепнуть одному-другому, что я тяжело болен,
очень тяжело болен. Вы понимаете?
- И они решат, что вы мертвы?
- Именно! Только как раз этого вы не должны говорить. Достаточно
подчеркнуть, что состояние моего здоровья внушает опасение.
Инспектор потер подбородок и задумчиво сказал:
- Сдается мне, что вы знаете больше, чем хотите показать.
- Инспектор!
- Да, я знаю, что говорю. Улик у меня против вас никаких, однако вы
демонстрируете необычное в вашем положении спокойствие и самообладание. На
планете вы перейдете в ведение городских властей, и я не смогу проследить
за вами в дальнейшем, так как отвечаю за безопасность этого корабля.
Однако я сообщу свое мнение местной полиции.
Движением руки он остановил готового взорваться молодого человека и
добавил:
- Однако я не имею ничего против вашего маленького спектакля.
Он указал на постель.
- Ложитесь и притворитесь мертвым.
Мишель затянулся последний раз сигаретой, бросил окурок в пепельницу,
сунул в карман зажигалку и со вздохом облегчения вытянулся на постели.
Комиссар снял телефонную трубку и набрал номер.
- Госпиталь? Говорит комиссар корабельной полиции. Пожалуйста, срочно
пришлите санитаров с носилками в каюту 104 по левому борту. Тяжелый
сердечный приступ... Благодарю вас.
Он бросил трубку.
- Они будут здесь через минуту.
- Не забудьте распорядиться, чтобы мой багаж перенесли в изолятор! -
попросил Мишель.
- Как вам будет угодно.
- А как с номерным?
- Что вы имеете в виду?
- Ведь он тоже знает о взрыве. Его тоже придется изолировать?
- Не придется. - Полицейский внимательно посмотрел ему в глаза. -
Бедняга скончался через пять минут после того, как вдохнул газ.
В дверь постучали. Полицейский накрыл лицо Мишеля простыней и
приказал впустить санитаров.
Мишель почувствовал, как его вместе с простыней переложили на носилки
и понесли по коридору, потом по лестнице. Через некоторое время по легкому
аптечному запаху он догадался, что находятся в госпитале.
Его снова подняли вместе с простыней и переложили на мягкую кровать.
Он замер. Сквозь простыню было видно, как погас свет. Потом послышались
шаги, негромкие голоса, хлопнула дверь. Он остался один.
Он выглянул из-под простыни. Он находился в помещении с гладкими
голыми стенами. В углу горел ночник. Рядом с кроватью были сложены вещи:
инспектор сдержал слово.
Мишель встал и потрогал дверь. Как и можно было ожидать, его заперли
на ключ.
Мишель пожал плечами, подавил зевок и снова улегся. Здесь можно было
чувствовать себя в полной безопасности. Вскоре он спокойно уснул.
5
- Я ничего не могу сделать, - развел руками дежурный санитар. Врач
запретил посещения.
- Несколько часов назад он был совершенно здоров! - настаивала Инесс.
- Что с ним могло случиться?
- Посещать больных запрещают обычно, когда они в тяжелом состоянии.
Но, к сожалению, я ничего не могу вам сообщить. Вы родственница больного?
Инесс покраснела.
- Нет, нет. Мы познакомились в полете. - Она порылась а сумочке,
достала конверт и протянула его дежурному. - Не будете ли вы так любезны
передать ему вот это?
- Ради бога.
- Мне бы очень хотелось повидать его прежде, чем покину корабль, но,
видно, уже не получится.
- Не волнуйтесь, он получит ваше письмо. Не знаю, будет ли он в
состоянии его прочитать, но вручим мы его обязательно.
Инесс чуть не плакала. Чтобы скрыть смущение, она отвела глаза и
спросила еще:
- Он полетит с вами дальше или ему позволят высадиться?
- Несомненно. Больных с корабля всегда переправляют в госпиталь в
первом же порту.
Девушка коротко поблагодарила и исчезла. Ей нужно было спешить: в
холле уже собирались ожидавшие высадки.
Санитар рассеянно осмотрел конверт, адресованный Мишелю Местре, и
нажал кнопку на стопе. Перед ним вырос мальчишка-рассыльный.
- Письмо для номера 32! - рявкнул дежурный и швырнул конверт
мальчишке.
Мишель Местре, полностью одетый, то и дело поглядывая на часы, мерил
шагами запертую каюту. Уже добрых полчаса он заставлял себя сдерживаться:
ему ужасно хотелось учинить скандал - выломать к чертовой матери дверь, к
примеру.
Чтобы сохранять хладнокровие, ему пришлось призвать на помощь всю
силу воли. Он убеждал себя, что для полицейских он такой же пассажир, как
и все остальные, и если он что-нибудь натворит, это только усилит
подозрения.
Он с омерзением покосился на поднос с остатками больничного завтрака.
В двери щелкнул замок. Мишель повернулся. В палату, сияя улыбкой,
вошел человек с небольшими пшеничными усиками. На лице Мишеля отразилось
радостное облегчение.
- Иоганн!
- Собственной персоной! - отвечал человек, запирая за собой дверь. -
Ну как? Не успел приняться за работу, как уже попал в переделку и бросился
за помощью к друзьям?
- Я тебя не вызывал.
- Большое дело! Просто я тебя опередил. Но все равно кончилось бы
именно этим.
Они пожали друг другу руки. Иоганн протянул насмешливо:
- Да, лихой вид у великого агента! Только, боюсь, вместо величайшего
