с ними оставила нам в наследство резко очерченные типы, из коих левые
эс-эры и анархисты иллюстрируют собой тип плохеньких революционеров дос-
таточно наглядно. Они кричат теперь - до истерики захлебываясь криком,
кричат против "соглашательства" "правых большевиков". Но подумать они не
умеют, чем плохо было и за что по справедливости осуждено историей и хо-
дом революции "соглашательство".
Соглашательство времен Керенского отдавало власть империалистской
буржуазии, а вопрос о власти есть коренной вопрос всякой революции. Сог-
лашательство части большевиков в октябре-ноябре 1917 года либо боялось
взятия власти пролетариатом, либо хотело делить власть поровну не только
с "ненадежными попутчиками" вроде левых эс-эров, но и с врагами, чернов-
цами, меньшевиками, которые неизбежно мешали бы нам в основном, в разго-
не Учредилки, в беспощадном сокрушении Богаевских, в полном проведении
советских учреждений, в каждой конфискации.
Теперь власть взята, удержана, укреплена в руках одной партии, партии
пролетариата, даже без "ненадежных попутчиков". Говорить теперь о согла-
шательстве, когда быть не может даже речь о разделе власти, об отказе от
диктатуры пролетариев против буржуазии, значит просто повторять, как со-
рока, заученные, но не понятые слова. Называть "соглашательством" то,
что, придя в положение, когда мы можем и должны управлять страной, мы
стараемся привлечь к себе, не жалея денег, культурнейшие из обученных
капитализмом элементов, их взять на службу против мелко-собственническо-
го распада, это значит вовсе не уметь думать об экономических задачах
строительства социализма"...
О ПРОДНАЛОГЕ, О СВОБОДЕ ТОРГОВЛИ, О КОНЦЕССИЯХ.
В приведенных рассуждениях 1918 года есть ряд ошибок насчет сроков.
Сроки оказались дольше, чем предполагалось тогда. Это не удивительно. Но
основные элементы нашей экономики остались те же. Крестьянская "беднота"
(пролетарии и полупролетарии) превратилась, в очень большом числе случа-
ев, в середняков. От этого мелко-собственническая, мелко-буржуазная
"стихия" усилилась. А гражданская война 1918-1920 годов чрезвычайно уси-
лила разорение страны, задержала восстановление производительных сил ее,
обескровила больше всего именно пролетариат. К этому прибавился неурожай
1920 года, бескормица, падеж скота, что еще сильнее задержало восстанов-
ление транспорта и промышленности, отразившись, например, на подвозе
крестьянскими лошадьми дров, нашего главного топлива.
В итоге политическая обстановка к весне 1921 года сложилась так, что
немедленные, самые решительные, самые экстренные меры для улучшения по-
ложения крестьянства и подъема его производительных сил стали неотложно
необходимы.
Почему именно крестьянства, а не рабочих?
Потому, что для улучшения положения рабочих нужны хлеб и топливо.
Сейчас "задержка" самая большая - с точки зрения всего государственного
хозяйства - именно из-за этого. А увеличить производство и сбор хлеба,
заготовку и доставку топлива нельзя иначе, как улучшив положение
крестьянства, подняв его производительные силы. Начать надо с
крестьянства. Кто не понимает этого, кто склонен усматривать в этом выд-
вигании крестьян на первое место "отречение" или подобие отречения от
диктатуры пролетариата, тот просто не вдумывается в дело, отдает себя во
власть фразе. Диктатура пролетариата есть руководство политикой со сто-
роны пролетариата. Пролетариат, как руководящий, как господствующий
класс, должен уметь направить политику так, чтобы решить в первую голову
самую неотложную, самую "больную" задачу. Неотложнее всего теперь меры,
способные поднять производительные силы крестьянского хозяйства немед-
ленно. Только через это можно добиться и улучшения положения рабочих, и
укрепления союза рабочих с крестьянством, укрепления диктатуры пролета-
риата. Тот пролетарий или представитель пролетариата, который захотел бы
не через это пойти к улучшению положения рабочих, оказался бы на деле
пособником белогвардейцев и капиталистов. Ибо итти не через это значит:
цеховые интересы рабочих поставить выше классовых интересов, значит: ин-
тересам непосредственной, минутной, частичной выгоды рабочих принести в
жертву интересы всего рабочего класса, его диктатуры, его союза с
крестьянством против помещиков и капиталистов, его руководящей роли в
борьбе за освобождение труда от ига капитала.
Итак: в первую голову нужны немедленные и серьезные меры для поднятия
производительных сил крестьянства.
Сделать это нельзя без серьезных изменений продовольственной полити-
ки. Таковым изменением явилась замена разверстки продналогом, связанная
со свободой торговли после уплаты налога, по крайней мере в местном хо-
зяйственном обороте.
В чем сущность замены разверстки продналогом?
На этот счет очень распространены неправильные представления. Непра-
вильность проистекает большей частью от того, что не вникают в сущность
перехода, не спрашивают себя, от чего к чему ведет данный переход.
Представляют себе дело так, как будто бы переход был от коммунизма вооб-
ще к буржуазности вообще. Против этой ошибки приходится неизбежно указы-
вать на то, что говорилось в мае 1918 года.
Продналог есть одна из форм перехода от своеобразного "военного ком-
мунизма", вынужденного крайней нуждой, разорением и войной, к правильно-
му социалистическому продуктообмену. А этот последний, в свою очередь,
есть одна из форм перехода от социализма с особенностями, вызванными
преобладанием мелкого крестьянства в населении, к коммунизму.
Своеобразный "военный коммунизм" состоял в том, что мы фактически
брали от крестьян все излишки и даже иногда не излишки, а часть необхо-
димого для крестьянина продовольствия, брали для покрытия расходов на
армию и на содержание рабочих. Брали большей частью в долг, за бумажные
деньги. Иначе победить помещиков и капиталистов в разоренной мел-
ко-крестьянской стране мы не могли. И тот факт, что мы победили (вопреки
поддержке наших эксплоататоров могущественнейшими державами мира), пока-
зывает не только, на какие чудеса героизма способны рабочие и крестьяне
в борьбе за свое освобождение. Этот факт показывает также, какую роль
лакеев буржуазии играли на деле меньшевики, эс-эры, Каутский и К°, когда
они ставили нам в вину этот "военный коммунизм". Его надо поставить нам
в заслугу.
Но не менее необходимо знать настоящую меру этой заслуги. "Военный
коммунизм" был вынужден войной и разорением. Он не был и не мог быть от-
вечающей хозяйственным задачам пролетариата политикой. Он был временной
мерой. Правильной политикой пролетариата, осуществляющего свою диктатуру
в мелко-крестьянской стране, является обмен хлеба на продукты промышлен-
ности, необходимые крестьянину. Только такая продовольственная политика
отвечает задачам пролетариата, только она способна укрепить основы соци-
ализма и привести к его полной победе.
Продналог есть переход к ней. Мы все еще так разорены, так придавлены
гнетом войны (бывшей вчера и могущей вспыхнуть благодаря алчности и зло-
бе капиталистов завтра), что не можем дать крестьянину за весь нужный
нам хлеб продукты промышленности. Зная это, мы вводим продналог, т.-е.
минимально необходимое (для армии и для рабочих) количество хлеба берем
как налог, а остальное будем обменивать на продукты промышленности.
При этом надо еще не забывать следующее. Нужда и разорение таковы,
что восстановить сразу крупное, фабричное, государственное, социалисти-
ческое производство мы не можем. Для этого нужны крупные запасы хлеба и
топлива в центрах крупной промышленности, нужна замена изношенных машин
новыми и т.п. Мы на опыте убедились, что этого нельзя сделать сразу, и
мы знаем, что после разорительной империалистской войны даже самые бога-
тые и передовые страны лишь в течение известного, довольно долгого, ряда
лет смогут решить такую задачу. Значит, необходимо в известной мере по-
могать восстановлению мелкой промышленности, которая не требует машин,
не требует ни государственных, ни крупных запасов сырья, топлива, продо-
вольствия, - которая может немедленно оказать известную помощь
крестьянскому хозяйству и поднять его производительные силы.
Что же из этого получается?
Получается на основе известной (хотя бы только местной) свободы тор-
говли возрождение мелкой буржуазии и капитализма. Это несомненно. Закры-
вать глаза на это смешно.
Спрашивается, необходимо ли это? Можно ли оправдать это? Не опасно ли
это?
Вопросов подобного рода задается много, и в большинстве случаев они
обнаруживают только наивность (выражаясь мягко) задающего такие вопросы.
Взгляните на то, как я в мае 1918 года определял наличные в нашей
экономике элементы (составные части) разных общественно-экономических
укладов. Оспорить то, что на-лицо имеются все эти пять ступеней или сос-
тавные части всех этих пяти укладов, от патриархального, т.-е. полудико-
го, до социалистического, никому не удастся. Что в мелко-крестьянской
стороне преобладает "уклад" мелко-крестьянский, т.-е. частью патриар-
хальный, частью мелко-буржуазный, это само собой очевидно. Развитие мел-
кого хозяйства есть развитие мелко-буржуазное, есть развитие капиталис-
тическое, раз имеется обмен: это бесспорная истина, азбучная истина по-
литической экономии, подтверждаемая к тому же повседневным опытом и наб-
людением даже обывательским.
Какую же политику может повести социалистический пролетариат перед
лицом такой экономической действительности? Дать мелкому крестьянину все
потребные ему продукты из производства крупной социалистической фабрики
в обмен на хлеб и сырье. Это была бы самая желательная, самая "пра-
вильная" политика, - мы ее и начинали. Но мы не можем дать всех продук-
тов, далеко не можем и не очень скоро сможем - по крайней мере, до тех
пор не сможем, пока не закончим хотя бы первой очереди работ по электри-
фикации всей страны.
Как же быть?
Либо пытаться запретить, запереть совершенно всякое развитие частно-
го, негосударственного обмена, т.-е. торговли, т.-е. капитализма, неиз-
бежное при существовании миллионов мелких производителей. Такая политика
была бы глупостью и самоубийством той партии, которая испробовала бы ее.
Глупостью, ибо эта политика экономически невозможна; самоубийством, ибо
партии, пробующие подобную политику, терпят неминуемо крах. Нечего греха
таить, кое-кто из коммунистов "помышлением, словом и делом" грешил, впа-
дая именно в такую политику. Постараемся от этих ошибок исправиться.
Непременно надо от них исправиться, иначе совсем плохо будет.
Либо (последняя возможная и единственно разумная политика) не пы-
таться запретить или запереть развитие капитализма, а стараться напра-
вить его в русло государственного капитализма. Это экономически возмож-
но, ибо государственный капитализм есть на-лицо - в той или иной форме,
в той или иной степени - всюду, где есть элементы свободной торговли и
капитализма вообще.
Возможно ли сочетание, соединение, совмещение советского государства,
диктатуры пролетариата с государственным капитализмом?
Конечно, возможно. Это я и доказывал в мае 1918 года. Это я, надеюсь,
и доказал в мае 1918 года. Мало того: я доказал тогда же, что госу-
дарственный капитализм есть шаг вперед по сравнению с мелко-собственни-
ческой (и мелко-патриархальной, и мелко-буржуазной) стихией. Тьму ошибок
делают, сопоставляя или сравнивая государственный капитализм только с
социализмом, тогда как в данной политико-экономической обстановке обяза-
тельно сравнивать государственный капитализм и с мелко-буржуазным произ-
водством.
Весь вопрос - как теоретический, так и практический - состоит в том,
чтобы найти правильные способы того, как именно следует направить неиз-
бежное (до известной степени и на известный срок) развитие капитализма в
