ни гордости, ни тщеславия, был выше подобных мелочей. Предложение,
сделанное им президенту общества сэру Френсису М..., он считал делом
совершенно простым и естественным и даже не заметил, какое огромное
впечатление оно произвело на собрание.
По окончании заседания доктора повезли на улицу Пель-Мель в "Клуб
путешественников", где в честь его было устроено великолепное
пиршество. Количество блюд соответствовало значению, которое
придавалось экспедиции почетного гостя, а поданный на стол осетр был
только на три каких-нибудь дюйма короче самого Самуэля Фергюссона,
Французские вина лились рекой, провозглашалось множество тостов в
чести знаменитых путешественников, прославившихся своими
исследованиями Африки. Пили за здоровье одних и за светлую память
других, придерживаясь при этом алфавита, что уж было совершенно
поанглийски: пили за Аббади, Адамса, Адансона, Андерсона, Арно, Арнье,
Барта, Бейки, Бельтраме, Бёртона, Бёрчела, Бика, Бимбачи, Болвика,
Болдуина, Болзони, Болоньези, Боннемена, Брён-Ролле, Брауна, Бриссона,
Брюса, Буркхардта, Вайлда, Вальберга, Варингтона, Вашингтона,
Вейсьера, Венсана, Берне, Винко, Водейя, Галинье, Гальтона, Гольберри,
Дебоно, Дезаваншера, Деккена, Денхема, Диксена, Диксона, Дочарда,
Дункана, Дю Берба, Дюверье, Дюрана, Дюруле, Дю Шаллю, Жоффруа,
ИбнБатута, Кайе, Кайо, Кауфмана, Кёмминга, Кемпбелла, Клаппертона,
КлотБейя, Кноблехера, Коломье, Крапфа, Куммера, Куни, Курваля, Лажайя,
Ламбера, Ламираля, Ламприера, Лафарга, Левайяна, Лежана, Ленга, Джона
Лендера, Ричарда Лендера, Лефевра, Ливингстона, Мадьяра, Мак-Карти,
Мальзака, Мольена, Монтейро, Моррисона, Моффата, Мунго Парка, Мэзана,
Нейманса, Овервега, Пане, Партаррьо, Паскаля, Педди, Пенея, Пирса,
Питрика, Понсе, Пракса, Рата, Раффенеля, Ребмана, Рилейя, Ритчи,
Ричардсона, Ронгави, Роше, д'Эрикура, Рошера, Рюппеля, Сонье, Спика,
Такки, Таусни, Тибо, Тирвитта, Томпсона, Торнтона, Троттера, Туля,
Ферре, Фогеля, Френеля, Халма, Хана, Хейглина, Хорнемана, Хоутона,
Чепмена, Штейднера, Эккара, Эмбера, Эрхардта, д'Эскейрак де Лотюра.
Наконец, подняли бокалы за доктора Самуэля Фергюссона, который
своим удивительным начинанием должен был связать воедино труды всех
своих предшественников и внести свой вклад в изучение Африки.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Заметка в газете "Дейли телеграф".- Полемика в научных журналах.-
Доктор Петерман поддерживает своего друга доктора Фергюссона.-
Ответ ученого Конера.- Заключение многочисленных пари.-
Различные предложения, сделанные доктору Фергюссону.
На следующий день, 15 января, в газете "Дейли телеграф" была
напечатана следующая заметка:
"Наконец-то Африка раскроет тайну своих необъятных пустынь.
Современный Эдип (4) разгадает загадку, которая была не по силам
ученым шестнадцати веков. В былые времена искать истоки Нила (fontes
Nili quoerere) считалось безумной, по пыткой, неосуществимой мечтой.
Доктор Барт, шедший до Судана по пути, начертанному Денхемом и
Клаппертоном; доктор Ливингстон, проделавший свои отважные
исследования от мыса Доброй Надежды до бассейна реки Замбези; капитаны
Бёртон и Спик, открывшие Великие внутренние озера,- все эти
путешественники проложили для современной цивилизации три новых пути.
Точка пересечения этих путей есть как бы сердце Африки, куда до сих
пор не удалось проникнуть ни одному путешественнику. Сюда-то и должны
быть устремлены все усилия.
И вот доктор Самуэль Фергюссон, чьи славные исследования не раз
были оценены по заслугам нашими читателями, возобновляет труды смелых
пионеров науки, предпринимает еще одну отважную попытку.
Этот неустрашимый исследователь намерен пересечь на воздушном
шаре всю Африку с востока на запад. Если не ошибаемся, то исходным
пунктом его изумительного путешествия будет остров Занзибар,
расположенный у восточного берега Африки. Что же касается конечного
пункта путешествия, он известен лишь провидению.
Вчера на заседании Лондонского королевского географического
общества было доложено об этом предполагаемом научном исследовании, и
тут же на заседании было ассигновано на покрытие расходов экспедиции
две тысячи пятьсот фунтов стерлингов.
Мы все время будем держать наших читателей в курсе экспедиции, не
имеющей прецедента в географических летописях".
Разумеется, эта заметка наделала много шума; прежде всего она
вызвала целую бурю сомнений: доктор Фергюссон казался какой-то
сказочной личностью. Говорили, что все это вымысел Барнема, который в
свое время "поработал" в Соединенных Штатах, а теперь нацеливается на
Англию. В февральском номере "Известий географического общества",
издаваемых в Женеве, появилась остроумная статейка, высмеивающая
Лондонское географическое общество, пиршество в "Клубе
путешественников" и даже феноменального осетра.
Петерман в своем "Бюллетене", издаваемом в Готе, заставил
замолчать женевский журнал. Он лично знал доктора Фергюссона и ручался
за неустрашимость своего отважного друга.
Впрочем, вскоре все маловеры были окончательно посрамлены:
приготовления к путешествию делались в самом Лондоне. Стало известно,
что лионские фабрики получили солидный заказ на шелковую тафту для
воздушного шара; и, наконец, британское правительство предоставило в
распоряжение доктора Фергюссона транспорт "Решительный" под командой
капитана Пеннета.
Тут сразу со всех сторон посыпались тысячи поздравлений и
пожеланий успеха. Описание подробностей экспедиции появилось на
страницах парижских "Известий географического общества", интересная
статья была напечатана в "Новых летописях путешествий, географии,
истории и археологии", издаваемых В. А. Мальт-Бреном, добросовестный
научный труд был опубликован в немецком "Географическом вестнике"
доктором В. Конером, который убедительно показал возможность
путешествия, вероятность успеха, характер препятствий и громадные
преимущества передвижения по воздуху. Не одобрял он лишь отправной
точки: по его мнению, разумнее было бы выбрать Массауа, маленький порт
в Абиссинии, откуда Джемс Брюс в 1768 году отправился на поиски
истоков Нила. Впрочем, он безоговорочно восхищался энергией доктора
Фергюссона, железным мужеством этого человека, который замыслил такое
путешествие и готовится осуществить свой замысел. Североамериканскому
"Обозрению" трудно было примириться со славой, выпавшей на долю
Англии, и оно, вышучивая проект доктора Фергюссона, приглашало его,
раз уж он пускается в подобное путешествие, залететь и в Америку.
Словом, не считая газет всего мира, не было ни одного научного
журнала,- от "Вестника евангелических миссий" и до "Алжирского и
колониального обозрения", от "Летописей распространения христианской
веры" и до "Миссионерских ведомостей",- который в той или иной форме
не отозвался бы на это смелое предприятие.
В Лондоне и по всей Англии заключались крупные пари: во-первых,
действительно ли существует доктор, или это только мифическая
личность; во-вторых, будет ли предпринято путешествие; в-третьих,
успешна ли будет эта экспедиция и, наконец, в-четвертых, вернется ли
обратно или погибнет доктор Фергюссон. В книгу записей о заключенных
пари заносились огромные суммы, словно дело шло о скачках в Эпсоме.
Таким образом, верующие и маловеры, невежды и ученые - все
обратили свои взоры на доктора Фергюссона, и он стал, сам того не
подозревая, героем дня. Доктор охотно сообщал всем интересующимся
самые подробные сведения о своей экспедиции, был чрезвычайно доступен
и держал себя очень просто и естественно. Не один смелый искатель
приключений, жаждавший разделить с ним славу и опасности, являлся к
нему, но он всем отказывал, не давая по этому поводу никаких
объяснений.
Многие изобретатели предлагали Фергюссону свои приборы для
управления его воздушным шаром, но ни одним из них он не пожелал
воспользоваться. На вопрос же, не изобрел ли он сам подобного
механизма, доктор неизменно отмалчивался. Он занимался упорно
приготовлениями к путешествию.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Друг доктора Фереюссона.- Когда возникла эта дружба.- Дик Кеннеди в
Лондоне.- Неожиданное и странное предложение.- Малоутешительная
поговорка.- Несколько слов о мучениках Африки.- Преимущества
воздушного шара. - Тайна доктора. Фергюссона.
У доктора Фергюссона был друг. Он не был его alter ego - вторым
я. Дружбы не бывает между двумя во всем похожими друг на друга
существами. В данном случае несходство характеров, склонностей,
темпераментов нисколько не мешало Фергюссону и Кеннеди жить душа в
душу, а, наоборот, делало их дружбу еще крепче.
Дик Кеннеди был шотландец в полном смысле этого слова:
откровенный, решительный и упрямый. Жил он под Эдинбургом, в маленьком
городке Лейте - это почти пригород "старой коптильни" (5). Кеннеди был
большой любитель рыбной ловли, но главной страстью его являлась охота,
что совершенно естественно для сына Каледонии (6), выросшего среди
гор. Особенно славился Кеннеди как стрелок из карабина. Он так метко
попадал в лезвие ножа, что пуля расщеплялась на две половины, равные
даже по весу.
Лицом Кеннеди походил на Хальберта Глендиннинга, как его
нарисовал Вальтер Скотт в романе "Монастырь". Ростом выше шести
английских футов, стройный и ловкий, он в то же время производил
впечатление настоящего геркулеса. Его внешность невольно располагала к
себе: потемневшее от загара лицо, живые черные глаза, смелость и
решительность движений, наконец, что-то доброе и честное во всем
облике.
Знакомство друзей завязалось в Индии, где оба служили в одном
полку. В то время как Дик охотился на тигров и слонов, Самуэль собирал
коллекции растений и насекомых. Каждый из них был мастером своего
дела, и найденное доктором редкое растение часто оказывалось не менее
ценным, чем пара слоновых клыков, добытых, его другом-охотником.
Молодые люди никогда не имели случая спасти друг другу жизнь или
оказать один другому услугу. Это еще больше скрепляло их дружбу.
Судьба порой их разлучала, но взаимная симпатия всегда снова
соединяла. По возвращении из Индии они часто расставались из-за
далеких экспедиций доктора, но тот, вернувшись на родину, каждый раз
неизменно проводил у своего друга несколько недель. Дик говорил о
прошлом, а Самуэль строил планы на будущее: один глядел вперед, другой
- назад. У Фергюссона характер был беспокойный. Кеннеди был
олицетворенное спокойствие.
После своего путешествия в Тибет доктор около двух лет не
заговаривал о новых экспедициях, и Дик уже начинал думать, что
влечение к путешествиям и жажда приключений стали у его друга
охладевать. Шотландец был в восторге. Не сегодня так завтра, размышлял
он, это должно плохо кончиться. Как бы ни был опытен человек, нельзя
же безнаказанно бродить всю жизнь среди людоедов и диких зверей. И Дик
горячо уговаривал Самуэля бросить путешествия, уверяя его, что он уже
достаточно много сделал для науки, а для того чтобы заслужить
благодарность человечества,- и того больше,
На все эти уговоры Фергюссон не отвечал ни слова. Он был
задумчив, занимался какими-то таинственными вычислениями, проводил
целые ночи над опытами с необыкновенными приборами, никому до сих пор
не известными. Чувствовалось, что в голове его созревает какой-то
великий план.
"Что он замышляет?" - стал ломать себе голову Кеннеди, когда
