менял? Хазанов? Спасибо. Сын ошарашенно слушал. Светка хихикала.
- "Скорая" знает все,- наставительно произнес Звягин, набирая номер.-
Сашка? Слушай вопрос...- он повторил данные.- Что, Заможенко выезжала? С
девятой станции? Он позвонил еще раз и достал ручку:
- Кораблестроителей сорок шесть, корпус первый, квартира двести
шестьдесят четыре. Стрелков Александр Петрович... Жена спросила
обеспокоенно:
- Что это значит? Зачем тебе адрес? Леня!
- Наш сын поспорил со мной, что я не смогу узнать адрес и фамилию
пострадавшего,- безмятежно солгал Звягин. Повернувшись к сыну, успокоил: -
Я мог сам приехать на этот вызов. Мог услышать от коллеги случайно. Не
переживай, никакого нарушения тайны здесь нет.
И чтобы окончательно успокоить жену, он убрал детективы обратно на
полку. Отпарил брюки. Смешал эпоксидную смолу со специально принесенными
металлическими опилками и этой массой надставил стершиеся каблуки - вместо
набоек. Не насвистывал, не расхаживал по дому, не тянул холодное молоко
через соломинку,- не проявлял никаких признаков, по которым жена
безошибочно догадывалась об его очередном непредсказуемом увлечении.
Не находя себе дела, вечером трепался по телефону со знакомым -
против обыкновения долго. Знакомство случилось зимой - Звагин вез его с
"падения на улице", когда тот, поскользнувшись в гололедицу, получил
сотрясение мозга. Знакомый все рассказывал о своих головных болях и,
поскольку работал в роно, о проблемах и выгодах школьной реформы.
Последний понедельник месяца - день для "скорой" как правило
неспокойный: получка и предшествующие выходные способствуют, так сказать,
некоторой рассеянности на производстве. На первый вызов покатили прямо в
девять утра - ранение стеклом на мебельной фабрике. Кровопотеря была
большая, пострадавшая - тоненькая девчонка, отчаянно перепуганная,- выдала
шок, и обычная работа начисто вытеснила у Звягина из головы все
посторонние мысли.
Не успели ее отвезти, только отзвонились по рации,- следующий выезд:
"придавило плитой". Парень распластался на полу цеха, как тряпичная кукла,
жили только его глаза - огромные и молящие. Безмолвная толпа расступилась.
Переложить на носилки. Задвинуть в салон - машину загнали прямо в
цех. Врач и два фельдшера - шесть рук: ножницы срезают одежду, лохмотья на
пол; рауш-наркоз; интубируем (не идет трубка в трахею, не идет, пошла);
отсос; листенон в вену; заработал "Полинаркон", задышал; подключичный
катетер, капельница; давление по нулям, растет, порядок, растет;
шинируем...
- На Костюшко, Витек. Быстро поедем.
Воет сирена, на виражах со звоном вылетают флаконы из держателей,
хрустят в пакете пустые ампулы - полная пригоршня набралась. Сутки только
начались - уже второй халат в крови, снова менять.
По возвращении на станцию, глядя сверху из окна, как фельдшер моет
распахнутый салон, Звягин определенно пообещал себе никогда в жизни чужими
делами больше не заниматься. Пусть ими занимаются те, кому на работе
делать нечего.
И ровно через сутки он звонил в дверь квартиры, так хорошо знакомой
ему по Юриному описанию.
- Звягин,- коротко представился он.- Принимаю участие в следствии.-
Эта обдуманная фраза не содержала в себе прямой лжи, вполне объясняя его
визит.
Наверное, вид Звягина соответствовал представлению женщины об
орле-сыщике (каковым он сейчас в глубине души себя и чувствовал):
- Входите.
И, как всегда бывает, встреча с живым человеком превратила
абстрактную задачу в конкретную жизненную ситуацию: игра стала
действительностью, пути назад не было.
- Можно осмотреть гостиную?
- Пожалуйста...
Она была еще молода, красива резкой грубоватой красотой - крупной
лепки лицо, крупная полнеющая фигура. Ощущалась в ней спокойная жесткость,
рожденная осознанием потери и грядущих тягот женской жизни. Судьба ее не
баловала, всего приходилось добиваться самим, а вот теперь мужа не стало,
и надо жить дальше и поднимать дочку.
- Ваза стояла здесь? - зачем-то спросил Звягин, указывая на стол.
- Да,- подтвердила она то, что он и так знал от Юры.
- Скажите, у него были в доме приятели? К вам иногда заходил в гости
кто-нибудь из соседей?
- Соседка с десятого этажа. Она в то утро была на работе. К нему еще
иногда заходил Коля Брагин, из двести девяностой квартиры. Он тоже моряк.
- Сейчас в рейсе?
- Нет, дома.
- А кто из соседей знал, что ваш муж вернулся?
- В соседней квартире на площадке, у лифта увиделись. А так, вроде,
больше никто. Извините,- она вышла, и Звягин услышал из другой комнаты:
"Алиса, тебе через полчаса на фигурное катание! Опять по английскому
тройка будет!"
- Школьные проблемы? - спросил Звягин, входя к ним. М-да, была
типичная современная благополучная семья: единственный ребенок, которого
загоняют в английскую спецшколу и на фигурное катание, гордясь перед
друзьями успехами отпрыска.
Девочка ничего не знала: ей сказали, что отец вернулся на корабль...
Проявившему интерес Звягину рассказали о школьной программе, поделились
надеждами и успехами, даже показали тетрадки, которые с первого класса
хранились в шкафу, аккуратно собранные в пачки и перевязанные ленточками
разных цветов: "На память". Очевидно, будущее дочери являлось теперь
главным интересом в семье...
Брагин оказался жизнерадостным пузаном, но узнав, по какому вопросу
гость, явно встревожился.
- Я ведь уже давал показания,- сказал он, не пуская Звягина дальше
прихожей.
- Необходимо уточнить.- (Боится. Явно боится!) - Вы знали, что
Стрелков дома?
- Нет.
- Где вы были в то утро?
- Дома. Я. А жена на работе.
- И никуда не выходили?
- Нет.
- Что вы слышали между десятью и одиннадцатью часами?
- Ничего не слышал. Смотрел телевизор.
- Какую передачу?
К разговору подключилась жена Брагина, эдакая агрессивная запятая в
кудельках:
- Мы уже все рассказали, сколько можно повторять! Ходят тут,
допытываются... Что, Коля его убил, что ли? Следователи...
- Леночка,- заюлил Брагин,- не надо раздражаться. Мы с товарищем
поговорим на лестнице,- он сунул ноги в туфли.
- Только недолго! Обед стынет!
Пройдя мимо лифта, они вышли на балкон, второй выход с которого вел
на черную лестницу. Оглянувшись, Брагин вполголоса укоризненно сказал:
- Я ведь просил вашего коллегу... А вы теперь опять. При жене...
- Ну, так как все было? Правду!
- Я к ней зашел в половине десятого. А ушел в час.
- К кому?
- Синкевич Наталье Саввишне.
- Вот! - сказал Звягин - Вот! Адрес?
Приключения нойора Звягина
- Квартира двести девяносто шесть. Этот же подъезд.
- Она это может подтвердить?
- Она уже и подтвердила. Только не ходите к ней сейчас, прошу вас!
- Почему? Чтоб успеть ее предупредить?
- Не надо так... У нее сейчас все дома, ну... Как мужчина мужчину, вы
можете меня понять?..
- Тьфу,- сказал Звягин.- С этим вопросом обратитесь к ее мужу.
Вежливый смешок в ответ:
- Но ведь здесь нет уголовного нарушения?..
- Нет,- ответил Звягин. Он отчего-то повеселел.- Стрелков вообще
часто заходил к вам домой?
- Заходил иногда. Посидеть, поговорить, футбол там посмотреть по
телеку... Как жалко парня, слов нет... Знать бы, какая сволочь это
сделала...
- Ладно,- сказал Звягин.- До свидания. Вечером он вернулся домой в
самом бодром расположении духа. Где он был? Заехал в гости к тому самому
знакомому из системы образования. Зачем? Да тот все жалуется на головные
боли,- ну, поговорить, успокоить, пообещал достать ему ноотропил.
Произошло неслыханное: жена потребовала номер телефона и позвонила с
контрольной проверкой - действительно ли был там Звягин, сколько, и с
какой целью. Подозрения точили ее.
- Ира,- сказал Звягин,- ты мне льстишь.
- То есть?
- Когда жена звонит кому-то, выясняя, был ли там ее муж, это понимают
однозначно: он подозревается в измене. А ничто так не льстит мужчине, как
обвинение в любвеобильности.
Мир был восстановлен - хрупкий, как весенняя льдина. Собственному
сыну Звягин был вынужден назавтра назначить свидание вне дома - в
вестибюле Пушкинского театра (на улице хлестал обложной дождь).
- Юра,- обратился он, стряхивая воду с плаща,- вынужден просить
помощи. Сам бы проверил, но времени мало. Вот списочек,- вынул из кармана
и развернул пять больших листов, исписанных с обеих сторон.
- Что это за адреса? - спросил Юра недоуменно, облокотясь о закрытое
окошко кассы.
- Ты бы мог выяснить, не ограблены ли за последний годдва несколько
из этих квартир? Я думаю, есть у вас подобная картотека? Сделаешь завтра?
- Не уверен,- протянул Юра, шаркая ногой по мраморному полу.- Откуда,
почему, как?..- Пробежал глазами списокРазбросаны по всему городу...
- Необходимо выяснить три момента: факт ограбления, пойманы ли воры,
и целы ли дверные замки.
- Что за странная акция? Ты что задумал?
- Мы договорились лишних вопросов не задавать.
- У нас не частная лавочка,- заявил Юра.- Расскажи, в чем дело,-
потребовал он.
- И не подумаю,- отверг Звягин. И нанес удар ниже пояса: - Часто тебя
родной отец о чем-то в жизни просил? Не переживай,- утешил,- если удастся,
я тебе подарю результат, и практикант раскроет небывалое дело, заложив
краеугольный камень в фундамент своей карьеры. Устраивает? В мучительном
затруднении Юра наморщил лоб:
- Но как я доложу это по начальству?
- А как хочешь,- беззаботно отозвался ЗвягинЧтоб мой сын - да не
нашел способ. Можешь ты вообще не докладывать?
- Ну, папа, ты даешь.- Иных слов сын не нашел. На станции "скорой"
три бригады купили вскладчину старенький телевизор в комнату отдыха,
откуда Звягина и позвали вниз к телефону - сын справился с заданием и
теперь звонил из автомата, соблюдая внутрисемейную конспирацию.
- Есть! - закричал он возбужденно.
- Не может быть,- лениво сказал Звягин, скрывая нетерпение.- Сколько?
- Три! Три! Скажи, что это за список?
- Что ж, три из двухсот - неплохой процент попаданий, как ты
считаешь? Раскрыты?
- Нет. Глухари...
- Очень хорошо! - сказал Звягин.
- Чего ж тут хорошего?..
- А замки?
- В одной - целые, в двух - замки со следами посторонних предметов.
- Что значит - посторонних предметов? - обеспокоился Звягин.
- В просторечии - следы отмычки,- пояснил Юра.
- Да?.. Ты уверен, это точно?..- спросил Звягин
обескураженноСтранно... Очень странно.
В автоматной будке на другом краю вечернего города Юра с суеверной
нерешительностью задал вопрос:
- Как ты узнал про нераскрытые ограбления, пап?..
- Силою данного мне природой мозга,- туманно ответствовал
ЗвягинЧитайте "Преступление и наказание" Ф. М. Достоевского.
Однако, вернувшись наверх, продолжил он чтение книги менее
знаменитой, хотя также не лишенной некоторых скромных достоинств,- то были
"Рассказы следователя" Бодунова и Рысса. Задумчиво перелистав дело о
"Черных воронах", он посвистел "Турецкий марш", вдруг улыбнулся и ошарашил
фельдшера одним из своих непредсказуемых вопросов:
- Гриша! Что ты знаешь об артиллерийском обстреле? Лохматый Гриша к
подобным вопросам относился с комической серьезностью, пытаясь уловить
звягинскую мысль и не уступить в этом состязании остроумий.
- Что снаряд дважды в одну воронку не попадает,- по размышлении
отвечал он.
- Гениально! - похвалил Звягин.- В награду вытащи из моего портфеля
