- Воронку? - Фломастер приподнял брови. - Крыло?
Зислис вздохнул и признался, с некоторым даже облегчением:
- Это нам Суваев сказал. Он откуда-то много знает о чужих. Какая-то
база у него на компе живет, он ее на досуге проглядывал. В общем, поглядел
он на диаграмму, и говорит: мол, чужие к обороне готовятся. И о расах
инопланетян, кстати, он нам рассказывал кое-что.
- Так-так... - пробормотал Фломастер и переглянулся с Ханькой. - А где
он сейчас?
- В городе, - не задумываясь ответил Зислис. - Последний раз он звонил
нам из дому.
- Надо его сюда вызвать! - решительно сказал Фломастер и потянулся к
видеофону. - Номер?
- У него жена, - предупредил Зислис. - И дочка. Он их не бросит в такой
момент.
Фломастер поморщился:
- Да кто его заставляет бросать? Пусть вместе и приезжают... Номер?
Зислис продиктовал, Фломастер немедленно пробежался пальцами по
цифровой панели, но на вызов никто не отозвался, хотя ответа ждали вдвое
дольше обычного.
- Хреново, - вздохнул Фломастер, сразу поскучнев.
Он поразмышлял с минуту.
- Вот что, - начал он, глядя Зислису в глаза. - Вы сможете сейчас
возобновить наблюдение? Со станции?
Зислис задумался и пожал плечами.
- Вообще-то, главную антенну раздолбали. Я не знаю насколько серьезны
повреждения. Смотреть надо.
- Вот и смотрите, - велел Фломастер, и по его тону сразу стало понятно,
что это - приказ, и раз уж Зислис с Веригиным добровольно назвались
ополченцами, то придется приказ выполнять.
- Ладно, - согласился Зислис. - Лелик со мной?
- Конечно, - подтвердил лейтенант. - И ты, Ханька, с ними ступай.
Доложите сразу, как что-нибудь прояснится.
- Есть, - коротко, по-патрульному отозвался Ханин и встал.
- Потопали...
Фломастер вновь потянулся к цифровой панели, и Зислис понял, что он
будет раз за разом набирать номер Суваева.
Только ответит ли Суваев?
Зислис вздохнул, и направился к выходу, следом за сержантом и Леликом
Веригиным. У самой двери он машинально отметил, что здоровый патрульный
бласт словно бы сроднился с плечом, и уже перестал мешать. Словно стал
частью тела.
Все-таки человек и оружие как-то связаны. Неким мистическим образом -
не поймешь, кто для кого создан. Человек для оружия или оружие для человека.
Наверное, из людей со временем получились бы идеальные солдаты -
содрогнулась бы вся вселенная. Дай лишь дорасти до технического уровня
чужих...
Только позволят ли людям до такого уровня дорасти? Зислис мрачно
покосился на вражеский крейсер в зените и подумал: нет, не позволят. Точно.
К станции они пустились легкой рысцой.
22. Роман Савельев, старатель, Homo, планета Волга.
- Это где-то здесь... - задумчиво протянул Чистяков, глядя в экран
бортового компа. - Ищи ориентиры.
- Какие к бесу ориентиры? - проворчал я. - Риггельд мне только
координаты дал.
- Если верить компу, мы на месте.
- Значит, мы и есть на месте. Или ты не веришь компу?
- Да чего вы собачитесь, - вздохнула Юлька. - Выйти, да осмотреться,
всего и делов.
Я покосился на нее - кажется, отчаянная пережила потерю корабля легче,
чем я. Или держала себя в руках покрепче моего - то и дело в
зеркале-обзорнике мелькала моя мрачная физиономия. А Юлька казалась
бесстрастной.
Но наверное - только казалась. Она ведь тоже любила свой малюсенький
"бумеранг". Тоже считала его частью себя, продолжением собственной личности.
Вокруг расстилалась изрытая трещинами известковая долина. То и дело на
пути попадались узкие колодцы, на дне которых плескалась мутная жижа -
как-то раз я в такой провалился и просидел по пояс в воде двадцать два часа,
пока меня не выловили Вася Шумов с покойным ныне Захар Петровичем Залуцким,
первооткрывателем Долины Гейзеров. Захар Петрович говорил, что если б я не
ругался на всю округу они прошли бы мимо. А я бы так и сдох в этом дурацком
колодце от голода, а еще вернее - от переохлаждения.
- Останови, что ли... - сказала Юлька и едва вездеход лег брюхом на
известняк, толкнула дверцу. Выскочила. Огляделась. Порывистый ветер ерошил
короткую каштановую стрижку. Я вдруг подумал - а как бы выглядела Юлька,
если б не стриглась под юношу-подростка? Пошли бы ей длинные волосы?
Наверное, пошли бы. Ей все идет. Даже бесформенный старательский рабочий
комбинезон. Даже тяжелые горняцкие ботинки. Даже рыжая кобура с бластом у
пояса.
Чистяков тоже выбрался наружу. Ну, и я вышел поглазеть на окрестности.
Кое-где над известковой равниной поднимались конические земляные холмы,
густо заросшие кустарником. Два таких холма возвышались левее нас. Один чуть
ближе, один подальше. И еще один маячил немного правее и впереди.
- Риггельд вроде бы говорил, тут каньон какой-то есть, - неуверенно
протянула Юлька. - Что-то мне память отшибло после первого прыжка...
- Говорил, - подтвердил Костя Чистяков. - Он еще предлагал тебе в
каньоне "бумеранг" спрятать.
Я мысленно щелкнул Чистякова по носу - напоминать о потерянном корабле
сейчас совершенно излишне. Слишком свежа рана - вон, как Юлька морщится. Но
они правы, Риггельд действительно упоминал каньон. И рекомендовал нарезать
кустарнику, чтоб спрятать корабль. Значит, рядом с каньоном должны быть эти
самые покрытые зеленью холмики.
Точно, где-то здесь. Надо лишь поискать. Участок, где возвышаются холмы
не так уж и велик в сравнении со всей карстовой долиной.
- Пойдем-ка на бугорок поднимемся, - предложил Костя. - Осмотримся с
высоты, то-се...
- Пойдем, - охотно согласился я и взглянул на Юльку. - Ты с нами?
Она кивнула.
- И я с вами! - заявил пацан, который, оказывается, тоже выбрался из
вездехода, и уже давно втихомолку подкрался и терпеливо подслушивал наш
разговор. Его пожизненно удивленный сосед-американер неуверенно топтался
рядом с поднятой дверцей вездехода.
Юлька взглянула на Борю и протянула руку.
- Держись, малыш!
Малыш храбро вцепился в ее ладонь.
- Мама говорила, что я уже большой, - сообщил он. - Поэтому я ни
капельки не боюсь.
- Правильно, - согласилась Юлька. - Большой. Но мне кажется, нам всем
скоро предстоит научиться бояться. И большим, и маленьким тоже.
"Ну и нервы у пацана. Мать на глазах погибла, а он о ней вспоминает - и
ничего, - подумал я. - Не должно так быть. Разве так ведут себя внезапно
осиротевшие дети? Впрочем, что я знаю о детях? Ровным счетом ничего... Я и
видел-то их только издали."
Юлька несильно пихнула меня в бок:
- Чего задумался, дядя Рома? Пошли...
И мы двинулись к ближнему из левых холмов. Белесые известняковые глыбы
во многих местах искрошились, просели, и издалека напоминали неправдоподобно
толстые и низкие кораллы. Бегать по такой долине - верный способ переломать
ноги. Даже при ходьбе, когда внимательно смотришь куда ступать, и то недолго
схлопотать вывих.
М-да. Нежные стали люди, как пересели с коней на космические корабли.
Какой-нибудь мой земной предок, завернутый в шкуры и с тяжеленной дубиной
наперевес, наверняка прошел бы по самым гиблым местам Ворчливых Ключей зевая
и задремывая на ходу. Босиком. А мы пока преодолели двести метров до
ближайшего холма, слегка даже взмокли. По крайней мере я.
То и дело приходилось перешагивать или перепрыгивать через трещины; мы
с Костей немного поиграли в баскетбол, а роль мяча выполнял Боря - не мог он
самостоятельно перебраться через некоторые провалы.
Когда мы ступили на настоящую землю, обычный волжский суглинок, я
облегченно вздохнул.
Продираясь сквозь густой стланик, мы достигли вершины. Видно отсюда
было действительно получше, но никаких намеков на каньон все равно взглядам
не открылось. Уныло поозиравшись на лысой, как коленка, вершине, мы
собрались было тащиться назад к вездеходу, но тут Юльке взбрела в голову
светлая идея позвать Фила чтоб подогнал машину, и мне пришлось некоторое
время надрывать горло. Слава богу, докричался быстро, и американер примчался
прямо на вершину. Я сам себе удивился - а сюда мы таким же манером приехать
не могли? И зачем только ноги в этих дурацких зарослях макси-кораллов били?
Следующие полчаса мы шарили по округе в поисках каньона (на вездеходе),
и наткнулись таки на него. Не знаю, что подвигло Риггельда дать короткому и
широкому карстовому разлому громкое название "каньон". Разлом напоминал
царапину. Словно неведомый великан пропахал когтем местные известняки.
Длиной - метров под сто. Шириной - около тридцати пяти в центре. По краям -
чуточку уже. И совсем рядом - один из давешних холмиков с особенно густым
кустарником у подножия.
- Ну и ну! - проворчала Юлька с сомнением. - И как бы я, интересно,
сюда садилась, в каньон?
- На гравиприводе разве что... - оценил я. - Крылышки твои только
помешали бы.
Юлька вздохнула.
- Эт' точно...
Чистяков и Фил глядели на нас с уважением. Да, им никогда не
приходилось опускать на поверхность Волги звездолеты. А мы с Юлькой говорим
об этом как о чем-то обыденном.
Но все посадки для нее и для меня отныне в прошлом. Потому что чужие
лишили нас кораблей.
Я до боли стиснул зубы. Будь проклят тот день, когда я получил депешу
от Швеллера!
- Глядите! - прервала мои размышления Юлька. - Чтоб мне! Да вот же он,
вход!
Сначала я пялился на ничем не примечательный вертикальный
разлом-пещерку, а потом вдруг сообразил, что прямоугольное темное пятнышко
под косым карнизом вовсе не тень необычайно правильных очертаний, а входной
пульт-терминалка. Цифровой замок!
В два прыжка я оказался рядом, забыв, что еще недавно опасался
переломать ноги. Код, который сообщил мне Риггельд, я прекрасно помнил. И
тут же ввел.
Известковая глыба в стене каньона вдруг дрогнула и отЦехала на добрый
метр, открывая щель-проход. Проход в кубический тамбур-шлюз. Я на такие
вдоволь насмотрелся в шахтах астероидов Пояса Ванадия.
Чистяков тут же юркнул в проход, словно таракан в укрытие.
- Э! - запротестовала Юлька. - Корабля у меня, конечно, нету, но хоть
вездеход ветками завалить надо? А ну, мужики, за ножи - и вперед, к кустам!
- Резонно! - вздохнул я. - Пошли, Фил...
Американер промямлил:
- А-а-а... Ножа... У меня... А-а-а... Нету...
- Дам я тебе нож, - еще раз вздохнул я. - Только ты меня не режь,
ладно?
Фил принял протянутый клинок, повертел в руках и недоверчиво воззрился
на меня. Е-мое, он что, пленником себя считает? А, в общем, хрен с ним, не
до него...
- Костя! - позвал я. - Хватит сачковать! Кусты ждут!
Вездеход мы погребли под грудой веток довольно быстро. Теперь казалось,
что зеленая поросль в одном месте выбросила продолговатый язык и спустилась
с холма на самое дно каньона. Даже красиво получилось, честное слово. Хотя я
понимал: листья на срезанных ветках скоро пожухнут и красота испарится без
следа. И маскировка наша обернется своей противоположностью - грудой
умирающих кустов рядом с живой зеленью.
Жаль, нет маскировочной сетки, как у запасливого Смагина. Только не
буро-зеленой, а желтовато-белесой, под известняк. Тогда бы чистяковский
вездеход точно никто не заметил бы.
Управившись, мы с Костей и несколько повеселевшим Филом вернулись к
шлюзу и ступили на территорию риггельдовского бункера. Внутри он оказался
чуть уменьшенной копией стандартного купола волжских старателей. Эдакий
пузырь, вплавленный в толщу известняка. Перепонка почти посредине - пол; под
полом - коммуникации, жилищная автоматика и батареи. Наверху - мебель и
