дело. Мы им что, живьем нужны, так получается?
- Живьем? - удивился Веригин. - Зачем? Для опытов, что ли?
- Откуда я знаю? - Зислис лежа пожал плечами. - Но ведь они
действительно не стреляли. Ни пехотинцы, ни пилоты.
От кирпичного сарайчика отделилась согбенная фигура в комбезе
патрульного. В две перебежки человек достиг кустов, где прятались ополченцы
с Яковцом. Это был давешний служака-патрульный - Зислис его сразу узнал.
- Пан сержант! - зашептал служака праведно. - Я вынужденно покинул
пост...
- Молодец! - прервал его Яковец. - Орел! Хвалю. Хорошо стрелял.
Заляг-ка во-он там, с краешку. Сейчас, поди, снова полезут.
- Есть, пан сержант...
Солдат сноровисто отполз в сторону и выбрал удобное для стрельбы
местечко. Яковец некоторое время общался с Фломастером по коммуникатору.
Зислис наблюдал: похоже, чужие затевали вторую высадку. Может, они были и
никудышными пехотинцами, но второй раз допускать те же ошибки явно не
собирались. Теперь к краю посадочного поля тянули другие корабли, побольше
чем штурмовики. И высадили они не пехотинцев, а танки.
Танки к удивлению Зислиса оказались не антигравитационные, а шагающие.
Эдакие металлические цыплята четырех метров ростом. Приплюснутая кабина
несла два орудия, и цыпленок оттого казался хищным - клыкастым. Два десятка
танков рассыпались цепью и слаженно поперли на позиции патрульных. Сразу
стало понятно, что из бласта эти машины не повредить. Веригин наудачу
пальнул несколько раз и сквозь зубы выругался.
Откуда-то слева по танкам лупили из стационарных орудий-пульсаторов,
наверное это старались Фломастер, Ханин и их неразбежавшиеся солдаты.
Лобовые попадания танки вроде бы выдерживали, но вскоре одному перешибли
лапу и танк косо сЦехал на кучу песка, второму всадили импульс прямо под
кабину и кабина мигом слетела с ходуль. Появилась работа и у бласт-стрелков:
из поврежденных машин полезли танкисты, такие же ходячие скелеты. Эти
пытались отстреливаться из своих палок, но Зислис так и не понял - что это
за оружие. До спасительных кустов не долетело ни единого импульса, ни даже
примитивной металлической пули - непохоже, чтобы оружие чужих вообще
работало.
Потом прямо на позицию, где укрывались Зислис с Веригиным, набежал один
из танков. Бласты не брали броню цыпленка даже при выстреле в упор; Зислис с
опаской глядел на массивные тускло-серебристые ходули, вминающие плотную
космодромную почву. За танком тянулась цепочка неглубоких округлых следов.
Солдат-часовой швырнул по танку силовую гранату; близкий разрыв резанул
по ушам. Танк на миг замедлился, повертел башней и вдруг плюнул чем-то
нервно-паралитическим. Зислиса, Веригина и Яковца эта дрянь задела лишь
краешком, но и этого хватило, чтобы на миг вывернуться наизнанку. Солдату
досталось в полной мере - он дернулся и затих; из танка тотчас выскочил
скелет и шмыгнул в кусты, к лежащему часовому. Зислис нашел в себе силы
пристрелить чужака; тот, видимо не ожидавший, что после залпа в кустах
кто-нибудь уцелел, споткнулся и рухнул лицом вниз. А Яковец, словно
заправский баскетболист, отправил гранату навесом в открытый люк танка.
Гулко бабахнуло, и железный цыпленок величаво рухнул, словно задремавший на
ходу гуляка. На выручку кинулся еще один танк, но его наполпути к кустам
артиллеристы подстрелили из пульсатора. Танкистов-чужих, попытавшихся
спастись бегством, добросовестно выкосили из бластов.
В общем, не так уж все оказалось безнадежно, как ожидал Зислис. Танки
тоже мало помогли чужакам - если те и рассчитывали побродить по позициям и
парализовать всех обороняющихся, у них мало что получилось. Парализовали
всего троих; Зислис отполз к неподвижному солдату и убедился, что тот жив,
хотя и без сознания. Из двадцати танков уцелело только шесть; остальные либо
свалили на землю, либо повредили. Танкистов ухлопали всех до единого;
уцелевшие танки без особого успеха потоптались на границе территории
патруля, но все, что они смогли сделать - это вдрызг угробить проволочное
заграждение. Потом танки слаженно отступили в сторону Манифеста, где
стрельба велась пожиже. Наверное, там отбивались парашютисты или пилоты
атмосферников, тоже ребята решительные. Только вооруженные хуже.
В редкие минуты затишья доносился далекий басовитый шелест - в
Новосаратове тоже стреляли вовсю.
Вторая волна инопланетной атаки захлебнулась, и откатилась; над полем
космодрома вновь прошли транспортные корабли чужих, подобрали неприкаянно
бродившие по открытому пространству танки и убрались в зенит.
Зислис стал испытывать даже что-то вроде презрения к противнику:
неужели до сих пор чужие воевали только с беспомощными гражданскими? Неужели
никто доселе не решался дать им решительный отпор? Даже тот факт, что
инопланетяне ни разу толком не выстрелили, как-то незаметно отошел на второй
план и забылся. Веригин тихонько насвистывал что-то воинственное, Яковец
возился с оглушенным солдатом, пытаясь привести его в чувство с помощью
регулярной патрульной аптечки.
Потом, не особо скрываясь, пришли сержант Ханин с рыжим рядовым,
принесли свежие батареи к бластам, пакеты с сухим пайком и шестилитровый
походный термос с горячим кофе - Фломастер продолжал удивлять Зислиса.
Парализованного часового Ханин унес в здание. Спустя минут десять со стороны
Манифеста явилось десятка полтора взЦерошенных ребят с ручными бластами - у
них истощились батареи. Тут же словно бы из ниоткуда возник Фломастер,
переговорил с ребятами, каким-то образом выделил из них старшего, и послал
одного из рядовых оживлять зарядные установки. Свежих батарей к мощным
патрульным бластам в оружейке оставалось еще предостаточно, но к ручным
бластам парашютистов они не подходили. Заодно выяснилось, что среди
парашютистов есть двое врачей - они сразу занялись парализованными. Но
помочь им ничем не смогли - чужие непонятным способом затормозили часть
нервных процессов; ничто не угрожало жизни раненых, но и вывести их из
нервного ступора врачи не сумели.
В общем, ополчения прибыло, и Зислис с Веригиным перестали себя ощущать
белыми воронами. Кое-кого из парашютистов Зислис даже знал - Макса Клочкова,
Костю Зябликова, Луиша Боаморте. Луиша большинство волжан считало
американером, как и всякого нерусского, но Зислис точно знал, что сам
Боаморте называет себя португалом. Впрочем, Зислис тоже был не вполне
русским - фамилия и часть крови его происходили из земной Прибалтики.
Удачное отражение первых атак здорово укрепило боевой дух патрульных и
их добровольных помощников, но неподвижно висящая над космодромом громада
потихоньку сводила хорошее настроение на нет. Каждый понимал - первые ошибки
чужих обЦясняются обычными просчетами в планировании. Существа, способные
строить и удерживать в небе такие громады, конечно же, найдут управу на
дерзких дикарей. Но все равно сдаваться без боя никто не желал.
Над городом тоже висел блин инопланетного крейсера, и вскоре стало
известно, что десант чужаков в Новосаратов захлебнулся почти так же быстро,
как и десант на космодром. Практически все мужчины-волжане всегда имели при
себе бласты и прекрасно стреляли. Неудивительно, что на время позабылись
старые распри и народ мгновенно организовался против общего врага.
Маленькая и разобщенная Волга вдруг обратилась на редкость твердым
орешком и публика наверху сейчас явно гадала как бы посподручней его
разгрызть.
18. Павел Суваев, ранее - оператор станции планетного наблюдения, Homo, планета Волга.
Впервые в жизни Суваев ощутил пользу от детского увлечения чужими.
Реальную пользу.
Он узнавал корабли, которые сыпались на Новосаратов, как крупа из
прохудившегося мешка. Он сразу понял, с кем придется иметь дело - с
расой-сателлитом азанни, с цоофт и с самими азанни. Он сразу понял, что
чужие преследуют какую-то иную цель помимо истребления людей на Волге,
потому что опознал оружие высадившегося десанта - шок-станеры и
биопарализаторы. Оружие, которое не убивает.
Суваев наверняка знал: крейсер, что висит в зените и застит небо -
крейсер азанни.
Дедовская чудо-база не лгала. Все, что он помнил, совпадало с
действительностью до мельчайших подробностей. А помнил Суваев почти все,
потому что других увлечений у него в детстве не сложилось, да и теперь он
часто проводил время за домашним компом, на который, конечно же,
перекочевала дедовская база в процессе последнего апгрейда, и с
удовольствием следил за изменениями в базе. За прогрессом чужой техники.
Начало десанта застало его в собственной квартире - Светка с дочерью
сидели в детской тише воды, а сам Суваев только что переговорил с Зислисом и
Веригиным, которые с упорством фанатиков блюли пост на станции. Суваев
только-только успел вытащить бласт из ящика стола и рассовать по карманам
пяток заряженных батарей.
На улице закричали. Это не был крик боли или страха - скорее наоборот,
голос полнился негодованием и решимостью кинуться в драку. Спустя секунду
крик обратился в слаженный рев нескольких десятков глоток.
Суваев прошел к окну - внизу, у входа в вестибюль первого этажа,
собралась толпа, человек сорок. Почти исключительно - мужчины. И практически
все вооруженные. Все, задрав головы, глядели вверх, многие указывали в небо
пальцами или стволами бластов.
В тот же миг позвонили в дверь; Суваев осторожно приблизился.
- Кто? - спросил он, игнорируя следящую электронику. Послышался голос
соседа, которого Суваев едва знал.
- Эй, мужик! - прохрипел сосед из-за двери. - Мы тут комитет по встрече
организовали... Если у тебя не компот в штанах, выходи, поможешь.
- Иду! - сказал Суваев коротко. - Сейчас!
Он обернулся - так и есть, Светка с малышкой на руках стояла на пороге
детской. Глаза у нее были совершенно белые.
- Из дома - ни шагу! - сказал Суваев негромко. - Что бы не случилось. Я
обязательно вернусь. Слышишь? Обязательно.
Жена поспешно кивнула. Как всегда.
И Суваев вышел в вестибюль. Здесь стояло человек пять, все жильцы этого
же дома. Хрипатый сосед, углядев в руках Суваева бласт, одобрительно
крякнул.
- Ну, вот, я же говорил! - обернулся он к спутникам. - Это наш мужик,
не тряпка какая-нибудь. Пошли, еще шестой уровень потрясем...
Суваев вместе со всеми поднялся уровнем выше, где к группе
присоединились еще двое взрослых с бластами и безусый юнец со взглядом
сумасшедшего и тяжеленным турельным сактометом времен покорения Фалагост.
Эту махину юнец приподнимал с трудом, а хрипатый снова разразился речью,
суть которой сводилась к "Я же говорил..." и всему такому прочему. Суваев с
тревогой вслушивался в наружные звуки.
Потом они спустились и оказались во дворе; Суваев сразу узрел шастающие
над городом малые разведдиски шат-тсуров и подумал, что защитное поле
крейсер, пожалуй, снял.
- Что скажешь? - поинтересовался хрипатый сосед.
Суваев пожал плечами.
- Это десантные корабли. В каждом - по десятку чужих. Таких, похожих на
скелеты. Стрелять нужно в голову; из ручных бластов хрен чего мы им сделаем,
если целить в другие места.
Многие в толпе с недоверием оборачивались и разглядывали Суваева.
Коренастый крепыш со второго уровня, кажется, отставной патрульный, который
пытался организовать из толпы подобие боевого отряда, подозрительно
справился:
- А ты откуда такие подробности знаешь?
