Анча, вожак песиголовцев, в два прыжка оказался рядом с Яром.
Вороненый клинок взметнулся ввысь; хлопец выхватил свой, готовый
защищаться, но песиголовец не собирался нападать.
- Ар-роу! Возьми Коготь Тьмы, человек!
Яр на секунду замешкался, потом протянул левую руку. Анча вложил меч
ему в ладонь.
"Диво, да и только. Как я его понимаю?" - подумал Яр, не особо,
впрочем, удивляясь.
- Гей-гей! - поддал по бокам низкорослому коньку и умчался вслед за
венедами.
Черные волки стрелой неслись к Реке; кони, дробно стуча копытами,
следом. Яр отстал шагов на сто.
- Обрыв! Обрыв впереди! - на скаку крикнул Боград Вишене.
Река приближалась с каждой секундой.
"Что они, убиться хотят?" - подумал Вишена, прижимаясь к холке
лохматого коротконогого жеребца.
А волки ветром пронеслись к самому краю обрыва, развернули
аспидно-черные крылья и, плавно взмахивая ими, полетели над Рекой. Вишена,
Боград и Богуслав едва успели придержать коней.
- Ах ты, нечисть лупоглазая! - в сердцах сплюнул Пожарский. У
летающих всадников, конечно, должны быть летающие звери, будь они хоть
волками, хоть кем. Теперь эта мысль казалась очевидной.
Громкое ржание прервало мысли Вишены. Подоспел Яр, не придержавший
своего коня, и с разгону ухнул вниз с обрыва. Пожарский и венеды обмерли.
Плащ на плечах хлопца вдруг затрепетал, разложился надвое и стал
крыльями, черными, как безлунная ночь. В руках Яра темнели на фоне
белесо-голубого неба два клинка, похожих как братья. Летел Яр гораздо
быстрее волков.
Странная это была битва. Плевались алым пламенем рубины, все шесть,
мелькали вороненые клинки и сверкающие на солнце полукружья секир. Все
смешалось, слилось в единую воздушную пляску-карусель. А после Яр, схватив
в охапку Боромира, прижимающего к груди три меча, грузно удирал от
крыланов и волков к обрыву. Когда стало ясно, что преследователи его не
догонят, крыланы отвернули и отстали.
Тяжело махая крыльями Яр опустился на край обрыва. Крылья опали и,
струясь, стекли по плечам, обратившись в прежний плащ. Алое сияние
медленно гасло в глубине рубинов застежки.
Совершенно ошарашенный Боромир встал с колен, вложил свой меч в
ножны, два других протянул Яру.
Матово-черные клинки с рунами на гардах впитывали солнечные лучи.
В это же время несколько южнее пристали к берегу люди Свена; чуть
позже - Роксалан со своими чикмами.
Все остальные, и люди, и песиголовцы, опрометью поспешали к обрыву и
скоро были тут.
Один из клинков Яр вложил в свои ножны. Второй держал в руке.
Они стояли тесной группой, почти кругом. Четырнадцать людей Боромира,
одиннадцать датов и тридцать четыре песиголовца.
- Держи, Анча! Спасибо! - сказал Яр, протягивая черный меч вожаку
хунткоппов и тот принял его. Слова лежича поняли все.
К Яру медленно подошел Тарус, пристально поглядел ему в глаза,
положил руки на плечи.
- Ты хоть разумеешь, что свершил, хлопче? - тихо спросил чародей.
Тот пожал плечами:
- Боромира отбил...
- Не только, - послышался знакомый голос и все обернулись. Чуть
поодаль стоял белобородый Базун, опираясь на длинный посох.
- Ты вернул ключ ко всем мирам.
Яр ничегошеньки не понял, да и остальные тоже, за исключением разве
что Таруса.
- Три изумрудных клинка - это ключ, с помощью которого можно
путешествовать по мирам. Три зеленые звезды, три серебряные молнии.
Крыланы поэтому и хотели похитить один меч.
Никто не проронил ни слова.
- Тот, кого вы разбудили, унес Книги в мир Красного Солнца. Без
Боромирова меча вы туда не смогли бы попасть.
- Снова за Книгами? - подозрительно молвил Боромир. - Не дороговато
ли они обойдутся?
Базун усмехнулся.
- Это не просто Книги. Это знание всех миров, которому нет цены. Вы
продолжите поиски, раз уж начали их. А ежли не верите, спросите у себя же.
Кроме того для вас самих важно найти Книги, для всего вашего мира. И для
меня тоже важно, но об этом как-нибудь попозже, лады?
Люди и песиголовцы молча внимали, словно все как один проглотили
языки. Наконец подал голос Тарус:
- Кого же мы разбудили, если не хозяина Ко? И почему не его?
Базун погладил седую бороду.
- Третий-то меч, тот, что у Боромира, вы сами сработали. Чтоб поднять
хозяина Ко нужен древний изумрудный меч, Звезда и Молния. Но где он? В
каких землях? Кто знает... Потому и вызвали невесть кого. Мало ли созданий
дремлет в запределье? Со временем поймем.
Тарус обернулся к Боромиру.
- Ну, что, Непоседа? Только начинается поход-то. Ты как?
Боромир оглядел остатки своей дружины.
- Эх-ма! Будь, что будет. Пока не добудем Книги - не отступлюсь! Так,
чародей?
Лойдяне одобрительно загудели.
- А ты, Йэльм?
Дат воздел сжатый кулак:
- Хей-я! Мы с вами, южане!
Тарус обернулся к песиголовцам.
- Народ арранков с вами, люди! - прорычал Анча и его все поняли.
Базун усмехнулся в длинную свою бородищу:
- Чистое тебе братание...
Три изумрудных клинка потянулись друг к другу, готовые сложиться в
дивную сияющую снежинку, но Базун предостерегающе поднял сухую длань:
- Своих-то хоть дождитесь!
И тут на обрыв бок о бок поднялись Свен и Роксалан; за ними Стрид и
Дементий - пятеро датов и чикмы с Омутом. Омуту подали руки Огрис и Атяш.
Они и не думали сражаться, хотя еще вчера считались врагами. Клинки
сделали свое дело. Они искали Книги. Вместе. Заодно. Для всего своего
Мира.
МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-27С
ВНЕПЛАНОВЫЙ ЭКСПРЕСС-ОТЧЕТ
Время: 157-е сутки, 12.42-13.44-16.50, местное. Объект покинул зону
локации. Спустя час зону локации покинул корреспондент Тарус/Т. Еще спустя
три часа - корреспондент Саят/С. Корреспондент Расмус/Р остается в зоне
локации и активности не проявляет. Судя по данным всех трех переходов
объект, корреспонденты Тарус/Т и Саят/С вошли в сектор ментального
ретранслятора-усилителя ХА-32С, полярные координаты СР424/СА705/СС012.
Локация покинутой зоны продолжается.
Конец отчета.
* КНИГА ВТОРАЯ. ТЫСЯЧА ЗАМКОВ *
МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-27С
ВНЕПЛАНОВЫЙ ЭКСПРЕСС-ОТЧЕТ
В момент входа в зону локации корреспондента Тарус/Т засечена мощная
энергетическая волна-стейтор биологического происхождения. Определить
координаты корреспондента не удается.
Конец отчета.
1. КОНДОТЬЕР
Переход был похож на мгновенную смерть. Хотя, что мог сказать Вишена
о смерти, ни разу не умерев? Но он почему-то верил, что смерть именно
такова - мутнеет в глазах, пустота в груди, и - тьма...
Он очнулся в густой пахучей траве. Где-то вдалеке противно каркали
вороны, словно насмехаясь над его слабостью.
Вишена приподнялся на руках и сел, машинально проверяя, при нем ли
меч. Меч был на поясе, как обычно. Тогда он встал на затекшие непослушные
ноги.
Солнце, красное не в меру, клонилось к далекому лесу, едва
различимому на горизонте. Цепочка холмов перечеркивала равнину, похожую на
мохнатый стол - трава буйно росла везде, куда ни глянь.
Повернувшись к солнцу спиной Вишена увидел замок. Белый, с высокими
островерхими башнями, ясно различимый на фоне вечернего неба.
Силы быстро возвращались; это Вишену обрадовало. Он с удивлением
оглядел себя - плечи покрывал чей-то белоснежный плащ.
- Ишь, ты!
Вишена впервые видел такой. Материя незнакомая, тонкая...
Стоп!
Он вспомнил, как пробовал наощупь плащ Яра, упавший тому на плечи у
входа в дулебские пещеры. Та же тончайшая ткань, но не аспидно-черная, а
ослепительно-белая. На мальчишке плащ казался длинным, Вишене же он
пришелся как раз впору. Застежка с затейливым гербом была прохладной и
шероховатой, словно резьба на ножнах богатого меча.
Вся остальная одежда была старой и привычной и давно стала для Вишены
второй кожей.
Но где же спутники? Где Тарус-чародей, где Боромир, где Славута? Где
даты и песиголовцы? Ведь было их почти шесть десятков перед уходом из
родного Мира.
"Надо же, - подумал Вишена, - так мыслю, словно до этого только и
делал, что по разным Мирам шастал. Чудно..."
Он стоял посреди чужой степи в полном одиночестве.
"Может, нечисть чего наворотила?"
На этот случай у Вишены имелся верный и не раз испытанный способ -
волшебный изумруд на гарде меча, вспыхивающий, если вблизи оказывался
кто-нибудь из нечистых - леший ли, полевик, черт ли какой - все равно.
Он медленно взялся за рукоять, опуская взгляд.
И остолбенел.
Некогда сверкающий клинок стал черным, как вороненые мечи
песиголовцев. А на месте волшебного изумруда - руны, искусно отлитые в
металле.
Сначала Вишена подумал, что меч подменили. Но подержав его в руках
понял, что ошибается. Та же привычная рукоять, знакомая не первый год
балансировка... Даже клеймо древнего мастера сохранилось, часть знака
хозяина Ко. Но меч стал абсолютно черным и что это означало Вишена не мог
знать. Эх-ма, где Тарус-чародей, побратим-всезнайка? Хотя, и он, поди, не
ответил бы. В эту весну Вишена понял, что и тарусовы знания не
безграничны. Миров-то, оказывается, много.
Вздохнув, Вишена неспешно побрел к замку. Шагов через десять он
наткнулся на ничком лежащего человека. Руки его с короткими пальцами были
раскинуты, затылок покрывали не человечьи волосы, а скорее пушистый черный
мех, а на макушке торчком стояли остроконечные треуглые уши.
"Песиголовец..."
Вишена осторожно перевернул его на спину. На морде, и впрямь очень
похожей на собачью, застыло выражение не то удивления, не то муки.
Впрочем, Вишена не был уверен, что истолковал все правильно. Поймут ли
люди песиголовцев настолько, чтобы разбираться в их мимике?
Откинув полу плаща Вишена извлек из дорожной сумки кожаную флягу,
наполненную еще в родном Мире. Вода из печенежской реки струйкой стекла по
плотному меху; песиголовец высунул длинный розовый язык и слизнул
несколько крупных капель. Еще через мгновение веки его дрогнули. Вишена на
всякий случай отодвинулся.
Песиголовец открыл глаза и сел, глядя на Вишену. Взор его был тяжкий,
словно свинцовый, глаза темны и колючи. Но Вишену он, видимо, узнал.
- Вода? - спросил он. Речь напоминала ворчание какого-нибудь Полкана
с хутора в Тялшине или Лойде. Чудное создание...
Вишена протянул флягу песиголовцу. Пил тот истинно по-собачьи: налил
воды в ладонь и мгновенно вылакал. Тому, что речь чужака понятна, Вишена
не удивился: привыкаешь даже к волшебству. А здесь вся округа волшебством
пропахла.
Песиголовец вернул флягу, напившись; не успел Вишена водворить ее
обратно в сумку, в стороне зашуршала трава.
Обернулись: еще один песиголовец подходил, тряся головой.
"Ага, - подумал Вишена. - Небось, все наши в траве валяются, в себя
приходят."
Он вскочил и принялся за поиски. Песиголовцы тем временем ворчали о
чем-то промеж собой.
Однако напрасно Вишена бродил, раздвигая высокое разнотравье - никого
не отыскал. Лишь в одном месте задержался, где трава была подозрительно
примята, но вскоре понял, что это он сам тут очнулся, потревожив тугие
зеленые стебли пастушьей сумки.
- Эй, плосколицый, - окликнул его один из песиголовцев. - Коли своих
ищешь, то зря: нет здесь никого. Не труди ноги.
Вишена вопросительно уставился на них; взгляд сам собой задержался на
влажных черных носах.
"Ну да, - рассеянно подумал он. - Эти, поди, учуяли бы..."
- Меня зовут Вишена, - сказал он вслух. Прозвище "плосколицый", хоть
