почитали идола, представлявшего собой мумифицированное
человеческое тело с петушиной головой из бронзы и ногами,
опущенными в террариум со змеями (как известно, на
геммах-амулетах Абраксас изображался в виде существа с головой
петуха, телом человека и змеями вместо ног). Завершает мистерию
публичное изнасилование Саломеи Иродом Филиппом, единокровным
братом ее отца6.
После смерти кастильского раввина Моисея Леонского в его
архиве была обнаружена рукопись, выполненная каролингскими
минускулами на плохо обработанном пергаменте. Найденный текст
не имел названия. В одной из своих частей он касался вопросов
об источниках вдохновения посмертных слов Иоанна Хаматвила.
Тема мало исследованная, а поэтому представляющая большой
интерес для истинных ценителей. Для них, и для тех, кто волею
судеб окажется причастным к данной работе, ниже приводится без
каких-либо существенных изменений отрывок рукописи из архива
Моисея Леонского.
"На помощь все мои перевоплощения, я должен знать время с
точностью до секунды: Хризостом в окружении своих
лже-ипостасей, Постник, Дамаскин, Дунс Скотт, все бестолковое
племя от Ваньки Калитки до Ваньки Раздолбайки, де ла Крус,
неаполитанская резвушка, при дворе которой я был вдохновлен
написать то, что противоречило мне самому, ляйпцигский
неудачник, Дон Жуан, Божий госпитальер, он же Johnson & Johnson
и еще один Johnson из страны Электрической Леди.
Мое Я умноженной на десять в n-ой степени. Превеликое
множество отрезанных голов в витринах супермаркетов, в окнах
салонов красоты с чудными прическами, на каменных постаментах в
предполагаемых местах моего рождения, на поздравительных
открытках с Днем Ангела и Днем Всех Святых, на анфиладах
церквей и сверхсовременных небоскребов. Говорящие головы
профессора Доуля и иже с ним. О чем их неторопливая беседа в
сумерках заката Евразии? Неужели все это время они обличают
Сосипатра? Нет: они говорят о том, что времени больше нет. С
того самого момента, когда их отделили от туловища, заставив
говорить.
Они заранее приготовили текст обличительной речи, ее
состряпали в тайной канцелярии Ирода Антипы. На первой копии
размашисто через весь лист рукой тетрарха было начертано:
"Разрешено к исполнению". Мне пытались всучить один из этих
листков в темнице, но безуспешно, ибо к тому времени я уже не
желал различать человеческие письмена. Мой внутренний взор
давно покоился в запредельных далях. Тогда они ежедневно стали
приводить ко мне в камеру двух голосистых отроков, которые
поочередно в течении нескольких часов читали с надрывом
утвержденный Антипой текст. Благодаря их усердию я, как сейчас,
помню его дословно: "Твои мозги - зловонный тлен, верблюжий
навоз, облепленный мерзко-зелеными мухами. Твои руки воздвигли
башни мнимого величия (дозволенный вариант: господства),
построенного на песке лжи и предательства, украшенного лестью и
подлостью, опирающегося на грабеж и насилие, скрепляющего стены
свои смесью крови и слез, берущего гранит основы своей из
неистощимой камнеломни страданий народных. Ты отнял у брата
своего его законную жену, чтобы насытиться ею, похотливый
кабан, утолить свою чувственность, а не чувство любви. Ты
соблазняешь безвольных подкупами и подачками, запугиваешь
трусливых угрозами и пытками, бросаешь куски со своего стола
сквалыгам и блудницам, лицемерно поклоняешься храму Всевышнего,
не обретя веры в святость его, ибо скверна твоя пропитала тебя
еще в утробе матери, и как не тщись отмывать свою душу жавелем,
ополаскивать ее благовонными водами, никогда тебе не развеять
ее смрада. Дабы умертвить меня преступным образом, ты
использовал обнаженную плоть (дозволенный вариант: голые ноги)
юной девы, связал себя публичной клятвой, дабы сбить с толку
тех, кто желал быть сбитым с толку; ты явил всем супругу свою
зачинщицей казни, жажду которой ты сам заронил в ее сердце.
Много наичестнейших людей попадет и завтра в твою западню: они
будут винить в моей гибели Саломею и Иродиаду, но тебе, мерзкий
червь, не дано обмануть Того, Кто хранит непорочную истину в
лабиринте тетраграмматона.
Услышь же от меня пророчество Господа Бога.
Ты, сын первого Ирода, тетрарх Галилеи и Переи, слушай
меня. Царь набатейский никогда не забудет, что ты выгнал его
дочь без всякой на то причины, царь набатейский выполнит клятву
отомстить тебе за свое поругание, его тараны разрушат стены
твоей крепости, пыль из-под копыт его коней покроет саваном
твои города, а в это самое время умрет и римский император,
который сейчас тебя опекает и охраняет; и его место займет
другой, который с большой охотой выслушает жалобы твоих врагов,
и ты будешь отсюда изгнан, и бросишь эти города и долины,
какими тут владеешь; твои рабы и наложницы тебя не пожелают
знать, и побредешь ты по голым полям, отравленным ненавистью
оскорбленных, и только одна Иродиада разделит твое несчастие,
но присутствие сообщницы не позволит тебе забыть улицы,
мощенные окровавленными трупами, а проказа каленным железом
выжжет на твоем теле свои клейма, и ты будешь выть, как
роженица, а голодные псы будут лизать твои раны, и только
полубезумная Иродиада будет бдеть возле тебя без слез в
последнюю ночь твоей смертной агонии.
Таково прорицание Господа Бога".
Наивные глупцы! Они жаждали говорить от имени Господа
Бога, но Всевышний посрамил их, вынудив мою голову содрогнуться
в судорогах посмертного веселья. Это стоило видеть, как они уже
по кошачьи жмурились в предвкушении обещанной порции ужасов, но
вместо кровавого гноя обличений на них обрушился светлый поток
смеха, и сквозь кошмар будущих перевоплощений моя голова
сказала им, ибо такова была истинная воля Господа Бога:
Роза алая, зорькой ясной
Возвышаешься, горделива,
Багрецом и краской красной
Истекают твои извивы;
Но хоть ты и дивно красива,
Все равно ты будешь несчастной.
Все так и случается".
Список литературы:
Петр Абеляр. История моих бедствий.
Протоиерей Александр Мень. Сын Человеческий.
Мифы народов мира. Энциклопедия. Главный редактор С. А.
Токарев.
Мигель Отеро Сильва. И стал тот камень Христом.
Умберто Эко. Заметки на полях "Имени розы".
Epiphanios. Panarion.
Lexicon Cosri. Continens. Colloquium Seu Disputationem De
Religione.
Valentinus. Euangelium Veritatis.
AHASUERUS
Дороги империи, оплеванные тенями предков, несут свои
смрадные воды в царство умерших: истина, застрявшая у меня
между сгнившими в скитаниях зубами. Когда-то я слышал, что
омфал этого мира всего лишь грязное болото, застывшее мутной
жижей в очах Гадеса и любой путник так или иначе окажется там.
Мне уже все равно. Я сгорблен и радостен. За долгие годы,
прочесав империю с настойчивостью бродяги вдоль и поперек, я не
нашел ничего такого, что могло бы заставить меня сожалеть об
этом нелепом трепыхании, называемом жизнью. Лучшие места на
земле - это, как раз , болота: они похожи на меня. Я уверен,
что за пределами империи есть только, источающие сумрак и вонь,
топи: страна гипербореев, лишенная священного ужаса
цивилизации. Там нет дорог и нет причин бояться солнечных грез,
благодаря которым моя кожа превратилась в коричневую кожуру, а
душа - в увядший цветок, чей прах, словно лишенный смысла знак,
через мгновение развеет ветер.
Очень давно, когда еще отравленные цвета, пройдя сквозь
призму зрения, вызывали у меня истому и нежное волнение в паху,
я совершил свое первое путешествие. Демоны мечты увлекли меня в
южный город, где здания и люди хранят в шкатулках своих тел
бронзовых жуков наслаждения. Мой мозг, убаюканный spider`s
lullabye7 провинциального поместья, в несколько дней на кривых
и шумных улочках очнулся от спячки. Его щупальца, ощутив
свободу, разожгли факелы воображения, которые сладостно ранили
ожогами желаний. Я испытал страстное вожделение к иной, чем
знал когда-то, жизни. И она не заставила себя ждать.
... Glaux, облачи свою душу в пурпур! Только три цвета
достойны человека: багрянец, злато и чистота. Отбрось сумрак
одежд - человеческое тело создано для того, чтобы излучать
чистоту... урны с прахом будут принуждать вас к радостному
пению, а безлунные ночи - к вакхическим оргиям... милый, из
твоих глаз сочится похоть, безобразная жаба, которую я надежно
спрячу в любом месте, где ты только того пожелаешь... да, мы
клубок змей, воедино свитых сластолюбием и страстью к
совершенству форм, злопыхательские уста, проповедующие
блистательную ложь и брызжущие слюной презрения к
непосвященным, хищные руки, окропленные слезами тупиц и
девственной кровью, лицемерные святоши, смердящие блевотой
пьяниц и затхлым потом всех блудниц - но нам принадлежит этот
мир...
Голоса, голоса. Они кружат вокруг меня в призрачных
одеяниях: безликие и многорукие, обозначенные печатью тления и
бесполезности всего сказанного. Они сливаются в жалком и
невнятном хоре с одной целью, дабы воскресить и вознести из
хаоса моей памяти лишь один голос, гипнотический морок которого
до сих пор тянется вслед за мной студенистым шлейфом. Сейчас я
готов поверить, что через его уста вещала сама Высшая
Премудрость, ибо нет другой премудрости для человека, чем
глупость и страх.
Нас было там очень много: едва одетых, полуголодных и
готовых потерять невинность. И над всем этим скоплением юных
тел возвышалась его старческая фигура. Наставник - чье имя с
упоением шептали мы ежедневно в вечерний час, когда умирающее
солнце касалось оранжевой короной морской волны, словно глотали
пилюлю, способную спасти от неизбежной пустоты. И эта
возможность перед закатом вдохнуть в драгоценное имя струю
живого звука дарила нам способность к обновлению пропитавшихся
за день спермой, ужасом и дешевым братством душ. Ибо ночь,
служившая вратами следующего дня, жаждала сокрушать невинность,
пусть и вернувшую себе прежний лоск путем неправедного
колдовства.
Проекция моего взгляда, устремленного к Наставнику, всегда
- снизу вверх, из бездны желаний к вершине кенозиса. Я не
представлял, и не представляю себе сейчас общение с людьми,
инфицированными вирусом истины, в горизонтальной проекции.
Только снизу вверх, с неизменными - подобострастием и
слабоумием внизу и губительной прелестью откровения вверху.
Таков закон, столь же очевидный, как и то, что пространство
между пастырем и стадом сплошь и рядом усеяно рытвинами
метаморфоз.
Когда Наставник покидал трибуну пророка и снисходил к нам,
то его незамутненный образ стремительно преображался в нечто
тусклоубогое и снедаемое азартом животных страстей. Однажды я
швырнул в него камнем, дабы отогнать от златокудрого пацана с
фигурой Эрота, крайнюю плоть которого он, стоя на четвереньках,
пытался схватить зубами. В другое его пришествие мне довелось
наблюдать, как несколько девиц, явно злоупотребивших дарами
Бахуса, справляли малую нужду непосредственно на горячо чтимую
грудь. Наставник же при этом, беспорядочно размахивая руками,
изображал радостную прыть птиц безумия и дребезжащим голосом
возглашал сакраментальное приветствие, отворявшее вход в каждую
из его проповедей: "Братья и сестры! Я дивный смарагд,
заключенный в оправу, сотворенную повелителем наслаждения из
отбросов ваших тел. Следуйте за мной и я завлеку выхолощенную
сущность ваших душ в Храм истинной веры, где приносят жертвы
