лерийской поддержки...
Но вот потом Сибирь отвернулась от Колчака - опятьтаки в считанные
недели. Когда пропитанный кокаином адмирал взялся восстанавливать в По-
волжье старое помещичье землевладение, от него моментально ушли татары,
башкиры, черемисы. Когда в Сибири началась волна реквизиций и прямого
террора, там без малейшего участия большевиков возникли партизанские ар-
мии в десятки тысяч человек, сражавшиеся не "за красных", а всего-навсе-
го против Колчака. (Потом многие из партизанских командиров с тем же та-
лантом и размахом будут сражаться против красных, а другие, подобно Ще-
тинкину и Кравченко, как-то очень уж быстро погибнут, но это другая ис-
тория...) Именно это масштабнейшее партизанское движение, а не потуги
бездарного Тухачевского, и обеспечили поражение Колчака.
Кстати, барон Будберг, занимавший высокий пост в гражданской адми-
нистрации Колчака, в своих мемуарах опровергает укоренившееся представ-
ление о том, что слово "большевизм" непременно должно быть связано с
прилагательным "красный". Будберг утверждает, что нельзя забывать и о
"белых большевиках" - атаманах вроде Семенова и Анненкова, ничуть не ус-
тупавших "красным большевикам" в пренебрежении законностью и порядком, в
методах расправы с противниками и просто инакомыслящими...
И, разумеется, не стоит принимать серьезно утверждения об интервенции
иностранных войск в Россию.
По большому счету, не было никакой интервенции. Все три прибалтийских
карлика, провозгласив независимость, чуть ли не мгновенно сговорились с
большевиками и в обмен на гарантии с их стороны разоружили на своей тер-
ритории белогвардейские части (потом, в тридцатые, карлики жестоко расп-
латятся за прошлое, но их жалкий писк ни в ком уже не встретит поддержки
и понимания...).
Немцы, правда, вооружали и экипировали Краснова, но это было каплей в
море.
Англичане высадились в Архангельске отнюдь не для борьбы с большеви-
ками, а для того, чтобы прибрать к рукам огромные склады вооружения и
армейского имущества, которые большевики могли, по мнению англичан, пе-
редать немцам. И приплыли бритты в Архангельск... по приглашению тамош-
него Совета (за что потом большевики расстреляли его председателя). Пос-
ле капитуляции Германии англичане преспокойно снялись с якоря и уплыли,
предав белое движение на Севере.
Аналогичным образом держались и финны - перерезав собственных крас-
ных, в дальнейшем озаботились лишь охраной своих рубежей, не сделав ни
малейших попыток помочь реально белой гвардии. За что и поплатились по-
том советским вторжением и потерей изрядного куска территории.
Американцы и японцы на Дальнем Востоке, такое впечатление, больше
ревниво следили за действиями друг друга (чтобы, не дай бог, не усилился
чрезмерно соперник), нежели всерьез боролись с большевиками.
Чехи преспокойно устранились от войны с красными в Сибири. Все бы ни-
чего (в конце концов, не обязаны были), но вдобавок поручик Гайда, про-
изведший сам себя в генералы, спер изрядную часть колчаковского золотого
запаса. И в обмен на разрешение вывести награбленное без досмотра сдал
партизанам Колчака - в компании с французами. Именно это золото легло в
основу созданного чуть погодя "Легия-банка", благодаря ему кукольная
страна Чехословакия и просуществовала худо-бедно двадцать лет, пока не
прикатил вермахт. Вообще чехи в двадцатом столетии явили миру печальней-
ший пример атрофии инстинкта государственности. Создать мощные укрепра-
йоны в Судетах, возле которых любой враг мог топтаться месяцами, создать
армию, немногим уступавшую вермахту, - и позорно задрать лапки кверху,
едва стукнули кулаком по столу в Берлине. Поневоле вспоминается кусок из
пародийной "Всемирной истории", сочиненной до революции юмористами жур-
нала "Сатирикон": "И все у них было както несерьезно, по-детски - будто
игра в куклы. Страны были маленькие, ничтожные, а тянулись за большими,
подражали взрослым: так же устраивали политические восстания, казнили
противников и, конечно, вводили реформацию. Но все было у них на детский
рост: вместо войн - стычки, вместо казней - пустяки. Да и реформация бы-
ла какая-то не такая... Что же это за история?" [41].
Французы? Эти в свое время (есть точные свидетельства) грозили
обстреливать с военных кораблей части Деникина, если те войдут в Одессу.
Греки... Как я ни ломал голову, не могу до сих пор понять, каким вет-
ром занесло в Новороссию греческие части и какого черта они там искали.
Не иначе вспомнили времена Александра Македонского, комики...
Одним словом, если бы "интервенты" сражались с большевиками серьезно,
по-настоящему - большевики не могли не пасть. Однако все иностранные
державы преследовали свои, мимолетные, шкурные интересы, не имевшие ни-
чего общего с реальной борьбой против большевизма, - что дало большеви-
кам лишний козырь...
Можно еще упомянуть, что у красных оказалась масса как гражданских
чиновников царского времени, так и царских офицеров в немалых чинах. Ко-
нечно, кое-кого, как о том справедливо пишут, затащили на службу шанта-
жом, взяв близких в заложники. Но вряд ли это справедливо в подавляющем
большинстве случаев. Слишком многие пришли добровольно - и генерал
Бонч-Бруевич, брат ленинского сподвижника, и генерал Брусилов, и блестя-
щий генштабист, генерал от инфантерии Поливанов, бывший помощник военно-
го министра Российской империи Редигера. Здесь и столбовой дворянин Ту-
хачевский, и царский полковник Шапошников, будущий шеф генштаба при
красном царе Сталине, и десятки других...
Между прочим, впоследствии, когда Советская Россия из замышлявшегося
Лениным "депо мировой революции" превратилась трудами Сталина в обычную
империю, где "большевистская идеология" сохранялась лишь для вывески,
слишком многие из эмиграции осознали это перерождение - и приняли его!
Сейчас кое-кто то и дело пытается реабилитировать подонка Власова,
оправдывая его тем, что он-де был "против" Сталина. И это, мол, все ис-
купает. Однако не мешает напомнить строчки "Войны и мира", посвященные
бегству русских из Москвы перед сдачей ее Наполеону: "Они ехали потому,
что дли русских людей не могло быть вопроса: хорошо или дурно будет под
управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было
быть: это было хуже всего".
Точно так же люди из родовитейших русских фамилий, равно так и бывшие
вожди белого движения, категорически отказались сотрудничать с Гитлером.
К немцам привычно подался их старый клиент Краснов, но Деникин брезгливо
отказался от всяких контактов с фюрером. Княгиня Вика Оболенская сража-
лась во французском Сопротивлении - и погибла. Князь Феликс Юсупов, в
свое время отказавшийся вступить в белую гвардию, отверг все попытки
гитлеровцев заманить его к себе на службу. Его сообщник по убийству Рас-
путина, великий князь Дмитрий Павлович, живя в Швейцарии, печатно при-
ветствовал победы Советской Армии над гитлеровцами. Он же, кстати, пи-
сал: "Наша родина не могла быть управляема ставленниками по безграмотным
запискам конокрада, грязного и распутного мужика. Старый строй неминуемо
должен был привести Романовых к катастрофе".
Наконец, стоит упомянуть о позиции церкви по отношению к большевикам.
Много жутких фактов о истязаниях и убийствах красными православных свя-
щенников (и не их одних) обнародовано в последние годы. Однако есть и
еще один аспект проблемы, долгое время остававшийся в тени...
Свидетельствует митрополит Вениамин, участник Московского Церковного
собора 1917-1918 гг.: "...вторым, весьма важным моментом деятельности
Собора было установление взгляда и поведения Церкви по отношению к со-
ветской власти. При борьбе Советов против предшествующей власти Керенс-
кого Церковь не проявила ни малейшего движения в пользу последнего. И не
было к тому оснований. Когда Советы взяли верх, Церковь совершенно легко
признала их власть. Не был исключением и митрополит Антоний, который
после так ожесточенно и долго боролся против нее вопреки своему же преж-
нему воззрению. Но еще значительнее другой факт. При появлении новой
власти всегда ставился вопрос о молитве за нее на общественных богослу-
жениях. Так было при царях, так, по обычаю, перешло к правлению Керенс-
кого, когда Церковь вместо прежнего царя поминала "благоверное Временное
правительство", так нужно было поминать и новую власть. По этому вопросу
Собором была выработана специальная формула, кажется, в таком виде: "О
стране нашей российской и о предержащих властях ее"".
(Между прочим, тот же Собор под давлением своих членов из интеллиген-
тов принял решение "об облегчении и умножении поводов к брачным разво-
дам" - как ни сопротивлялась фракция крестьянских делегатов.)
Итак, церковь молилась за большевиков, церковь, как далее пишет Вени-
амин, участвовала в отпевании всех погибших во время Октябрьского пере-
ворота, как большевиков, так и их противников. В 1919 г. патриарх издал
указ, согласно которому служители церкви не должны были вмешиваться в
политическую борьбу а "занимались бы своим прямым делом: богослужением,
проповедью Евангелия, спасением души". (Кстати, Вениамин свидетельству-
ет, что при известии о расстреле бывшего царя у белогвардейцев "не было
глубокой печали".)
Я не собираюсь никого осуждать. Просто-напросто факт остается фактом:
если называть вещи своими именами, русская православная церковь практи-
чески сразу же самоустранилась от борьбы, не положив на чашу весов свой
немалый авторитет... То ли прошли времена Томаса Бекета, Джона Болла и
протопопа Аввакума. То ли сыграла свою роль своеобразная обида на само-
держца, о которой недвусмысленно свидетельствует отрывок из воспоминаний
Вениамина: "Церковь вообще была сдвинута тем государем (Петром I - А.Б.)
с ее места учительницы и утешительницы. Государство совсем не при
большевиках стало безрелигиозным внутренне, а с того же Петра, секуляри-
зация, отделение их - и юридическое, а тут еще более психологически жиз-
ненное - произошло более двухсот лет тому назад. И хотя цари не были
безбожниками, а иные были даже и весьма религиозными, связь с духо-
венством у них была надорвана. Например, нельзя было представить себе,
чтобы царь или царица запросто, с любовью и сердечным почтением могли
пригласить даже Санкт-Петербургского митрополита к себе в гости, для за-
душевной беседы или даже для государственного совета. Никому и в голову
не могло прийти такое дружественное отношение! А как бы были рады духов-
ные! Или уж нас и в самом деле не стоило туда звать, как бесплодных?
Нет, думаю, тут сказался двухвековой отрыв государственной власти от
Церкви..."
Как хотите, а эти строки пронизаны недвусмысленной обидой. Увы, цер-
ковь осталась в стороне. Самоустранилась. И мне почему-то сразу вспом-
нился разговор благородного дона Руматы с кузнецом: "Кузнец оживился.
- И я так полагаю, что приспособимся. Я полагаю, главное - никого не
трогай, и тебя не тронут, а?
Румата покачал головой.
- Ну нет, - сказал он. - Кто не трогает, тех больше всего и режут".
Какими бы мотивами ни руководствовались иерархи церкви, их дальнейшая
судьба великолепно укладывается в эту фразу...
ВИРТУАЛЬНОСТЬ
Существовала ли возможность для Российской империи избежать русс-
ко-германской войны?
С определенной долей вероятности. И ключ здесь... в Гришке Распутине.
Сколь бы зловещую роль он ни сыграл в российской истории, ради объектив-
ности нужно упомянуть: при определенных обстоятельствах именно Распутин
мог бы остановить бойню...
Я уже писал о том, что, по большому счету, война меж Россией и Герма-
нией была невыгодна обеим сторонам. И это прекрасно понимали в начале
века наиболее толковые российские политики.
Прямо-таки роковую роль в многолетнем раздувании конфликта меж двумя
