- Пять лет, сеньор,- тоном уязвленной гордости заявил Луис, жгучий
красавчик в синей фуражке с загадочной эмблемой.- Совершенно надежная
машина, облетала три департамента, и никогда ничего не случалось.
Приземлиться способна на любой пятачок, пробег короткий.
Вообще-то, он не врал. Мазур никогда не рискнул бы сесть за рычаги
истребителя или штурвал аэробуса, но подобных небесных блох его в свое время
обучили пилотировать. Асом летного дела не стоит себя именовать, но кое-как
попасть из точки А в точку Б он сумел бы и на вертолете, и на легкомоторном
самолетике. Вот только сейчас не стоит об этом и заикаться - пилотского
свидетельства у него нет, потому что учился там, где их не выдают,
ограничиваясь записью в засекреченном личном деле... Хотя учат на совесть,
поскольку, не боясь упреков в низкопоклонстве перед Западом, давным-давно
приняли на вооружение американскую методику - еще в самые что ни на есть
советские времена.
Дело в том, что по советской традиции будущего летчика несколько лет
мучили, вколачивая ему в голову устройство винтокрылой машины или легкого
самолета, заставляя сдавать массу зачетов по знанию материальной части.
Американцы поступали проще и рациональнее: давным-давно поняли, что с
несерьезными поломками машина и так дотянет до базы, а серьезный военный
пилот починить все равно не сможет, оказавшись в экстремальной ситуации типа
вьетнамской войны, где нет ни складов запчастей, ни инструментов, ни
времени, где чуть ли не из-за каждого куста торчит дуло, и гораздо проще
спасаться на своих двоих, чем лихорадочно ковыряться в моторе под
перекрестным огнем. Янки сажали на вертолеты восемнадцатилетних пацанов,
абсолютно не затрудняя их изучением материальной части, и те месяца за три
выучивались гонять на вертушках так, как гоняли в гражданской жизни на
"харлеях". Примерно так учили и Мазура с сослуживцами - выходило гораздо
практичнее и полезнее.
Так что Мазур немного разбирался в подобных стрекозах. При ясной погоде и
в самом деле способны неплохо себя показать, приземляясь на пятачки и
взлетая с них после короткого пробега. Хрупкость, конечно, мнимая. Корни
глубинного недовольства в другом: сев в самолет, ты попадаешь в ситуацию,
когда от тебя абсолютно ничего не зависит и значишь ты не больше, чем вон то
кресло, да и возможности твои примерно те же. Одним словом, типично морское
недоверие ко всему летающему - моряк в небесах, если откровенно, бессилен и
жалок, как любой, попавший в чужую стихию.
- Я вас должен предупредить, сеньоры,- сказал Луис с самым серьезным
видом.- Метеорологи говорят, что обстановка не опасная, однако по курсу
возможны грозовые фронты. На носу - сезон дождей, кое-где уже зафиксированы
обширные грозы...
- Это опасно? - мрачно спросил Кацуба.
- Как вам сказать... Скорее способно при невезении стать причиной
задержки. Может случиться, что грозовой фронт не удастся обойти, тогда
машину придется сажать. Хорошо, если попадется достаточно твердый участок
земли... Бывает, что дожди зарядят надолго, земля тогда размока-ет, и
приходится несколько дней ждать, когда установится погода... В это время
года такое редко случается, но нужно учитывать возможную задержку...
- Словом, рулетка? - спросил Мазур.
- Иногда так и бывает, сеньор. Рановато, конечно, для настоящих ливней,
но мой принцип- ничего от клиентов не скрывать... Сложности возможны, но не
обязательны.
Он отошел с независимым видом, изо всех сил давая понять, что является
истинным кабальеро, а не жадиной, только и озабоченным, как бы содрать с
богатеньких иностранцев побольше.
Они переглянулись.
- Ну, командир? - спросил Кацуба.
- Что тут думать,- сказал Мазур.- Коли уж сложности возможны, но не
обязательны. Янкесы добрались благополучно, авось и нам повезет.
- Правильно,- поддержала Ольга.- Возможный грозовой фронт - это вам не
зенитки...
Они уставились в чистейшее голубое небо, кое-где украшенное белыми
мазочками облаков. Небо как раз внушало повышенный оптимизм.
- Прорвемся,- кивнул и Кацуба.- Лично мне придает уверенности другое
обстоятельство. Численность противника. В схожей ситуации, помнится, старина
д'Артаньян с хищной такой улыбочкой обратился к Портосу: "Ты слышишь, барон?
Их только четверо".
- А в самом деле...- сказал Мазур.- Классику я уважаю.- Он обернулся и
крикнул пилоту: - Луис! Мы летим!
- Как скажете, сеньор...
Погрузка длилась недолго. Кроме двух сумок с тщательно завернутыми в
тряпки автоматами и винтовками они брали еще две крохотных палатки, только
что купленных в городе, немного консервов, аптечки, дюжину баллонов с
питьевой водой и прочую мелочь вроде биноклей, мачете и складных спиннингов.
К вящему удовольствию Мазура, объемистая сумка с Ольгиными нарядами осталась
в камере хранения, потому что брать их на Ирупану было бы форменным
идиотством. Парочки запасных маек вполне достаточно.
Самолетик оторвался от земли довольно лихо. Мелькнули лачуги с
телеантеннами-тарелками и глазевшая на самолет оборванная детвора, секунд
через десять под крылом пронеслись округлые высокие холмы, и двухмоторная
кроха, задрав нос, полезла выше. Далее простирались леса, казавшиеся сверху
сплошным ковром косматой зеленой ваты, кое-где рассеченной просеками и
узкими коричневыми дорогами. Слева показалась Панамерикана, но они тут же
потеряли ее из виду.
Они с Кацубой сидели сзади, а Ольга - на почет-ном месте, в персональном
кресле рядом с пилотом. Мазур не мог разобрать ни слова в его скороговорке,
но не требовалось знания языка, чтобы понять: павлин распускает хвост так,
что бедные перья скрипят от натуги, а дама подыгрывает, не выходя из тех же
рамок приличий. Жаль, совершенно непонятна жестикуляция: у них тут своя
система. Торговка на рынке лупит правым кулаком по левому локтю, что
означает: "За грош готов удавиться, жмот!" Нажимаешь большим пальцем на нос,
остальными шевелишь у левой щеки, и собеседник знает, что ты только что
заверил: "После дождичка в четверг!" Прижимаешь большим пальцем мизинец
другой руки к ладони: "Клянусь родной мамой, так все и обстоит!" И, наконец,
ни в коем случае не нужно показывать кому бы то ни было два пальца,
растопыренные в виде латинского V - любимый жест Черчилля здесь означает
вовсе не "викторию", а примерно то же самое, как если бы вора в законе в
глаза назвали "Машкой".
Пейзаж под крылом был удручающе однообразным, если не речки, то лес, если
не лес, то невысокие горы, редко-редко мелькнет асиенда или деревушка.
Маяться ревностью не следовало, и Мазур понемногу стал подремывать,
привалившись в углу,- на сей раз без особенных кошмаров.
-...коммодор!
Он вздрогнул, открыл глаза. Ольга смотрела на него с некоторой тревогой,
а Луис, держась за штурвал одной рукой, левой плотнее прижимал к уху толстый
светло-серый наушник.
- Что такое? - спросил Мазур.
- Метеослужба, сеньор,- обернулся к нему Луис, не выказывавший особенного
беспокойства.- Над ними вечно смеются, но иногда они и попадают в яблочко...
Практически по курсу- грозовой фронт. Чересчур широкий, чтобы обходить -
слишком много горючего спалим, мне может не хватить на обратную дорогу...
Правда, из Эль-Кальварио передают, что в глубину он не особенно и велик,
пройдет быстро...
Мазур посмотрел вперед, по бокам. Ничего пугающего с первого взгляда
заметить не удалось, небо впереди выглядело столь же безмятежно-лазурным,
как и при старте, но всегда следует верить профессионалам, не вступая с ними
в бесполезные дискуссии.
- Ваши действия? - спросил Мазур. Луис ненадолго задумался:
- Лучше всего приземлиться и переждать несколько часов. Иначе угодим,
словно бабочка в ветродуй... Есть два варианта: либо садиться на ближайшую
грунтовку, либо тянуть в Эль-Кальварио.
- Это город?
- Полузаброшенный аэродром,- сказал Луис.- Когда-то там была
военно-воздушная база гринго, но ее лет двадцать как забросили, когда Дон
Астольфо поссорился с их тогдашним президентом. Большей частью все поросло
травой и развалилось без присмотра, но две полосы до сих пор в рабочем
состоянии. Один оборотистый тип выкупил у правительства часть базы, устроил
частный аэродром, кое-как зарабатывает.
Ольга поддержала:
- Мы там однажды садились, в прошлом году. Вот только компания порой
бывает самая неподходящая. Всякие... мягко скажем, непонятные рейсы
непонятных самолетиков.
- Сеньорита, там же давно выработан своеобразный кодекс чести,- сказал
Луис.- Не суй нос в чужие дела - и тебя никто не станет трогать. Честно
признаться, могу на собственном опыте подтвердить, что кодекс всегда
соблюдается. Очень уж мне не хочется искать грунтовку посреди леса... Могу
заверить, что уж вас-то, сеньорита, я никому в обиду не дам... и,
разумеется, ваших спутников тоже, поручусь, что вы приличные люди и в чужие
секреты носа не суете...
Он оглянулся на Мазура и выжидательно замолчал. Мимолетно коснувшись
пистолета под курткой, Мазур думал недолго:
- Поворачивайте на Эль-Кальварио.
- Слушаюсь, коммодор! - оживился Луис, повернул штурвал, и самолетик стал
круто заваливаться вправо.
Глава десятая
ОЙ, ДЕРЖИТЕ МЕНЯ СЕМЕРО...
Самолетик достаточно мягко коснулся серой бетонной полосы - кое-где в
щели меж плитами вылезла сочная зеленая трава,- пробежал метров двести, гася
скорость, потом поехал вовсе уж медленно, выруливая к низкому серому зданию
слева, увенчанному высокой башней. Справа стояло несколько "Сейбров", еще в
курсантскую пору Мазура снятых с вооружения американских ВВС. Собственно,
это были бренные останки с вынутым нутром, давно спущенными колесами.
Крайняя развалина сплошь усеяна пулевыми пробоинами, словно на ней вдумчиво
оттачивали мастерство стрельбы несколько поколений. Еще когда они подлетали
и Луис сделал круг, Мазур рассмотрел, что база не-когда была весьма
обширной, и никакого демонтажа тут так и не провели, бросили все, как было:
ангары, цистерны, прожекторные вышки, площадки для зенитных орудий, склады-и
это немаленькое хозяйство два десятка лет помаленьку рассыпалось, ржавело,
гнило, порастало буйной травой, ветшало, пока не превратилось в декорации к
очередному блокбастеру о ядерной войне или попросту вымершей без военных
затей человечестве. Зрелище было не то чтобы отталкивающее, но насквозь
унылое -необозримая иллюстрация к любимому Кацубину Екклезиасту, напоминание
о тщете всех и всяческих усилий.
- Представляю, как ребятки здесь тихо сатанели,- сказал Мазур.- Городов
поблизости нет, ни девочек, ни баров...
- Уж это точно, сеньор,- поддакнул Луис охотно.- Я сам того времени не
застал, был совсем маленький, но теперь-то думается: когда Дон Астольфо их
выгнал, одни стратеги в высоких кабинетах, сокрушались, а рядовые наверняка
отсюда сматывались с радостными воплями. Как я бы на их месте...
- Ну, и где же тут приметы цивилизации?
- А мы туда и катим, сеньор коммодор,- ткнул он пальцем в здание с
башенкой.- Корриган, тот парень-гринго, что купил часть базы, привел в
порядок пару комнаток на первом этаже - а больше и не надо. Горючка вон в
тех баках, радиостанция есть, подручных у него только двое.- Он покосился на
Ольгу.- Если что понадобится, ребята привезут...- Судя по его вильнувшему
взгляду, речь шла исключительно о тех "надобностях", что ходят в юбках и
свою сговорчивость оценивают в приемлемые суммы.- Ах ты, черт, что-то тут
уже готовится, мы, похоже, не единственные клиенты...
Он показал в дальний угол асфальтированной площадки перед зданием бывшей
