еще и понесшими крупные убытки? Некоторые нервничают... Самое прискорбное -
я начинаю подозревать, что это мнение пытаются довести до президента.
До-зированно, якобы объективно, по капельке... Есть примеры, когда подобное
воздействие, став достаточно массированным, достигало цели...
Пожалуй, он был искренне озабочен. Без дураков. С уходом из его жизни
"Интеркрайта" иссякал и приятно шелестящий ручеек, было о чем сожалеть...
- Значит, конкретики вы представить не в состоянии...
- Поверьте, представил бы, если бы мог. Одно вам могу сказать со всей
уверенностью: ниточка тянется в белокаменную. В столицу вашей родины,
город-герой... Кто-то там чертовски хочет подставить вам ножку - иначе я
происходящее просто не могу и объяснить. Некие эмиссары, информационный
вброс, мягкое прощупывание и целенаправленное воздействие. Хотя... Вы готовы
выслушать мои теоретические абстракции?
- Сделайте одолжение,- кивнул Данил.
- По моему глубокому убеждению, это кто-то из новых,- произнес Казимир с
ноткой легкого презрения к выскочкам, не прошедшим суровой советской школы.-
Из новоиспеченных. Не знаю, поймете ли, но эти комбинации, на мой взгляд,
лишены ранешней отточенности, воспитанной ранешним опытом. Положительно, это
кто-то из новых...
- А есть шанс добиться конкретики?
- Шанс есть всегда,- дипломатично сказал Казимир.
- Приложите все силы,- сказал Данил.- Вам и карты в руки, с вашим-то
неоценимым опытом. С одной стороны, осталось совсем мало времени, кто бы там
ни противодействовал, они просто не успеют заплести тропку колючей
проволокой и поставить мины. С другой... Слишком легко обрушить в одночасье
то, что строилось долго и тяжело. Бывали примерчики, так что вы
постарайтесь, одно дело делаем, в одной лодке плывем...
"Постарается",- подумал он со здоровым цинизмом. Как только распотрошит
конвертик и убедится, что нынешний "подарок" потяжелее обычного
среднемесячного содержания. А насчет того, что может продать... Рано.
Продаст, конечно, буде возникнет удобный случай, но до этого еще далеко...
- И еще одно небольшое дельце...- сказал он небрежно.- На сей раз самого
что ни на есть практического характера.
- Ну, попробуем...
- Да уж попробуйте,- сказал Данил.- Завтра, в первой половине дня, в
вашей почтенной конторе появится вот этот человек,- он показал фотографию.-
Мне нужно, чтобы у вас его приняли за крайне серьезного визитера из Москвы.
Не беспокойтесь, не придется заключать никаких соглашений, не придется
давать никаких обещаний, просто... Достаточно широкий круг людей должен
поверить, что администрацию президента посетил весомый гость из Москвы. Он
пробудет у вас всего несколько часов - после чего навсегда исчезнет, и никто
о нем никогда больше не услышит. Но это впечатление, о котором я говорил,
должно на несколько дней остаться. Вы можете поспособствовать рождению этой
легенды, этого миража и при этом не подставиться слишком явно? Я ни в коем
случае не хочу вас подставлять...
На сей раз собеседник замолчал надолго. Шахматисты наверняка взвыли бы от
зависти, проникни они в суть крутившихся под номенклатурной черепушкой
комбинаций...
- Постараюсь вам помочь,- наконец заговорил Казимир.- При некоторой
сноровке то, чего вы хотите, можно устроить... так, чтобы остаться в стороне
самому.
Странно, но его сытая физиономия озарилась словно бы неким приятным
предвкушением. Вполне может оказаться, у этих есть непонятные прочим
стимулы, кроме денег, и оргазм им доставляет плетение интриг само по себе,
как вид искусства. Кто знает?
- Я могу быть вам еще чем-нибудь полезен?
- Подвезите меня до метро,- сказал Данил.
...Он проехал две станции, проверяясь, вышел, пересел на встречный поезд,
отмахал еще парочку. Оказавшись на поверхности, не спеша пересек улицу,
свернул в скверик и опустился на третью от входа скамейку. Время рассчитал
точно - до встречи оставалось целых пять минут.
Володя Валахов появился справа, сел рядом и негромко спросил:
- Здесь продается бюст Моники Левински работы Церетели?
- Не заметил что-то,- проворчал Данил.- Откедова такая игривость в тоне?
Результаты имеете, милый?
- А как же. Он приходил к Вере.
- Кто, милый? - переспросил Данил.- Тень отца Гамлета? Ты уж, бога ради,
не расхолаживай-ся. Здесь не курорт, здесь наших мочат...
- Извините. В двадцать три ноль девять к Вере позвонили. Она спросила
через дверь, кто это и, услышав фамилию - или прозвище, я до конца не
определил - "Лесь", дверь открыла после некоторых колебаний, выраженных в
том числе и вслух. Разговор длился около десяти минут, моего присутствия он
не заметил. Запись прилагается.- Он положил в протянутую ладонь Данила
крохотную кассетку.- Потом он ушел. Наблюдатели на улице, оповещенные мною
посредством условленного сигнала, сфотографировали его, после чего Костя
пошел следом... но его за углом дожидалась машина. Номер имеется. Вести
наблюдение на наших колесах не смогли, поскольку имели от вас
недвусмысленный приказ: оставаться на месте до утра.
- Вот это уже лучше,- проворчал Данил.- Доклад по всей форме. Ладно,
расслабься. Какие у вас впечатления?
-Это профессионал. Хороший такой, твердень-кий. Все поведение доказывает.
Волчара. В одном лопухнулся - меня не обнаружил в соседней комнате, но я там
не столбом стоял посреди, а в полной мере ваши уроки использовал...
Данил разглядывал фотографию: полностью соответствует словесному
портрету, нарисованному с грехом пополам Верой. Тот самый вербовщик. Ну вот
и познакомились заочно...
- Это номер его тачки, что дальше?
- А ничего,- сказал Данил, подумав.- Послушаю пленку, прикину известный
предмет к носу, там и решим.
- Но ведь номер...
- Я знаю,- прервал Данил.- Номера с такой серией принадлежат здешним
оперативным машинам... но это еще ни о чем не говорит. Может, у него зять
генерал и этот номерок по блату достался. А то и сам соорудил, бывают такие
наглецы, я в собственном прошлом могу припомнить авантюры не хуже... Так что
давай без поспешных выводов. Есть дела поважнее. Скажи Лемке, что завтра с
раннего утречка придется поработать. На железной дороге меж русской границей
и здешней столицей есть всего три места, где останавливается московский
скорый. Ромены, Орешковичи и Жабрево. Расстояние, соответственно...
Глава девятая
Оллу оджак, кырылы наджак
Когда за окнами стемнело, он так и не зажег света, лежал на застеленной
постели, глядя, как в бледной полоске света от уличного фонаря, косо
падавшей поперек комнаты, извиваются прозрачные клубы табачного дыма.
Картинка не складывалась. Ничего не получалось. А ведь он имел дело не с
хаотической игрой природы, набросавшей на пляже кучу разнокалиберных
камешков, а с чем-то рукотворным. Скорее уж перед ним оказалось несколько
ведер с разноцветной смальтой - и чистая стена, на которой эти стекляшки по
замыслу неведомого художника должны были расположиться в строгом, заранее
продуманном порядке, так, чтобы потом любой пентюх глянул и определил: ага,
это кентавр, это пальма, а это, изволите видеть, гетерочка, сатира
завлекает, шельма...
Одна беда: художник, сволочь такая, умышленно не озаботился набросать на
стене контуры будущей картины. Не хотел он, скот, чтобы замысел просекли до
времени.
Чем больше Данил думал, тем четче оформлялась не столь уж сложная идея:
не в недостатке информации дело. И не в его тупости, просто-напросто перед
ним оказалось две мозаики. Две головоломки, из которых он поначалу ретиво
взялся сложить одну, а это было глубоко неправильно...
Стоящая идея. И поработать над ней нужно...
Он распахнул окно, чтобы как следует проветрить изрядно прокуренную
комнату, прислушался, подойдя к двери и чуточку ее приоткрыв. Внизу было
шумновато - посиделки далеки от финишной прямой, все только начинается...
Вышел в коридор, постучал в соседнюю дверь. Вошел. Паша старательно
вывязывал перед зеркалом шелковый галстук, дорогой, а потому вполне
комильфотный: приглушенных тонов, с лошадками и светло-коричневыми
полосочками.
- Это правильно,- сказал Данил, плюхнувшись в кресло и перекинув ногу
через подлокотник.- В такой именно "гаврилке" и следует шествовать в
респектабельный кабак в сопровождении следователя прокуратуры, пусть даже
юного и очаровательного. Успехи есть?
- Определенные,- скромно сказал Паша.- На Уровне пионерских провожаний.
Мы что, все же будем через нее что-то ихним правоохранителям вбрасывать?
- Не знаю,- признался Данил.- Но канал надо держать и лелеять. Вне
зависимости от его очарования...
Он вышел вместе с расфранченным Пашей, на первом этаже свернул вправо, в
большую комнату, где имелся лишь стол посреди.
Хорошо или плохо работает частная фирмочка, крепнет она или хиреет,
неизменным остается устоявшийся ритуал советских времен: застолья по поводу
и без повода. Западные люди этого не поймут, у них так сроду не принято, а
вот славяне, хоть и именуются теперь менеджерами и клерками, с прежней
сноровкой будут крошить салаты в устрашающем количестве, гасить окурки в
блюдечках и до двух часов ночи посылать гонцов за добавкой, благо нынче эту
добавку изыскать не в пример проще...
Музыки, конечно, не было, как и особенно уж шумного веселья - как-никак
поминки, повод не из самых веселых. Однако так уж повелось у славян, что
поминки - особенно если на них не присутствует родня безвременно усопшего -
постепенно все же некую долю веселья обретают: тут вам и анекдотики, и
болтовня, и легкий флирт. И правильно, вообще-то. У многих народов испокон
веку полагалось на тризнах как раз веселиться...
Он приостановился на миг, высматривая себе место, но его тут же
подхватила под локоток секретарша Ира и прямиком провела на свободное место,
меж Тышецким и Оксаной. Очень удачно там оказался свободный стул, можно бы и
списать на случайность, но Данил успел заметить, что Ирочку на этот
гостеприимный жест подвигла Оксана небрежным, но решительным мановением
руки.
Он сел, и ему тут же набулькали полную стопочку водки. На поминках, как
известно, не чокаются, и Данил без церемоний опрокинул в рот стопарик,
метнул следом ломтик красной рыбы и отметил, что непринужденно вписался в
застолье, никто на него не обратил особого внимания.
Покосился на Оксану - она, конечно же, была великолепна, темно-синий
брючный костюм при некотором напряжении фантазии можно и счесть за намек на
траур, если бы не алая ленточка на обнаженной шее, выбивавшаяся из траурных
канонов. Ну не посыпать же, в самом деле, главу пеплом...
Зато Тышецкий идеально соответствовал застолью, созванному по печальному
поводу,- в черном костюме, с черным галстуком, ухоженной седой шевелюрой, он
даже курил с этакой тоскливой отрешенностью, словно выражал этим должный
респект перед той, что приходит за всеми людьми, как выражается
мусульманский народ. Массивный серебряный перстень на пальце, старинный
"сыг-нет", напоминающий скорее кастет, массивный серебряный портсигар с
гравированным гербом Топоров - бывший профессор кафедры экономики изо всех
сил старался изобразить осанистого пана былых времен.
Вздор, конечно. Данил, сам происходя из этих мест, в таких вещах
разбирался - какая там "прямая линия", у Топоров было столько дальних
родственничков, седьмой воды на киселе, что упомнить всех не было никакой
возможности, иные шляхтичи сами пахали земельку, как миленькие, повесив на
бок для отличия от мужиков вырезанную из жести сабельку, и все сословные
