стоит пороть горячку. Фигуры для шахматиста, а не шахматист для фигур.
- Ну вот,- вздохнула Оксана.- Излила душу, и легче стало. Знать бы еще,
что крепкое мужское плечо рядом есть...
- Дала о себе знать женская натура? Выглянула из-под облика крутой яппи?
- Я могу посостязаться с мужиками в нормальных условиях, на ниве честного
бизнеса,- резонно возразила Оксана.- Но когда в меня тычут пистолетами и
ножами, становлюсь самой обычной перепуганной бабой...
- Логично,- вынужден был он признать.
- Нас здесь не подслушают?
Данил усмехнулся:
- Когда перестраивали и обставляли это зданьице, я особо постарался,
чтобы здесь сделали двери, для посторонних ушей совершенно непроницаемые.
- Да? Жаль, я раньше не знала. Смотришь, и не болталась бы по загородным
домикам и наемным квартирам...
Начала приходить в себя, констатировал Данил, поневоле обратив внимание
на две расстегнутых пуговицы жакетика в обтяжку - благо с деловой частью
беседы, похоже, покончено. Беззаботная игривость в голосе прорезалась,
улыбка соответствующая...
- Вы, такое впечатление, меня ни за что не втравили бы в неприятности...
- Ну да, у меня масса достоинств,- кивнул Данил.- Столько, что друг другу
мешают...
- Авантюризм среди них найдется?
- Это достоинство?
- Иногда,- сказала она, непонятно улыбаясь.
- В таком случае - найдется.
- Прекрасно. Обнимите меня. Он усмехнулся:
- Терпеть не могу гонораров...
- А кто тут говорит про гонорары? - поинтересовалась Оксана, невозмутимо
вынимая из ушей затейливые серьги.- Вы пока что ради меня палец о палец не
ударили, впрочем, и об авансах речь вести столь же глупо... Я вас совращаю.
Совершенно недвусмысленно. Без всякой связи с окружающей ситуацией. Не
считайте меня циничной девкой, но я в жизни не сталкивалась со старомодной
добродетелью...
- А Сердюк?
- Там другое. Он зажатый какой-то, и вряд ли в добродетели дело...- Она
придвинулась вплотную, в ореоле духов и аромата свежего тела.- Ну?
- Звона в ушах не обещаю,- честно предупредил Данил.
- А это уже интригует...
"Жизнь вновь становится загадочной и удивительной",- подумал Данил, без
суеты снимая с нее костюм, под которым почти ничего и не оказалось. Дверь и
в самом деле работала, словно переборка подводной лодки, отсекая все звуки
снаружи, и за окном была тишина. Оксана наклонилась над ним, закрывая лицо и
весь мир разметавшимися волосами, опытные пальчики проделали все за него,
тела слились, колыхнулись - и Данил с невыразимым сожалением ощутил себя
старым, мудрым змием, успев подумать, что знать все наперед порой бывает
чертовски мучительно...
...А вот заснуть потом не удавалось долго. Это называется - нервы. Он
вылез из постели, сел в кресло, аки Адам, и без каких-то там особенных
мыслей долго смотрел на безмятежно спавшую в его постели женщину, дай-то бог
не последнюю.
На душе было муторно и грустно.
Глава десятая
Уронили мишку на пол...
Вертолет -новейший, боевой, секретный -уходил прямо к пакистанской
границе, над выжженной солнцем серо-зеленой равниной, над трупами и
догорающим вездеходом. Он летел ужасающе медленно, чуть ли не полз, и ничего
уже нельзя было сделать, потому что движения вдруг стали заторможенными и
скованными, словно увяз в грязи. Лемке так и не поднялся из-за камня, Данил
не мог понять, что с ним творится, где группа, почему никто не стреляет, а
Мансур, странным образом совершенно живехонький, вдруг возник будто бы из
ничего, из жаркого пыльного воздуха, блестя зубами, развернулся с автоматом
наизготовку в его сторону. Данил уже понимал, что не сможет поднять
оружие...
Он дернулся и вынырнул из кошмара, где все оказалось наоборот.
В кухоньке что-то негромко позвякивало. Данил ощутил укол дикой,
невыразимой радости оттого, что поражение оказалось сном. Облегченно
вздохнул и смотрел, как из кухоньки идет Оксана в его джинсовой рубашке, с
подносиком, свежая и совершенно нераскаянная на вид, идеально причесанная,
без малейшего следа утренней растрепанности, которую он в женщинах терпеть
не мог, да и в себе тоже.
- Кофе в постель,-сообщила она, опустив подносик на тумбочку.
- Это прекрасно,- сказал Данил.- А как насчет воинствующего феминизма?
- Ну, должно же присутствовать женское начало? Классическое. Да и
турецкие гены, не иначе, берут свое. Я так думаю, и султаншам приходилось
кофе носить...- Она отступила на шаг, с интересом присмотрелась.- Ну как, ты
себя не ощущаешь соблазненным и изнасилованным?
- Не дождешься,- проворчал Данил.- Ну, как там насчет звона в ушах?
- Ох, как мне нравятся такие вопросики... Словно бы небрежно заданные, а
на самом деле с некоторой тревогой в подтексте...
- Боюсь я умных женщин,- сказал Данил.
- Так все боятся... Нет, не надо на меня вожделеюще таращиться. Что я
люблю меньше всего, так это торопливую утреннюю возню, есть в ней что-то
неполноценное. А посему остынь. И чтобы ты не терзался неизвестностью, могу
сразу успокоить: будет продолжение. Потом. Не вижу что-то восторга во
взоре...
- А он - в глубинах души,- сказал Данил. Озабоченно нахмурился: - Который
час? Не хочется тебя компрометировать...
Она обернулась, уже в двери ванной:
- Приятно видеть, что не перевелись еще рыцари... Успокойся.
Скомпрометировать можно только того, кто боится, а я давно приучила
окружающих: чего хочу, то делаю открыто, и плевать мне на болтунов...
Данил быстренько выпил кофе и, пока она плескалась под душем, сходил
навестить Беседина. На звонки в дверь никто не отреагировал, трубку тоже не
сняли. Едва Данил опустил ее на рычаг, телефон взорвался азартной трелью.
- Мне бы Черского...
- Он самый,- сказал Данил.- Здравствуй, твое превосходительство.
- Ты эти российские штучки брось,- сказал Басенок.- У нас тут- товарищи
генералы. Усек, оршанин?
"Вот то-то",- подумал Данил. Нормальный рутенский националист,
вознамерившись оскорбить северного соседа, непременно назвал бы его
оршанином - старая насмешка, пятивековой давности, и родилось она, когда под
Оршей рутенские войска, будем объективны к исторической правде, и в самом
деле вдребезги расколотили рать московского князя. Оршанин, а не москаль,
оскорбление "москаль" здесь совершенно не в ходу...
- Что молчишь?
- Подыскиваю адекватное оскорбление в ответ...
- Ладно тебе. У меня сегодня выходной образовался. Не хочешь на дачку
проехаться? На посиделки ветеранов? Что-то я после твоего появления
ностальгией захворал, так и тянет поболтать за былые кремлевские времена...
- Неплохо бы,- сказал Данил, подумав.- У меня тут дела на пару часов, а
после - совершенно свободен...
Пока они обговаривали детали, появилась Оксана -утонченная и
безукоризненная, как это частенько случается, пришлось сделать над собой
некоторое усилие, дабы сопоставить утреннюю с ночной и напомнить себе, что
это одна и та же персона...
- Вот кстати,- сказал он, вешая трубку.- Не хочешь проехаться на дачу,
поскучать в обществе двух старых волкодавов?
- Когда?
- Часика через два.
- Увы... Это ты по здешним меркам- немаленькое начальство из высшего
астрала, а у меня сегодня рабочий день... Давай вечером что-нибудь
придумаем.
- Вот, кстати, о работе... А прямо сейчас проехаться со мной на
Лукомскую?
- На т у квартиру?
- Ага.
- Это обязательно?
- Желательно бы,- сказал Данил.- Вдруг там чего-нибудь не хватает, или,
наоборот, прибавилось... Только ты и сможешь оценить привычным взором.
- Ну, если надо... Только... Ты меня все же втягиваешь в ваши игры?
- Вряд ли,- подумав, сказал Данил.- Тебе ведь говорили, чтобы забыла про
загородные поездки, а? Про город ничего такого не вспоминали? Вот видишь...
А про охрану я говорил серьезно, обеспечим.
Выйдя во двор, он огляделся и, увидев неподалеку, возле ограды детского
садика, старенький "пазик", удовлетворенно хмыкнул. "Пищалка" в климовской
машине еще вчера была им четко локализована - засунули меж боковиной заднего
сиденья и кузовом. Так что Данил, отперев машину, мигом извлек черную
горошинку и, словно бы беспечно прогуливаясь, одним движением прилепил ее к
брызговику автобуса. Ручаться можно, получилось незаметно для возможного
наблюдателя. Пока разберутся, много воды утечет...
Что характерно, моторизованного хвоста и на сей раз не оказалось. По
странной какой-то системе работали хвосты, пока не удавалось ее просчитать.
Искомый дом оказался в "хрущевском поясе" - стандартная и унылая
кирпичная пятиэтажка среди таких же немых свидетелей кратковременного
триумфа кукурузы. Первым делом Данил направился в указанный Оксаной гараж и
без малейших усилий отпер хорошо смазанный замок.
С первого взгляда можно определить, что дедок, сдававший Климову эту
клетушку, был аккуратистом и педантом. Ничего лишнего, никакого бесполезного
хлама- мечта обыскивающего. В каких-то десять минут Данил управился:
осмотрел два ящичка с инструментом, потряс банки и канистры, ничего не
обнаружив внутри, перебрал стопу пыльных журналов в высоком ящике. Ничего.
Поднялись в квартиру. Однокомнатные хоромы. Мебель, конечно, дедова, а от
Климова практически ничего и нет. Данил, как учили, начал осмотр от дверного
проема по часовой стрелке - пустой шкаф, небольшая книжная полка, диван,
стол...
В единственном ящике - пара авторучек, несколько листов бумаги,
нераспечатанная пачка сигарет, набор свечей "Бош" в нетронутой упаковке...
Из коробочки для скрепок Данил вытряхнул себе на ладонь кучку прозрачных
пластиковых квадратиков с аккуратными дырочками посередине, встряхнул. Сел
за стол и уставился на карту. Точно такая, как в кабинете Климова. И сложена
точно так же. Правда, на этой ничего не намалевано, однако прямо в тоненький
синий кружочек возле надписи "Калюжин" воткнута короткая иголочка с черной
пластмассовой головкой. У Данила у самого на столе в Шантарске обычно лежала
коробочка этих удобных импортных кнопок.
Если не считать карты, на столе лежала лишь тоненькая, большого формата
детская книжка. Открытая, сложенная пополам так, что взору представала лишь
одна страница, придавленная чисто вымытой массивной стеклянной пепельницей.
Короткое стихотворение, напечатанное большущими буквами. Классическое.
Уронили мишку на пол,
оторвали мишке лапу.
Все равно его не брошу,
потому что он хороший.
В свое время в их кругах с оглядочкой именовали сей старый стишок
"Балладой о Форосском заточении". Уронили Мишку на пол, оторвали Мишке
лапу... И на лысину наплевали вдобавок.
Вирш был проиллюстрирован, как и следовало ожидать, яркой картинкой с
изображением незадачливого мишки, валявшегося на полу вверх ногами с
оторванной лапой и разнесчастной мордой. Впору посочувствовать...
Данил аккуратно стряхнул пепел в синюю старомодную пепельницу, сдвинул ее
в сторону и спросил:
- Тебе эта книжечка ни о чем не говорит? Оксана пожала плечами:
- Понятия не имею, к чему она тут. На полке, видимо, лежала. Только зачем
он ее на стол выложил?
Действительно, зачем? И старательно придавил пепельницей... Если
толковать как очередной, дополнительный ключ, что бы он мог означать?
Уронили... Оторвали... Лапа... Мишка... Где у нас аналогии и ассоциации? Как
это где?!
- Ты лучше на карту посмотри,- сказала Оксана.- Снова Калюжин.
- Вижу,- проворчал под нос Данил, выдернул кнопку, повертел. Выложил на
карту рядок прозрачных квадратиков, словно играл сам с собой в домино.
- А это что?
- А черт их знает, безделка какая-то...- Данил ссыпал квадратики обратно
