рассматривает и версию об ограблении.- Он аккуратно сложил фотографии в
папочку и педантично застегнул ее на "молнию".- В общем, Данила Петрович,
генерал про-сил вам передать... Не нужно заниматься самодеятельностью.
- Понимаете...
- Извините, я просто выполняю поручение, а потому абсолютно не
уполномочен что бы то ни было понимать,- совсем уж сухо отрезал незнакомец.-
Мне поручено передать, чтобы вы не увлекались самодеятельностью. Остальное
будет происходить согласно заведенному порядку. Простите, мне пора.
Он коротко кивнул и прошел мимо Данила к двери. Данил длинно, шумно
выдохнул сквозь зубы. Из глубин сознания поднималась слепая ярость. И он,
чтобы не поддаться этому вреднейшему из чувств, побыстрее заглушить его
работой, дернул на себя дверь, поманил Пашу. Взял его двумя пальцами за
лацкан пиджака и произнес с расстановкой:
- Слушай внимательно, не переспрашивай, ничему не удивляйся. Делаем
так...
Глава седьмая
Верещагин, уходи с баркаса!
"Приют охотника" Данилу нравился всегда- еще и за то, что кафе
практически не изменилось за те десять лет, прошедших с открытия его, по
чистой случайности, троицей командированных сюда господ офицеров. Впрочем,
тогда они еще были товарищами, понятное дело. Шли-шагали три товарища,
прямо-таки по классику Ремарку, вдоль бесконечного проспекта (в те времена
еще носившего имечко вождя, из-за коего негры преклонных годов всерьез
опасались, что их заставят выучить русский) - и наткнулись на уютнейшее, как
оказалось, заведение. С тех пор много воды утекло, судьба, как водится,
открывателей разбросала качественно - Володе Лахову отрубили голову в
Сумгаите, Дильдаш Кучукбаев стал большим чином в новехоньком, с иголочки
(крохотном, одна беда) государстве, а Черский... Ну, с Черским более-менее
ясно: погон лишился, деньгами разбогател, обзавелся молодой женой и кучей
проблем. Знать бы только, каков будет итог?
Рассуждая философски, за эти десять лет на доброй половине земного шара
все перевернулось так, что пресловутый дом Облонских не годился и в бледное
подобие. Развалилась империя, именовавшаяся союзом нерушимым, новые
государства плодились, как кролики, иные чудики, на которых в жизни не
подумаешь, ухитрились стать кто президентами, кто генералами, кто духовными
отцами нации, иные раззолоченные живые монументы, казавшиеся верными,
оказались кто на виселице, кто в далеком изгнании, величаво бороздили моря
громады авианосцев, метались боевые вертолеты, с лязгом и дребезгом рушились
валюты, гибли принцессы и умирали короли - зато в "Приюте охотника"
ничегошеньки не изменилось. Те же два тесноватых зальчика, то же чучело
громадного кабана, те же деревянные прямоугольные подносы, волчья шкура на
стене, шкура медведя - на другой, тот же сине-красный витраж. Настолько все
прежнее, что Данила на миг пронзил иррациональный страх: вот выйдешь на
улицу, а там - восемьдесят девятый, со всей его шизофренией, и нет никакого
"Интеркрайта", нет "Клейнода", но при этом ты знаешь все наперед...
Рехнуться можно.
Он первым спустился на шесть ступенек, уверенно направился к заказанному
столику - в самом углу, под распластанной волчьей шкурой. Следом подошли
Багловский с Бесединым, поставили подносы и стали расставлять тарелки.
Вокруг стоял гомон, надежно защищавший от любых нескромных ушей,- хоть
обсуждай тихонечко, как похитить Батьку Лукашевича, увезти его в мешке за
город и потребовать тех самых свобод. Правда, исход проблематичен: мы-то, в
России, насмотрелись, как выглядит эта свобода, призываемая на наши головы
бородатыми дефективными детишками...
- Шумновато здесь,-поморщился Багловский.
- Тем надежнее,- сказал Данил.- Столик я из автомата заказывал, так что
никакая подслушка не прицепилась бы...
- За нами был хвост.
- Да, я заметил,-сказал Данил.-Опять объявился старина "Фольксваген", а
то я уж беспокоиться начал, не случилось ли с ним чего... Ну и что? Пусть
себе топчутся на улице. Вы, я вижу, так и не стали еще настоящим вороном
здешних мест, Багловский. В это время дня сюда без предварительного заказа
просто-напросто не попасть, мы с вами почти что в Европах... Самое большее,
чего они достигнут, - при особой удаче прорвутся к стойке выпить рюмочку, но
оттуда нас не видно и не слышно...- Он обернулся и потрепал жесткое кабанье
ухо, припахивающее пылью.- Сколько лет прошло, а он все стоит, клыкастый...
- Что-то вы ненормально говорливы, шеф,- усмехнулся Паша Беседин.
- Так ведь есть с чего,- сказал Данил.- Пошла работа, ребятки, пошла
работа... На крыло пора, соколы вы мои винтомоторные... Другими словами, в
самое ближайшее время как раз и начинается серьезная работа, для коей
"Клейнод" и был изначально предназначен, как вам обоим прекрасно известно...
Он замолчал, взял туповатый нож и занялся котлетой - в меню она испокон
веков значилась "котлетой из лосятины с грибами", что, конечно же, следовало
считать поэтическим преувеличением. Не напастись столько лосей... Грибы,
правда, были настоящие, да и поименованная лосятиной говядина - недурна.
- Ешьте, други, ешьте,- поощрил он.- Это вам не реквизит, а доподлинные
яства...
По многолетней въевшейся привычке он сидел спиной к стене, лицом к арке,
сквозь которую сюда попадали из примыкающего зальчика. А потому сразу засек
субъекта, якобы высматривавшего свободный столик. "Якобы" - никаких
сомнений. В кавычках. Тип был чересчур собран, зажат для простого
прожигателя жизни, решившего побаловать себя котлетой из фальшивого лося. Не
хватало ему той шпиёнской утонченности, что приходит с годами...
Постаравшись не встретиться с ним взглядом, Данил держал наблюдателя в
поле зрения. Надолго ты, милый, задержаться не сможешь, дураку видно, что
свободных столиков нема ни единого... ну вот, побрел себе восвояси, исчез с
глаз.
- Итак...- продолжал Данил, с крестьянской бережливостью подобрав вилкой
остатки котлеты.- Пора заниматься настоящей работой, соколы. Беда только,
что ситуация осложнилась. Я до сих пор не могу разобраться в истории с
Климовым, но истина тут не столь уж и важна. Другое важнее: против нас,
очень похоже, начали работать. У вас есть возражения, Виктор? Нет?
Отрадно... Наезды в печати, в том числе и заграничной, возня придурков с
дозиметрами вокруг наших грузовиков, пошлая клевета в Интернете - такое
случайностью не объяснишь.
- Но ведь никто не собирается ввозить сюда нечто, хоть в малейшей степени
связанное с радиацией, с атомом...- пожал плечами Багловский.
- Конечно, не собирается,- сказал Данил.- Ну и что? Настоящая, штучная
клевета как раз и должна быть, во-первых, смачной, во-вторых, фантастичной.
Обвинения в неуплате налогов, педофилии или контрабанде водки даже здесь
выглядят уныло и читающей публике насквозь неинтересны. Зато радиация - это
звучит. Ядерные отходы - это звучит...
- Мне так и не удалось выйти на источники...- сказал Багловский.
- А я вас за это и не собираюсь виноватить,- великодушно сказал Данил.-
Возможности у вас довольно скромные, а источник, надо полагать, закопался
глубже, чем достает ваш экскаватор... В общем, пока что меня вполне
устраивает тактика вашей "паблик рилейшен". Оксана Башикташ и в самом деле
чертовски сексапильна, я уверен, репортерам еще долго не надоест любоваться
ее ножками и домогаться телефончика. Скажу вам откровенно, будь я помоложе,
тоже, глядишь, домогался бы. Но этой тактики не хватит надолго, пока что нас
цепляют исключительно маргинальные газетки, то есть народофронтовская
туалетная бумага. Однако те западноевропейские газеты, что легонько по нам
проехались, к желтым уже не отнесешь. Значит, в игре приличные деньги. Если
здесь, в стране, наши таинственные противники не станут ограничиваться
маргиналами, а впрыснут хорошие бабки в читаемые, коммерческие, популярные
газеты - легко предвидеть, чем кончится. Те же самые прыткие современные
мальчики весьма искусно и квалифицированно польют Оксану грязью, невзирая на
ее юбчонки и вырезы. Есть такое свойство у денег - подавлять здоровые,
нормальные инстинкты. Высмеют, грязью польют...
- Резонно,- задумчиво сказал Багловский.
- Еще как,- кивнул Данил.- Мало того... Где-то идет утечка информации,
Виктор. В первый день я был с вами излишне резок, извините... Поторопился,
понервничал. Все сложнее, где эта чертова утечка, определить пока
невозможно. То ли в вашей структуре... то ли метастазы пошли глубже и
протечка - в самом "Интеркрайте". Не удивлюсь, если Климов...- Он досадливо
махнул рукой, помолчал.- Короче говоря, до окончательного выяснения отсекаем
от операции всех нижних чинов. Только мы трое, командный состав,- поскольку
я в вас уверен, да и в себе, знаете ли, тоже...-Он двумя пальцами достал из
бумажника небольшую фотографию.- Этот человек прибывает завтра утром
московским поездом. И так уж легли карты, что о его прибытии стало известно
другой стороне. Не спрашивайте, откуда я это узнал, все равно не скажу, дело
тут не в недоверии, у каждого командира должны быть свои секреты... Если он
сойдет с поезда нормальным путем, на вокзале, засветится моментально. А
этого нельзя. Нам нужно выиграть хотя бы сутки, только сутки.
- Значит, насколько я понимаю, его поездку отменить нельзя? - спросил
Паша.
- Правильно понимаешь,- сказал Данил.- Он непременно должен приехать
завтра. И хотя бы на сутки выпасть из поля зрения нашего противника.- Он
нехорошо оскалился.- А там, с божьей помощью, и сможем кое-кому основательно
прищемить хвост... Ну, понимаете свой маневр?
- Не совсем,- признался Багловский.
- Стратеги...- беззлобно ухмыльнулся Данил.- Если отменить поездку нельзя
и на вокзале непременно будут торчать шпики... Ну, ребята, что-то вы резко
поглупели. Надо снять его с поезда по дороге. Гениальная голова у вашего
шефа, а?
- Черт, действительно...-сконфуженно фырк-нул Беседин.- Я просто до сих
пор немного теряюсь в такой ситуации...
- Понятно,- сказал Данил.- Мне и самому слегка непривычно... да и
унизительно чуточку, чего там. Привыкли работать в открытую, не прячась,
чувствуя за спиной мощный концерн... Что поделать, придется пока уподобиться
большевикам образца года этак девятьсот третьего, когда весь мир идет на
тебя войной... Итак, только вы двое. Меж российской границей и столицей
много мест, где останавливается московский скорый?
- Дайте подумать...- наморщил лоб Багловский.- Так... Ромены - три
минуты, Орешкови-чи - пять, Жабрево - три. Это - глядя от границы.
Расстояние, соответственно...
- Расстояние берите о т столицы,- уточнил Данил.
- Можно приблизительно? Точно я сейчас не помню.
- Приблизительно, конечно...
- Жабрево - полсотни километров, Орешковичи - сто двадцать, Ромены...
- Стоп,- поднял ладонь Данил.- Ромены можем исключить. Значит, так.
Возьмете машину, рассчитаете все точно. В Орешковичах один из вас сядет на
поезд. В поезде отыщет нашего и до Жабрево в контакт не вступает:
осматривает, выявляет возможную слежку и все такое прочее... Второй, из кожи
вон вывернуться, должен к моменту прихода скорого в Жабрево уже быть там...
- Ну, в таком случае в машине нужно оставаться мне,- сказал Багловский.-
Я-то здешние дороги знаю лучше.
- Резон,- кивнул Данил.- Значит, в поезд садится Паша, а вы, Виктор,
устраиваете ралли по дорогам... да не в буквальном смысле! Исхитритесь
правил не нарушать и ГАИ не попадаться. В Жабрево выходите все трое и катите
в город. Вот, держите.- Он достал ключ на никелированном брелоке, подтолкнул
