НИКУДА НЕ СПЕШИЛИ.
(Виктор пичкает меня своими любимыми книгами типа Писемского или
Борхеса, а если я во что-то не въезжаю, устраивает
"литературно-аналитические" беседы, и я прямо чувствую, как за несколько
месяцев знакомства с ним изменился не только мой лексикон, но даже,
по-моему, мой стиль мышления.)
Но это вчера он не спешил, а сегодня - кто его знает. Я никогда не
могу полностью расслабиться, потому что так и слышу - "Вик, мне сейчас
нужно бежать..." - извиняющимся голосом. Хоть я и понимаю, что он
по-другому не может, что он не виноват, но у меня все равно сразу портится
настроение, как будто я смотрела фильм, а на самом интересном месте телек
сломался. Как-то я попросила: "Ты уж лучше сразу говори мне, во сколько
уйдешь, чтобы я была готова", но когда при встрече он с постной рожей стал
начинать разговор фразой типа: "Салют. Я - до четырех пятнадцати...",
настроение у меня стало портиться не в конце, как раньше, а с самого
начала.
Ну ладно, я отвлеклась.
И вот он залез ко мне под одеяло и был очень ласковым и творил черт
знает что, откуда только у него фантазия; а я не могла полностью уйти в
это, все вертелась мысль, спешит он сейчас или нет... А потом, когда мы
уже отдыхали, он мне вдруг и заявляет: "Между прочим, Вика, в данный
момент я нахожусь в трехдневной командировке, и в запасе у нас с тобой еще
два дня". Я опять не знала - радоваться мне или плакать... Но потом
тряхнула головой и улыбнулась ему так, как, я знаю, ему нравится. Потому
что я все-таки неисправимая оптимистка и во всем всегда нахожу плюсы,
которые уничтожают минусы. Вот так.
А "его превосходительство" этих скачков в моем настроении и не
заметил. Он вообще, по-моему, ничего не замечает. Или предпочитает не
замечать. Ну и правильно: все равно ведь ничего он тут изменить не может
(или не хочет?), а раз так, то лучше и не говорить, и не думать. Мы ведь и
без того вместе проводим в день часа по два-три, не больше, так не хватало
еще и это время заполнять тоскливыми разговорами на тему полной
беспросветности и бесперспективности. (Вообще-то это не моя, а его мысль,
но тут я с ним согласна.)
Часто мне хочется просто прекратить все это и постараться забыть
навсегда. Но разве это возможно?
Хотя вот на днях я встретила на улице Наташу Одинцову, а она взглядом
по мне скользнула и мимо прошла, не поздоровавшись. Я ее окликнула, она
остановилась, смотрит на меня недоуменно. Потом узнала все-таки, "А, -
говорит, - вспомнила тебя: ты на суде была. Ну? Что нужно?" То есть, она
начисто забыла и наш разговор, и то как меня в фотолабораторию привела...
А ведь Годи так и пообещал, только я сомневалась немного. И я, чтобы
проверить, спросила: "Извини, Наташа, Мережко уволился из вашей школы или
работает?" А она голову вскинула и так злорадно, что мне даже страшно
стало, отвечает: "Убили его". "Как? - спрашиваю. - Кто?" "А я-то откуда
знаю. Убили и все. Нашлись добрые люди". - Сказала и дальше пошла.
Я потом это все Виктору рассказала, он говорит: "Да, что и говорить,
Годи - мастер. "Не дай господь нам быть его врагом..." (это - строчка
Гребенщикова, к которому Виктор неравнодушен).
Кстати, в данный момент он отправился на кухню подогревать нам кофе
и, судя по звукам, уронил там все, что только может упасть. А я вот
вытащила из-под подушки дневник и строчу, пока он хозяйничает. Потом
появится: голый, в руках - по чашечке, рот до ушей. Дурак дураком. Но я
очень его люблю.
Черт! Вот он как раз и появился. Закругляюсь.
ИЗ ДНЕВНИКА ЛЕТОВА
Сегодня Годи прочел мне маленькую лекцию о прививках. Вообще-то в
последнее время я стараюсь избегать этих его лекций. Раньше мне были
интересны его россказни об иных мирах, но потом я задумался: столь ли
важна для меня эта информация? Если учесть то, что я никогда не смогу
проверить ее истинность, то, что никто и никогда не сможет ею
воспользоваться в каких либо определенных целях и то, что миров,
по-видимому, бесконечное множество, а значит, возможно существование
любого, какой только можно вообразить, то слушать все истории - дело
бессмысленное и даже неинтересное. Эдакий "информационный онанизм".
Но лекцию о прививках я все-таки выслушал. Оттого, что начал он ее с
неожиданного упоминания о девушке-недавней нашей гостье.
Годи встретил меня сегодня крайне радушно, усадил в кресло и,
выставив на столик бутылку отличного болгарского вина "Тамянка", заявил:
- Что ж, отметим начало моего пути к победе...
- То есть?
- Сегодня брошенное в душу Вики зерно дало первые всходы.
Услышав это имя из уст Годи, произнесенное так, словно оно постоянно
мелькает в наших разговорах, я даже вздрогнул.
- Какое зерно?
- О-о, это, сударь, пока что - тайна. Но так трудно удержаться и не
похвастаться, если ты чего-то действительно достиг. Хотя это и громко
сказано. Пока что это - не достижение, а попавшая в морскую раковину
песчинка, которой только предстоит превратиться в драгоценный перл. Дас-с.
Но не стоит и преуменьшать значение происшедшего. Это лишь прививка, но
знавал я и целую цивилизацию, поставившую себе целью именно посредством
прививки спасать все прочие миры.
Я не смог удержаться от проявления интереса, а Годи, заметив его, с
воодушевлением изложил следующее.
Оказывается, подавляющее большинство высокоразвитых цивилизаций
вселенной крайне миролюбиво. Настолько, что даже и представить себе не
может, что коварством, жестокостью, беспричинной всепоглощающей злобой
могут отличаться не только дикари, но и обладатели совершенных наук и
технологий. Идея того, что по-настоящему умный человек не может быть
недобрым столь глубоко внедрена в психологию целых рас, что "интеллигенты
планетарного масштаба" становятся напрочь беспомощными перед хамством и
даже прямой агрессией. Высокоразвитые милитаристские цивилизации редки,
но, благодаря непротивлению окружающих, они способны тиранить и даже
уничтожать миры намного большие и сильные, чем сами.
И вот, дабы подобных случаев было как можно меньше, некий кочующий в
космосе народ, называющий себя "дрод-допперами" (сеятелями осторожности)
перелетает от звезды к звезде, от одной планеты к другой и, ознакомившись
с возможностями ее обитателей, наносит сокрушительный, но не смертельный
термоядерный удар. Зароненные таким образом в мировоззрение очередной
цивилизации страх перед пришельцами и недоверие к ним делает "добрячков"
бдительными, даже мнительными, что впоследствии нередко спасает ее от
неминуемой (до того) гибели.
- Позвольте, - спросил я, выслушав всю эту околесицу, - а при чем
тут, простите, Вика?
- А, - оживился Годи, - с ней история немного другая. Ей инъекция
сделана не для создания стойкого иммунитета, а наоборот, для того, чтобы
болезнь прогрессировала.
- Какая болезнь? - спросил я, по-моему даже угрожающе.
- Эта болезнь - сомнение. Эта болезнь - идея ПОКОЯ во что бы то ни
стало. Эта болезнь - жажда забвения. Зерно посажено. И есть первые всходы.
ДНЕВНИК ВИКИ. 14 НОЯБРЯ
К чему угодно я была готова, только не к этому. Меня словно ударили.
Я даже соображаю сейчас плохо. Вообще-то я не слишком чувствительная, и, в
принципе, то, что он может меня разлюбить или я - его, для меня - не
великое открытие. Но что он станет обманывать меня!.. А главное - зачем?!!
Никаких обязательств у нас друг перед другом нет. Были бы мы женаты, тогда
понятно: чувства прошли, а долг остался, тем более - если дети. И тогда
мужчина начинает жить двойной жизнью - чтобы исправно выполнять свои
обязанности перед семьей, не быть подлецом и оставаться в то же время
мужчиной. С нами ведь так и было. Мне, во всяком случае, так казалось. Но
ведь в этом случае обманывают только одну сторону - ей же во благо: чтобы
не бросать, заботиться и т.п. А он... Я ни-че-го не понимаю.
Все было так. Мы жили эти дни, как я хотела бы прожить всю жизнь. И я
даже забывала, что все равно придется расстаться. И нам не хотелось ни
смотреть телевизор, ни читать. Вообще, не знаю, но мне не надоедает просто
лежать с ним. ПРОСТО ЛЕЖАТЬ. Что-то говорить или слушать его тихие слова.
Ну и вот. А сегодня утром он сказал: "Мне пора". И, наверное, впервые
за последнее время от этих слов мое настроение не испортилось. Впервые я
чувствовала, что мне не будет не хватать его довольно долго.
- Пора, так пора, - сказала я. Он стал одеваться, а я вдруг
вспомнила, что сегодня Инка с Вадиком отправляется в театр. На "Коварство
и любовь". Она звонила и звала меня - дня два назад. Тогда я ответила, что
не знаю, смогу ли пойти, да не очень-то я и рвалась, а сейчас, из
вредности наверное, мне ужасно захотелось пойти, и именно с Виктором. Мы с
ним часто бываем в кино, на концертах, но театр - это уже как-то
"по-настоящему".
Я знала, что он ответит мне отрицательно, ведь он не был дома целых
три дня, и все же спросила: "Ты знаешь, что театр на Таганке приехал?"
"Да, слышал", - ответил он, застегивая рукава рубашки. "Пойдем сегодня на
"Коварство и любовь"? Он остановился, как-то странно глянул на меня и
спросил: "А почему именно сегодня?" "Инка идет" (они с ней пока что только
заочно, по моим рассказам знакомы). "Нет, знаешь, - сказал он, - у меня
сегодня вечером очень важная встреча. Извини, но такие вещи нужно
планировать заранее".
Неприятно было, но что уж тут поделаешь. В сущности, он был прав. И я
не стала обижаться. Все-таки мы и так были вместе очень долго, а чем
дольше мы вместе, тем сильнее я становлюсь ЕГО.
Без него я конечно никуда идти не собиралась, и сказала ему об этом,
и мы стали прощаться. Но не так-то это просто.
В конце концов он все-таки ушел. А был уже почти час дня. Я встала,
включила телек, побродила по квартире. Посмотрела на себя в зеркало и
пришла в ужас. Я же за эти дни ни разу не красилась и даже не
причесывалась толком. Тем более, на улицу выходить не пришлось. А зачем?
Мама мне столько припасов оставила, как будто они на полгода уехали.
Короче, выглядела я ужасно. Тогда я сделала зарядку, включила плойку и
залезла под душ. Контрастный. А когда вышла, принялась наводить марафет.
И закончила я это дело часов в пять. И теперь видела в зеркале не
заспанную клушу, а очень даже миленькую девушку: и волосы - мягкими
завитками, и губки - пухленькие, как будто так и хотят целоваться, и
глазки блестят... Ой-ой-ой, короче. Мне всегда поражает, как холодно и
расчетливо может женщина (я, во всяком случае) оценивать свои внешность и
свои в связи с этим возможности по части охмурения мужчин. Но, с другой
стороны, становясь симпатичной, я и внутри как-то меняюсь.
Но я отвлеклась. Похоже, я специально тяну время, так мне не хочется
писать о главном. Но буду последовательна.
Так я себе понравилась, что стало ужасно обидно, что все это - для
пустой комнаты. И так, расстраиваясь понемногу, я одела еще и самое свое
любимое платье (made in USA), от которого Виктор, точнее - от меня в нем,
просто обалдевает. И вот тогда я расстроилась окончательно.
А тут позвонил телефон. Я кинулась к нему, но звонила Инка. "Привет,
- говорит, - ну, ты идешь или нет?" И я сразу решила: "Да, - говорю, -
только одна". "Одна?.." - протянула она разочарованно, и я догадалась,
почему она так усиленно меня приглашала. Совсем со своим Вадиком от
ревности сдвинулась. Она хотела, чтобы он посмотрел на меня с Виктором.
