щетки. Они впитывали рыжую пыль. Неподалеку с помощью другого
слуги приводили себя в порядок две знатные дамы.
- Я не знаю, кто стрелял, - сказал тихо Андрей Витасу. - И не
знаю даже, в кого из нас. И тем более не понимаю почему.
- У тебя отменная реакция. Я ничего не услышал. Они вошли в
вестибюль, к которому вела неширокая крутая лестница.
Вестибюль был круглым залом, занимавшим второй этаж тыквы.
Из него наверх вели две винтовые лестницы. Там, на верхнем этаже,
было подготовлено угощение.
Посреди вестибюля, на троне с резной спинкой восседал Пруг
Второй, наследник Брендийский, знатный изгнанник. Его рыхлое,
грузное тело выплескивалось из пределов трона, обвисало по
сторонам. Голову наследника украшал трехрогий колпак, символи-
зирующий три самые высокие горы во владении Брен-дийском, тело
было прикрыто несколькими разноцветными короткими плащами, и
оттого он был похож на очень крупного младенца, одетого сразу в
несколько распашонок. Каждый из плащей означал власть над тем
или иным кланом. Сходство подчеркивалось тем, что толстые ноги
наследника были обнажены и заканчивались золотыми башмаками.
За спиной Пруга стояли два телохранителя с ритуальными
двойными копьями.
Гости подходили к хозяину и осведомлялись о здоровье.
Андрей с Витасом встали в очередь. Впереди стоял министр
Знаний с обеими супругами. Но пока гости не поздоровались с
хозяином, этикет не позволял им узнавать друг друга.
Андрей оглянулся в поисках Ольсена. Тот стоял у стены и
разговаривал с ВараЮ. Елена Казимировна на прием не пришла. Она
не выносила необходимости подчиняться этикету.
Красочная толпа, медленно текшая по кругу, центром которого был
трон - стоять на месте неприлично, - заслонила их от Андрея.
Андрей провел ладонью по карману. Стрелка там.
- Я не ожидал такого счастья! - воскликнул с преувеличенной,
как положено, радостью Пруг. - Покровители небесных кораблей
почтили нашу жалкую хижину!
- Покровители небесных кораблей осчастливили нас! - громко
повторил герольд, стоявший сбоку.
Андрею показалось, что толстяк чем-то встревожен. Его черные
мышиные глазки суетились, убегали от взгляда, жирные пальцы
дергались, перстни отбрасывали лучи.
- Как ваше драгоценное здоровье? - спросил Андрей.
- Я покорно приближаюсь к концу своего жалкого пути, -
ответил Пруг, как того требовал этикет.
- Надеюсь, что смерть не придет за вами в ближайшее столетие,
- ответил, как положено, Андрей.
- Моя единственная надежда - увидеть вас на моих похоронах,
- сказал горец.
- Я не допускаю такой мысли, - сказал Андрей. - Умереть
раньше - моя мечта.
Андрей встретил взгляд наследника Брендийского. Непрозрачные
глазки вонзились в его лицо. Случайности здесь быть не могло,
думал Андрей. Спутать нас с кем-то немыслимо. Никто, кроме нас,
не наденет мундир Космофлота. И нас ждали. У самого дома. И
именно в нужный момент.
Конечно, оставалась и другая версия. Кто-то из родственников
ПетриА догадался, увидел, вычислил. И старается оградить честь
семьи. Но даже беспутный брат никогда бы не упал до того, чтобы
стереть клеймо на древке стрелы. А может быть, ты, Андрей, сказал
себе агент КФ, нажил себе врага, не догадавшись об этом? Витас тем
временем также ответил на все вопросы. Из уважения к редкому
гостю Пруг говорил на космолингве. Наследнику Брендийскому
никто не посмел бы отказать в редком уме и редкой для этого мира
образованности. Хотя, насколько было известно Андрею, толстяк
никогда не покидал Пэ-У.
Дождавшись, когда Витас освободится, Андрей медленно повел его
вокруг зала так, чтобы догнать Ольсена и ВараЮ. ВараЮ
единственный в этом попугайном мире позволил себе прийти в
дневной тоге. Если бы это сделал кто-то иной, это считалось бы
смертельным оскорблением дому. Но ВараЮ показывал этим, что ос-
тается на службе. И если он обидел этим хозяина дома, то не дал ему
формального повода обидеться. Знатные дамы перешептывались,
щеголи морщились, но власть этого тихого, худощавого, очень
спокойного человека была настолько весома, хоть и неочевидна, что
вокруг него всегда образовывалось пустое пространство. Андрей
знал, что ВараЮ незнатен и лишь силой незаметной настойчивости
превратил столичную стражу в реальную, лишь ему подвластную
силу.
Раскланявшись с полицейским и Ольсеном, пилоты пошли рядом.
Они были центром внимания всего зала.
- Есть новые сведения, - сказал ВараЮ. - Наш осведомитель
говорил с бродягой, который видел, как вчера вечером у Дальних
причалов остановилась машина. Из нее вытащили завернутое в ткань
тело. Тело сбросили с пирса в воду. Там глубоко, и на дне много
коряг. Сейчас там мои водолазы.
- Почему вы думаете, что это связано с археологом? - спросил
Ольсен.
- Клановой войны сейчас нет. Грабители не будут везти к озеру
тело в машине. И не будут пользоваться стрелами.
- Чем?
- Отравленными стрелами. Это не оружие грабителей. А у стрелы,
что нашли на пирсе, странная особенность...
- У нее стерто клеймо, - сказал неожиданно Андрей.
ВараЮ остановился. На него натолкнулся кузен премьера. В толпе
произошла заминка. Пруг Брендийский резко обернулся.
- Простите, - сказал ВараЮ кузену премьера. - Я задумался.
Они шли молча. Может, минуту. Главный стражник молчал. Потом
тихо и настороженно спросил:
- Почему ты сказал о стрелке? - Потому что такая стрелка, со
стертым клеймом, лежит у меня в кармане. В нас стреляли. Здесь,
рядом с домом наследника.
Андрей осторожно, скрывая движение от любопытных глаз,
вытащил из кармана стрелку и вложил в протянутую ладонь
стражника. Стрелка тут же исчезла. Даже Ольсен этого не заметил.
- Почему они не попали? - спросил ВараЮ задумчиво.
Он был прав. Воины стреляли такими из духовых трубок без
промаха. Этому учатся с детства.
- Я почувствовал, - сказал Андрей, - и упал.
ВараЮ кивнул. Он верил в интуицию.
- Ты упал? - услышал Ольсен. - Почему?
- Улицы плохо освещены, - сказал ВараЮ. - Очень плохо.
Надо строго говорить в городском управлении.
- Да, - согласился Ольсен, - освещение никуда не годится.
ВараЮ пошел чуть быстрее, обгоняя Ольсена. И шепнул Андрею:
- Это была ошибка. Я уверен.
- Возможно, - сказал Андрей. - У меня нет врагов.
Пруг поднялся с трона. Мягко, но звучно шлепнул в ладоши.
- Мои слуги и жены, - произнес он, - приготовили недостойное
гостей угощение. Мне вредно много есть, и я умоляю сжалиться надо
мной и разделить со мной ужин.
В зале сразу стало шумно. Многие пришли сюда, чтобы
полакомиться. Дом наследника Брендийского славился своими
экзотическими блюдами. Гости расступились, пропуская наследника.
Он резко повернулся, и в разрезах многочисленных распашонок
сверкнула кольчуга. Случай невероятный - хозяин дома в кольчуге.
Андрей взглянул на ВараЮ. Тот смотрел на наследника. Он тоже
уловил блеск.
Появление столь знатного эмигранта добавило хлопот стражникам.
Эмигранты с гор несли в город ярость клановых схваток, от которых
за последние десятилетия в городе уже начали отвыкать.
Но и отделаться от Пруга было невозможно. Он принадлежал к
одному из самых знатных семейств планеты, он происходил от расы
гигантов, что прилетали в незапамятные времена с Ар-А. Он
приходился племянником верховному жрецу богини УрО. Его
следовало терпеть и ждать, пока он не падет жертвой очередного
заговора или не вернет себе трон и благополучно отбудет бес-
чинствовать в горные долины.
Гости поднимались по лестницам, которые, кружа вдоль стен, вели
на верхний этаж, где был сервирован низкий кольцеобразный стол.
Гостей встречали многочисленные слуги и вели их к местам.
Андрей видел, как Пруг быстрыми движениями дирижера подгонял
слуг.
Андрея посадили в стороне от остальных землян. Зачем-то Пругу
так было нужно. Витас тоже оказался в окружении чужих людей.
Внутри, в круге стола, расположились музыканты и танцоры.
Танцоры переодевались, расчесывались, музыканты ели и
настраивали инструменты.
Одна из танцовщиц подошла к столу и взяла из вазы голубоватое
шершинское яблоко.
Она улыбнулась Андрею. Это была очень известная танцовщица,
он видел ее на десятке приемов.
Хрустя яблоком, танцовщица спросила у Андрея, кто этот
красивый офицер. Она имела в виду Витаса. Андрей сказал ей, что
красивый офицер через два дня улетает. Танцовщица сказала, что
двух дней бывает достаточно для любви.
Пруг сидел напротив Андрея. Его стул был выше других, и потому
он казался гигантом. В ожидании, пока рассядутся гости, он чистил
серебряным кинжальчиком ногти. Он чуть наклонил голову, чтобы
танцовщица не мешала ему наблюдать за агентом Космофлота. Он
легко улыбался Андрею, покачивая головой, как китайский
болванчик. Интересно, думал Андрей, кому же все-таки выгодно
меня убить? Ему не было страшно. В следующий раз нужно быть
осторожнее. Может, изоляционисты решили перейти к действиям?
Но что это изменит? Агентом Космофлота больше или меньше - на
жизни Галактики это не отразится. Нельзя спрятаться от
собственного будущего. Стрелка со стертым клеймом, отвергая
версию о кровной мести, оставляла одну версию - политику.
Политика обходится без кланов. Политика на этом уровне -
аморальна. Срезать клеймо - аморально. Следовательно, стрелка--
орудие политической борьбы. Жаль, что рядом нет ВараЮ, он бы
оценил этот силлогизм.
Слуги внесли блюда с густой похлебкой из дичи. Всем известно,
что лучшая в городе похлебка из дичи подается в доме наследника
Брендийского.
На столе появились горящие курильницы с хмельными
благовониями. Некоторые гости принялись прикладываться к ним, и
голоса зазвучали громче.
Похлебка была, как всегда, чудесной, но от благовоний Андрея
мутило. Им овладевало ощущение неустойчивости. А Андрей не
выносил неустойчивости.
Танцовщица начала медленно крутиться под рокот бубнов. Она
двигалась все быстрее.
ВараЮ сидел с каменным лицом. Видно, ждал, когда можно будет
уйти. Его люди сейчас ныряют в озеро. Вода под светом
керосиновых фонарей кажется черной и маслянистой.
Танцовщица закончила танец и остановилась, раскинув руки. Кисти
рук чуть дрожали, колокольчиками звенели браслеты. Все тише и
тише. И все тише рокотали барабаны.
Пруг глядел на Ольсена, который поднялся со своего места. Это
было нарушением этикета. Никто не имел права вставать раньше
хозяина, но Пруг промолчал, потому что признавал, что консул на
службе и потому не подчиняется этикету. Тем более что Ольсен
догадался обойти стол и, приблизившись к хозяину, в самых
изысканных выражениях попросить прощения за уход, сославшись
на приступ желудочной боли. Это был допустимый ход, и Пруг,
широко улыбнувшись, пожелал консулу скорейшего выздоровления,
не преминув, как и положено, пригласить его на собственные
похороны. Затем он взял со стола кусок пирога и протянул консулу.
Если у гостя несчастье и он вынужден покинуть пир, хозяин должен
дать ему символическую пищу в дорогу.
Андрей вдруг понял, что единственная причина, могущая заставить
Ольсена уйти, - это археолог. Значит, его нашли. Или нашли его
тело.
И конечно, в тот момент ни Андрей, ни Ольсен не знали, что, когда
под светом переносных фонарей консул нагнется над телом человека,
одетого во фрак и земные башмаки, он поймет, что этот человек -
не археолог Фотий ван Кун, а неизвестный ему житель Пэ-У.
Но до того времени, до того мгновения пройдет немало времени,
потому что в пути неожиданно сломается автомобиль ВараЮ, затем
улица, ведущая к причалам, окажется перегорожена большой
повозкой, груженной мешками с зерном... Когда Ольсен вернется
глубокой ночью, уже будет поздно.
Слуги разносили блюда со сладкими овощами, а Андрей думал о
том, что археолога убили такой же стрелкой, что предназначалась и
для него.
Андрей почувствовал взгляд. Как будто кто-то стучался ему в
спину. Здесь развивается интуиция. Андрей оглянулся.
Сзади стоял один из воинов Пруга, могучий желтоволосый
смуглый мужчина с узкими веселыми глазами. Поверх кольчуги была
