умудрилась отравить на званом обеде своих пасынков, когда-то на
Земле также полагали, что Неведомое населено чудовищами,
которых воображение складывало из кусочков существовавших на
Земле зверей. То увеличивало до страшных размеров паука, то
приделывало змеиную морду к туловищу медведя. Когда монстрам
не осталось места на Земле, так как ее обследовали настолько, что
пришлось отказаться даже от морского змея и снежного человека, то
воображение нашло себе новую пищу - иные миры. И как трудно
было отказаться от чудес, даже когда первые экспедиции достигли
звезд. Места обитания чудовищ лишь отодвигались от Земли все
дальше, но не исчезали совсем. Всегда находились новые легенды, и
не только земные, - галактическое человечество также склонно к
чудесам, как их земные кузены. Как раз тот факт, что Галактика
оказалась заселенной одним и тем же видом - хомо сапиенс, - и
обусловил схожесть образа мышления. Во многом расы Галактики
различались между собой, но в одном сходились - в буйной
фантазии.
И точно так же, как необычный след облака будил в воображении
жителя Швейцарии или Казахстана образ летающего блюдца, так и в
воображении горца с Озерных протоков зеркальная, загадочной
формы машина галактического консула населялась тут же коварными
чудовищами.
Андрей поглядел на своих спутников. Ольсен, в зеленом костюме с
кружком Озерной школы на груди, и вытянувший длинные ноги
капитан Якубаускас, в повседневном мундире Космофлота, - очень
обыкновенные люди очень обыкновенно рассуждали о совершенно
необыкновенных вещах. А за тонкой стенкой машины мир
продолжал упрямо тикать по своим неведомым законам. А мы и есть,
думал Андрей, та тонкая ниточка, что связывает Галактику с этой
планетой, с этими горцами и торговцами, дети и внуки которых
полетят к далеким звездам и будут строить гравитационные станции.
И этот переход случится куда быстрее, чем на Земле, - нам ведь
пришлось самим расти до космической эры. И неизвестно порой, что
лучше. Ведь хотим мы того или нет, но само существование ниточки
между планетой и Центром неотвратимо и даже жестоко разрушает
ткань этой жизни, какими бы мы ни были порядочными, разумными
и гуманными. Конфликт существует внутри людей. И если ВараЮ
смог преодолеть его в себе, осознать неизбежность перемен и даже
приветствовать их, то тот же ВосеньУ, хоть и побывал в Центре,
даже научился летать на планетарных машинах, психика его оп-
ределяется не столько знаниями и пониманием могущества
будущего, сколько травмой, вызванной тем, что клан его мал, слаб и
подвластен Брендийскому клану, - это унижение важнее, чем все
корабли, прилетающие с неба. ВосеньУ придет домой, снимет
попугайский мундир, совершит вечернее омовение и, если его
очередь, омоет ноги дряхлой старухе - главе клана и провалится до
следующего утра в паутину законов и правил, которыми
определяется его маленькое существование, правда чуть более
высокое, чем ему принадлежит от рождения, так как он работает у
пришельцев.
- Вы где будете ночевать? - услышал Андрей голос Ольсена. -
В нашем доме для приезжих?
- Витас останется у меня, - сказал Андрей. - Тем более что нам
с ним сегодня идти на прием.
- Куда? - удивился Витас.
- На ужин к наследнику Брендийскому.
- Кстати, он не является сыном Брендийской вдовы, - сказал
Ольсен. - Любопытно отметить методу усыновления...
- Нильс, - сказал Андрей, - у нас всего три часа до ужина. А
Витас устал. Если завтра вы повезете экипаж к водопадам, то Витасу,
после того как он встретится с наследником, будет куда интереснее
тебя слушать.
- Правильно, мальчики,- сдался Ольсен, - отдыхайте. А я
помогу ПетриА разместить экипаж.
- Если она задержится, - сказал Андрей, - предупредите ее,
пожалуйста, что я сегодня на ужине.
- Разумеется, - сказал Ольсен, открывая дверь машины. -
Чудесная девушка. И очень интеллигентная.
Андрей и Витас вышли из машины. Ольсен сказал вслед:
- Тебе пора подумать о семье, Андрюша. Одному жить вредно.
Елена Казимировна того же мнения.
- Спасибо, - сказал Андрей.
Умывшись и переодевшись, Витас улегся на диван, покрытый
желтой шкурой гремы, надел видеоочки и принялся смотреть
любительские фильмы, которые Андрей делал во время поездок по
стране.
Андрей позвонил вниз, в агентство. Никого не было. Он позвонил
на космодром. Там сказали, что ПетриА увезла в консульство экипаж
корабля, а ВосеньУ заканчивает разгрузку.
- Знаешь, что приятно? - сказал он. - Что?
- Что окно открыто, а в него ветер залетает.
- Тут жарко, - сказал Андрей. - Вот на водопадах воздух
настоящий, хрустальный. Может, я сам с вами съезжу. Уговорю
ПетриА и съезжу.
- Кто она? - спросил Витас.
- Моя помощница.
- Ольсен хочет тебя на ней женить?
- Ему бы работать свахой, - сказал Андрей с некоторым
раздражением. - Он отлично знает, что я не могу на ней жениться.
Витас не стал расспрашивать почему. Он никогда не задавал
лишних вопросов. А Андрею не хотелось объяснять. Витас может
подумать, что Андрей благополучно прижился на этой планете и
доволен тихой, болотной жизнью. А впрочем, если ему хочется так
думать, пускай думает.
- На Землю не собираешься? - спросил Витас, поняв, что Андрей
не хочет говорить о ПетриА.
- Пока нет. Ты голоден?
- Жарко, - сказал Витас. - Потом.
Андрей приготовил фруктовую смесь со льдом. Витасу смесь
понравилась.
- А что там нашли на Ар-А? - спросил он. - До Центра уже
донеслось?
- Галактика невелика, - сказал Витас. - И событий не так
много. А мы, пилоты, разносчики новостей.
- И сплетен, - сказал Андрей. - Правда, что там жила раса
гигантов?
- Хочется сенсации?
- Хочется.
- Планета мертва. Галактический патруль отнес ее к
ненаселенным.
- Пустыня?
- Нет, там все есть, но нестабильная атмосфера, сильные
климатические возмущения. Небогатая флора и фауна.
- Резерв колонизации?
- Резерв колонизации с перспективами заселения в пределах
системы.
- А сейчас?
- Сейчас они откопали много всего интересного. И если бы не
пропал Фотий ван Кун, у нас были шансы вчера вечером услышать
много интересного из уст очевидца.
- Очевидца?
- Сюда прилетел один из археологов. Вчера вечером он должен
был читать в Школе Знаний доклад о раскопках. Сенсация номер
один. Вся знать обулась в сапоги и нацепила перья. Представь себе,
что на Землю двадцатого века прилетает археолог с Марса с сообще-
нием, что там открыты следы атлантов.
- И почему лекция не состоялась?
- Потому что Фотий ван Кун вышел на тропу мести.
- Андрюша, понятнее!
- Я сам ни черта не понимаю. Никто ни черта не понимает. В
любом случае археолог пропал без следа. В центре города, в двух
шагах от Школы Знаний. И местные шерлоки холмсы убеждены, что
он вместо Школы Знаний отправился воевать с каким-то местным
кланом.
- А в самом деле?
- В самом деле его должны были охранять. В конце концов, если
вы считаете себя цивилизованным государством, то надо как-то
этому званию соответствовать. Его могли похитить для выкупа,
могли убить, чтобы поживиться содержимым его карманов. Может
быть, это какая-то акция изоляционистов. О них много говорят, но
никто толком ни черта не знает.
- Ты говоришь, что могли ограбить. Или убить. Куда же делось
тело?
- Не знаю. И надеюсь, что он жив. И завтра в консульство придет
невинный молодой человек и оставит послание на палочке.
- Какое послание?
- По ритуалу, если совершено похищение, то похитители
подкидывают родственникам красную палочку с зарубками -
цифрами выкупа. Ты не представляешь, как здесь хорошо развита
система безобразий.
- Ты раздражен?
- Мне хочется отсюда уехать. Здесь ничего нельзя! Даже
жениться на любимой девушке я не могу, потому что она моя дочь по
наследству! Я не буду объяснять - просто еще один идиотский
ритуал.
- Может, тебе вернуться в Центр?
- Где каждый второй будет смотреть на меня и думать: ага, это
тот самый Брюс!
В шесть, как раз стемнело, Андрей с Витасом поехали на ужин к
Пругу Второму, наследнику Брендийскому. Это был официальный
прием, и не посетить его означало нарушить сложную систему
этикета. Витас не скрывал, что ему интересно побывать на ужине.
Андрей был раздосадован, что ПетриА все еще не вернулась из
космопорта.
Пруг прибыл в город в прошлом году и поселился в пустовавшей
дыне - клановом доме.
Все подъезды к дому были заняты экипажами знати, и пришлось
поставить космофлотский фургончик за углом, в переулке.
Дом Пруга был окружен зеленой изгородью, по грудь вышиной, в
ней, напротив входа, был широкий проем, по сторонам которого
стояли каменные колонны с гербами владения Брендийского на
вершинах: человек, пронзенный копьем. Существовала старинная
легенда о том, как много лет назад брендийский герой, пронзенный
копьем насквозь, умудрился перебить сотню врагов и отстоять
клановую твердыню. От колонн к лестнице тянулись в два ряда
пятиножники с факелами. В смолу факелов был добавлен сок горных
растений, и оттого они пылали зловещим фиолетовым пламенем.
Горцы в коротких кольчугах и высоких шлемах, с копьями и
автоматами в руках охраняли вход. У наследника Брендийского было
немало врагов.
Они шли вдоль изгороди. Было почти темно. До освещенных
колонн оставалось шагов пятьдесят, когда Андрей почуял что-то
неладное. Жизнь в столице, где улицы ночью небезопасны, где с
темнотой воцаряются законы мести, а наемные убийцы организованы
в гильдию, не менее легальную и почтенную, чем гильдии ювелиров
и астрологов, научила его осторожности. Конечно, как агент
Космофлота, Андрей не имел клана и не подчинялся законам мести,
но в темноте возможны недоразумения.
То ли черная тень шевельнулась за изгородью, то ли в воздухе
вдруг воцарилась неестественная тишина, центром которой были
Витас и Андрей, но Андрею вдруг стало холодно.
Неожиданно для самого себя он сделал быстрый шаг вперед,
поставил ступню на пути Витаса, толкнул его и упал с ним рядом на
булыжную мостовую.
Хотя Витас был моложе и тренированней, он от неожиданности не
успел среагировать на нападение.
- Что за черт! - Витас рванулся, отбросив Брюса. - Ты спятил?
- Извини, - произнес Андрей, тяжело поднимаясь. Он ушиб
локоть.
Витас не услышал, а Андрей услышал, потому что прислушивался,
как за изгородью пробегали быстрые шаги - мягкие кошачьи шаги
человека, обутого в толстые вязаные сапоги. Витас не слышал, но
Андрей услышал, как взвизгнула комаром в воздухе тонкая отрав-
ленная стрелка. И звякнула почти беззвучно о стекло стоявшей сзади
машины. Андрей помог Витасу подняться.
- Андрей, ты можешь объяснить...
- Погоди, - сказал Брюс.
Он вытащил из кармана фонарик и посветил в сторону машины.
Светить за изгородь не было смысла - там пусто.
Стрелка лежала на камнях возле машины. Наконечник был разбит о
стекло. По стеклу тянулась струйка яда, желтого и густого, как мед.
Стрелка была тоненькой и безвредной на вид. Андрей поднял ее.
Витас молча наблюдал за ним. Он был сообразительным человеком.
Как только понял, что странные действия Брюса имели смысл, он
замолчал. Он ждал объяснений.
Андрей посветил на стрелку. Каждая стрелка имеет на древке
клеймо. Такие стрелы, ими стреляют из духовых трубок,-
популярное оружие для сведения счетов в тайных войнах и при
смертной мести. Но по законам чести нельзя стирать с древка
клановый знак. Даже гильдия наемных убийц имеет свое клеймо.
Но на этой стрелке клеймо было соскоблено. Значит, покушение не
имело отношения к кровной мести и не было делом чести.
- Пошли, - сказал Андрей.
Они дошли до колонны. Там стояли охранники Пруга. И стражник,
который, конечно, ничего не заметил.
При свете факелов Андрей увидел, что его белый мундир испачкан.
Мундир Витаса тоже пострадал.
- Ничего, - сказал Андрей. - Здесь это предусмотрено.
Он поднял руку, и к ним подбежал один из слуг. По движению руки
- язык жестов здесь развит и даже изыскан - он понял, что нужно
гостям. Он вытащил из ящика, висевшего через плечо, влажные
