там на лавочке.
Кора поднялась и посидела минуты две, преодолевая головокружение. Она
попросила у доктора блокнот, ей хотелось, пока не забылись детали,
нарисовать странный абрис "корабля викингов".
Неся в когтях правого крыла блокнот и карандаш, Кора спустилась в сад и
медленно пошла по дорожке, стремясь уйти подальше от здания больницы. Погода
была пасмурная, и все лавочки были пусты. Кора отыскала низко спиленный
большой пень -- вот тут ей будет сидеть удобнее.
Кора уселась на пень и с непривычки никак не могла пристроить блокнот
таким образом, чтобы можно было на нем рисовать. Наконец ей вроде бы
удалось, но тут что-то дернулось у нее в животе.
Стало больно. Будто нечто чужое и очень большое решило двинуться вдоль
ее тела. Вниз.
И почти сразу страшная догадка поразила ее: она начала рожать!
Надо было бежать, скорее бежать в больницу, пускай они примут меры. В
конце концов, она не просила снабжать ее таким нелепым телом...
Но убежать она не успела, а чуть присела, расставив ноги, потому что
курицы не бегают в больницу, когда пришла пора нестись.
Тужась и прикудахтывая, Кора лихорадочно собирала расставленными
крыльями, подгребала листья, траву, веточки -- пускай поздно, но следует
собрать нечто вроде гнезда для того, чтобы яйцо не разбилось. Господи, надо
позвать на помощь... О, как больно! Неужели курицы терпят такое сотни раз в
жизни? Нет, это простые курицы, а не цивилизованные.
-- Вам плохо? -- послышался голос из-за кустов. Любопытствующая
физиономия показалась среди листвы.
-- Ах, уйдите! -- прикрикнула на зеваку Кора, да так, что он сразу
исчез -- только треск сучьев донесся до нее. И Кора тут же пожалела, что
была так резка, -- следовало послать за врачом. Но при чем тут врач? Ведь в
больнице нет ветеринара по птицам!
-- О нет! -- воскликнула Кора, и тут же ее куриное тело закудахтало
вскриками, всплесками, ахами.
Яйцо уже было на выходе. О, как это трудно -- нести яйца!
Как бы вчерашняя травма не помешала нормальному яйценесению -- такая
вот канцелярская мысль пронеслась в голове. -- Надо беречь...
По дорожке мчались медицинские сестры и врачи. Оказывается, зевака
все-таки позвал их на помощь.
Но что они могли сделать? Они лишь окружили Кору кольцом сочувствующих
лиц, они начали давать советы -- они были как на стадионе, потому что никто
из них раньше не видел, как курицы несут яйца.
Прибежал местный врач, он нес одеяло, которое начали подводить под
Кору, как пластырь под тонущий броненосец.
-- А идите вы все к чертовой бабушке! -- закричала Кора. -- Яйценесение
идет нормально. Нормально!
И в этот момент первое яйцо, влажное и осклизлое, выскользнуло из ее
тела и улеглось на одеяло.
Кора пошатнулась и, отойдя на шаг, уселась на землю.
Она никогда в жизни не подозревала, что бывают такие большие яйца. Ни
один страус не смог бы такого снести. И, как ни странно, вместе с физическим
облегчением Корой неожиданно овладело чувство гордости за свое свершение.
Словно создание такого большого и круглого яйца было на одном уровне с ее
интеллектуальными достижениями.
-- Вы можете идти? -- спросил местный врач, также не отрывая взгляда от
яйца, но Кора остановила его поднятым крылом:
-- Погодите, -- тихо простонала она, -- мне кажется, что у меня... что
во мне движется еще одно яйцо.
К этому времени в отдаленном уголке сада собралась вся больница,
включая некоторых лежачих и даже парализованных больных.
Но когда подступили схватки. Кора, конечно же, перестала обращать
внимание на окружающих, думая лишь об одном: как бы не повредить уже
снесенное яйцо и тем более как не раздавить то, что еще из нее не вышло.
Второе яйцо появилось на свет быстрее и как-то легче -- Кора уже начала
привыкать к процессу несения яиц. Зато когда после короткой паузы ее
организм решил отделаться от третьего яйца, Кора поняла, что смертельно
устала и готова оставить третье яйцо в себе. Но это было, конечно же,
невозможно, и третье яйцо легло на одеяло следом за двумя первыми.
Последовать обратно в больницу Кора, конечно же, не смогла. Она
распласталась на яйцах, не обращая внимания на зарядивший дождь.
-- Давайте мы отнесем вас на носилках, -- предложил местный врач. -- А
яйца мы положим в коробки и обложим ватой.
-- Нет, -- прошептала молодая мать, -- сейчас самые критические минуты.
Я не могу их оставить.
Она лежала на яйцах, а местный врач принес кусок пластика, который
растянули над Корой и держали медсестры и санитарки.
Коре было хорошо -- уютно и тихо. Приятно было ощущать чувство
выполненного долга и чувство миновавшей боли и натуги. Как хорошо, что
больше ей никогда не придется нести яйца!
В полудреме она думала о том, что Грегг и в самом деле не убивал
профессора. Не нужно ему было убивать профессора. И слишком опасно. Для
Грегга важнее всего респектабельность.
Но тогда остается открытым вопрос, кто же покушался на Кору. Кто украл
фотографию? Неужели где-то рядом есть господин Икс, имя которого пока никому
не известно? Незамеченный, невидимый, он спокойно проходит рядом и замышляет
сейчас еще одно убийство. Чье же? Мы не знаем. И не узнаем, пока не
распутаем тайну исчезнувшей фотографии.
Стало холоднее. От капель дождя пластик остыл и неприятно прижимался к
перьям. Так что после недолгого спора с врачами Кора согласилась перейти в
больницу.
На первом этаже, объяснил местный врач, уже оборудована палата для
роженицы -- то есть для Коры. Ей хотелось крикнуть: "Это не я роженица! Я
только терпела боль!" Но потом она поняла, что если ты терпела боль, значит,
ты и родила. Не больше и не меньше. И вы можете хохотать сколько вам угодно,
но она, Кора Орват, красивая женщина, известный своей отвагой агент
ИнтерГпола, стала сегодня матерью трех яиц. А если повезет, то она высидит
из них трех птенцов. Теперь ее долг -- высидеть этих птенцов, оставшихся без
отца и матери.
--Вы должны теперь обязательно высидеть эти яйца! --заявил ей на
следующий день ассистент Орсекки. -- Это ваш долг!
Он примчался сразу, как только прознал о событии, для всех людей в
городе бывшем лишь предлогом для шуток, в крайнем случае -- для сочувствия в
адрес Коры. Для него же в яйцах заключалось почти религиозное содержание:
слабо размножающееся общество ксеров каждое яйцо ценило на вес золота. А три
яйца -- это было событием редким. К тому же яйца появились на свет уже после
смерти их знаменитого отца.
С утра ассистент пытался добиться связи со своей планетой, но связь
работала плохо, и он не был уверен, что сведения о подвиге скромной земной
женщины, которая унаследовала тело погибшей госпожи Гальени-папа и взяла на
себя вынашивание и высиживание яиц покойной семьи, дошли до планеты Ксеро и
вызвали сенсацию, которую и должны были вызвать.
Орсекки отыскал Кору на первом этаже, в родильной палате.
За ночь сотрудники больницы соорудили мягкое гнездо с подогревом, в
котором и улеглись яйца размером с воздушные шары или среднего размера
арбузы. Так что Коре было удобно сидеть на яйцах. Туда же принесли
журнальный столик, магнитофон и настольную лампу, чтобы наседка не
чувствовала неудобств. Орсекки мог быть доволен.
Конечно же, он полагал, что для яиц могли быть созданы УСЛОВИ получше,
но беда в том, что сам ассистент не имел опыта в высиживании яиц, так что
его советы были бессодержательны.
Пока он суетился рядом и давал эти советы, Кора дремала: после родов
она стала сонливой и равнодушной к миру. Ее беспокоило только, чтобы яйцам
было тепло. Впрочем, она отдавала себе отчет в том, что сейчас она ---
рабыня собственного куриного тела и ее мозг уступил руководящие позиции.
Ассистент Орсекки был терпелив и даже нежен, что заключалось в умении
принести вовремя воды, поправить подушки, посидеть на яйцах, если Коре надо
отлучиться по гигиеническим делам. Ассистент постепенно оттеснял от нее всех
людей, словно был не только единоплеменником, но и отцом яиц.
Впрочем, Кору это мало беспокоило. Она вдруг поняла, как волнующе и
интересно прислушиваться к неясным звукам и стукам, доносящимся из яиц и
свидетельствующим о пробуждении новой жизни. Странные и неожиданные для
самой себя черты она начала угадывать в своем меняющемся характере.
Например, она обнаружила, что петушок Орсекки строен и красив. Да-да, красив
неброской мужской красотой. Все в нем: и линия короткого клюва, и гордая
шея, и смелая стремительность хвоста -- выказывало благородное, смелое и
незаурядное существо. Более того, беседы с ним оказались куда более
интересными и поучительными, чем разговоры с суматошными нетактичными
людьми.
Хотя, впрочем, разговаривать с людьми все же приходилось.
Местный врач принес видеограмму из Центра. Когда Кора набрала личный
шифр и включила карточку, на ней возникло сердитое лицо комиссара Милодара,
который, подняв левую бровь-- знак неудовольствия, выговаривал своему
инспектору:
"Кора, я должен сказать тебе, что есть элементарные нормы поведения
агента в полевых условиях. Одно из важнейших -- ежедневный отчет о состоянии
дел. Мы не знаем, жива ты или нет, перевербована противником или перекуплена
местной мафией -- нет, не смейся, тому имеется множество примеров! Дело
Гальени серьезно и с каждым днем становятся все более серьезным. Должен
сказать тебе строго конфиденциально, что вчера нами получена новая нота с
планеты Ксеро. Там глубоко встревожены отсутствием вестей. Кстати, и
беспокойством за судьбу жены профессора, тело которой, как нам известно,
тебе временно предоставлено. Надеюсь, что ты пользуешься им разумно и не
оставишь на нем царапин, ран и даже синяков. В последней ноте с Ксеро
высказано подозрение, что в убийстве профессора замешана местная
администрация, которая якобы коррумпирована и продажна. Если это так, то по
первому же твоему требованию мы высылаем из Центра отделение бластерщиков
для наведения порядка. Однако, надеюсь, ты понимаешь, насколько нам надо
быть осторожными, -- скоро выборы, и не хотелось бы, чтобы оппозиция
твердила снова, что мы расстреливаем оппонентов.
Еще раз желаю тебе успехов, но учти: если ты, пользуясь сложностями,
возникающими от твоего внешнего облика, будешь манкировать своими
обязанностями, то мы вспомним, что инспекторов много. А тело, в котором ты
находишься, может стать твоим навсегда. Любящий тебя комиссар М".
-- Скажите, -- спросила Кора местного врача, -- а что такое
манкировать?
-- Пренебрегать, -- ответил врач. -- Но я считаю, что наказание,
которым вам угрожает шеф, слишком суровое.
Врач не стал делать вид, что он не читал письма. Он стоял в дверях
палаты и старался не дышать, потому что за последние сутки в палате
воцарился своеобразный и не совсем приятный для человеческого обоняния запах
куриных ясель.
Кора тщательно выбирала из своих перьев крошки и пыль. Она казалась
встрепанной, неопрятной и усталой. Никогда бы не догадаться, что перед тобой
инспектор ИнтерГпола.
-- Сам бы он родил, потом бы угрожал, -- сказала Кора, имея в виду
комиссара. -- Ты не мог бы посидеть немного на яйцах -- мне надо сходить в
туалет?
-- Избавь! -- отказался врач. -- У меня зад недостаточно велик.
-- Ты прав, скелетик, -- без юмора ответила курица. -- Не уходи, я
хотела у тебя что-то еще спросить.
-- Спрашивай, только поскорее, у меня начинается обход.
