широкое и быстрое русло, а за ним - третье, еще более широкое. Между
вторым и третьим руслом был длинный холм, поросший травой, и как
перетащить через него корабль, было совершенно непонятно. Поэтому они
решили, что дадут воде нести корабль вниз, ближе к озеру, там протоки
сливались.
Заночевать пришлось на том берегу протоки, у самого озера - так
далеко их отнесло вниз. Но все же переправились.
На завтра осталась самая трудная часть переправы.
Казик спал, Марьяна то засыпала, то просыпалась, и Дик, чтобы не
будить Казика, сам кипятил воду в пустом орехе над костром, чтобы давать
Марьяне пить. Дик был убежден в целебной силе горячей воды. Потом он, хоть
и очень хотелось спать, лазил по кустам в поисках других стволов или
больших сучьев, чтобы укрепить островок.
Ночью опять моросил дождь, но не злой, теплый. Дик накрыл всех
пленкой. Марьяна не спала. Нога болела, и казалось, что по ней бьют
молотом со скоростью ударов пульса. Ей хотелось оторвать эту проклятую,
тяжелую, неподвижную ногу. Сквозь дыру в пленке она глядела на черное
небо. Было сыро и душно, рядом хрипел во сне Дик, вскрикивал, ссорился с
кем-то Казик. Марьяна старалась думать об Олеге, как он там - наверное,
уже ушел к кораблю и решил, что она погибла. Он, наверное, очень страдает.
Она радовалась, что страдает он зря - она жива и вернется к нему. А потом
вдруг заплакала, беззвучно, чтобы не разбудить остальных. Она плакала
потому, что представила себе, что ей отрежут ногу, потому что у нее
гангрена, и Олег обязательно разлюбит ее и бросит. Тогда пускай он улетает
на Землю, а она останется здесь, в поселке. Поселок будет совсем пустым, в
нем останутся Марьяна и слепая Кристина, и Марьяна будет заботиться о
Кристине и кормить козу...
x x x
Они собрались все вместе, только без ребятишек. Из младших пришла
лишь Фумико, сестренка Казика. Она все эти дни ни с кем не играла, но не
плакала - они с Казиком никогда не плакали. Она ходила как автомат, не
слыша и не видя ничего. Не было и Старого. Старый простудился и третий
день не вставал.
В большой комнате Сергеева было свободнее: трое отсутствующих - много
для маленького поселка. Сразу чувствуешь, что их нет, что рядом пустые
места.
- Мы уходим,- сказал Сергеев.- Мы уходим с Олегом, потому что ждать
нельзя.
- Еще рано,- сказал Вайткус,- у меня ничего не поспело.
- Ребята собрали грибов,- сказал Сергеев.- В этом году лето очень
теплое, и пет гарантии, что тепло продержится. Ты помнишь, как два лета
назад сначала была жара, а потом пошел снег? Это может повториться. А
сейчас уже больше недели стоит тепло, и снег у перевала должен подтаять.
- Мы вдвоем пойдем,- сказал Олег.- Нам много еды не надо.
- Олег прав,- сказал Сергеев.
- А что это изменит? - вдруг вмешалась мать.
Олег понимал, что она сейчас будет придумывать аргументы против этого
похода, он ждал, что она начнет говорить об этом. Ей казалось, что если
она будет говорить умно и убедительно, то ее поймут, послушаются, и Олег
останется с ней.
- Нет никакой гарантии, что вы сможете хоть как-то наладить связь.
- Мама, я все это уже слышал,- сказал Олег. Остальные молчали,
понимая, что именно он должен ответить матери.- Двадцать лет назад не было
времени. Корабль был мертв, холоден, оба связиста погибли, ты же знаешь, и
капитан погиб - все, кто был на пульте управления, погибли. Тогда надо
было выжить, все думали, как уйти, никто не думал, чтобы остаться и
замерзнуть на корабле, правда?
- Правда,- сказал Вайткус.
- Если наши заблудились, попали на остров, не могут вернуться, наша
надежда - корабль.
- Не говори чепухи,- сказала мать.- Корабль в горах.
- Мама,- сказал Олег.- Мы долго все обсуждали. Если мы наладим связь,
наш сигнал перехватят. Понимаешь? Пока эта экспедиция здесь, есть шанс,
что наш сигнал услышат.
- Такого шанса пет,- упрямо сказала мать.- Сигнал космической связи -
гравиграмма. А у них здесь планетарная связь. Радиосигналы. Зачем лелеять
несбыточные надежды?
Глаза у Ирины были влажными, она еле сдерживалась, чтобы не
заплакать, и оттого лицо ее было злым и напряженным.
- В том-то и дело,- сказал Сергеев,- что мы постараемся наладить не
космическую связь, а планетарную.
- Вам со не наладить.
- Ее наладить легче. Поэтому мы и идем, мама, именно сейчас,- сказал
Олег.- Когда мы догадались об этом, я чуть не запрыгал от радости.
- И молчали? - спросила Ирина.
- Вайткус знает,- сказал Сергеев.- И Старый тоже. Но мы не хотели
говорить об этом заранее.
- Глупые тайны,- сказала Линда.- Никому не нужные тайны.
Она тоже не хотела, чтобы Сергеев уходил.
Олег смотрел на старших. Все было решено.
Теперь судьба поселка в его руках. И в руках Сергеева. И надо успеть.
И в этот момент дверь хижины распахнулась, чуть не порвались веревки,
которые держали ее.
Старый громоздким силуэтом возник на пороге.
Он не вошел в дом. Он медленно оглядел сидевших за столом.
- Борис, этого еще не хватало! - Появление Старого подарило Ирине
возможность сорвать на нем злость, даже ненависть к людям, которые
угрожают жизни Олежки.- Ты же болен! Ты сошел с ума. Уйди, уйди!
Старый засмеялся. И это было очень странно. Время не подходило для
смеха.
- Идиоты,- сказал он весело.- И я главный идиот.
- Садись,- сказала Линда, поднимаясь, чтобы помочь Старому. Может
быть, она подумала, что Старый бредит.
- Да послушайте вы меня,- сказал Старый. Он подошел к столу, уперся в
него единственной рукой, и свет коптилки отразился в его глазах.- Мы
говорили, как бы нам починить планетарную связь на "Полюсе". Говорили?
- Конечно,- сказал Сергеев.
- Только последние идиоты могли тратить на это время,- произнес
Старый торжественно.- Потому что планетарную связь не надо чинить.
- Почему? - спросил Вайткус.
- Да потому, что ее надо просто включить!
- Ты что имеешь в виду? - спросил Сергеев, который уже понял, что
Старый не бредит. Старый что-то придумал.
- Кто мне ответит, где, кроме узла связи, на корабле есть передатчик?
- Ты прав,- почти сразу сказал Сергеев.- Мы самые последние идиоты.
- Где? - спросил Олег.- Что он имеет в виду?
- Проще простого,- сказал Сергеев.- Передатчик есть на катере. На
спасательном катере, который остался в "Полюсе".
- А насколько мне известно,- сказал Старый,- передатчик катера
совершенно цел. И мы не думали о нем, потому что нам не приходило в
голову, что можно выйти на связь с кем-то на этой проклятой планете.
Стало очень тихо, словно Старый сказал эти слова на непонятном языке.
И каждый для себя переводил их.
- Ого,- пробасила в тишине Луиза.- Это же меняет дело.
Это меняет дело, повторил про себя Олег. Это меняет дело. За минуту
до слов Старого путешествие к кораблю было жертвой, подчинением холодной и
разумной Необходимости. Каждый шаг к кораблю уводил от Марьяны и отнимал у
нее и ребят шанс спасения. Минуту назад, уже подчинившийся ненавистной
Необходимости, Олег проклинал поход и тех, кто заставил его идти к
"Полюсу", все были врагами, потому что готовы были примириться с гибелью
Марьяны... Идея Сергеева, хоть и дававшая некую тень надежды, не обещала
надежды немедленной... Какое хорошее, доброе лицо у Старого. Какой он
умный и мудрый. А почему не я? И тут же возникло, как удар, как позор,
понимание, что о передатчике на планетарном катере должен был вспомнить
он, Олег. И не нужно было никакого полета на воздушном шаре к реке. Уже
давно, десять дней назад, две недели назад надо было лететь на "Полюс" и
вызвать земную экспедицию...
- Я должен был об этом подумать раньше,- сказал Сергеев. Он был
мрачен, будто слова Старого его не обрадовали. И Олег понял почему: он был
отцом Марьяны и думал сейчас так же, как Олег. И был зол на себя так же,
как Олег. И тогда впервые Олег ощутил свое родство с Сергеевым - они оба
любят Марьяну.
- Чего же мы стоим?! - Олег сначала услышал этот крик, а потом только
понял, что это кричит он сам.- Надо сейчас же идти.
- Сначала соберем все по сусекам,- сказал Вайткус,- чтобы вы не
померли с голоду.
x x x
- Ты уходишь с утра? - спросила Лиз, когда все расходились.
Эти дни она к Олегу не подходила, молчала, только смотрела на него
издали пристально и жалко. И мать с Олегом тоже не говорили о том вечере.
Олег вроде бы понимал, что виноват он сам - не надо было жалеть Лиз и
тогда бы он не стал обманщиком, ведь трудно даже представить себе подлеца,
который целуется с девушкой, когда другая, которую он любит, погибает в
диком лесу. И потому он просто старался об этом не думать, а думал о
Марьяне и походе к кораблю. И это у него, надо сказать, отлично
получалось. Как будто Лиз и не было в поселке. И потому, когда она
подошла, Олег сразу вспомнил и ощутил свою вину, и в нем возникло
недоброжелательство к Лиз. Даже к тому запаху душистой травы, который
вновь исходил от нее. И наверное, он сказал бы что-нибудь несправедливое и
обидное, но в тот момент он уже был в походе, в горах, он уже включал
рацию...
- Ухожу,- сказал Олег.- Не надо меня жалеть. У меня все в порядке.
- Да, конечно, я очень рада. Но мне за тебя страшно. Ведь мне ничего
от тебя не надо, понимаешь, только чтобы ты на меня не сердился и помнил
меня.
- Хорошо,- сказал Олег, кидая взгляд вокруг, не слышит ли кто-нибудь
разговора,- я буду помнить. Ты не волнуйся.
- Пойдем вечером погуляем,- сказала Лиз очень тихо, одними губами.
- Погуляем?
- За изгородь, недалеко.
- Да ты что? - искренне удивился Олег.- Я всю ночь буду собираться,
мы с рассветом выходим.
- На немного,- просила Лиз.- И ты вернешься.
- Посмотрим,- сказал Олег.
Ему опять было жалко эту девушку, и в его руках и губах жила стыдная,
но неизгладимая память о ее коже и ее губах, он понимал, что нельзя никуда
с ней ходить, и не хочется, ведь в самом деле не хочется...
И он убежал в мастерскую, чтобы помочь Сергееву сделать кошки -
железные крючья, с которыми легче лазить по ледяным склонам. А потом он
забыл о Лиз.
А она долго стояла у изгороди, подальше от ворот, в тени, ждала, хоть
и сама не верила, что он придет. Потом замерзла и побрела спать, а Олег
вернулся к себе еще позже, когда Сергеев выгнал его, чтобы выспался перед
выходом.
И только когда ложился, Олег вспомнил о Лиз и подумал с облегчением:
"Ну и хорошо, что я забыл".
Глава седьмая
На этот раз торжественных проводов не было. Не то настроение, да и не
тот поход.
Было совсем рано, ребятишки еще спали, у ворот собрались только
старшие, и прибежала Фумико, она до последнего момента надеялась, что ее
возьмут. Она подслушала, что Олег будет разговаривать по радио с теми, кто
спасет Казика, и хотела слышать, как это все будет происходить. Но
конечно, и речи не могло быть о том, чтобы ее взять в горы: она
слабенькая, будет обузой.
От своей хижины спешила Лиз. Она несла мешочек. Лиз не проспала, но
задержалась, отыскивая, что бы вкусное дать с собой Олежке. Она была как
мышка - всегда прятала вкусные вещи, но порой забывала о них. А теперь
перекопала все и нашла сладкие корешки, ком сахара, еще прошлогоднего, и
жалкие остатки своей зимней попытки испечь пирог. Лиз хотела завернуть все
покрасивее, но спешила и не получилось - пересыпала все в обыкновенный
мешочек, с которым ходят по грибы, и побежала к изгороди.
Олег взял мешочек, ему казалось, что все смеются. Лиз стояла в двух
