лежал космический корабль.
В первое мгновение он показался Павлышу совершенно целым, и он даже
подумал на мгновение: может, это другая экспедиция... А потом понял, что
корабль погиб.
Диск стоял склонившись, касаясь краем снежного поля. Снежная ледяная
шапка прикрывала его вершину.
Павлыш резко поднял вездеход и бросил его к кораблю.
Выскочив из вездехода, он вспомнил, что не сообщил об открытии на
станцию, чем еще раз непростительно нарушил инструкции, но потом выкинул
эту мысль из головы.
На боку корабля поблескивала надпись: "Полюс".
x x x
Корабль не хотел пускать Павлыша внутрь.
Пассажирский люк был приоткрыт, но добраться до него не было
возможности - он оказался на высоте трех метров. Трап не смогли или некому
было опустить. Грузовой люк был заклинен при падении. Обойдя корабль и
поняв, что находится в положении кота, которому предлагают напиться из
кувшина с узким горлом, Павлыш, проваливаясь в снег, медленно брел вокруг
"Полюса" и вдруг поймал себя на мысли, что не спешит проникнуть в корабль,
боится встречи со зрелищем внезапной, давно замерзшей смерти.
В то же время хотелось надеяться... На что? И тут же Павлыш придумал
ответ: на то, что кто-то остался жив, смог поднять планетарный катер и
уйти в космос.
Нелепость этой мысли заставила досадливо поморщиться. Ведь Павлыш
отлично знал, что это за корабль, знал, что он давно пропал без вести.
Последняя связь с ним была, когда он уходил в большой прыжок совсем в
другом секторе. Что-то произошло во время прыжка. Корабль из него но
вышел. И сгинул бесследно, что бывает крайне редко, может, раз в
десятилетие.
Оказывается, корабль вышел из прыжка только для того, чтобы бессильно
рухнуть в этих холодных горах. И разумеется, никто с него не спасся. По
той причине, что если бы они запустили спасательный катер, то могли бы
добраться до обитаемой планеты. Этого не произошло.
Павлыш вернулся к себе в катер, вспомнил, что Клавдия, наверное,
сходит с ума - так давно он молчит.
Если Клавдия и сходила с ума, то она отлично держала себя в руках.
- Что-нибудь случилось? - спросила она ледяным голосом, когда
услышала голос Павлыша.
- Как тебе сказать...
Клавдия молчала. Связь работала отлично, Павлышу было слышно ее
быстрое дыхание.
- Я нашел "Полюс",- сказал Павлыш.
- Какой полюс?
- Помнишь, ты мне говорила об аномалии. Это не аномалия. Это
космический корабль "Полюс". Может, ты слышала, что он исчез двадцать лет
назад?
- Ой! - раздался голос Салли. Видно, она стояла рядом с Клавдией.
Может, тоже беспокоилась, куда пропал Павлыш.- А люди?
- Он погиб. Разбился,- сказал Павлыш.- Сейчас я постараюсь проникнуть
в него.
- Подожди,- сказала Клавдия.- Мы не знаем причины гибели.
- Он разбился,- повторил Павлыш.- Прошло двадцать лет.
- Тогда нечего спешить,- сказала Клавдия.- Мы прилетим туда вместе.
По инструкции нельзя идти одному.
- Я в скафандре,- сказал Павлыш.
- Конечно, Слава пойдет,- сказала Салли.- Я бы тоже пошла.
- Я категорически против,- сказала Клавдия.
- Прости,- ответил Павлыш и отключил связь.
Это было открытой революцией, мятежом на борту.
Павлыш открыл ящик с экспедиционным снаряжением. В экспедиционном
катере должны быть первобытные вещи - веревки, крючья. Обстоятельства
бывают столь неожиданными, что вся технология космического века
оказывается бессильной перед куском троса.
Павлыш сразу же отыскал идеальное орудие, чтобы проникнуть на
корабль,- реактивный ранец.
x x x
Внутри корабль сохранился замечательно. Он был как бы заспиртован
ледяным воздухом.
Павлыш медленно шел коридорами корабля, заглядывая в каюты. Его целью
был пульт управления. Там должен сохраниться судовой журнал.
Каюты были пусты. Это было странно: даже если большая часть команды
находилась в анабиозном отсеке, вахтенных на таком корабле должно было
быть не менее сотни человек.
В каютах все оставалось таким же или почти таким же, как в момент
гибели судна, вещи на местах, но ни одного трупа.
На корабле летели семьями. В одной каюте - Павлыш запомнил ее номер:
44 - его вдруг тронула картина запечатленного мгновения. Там стояла
детская колыбель, возле нее початая бутылочка детского молока. Игрушки в
колыбели...
Павлыш был уже убежден, что после аварии на корабле оставались живые
люди. И ему предстояло понять, что с ними случилось потом.
Павлыш отыскал пульт управления. Он сильно пострадал. Приборы
управления были разбиты. В мертвом хаосе чудом казалось зеленое мерцание
сигнала автоматической наводки на Землю. Павлыш выключил его - мерцание
зеленого огонька в столь окончательно погибшем корабле было зловещим.
В узле управления и в других служебных помещениях "Полюса" Павлыш
никого не нашел. Не было и судового журнала. Не было людей и в
двигательном отсеке, пострадавшем более всего. Наконец Павлыш добрался до
анабиозного отсека. Дверь в него была заперта. Но Павлыш был готов к
этому. Он захватил с катера резак.
Замок поддался довольно легко. В анабиозном отсеке было темно - стены
здесь, в отличие от других помещений, не были покрыты светящимся составом.
Павлыш включил шлемовый фонарь.
И тогда все понял.
Люди в анабиозных ваннах погибли вместе с кораблем. Вернее всего, при
аварии сразу отключился энергоблок, и оставшиеся в живых обитатели корабля
не могли оживить систему реанимации. Хотя, судя по всему, пытались.
Некоторые из ванн были открыты, но старания оказались тщетными.
А потом растворы в ваннах замерзли, и те, кто спал в момент гибели
корабля "Полюс", оказались закованными в прозрачные ледяные глыбы.
И тут же, в проходах между ваннами, Павлыш нашел тех, кто погиб вне
отсека. У кого-то хватило сил перетащить их тела сюда.
Павлыш не стал задерживаться в анабиозном отсеке. Ему было там
страшно. Можно быть сколь угодно рациональным, трезвым и даже отважным
человеком и все равно внутренне сжаться, услышав за спиной, в ледяной
тишине, воображаемые медленные шаги и увидев вдруг, как под стеклом
анабиозной ванны, в неверном луче шлемового фонаря дрогнет веко или
дернется в усмешке рот человека, погибшего двадцать лет назад.
Павлыш отступал к выходу, не в силах обернуться спиной к кладбищу
"Полюса". А когда закрыл за собой дверь отсека, прижался спиной к стене
коридора и простоял так несколько минут, чтобы прошла проклятая слабость в
ногах.
Затем он пошел к выходу, который оказался очень далеко. Павлыш шел
все быстрее и задержался только раз, заглянув в распахнутую дверь
какого-то складского помещения, потому что его удивил разгром, царивший
там - словно какие-то дикари или животные добрались до ящиков и пакетов,
разбросав по полу, раскрыв кое-как, будто камнями и когтями, банки и
пакеты, пробуя и бросая их, если не понравились. Этого не могли сделать
обитатели корабля, даже в момент крайней нужды, хотя бы потому, что знали,
как открывать банки... Значит, в корабле кто-то побывал после того, как
последние люди погибли или оставили его. Объяснения этому не было,
объяснение требовало существования на планете достаточно
высокоорганизованных животных или даже первобытных людей. А Павлыш как
биолог был совершенно убежден, что высших животных на планете нет. И лишь
когда он отошел на несколько десятков метров от разгромленного склада,
простая и убедительная мысль пришла в голову. Подсознательно он раньше
гнал ее от себя: люди умирали на замерзшем корабле постепенно, один за
другим, и последние, или последний, раздавленные безнадежностью и ужасом,
сошли с ума. И умирающий безумец, не сознавая, что делает, приползал в
этот склад, потому что смерть была немилостива к нему...
Скорей на волю! Чтобы было солнце и свежий воздух. Скорее вырваться
из безмолвной гробницы, населенной ледяными тенями давней, но
законсервированной стужей трагедии!
x x x
Они так уморились и промокли за ночь, что к рассвету, когда волнение
стихло и островок перестало заливать, свалились и заснули как убитые.
Дик и Казик обняли Марьяну и прижались к ней с двух сторон. Они
думали, что так теплее, и даже во сне старались не шевелиться, чтобы не
сделать ей больно, а Марьяна, которая все время просыпалась, не могла
согреться, ее бил озноб, и надо было сдерживаться, но Олег все не шел, он
уходил куда-то, она звала его, бежала за ним, тут отказывала больная нога
- у нее и не было вовсе ноги,- и Олег не оборачивался, и догнать его не
удавалось... Земля качалась, потому что было землетрясение и сверху на нее
падала крыша...
Марьяна очнулась - пленка закрыла лицо и мешала дышать, Марьяна
отодвинула ее. Дик и Казик лежали по обе стороны, и она вспомнила, как в
прошлом году они лежали на снегу и замерзали, и ребята тоже клали ее в
середину, чтобы согреть. И тогда она не знала, что снова придется
замерзать так далеко от дома, но в двух шагах от Земли - ведь правда, в
двух шагах?
Островок укачивал ее, хотя не должен был этого делать.
- Дик,- сказала Марьяна.- Мы плывем?
- Что? - спросил он во сне, но через несколько секунд проснулся, сел,
откинул пленку и сказал: - Этого еще не хватало.
Зашевелился, застонал, никак не мог проснуться Казик. Кожа да кости,
в чем душа держится - о нем всегда так говорили женщины в поселке, сейчас
бы им на него поглядеть.
Марьяна попыталась сесть. Локти проваливались в подстилку, а нога
сегодня почти не болела.
Вокруг была только вода - ничего больше. Их унесло, пока они спали.
Дик встал, ухнул по колено в воду; опершись ладонями, вытащил ногу и
стал осматриваться. Проснулся Казик.
- Нам повезло,- сказал Дик,- могло быть хуже.
Пока они спали, кораблик стянуло течением с острова. Но ветер дул
удачно, и потому они оказались ближе к дальнему берегу реки.
Они стали грести к берегу, пользуясь попутным ветром, гребли
ладонями, даже Марьяна подползла к краю, свесилась через бревно и
подгребала.
Казик стянул с себя рваные штаны и куртку, от которой остались только
клочья, и прыгнул в воду. Он плыл за плотом и бултыхал ногами, толкая его
перед собой. А потом, когда берег уже стал ближе и их всех охватило
нетерпение, за ним прыгнул Дик и тоже толкал плот, даже не чувствуя, какая
холодная вода.
Они толкали, задыхаясь, этот проклятый тяжелый плот, который, как
живой, сопротивлялся им. И вдруг Дик ударился ногой о дно. Он сильно
толкнул плот вперед. Казик потерял равновесие, чуть не захлебнулся, потому
что для него там еще было глубоко. Дик вытащил его из глубины, и они пошли
к берегу за плывущим плотом. Они шли не спеша, лишь подталкивая его, когда
он замедлял движение, и через несколько минут они вынесли Марьяну на
низкий пологий берег, под сень невысоких белесых сосен.
Под соснами пахло грибами, во мху бегали насекомые, шуршали кусты,
принюхиваясь к пришельцам.
До конца пути оставалось совсем немного.
x x x
На обратном пути Павлышу пришлось отвечать на бесконечные вопросы
Клавдии и Салли. Ни одной экспедиции не приходилось еще отыскивать
погибший космический корабль. Причем корабль, исчезновение которого было у
всех на памяти.
- Его не должно быть в этом секторе,- говорила Клавдия, словно Павлыш
нарочно, чтобы ее позлить, привел сюда "Полюс".
- Если авария случилась во время прыжка,- возразил Павлыш,- они могли
выйти и здесь.
- Да, но комиссия решила, что они так и не вышли.
