резолюцию, что с исчезновением Фухе конфликт исчерпан, сняла Дюмона с
должности начальника тюрьмы и отбыла.
Хрящ побродил немного по тюрьме, пообщался с единомышленниками и
приковылял в свою камеру с отрезанным ухом.
- Вот! - радостно произнес он. - Я же говорил, что костыль еще
понадобится! А ухи всем Леонард режет. Это у него обряд такой. Его
временно начальником тюрьмы сделали. Говорят, мол, он и так фактически
начальником стал!..
Чтобы покончить с постоянным кошмаром, в который повергло всю тюрьму
появление Леонарда, Фухе решил покончить с самим Леонардом.
4. РАССТРЕЛ
Леонард был его старым незнакомым. Еще на заре своей карьеры Фухе
обвинил его в совершении тяжкого преступления - и совершенно напрасно. В
результате Леонард, повинный во всех других преступлениях, получил не пять
пожизненных сроков, а шесть сроков с половиной, отчего и невзлюбил
комиссара.
В эту ночь Фухе разбудили в три часа.
- Куда? - спросонья опешил старый вояка.
- Куда-куда! - передразнил его соглядатай в маске. - На расстрел,
конечно, тоже спросил: куда!
Комиссар в панике заметался по камере. Как же так? Кто его заложил?
Ведь никто не знал, где он находится...
- Габриэль Алекс тебя вкинул, - словно читая его мысли, внезапно
брякнула маска. - Ну-ка, живо!
Фухе от неожиданного пинка кубарем выкатился в коридор под
издевательское гоготанье конвоира.
Тюрьма бурлила и клубилась от гашиша и прочего героина. С легкой руки
нового начальника заключенные содержались при открытых камерах, охранники
же - при закрытых изнутри дверях, опасаясь разгула демократии.
- Последнее желание не изволите? - с издевкой обронил конвоир уже во
дворе, куда долетали неистовые всхлипы балдеющей тюрьмы.
- "Птички..." - невнятно пробормотал Фухе.
- Чего? - оторопела маска.
- "Птички синей" покурить...
На удивление в кармане у мучителя оказалась пачка сигарет "Синяя
птица".
- Три минуты на сигарету! - заявил он протягивая комиссару пачку.
- Четыре! - стал торговаться приговоренный.
- Последнее желание - закон, - изрек палач и поднес Фухе спичку.
После девятой сигареты лишитель жизни начал ерзать, смотреть на часы
и откровенно нервничать.
- Ну, хватит! - он поднялся и передвинул затвор карабина. - Закрывай
глаза, гад!
- Комиссары николы нэ здаються! - почему-то по-украински гордо
ответил Фухе.
Щелкнул затвор. Фухе рухнул на спину и попытался умереть.
Следующими ощущениями несчастного были похлопывания по щекам. Он
открыл глаза, которые не должны были открыться, и увидел перед собой
Габриэля Алекса.
- Алекс, ты? - онемел от удивления комиссар. Придя в себя он медленно
поднялся с земли. - А где же палач?
- Я и есть палач, - оскалился Алекс. - Уже и пошутить нельзя?
После дружеских объятий и зуботычин Алекс открыл комиссару дюжину
дверей и, отперев последнюю, сказал:
- Беги, друг, за этой дверью твоя судьба, за этой дверью твое
будущее, за ней свобода!
Фухе бросился на шею друга.
- Не надо соплей, - сдержанно обронил Алекс и, толкнув Фухе в спину,
распахнул дверь...
5. НОВЫЙ НАЧАЛЬНИК
С трудом переварив жестокую шутку своего лучшего друга, Фухе шагнул в
раскрывшуюся дверь.
Однако шутка Алекса оказалась не последней: вместо долгожданной
свободы, как можно более удаленной от распоясавшегося Леонарда, Фухе
увидел самого Леонарда, восседавшего посреди кабинета начальника тюрьмы на
залитом марочным вином столе.
- Вот он, наш знаменитый! - пьяным голосом воскликнул Леонард. - Я
тут всем уши отрезаю, а тебе, друг мой ласковый, голову отсеку! Алекс, где
ты там, - обратился он к несостоявшемуся палачу, - получишь прибавку к
жалованью!
- Неплохо бы, - пробормотал с благодарностью Алекс. - А то ведь сами
знаете: жена, дети...
Фухе, затравленно взиравший на Леонарда, повернулся к лучшему другу и
вопросил с печальным сарказмом:
- И ты, Брут?
- Я не Брут, - обиженно ответил Алекс. - И к тому же я на службе, а
господин Леонард мой начальник. А за оскорбление Брутом при исполнении
можно и в карцер на недельку...
- Ха-ха-ха! - загрохотал Леонард. - В карцер!... Да я ему сейчас
голову резать буду!
Он поискал под рукой инструмент, которым целый день резал уши и, не
найдя такового, шмякнул о стол пустую бутылку, соорудив таким образом из
нее "розочку".
То, что терять нечего, Фухе понял уже давно. Теперь же, вспомнив дни
былые, он вдруг с ревом сексуально неудовлетворенного слона кинулся на
страшного врага, протаранил его своей замшелой макушкой и остановился, как
вкопанный с удовольствием наблюдая, как Леонард, потеряв равновесие,
опрокинулся назад, слетел со стола и, вышибая телом оконное стекло,
спланировал с четвертого этажа.
Алекс, разинув рот, ковырялся грязным пальцем в носу.
- Я теперь начальник тюрьмы, - угрюмо произнес комиссар и взглянул на
равнодушного ко всему Алекса. - Подчиняться будешь?
- А мне что - лишь бы приказывали, - ответил бывший соратник и на
всякий случай отдал честь.
Фухе в припадке борьбы за самосохранение сделал то, до чего еще никто
и никогда в Великой Нейтральной Державе не додумался, - поднял руку на
самого Леонарда, имевшего шесть с половиной пожизненных сроков. Поэтому
вполне естественно, что вся тюремная братия после скоропостижных выборов
единогласно признала его новым начальником.
6. ДОСАДА
Но точку в этой истории ставить пока преждевременно.
Не тот человек был Фердинанд Фухе, чтобы забыть хоть единожды
нанесенное оскорбление. Едва став начальником, он, конечно,
продегустировал вина, которыми баловались до него Дюмон и Леонард, а затем
призвал к себе подчиненного Алекса.
- Вот что, Алекс, - обратился к нему Фухе. - Сгоняй-ка в мою бывшую
камеру и доставь сюда заключенного Хряща. Если у него уже нет ног -
принеси!
На удивление, новых увечий у Хряща не было. Как всегда, его зверская
рожа сияла оптимизмом.
- Хо! - закричал он, как только его ввели к начальнику. - Костыль,
значит, понадобится? Уж сколько я ждал-то! - И он прищурил свой
единственный глаз.
- Не думаю, не думаю, - ласково ответил Фухе. - Я вот тут решил тебя
немножко расстрелять...
- Ну? - не поверил Хрящ. - Отлично! Великолепно!
Присутствовавший при этом негр в пижаме Хлыщ шепнул что-то комиссару
на ухо.
- Как так запрещает? - грозно осведомился Фухе. - Кто запрещает?
Какой такой Закон? Ах, закон! Вишь ты, - обратился он к Хрящу. - У нас в
Великой Нейтральной Державе, оказывается, смертную казнь отменили еще
тридцать лет назад...
- Как отменили? - огорчился Хрящ. - Не имели они права такого! У нас
демократия!
- Ничего, любезный, успокойся, - заявил Фухе. - Все поправимо. Я эти
дурацкие законы не придумывал, и не мне следовать их букве. Не так ли,
Алекс?
- Хи-хи, - сказал Алекс, отлично знавший, что соблюдение законов было
противно натуре великого комиссара.
- Так что расстреляем тебя, прямо сейчас и порешим, - завершил
вынесение приговора Фухе. - За то, что не знал меня в лицо, хлюпиком
назвал и усомнился в моем умении выражаться человеческим языком. - И
комиссар разразился четырехстопным амфибрахием.
- Годится! - обрадовался приговоренный. - Только давайте уж поскорее,
не терпится мне смерть принять из рук самого Фухе!
- Ну, уж нет, - возразил начальник тюрьмы. - Я тебя осудил, но
приговор исполнять будет... - Тут Фухе посмотрел на Алекса, мявшегося в
углу. - Нет, у Алекса опять осечка случится, знаю я, как он расстреливает.
А вот если Хлыщ? Пойдешь казнить этого, как его... дружка то есть своего?
- А чего ж не пойти? - осклабился негр. - Как прикажете, шеф, так и
сделаю.
Вдвоем они покинули кабинет и направились во двор. Хрящ впереди,
припадая на ту ногу, которая была обременена костылем, а Хлыщ чуть позади,
заряжая на ходу карабин.
Фухе и Алекс с удовольствием наблюдали в окно, как Хрящ доковылял до
стены, возле которой собирался умирать комиссар, перекрестился сломанной
рукой и вдруг плюхнулся на колени.
- Погоди, не стреляй! - голосил он. - Не стреляй, Хлыщ!
- А сообразил, значит, что всерьез все, что не шутят с ним, -
ухмыльнулся Фухе, закуривая "Синюю птицу".
- Погоди! - продолжал орать Хрящ. - Пулю-то зачем тратить? Свинцовая
ведь пуля! Цветной металл! Треть унции! Повесь лучше!
Чертыхнувшись, Хрящ снял с себя галстук, подпоясывавший его пижаму, и
накинул петлю на шею приговоренному.
- Ну что? - крикнул ему Фухе из окна. - Сожалеешь о содеянном?
- Жалею, господин начальник! Жалею! - хрипло ответил Хрящ. - Так
костыль и не пригодился! Такая досада!..
А Хлыщ уже тащил его к обглоданному за дни забастовки дубу.
Алексей БУГАЙ
АВТОРИТЕТ
Дело попалось необычное. Комиссар Фухе, как правило, не занимался
такими вещами, но на этот раз его вызвал СТАРШИЙ комиссар Конг и
НАСТОЯТЕЛЬНО ПОПРОСИЛ, чтобы Фухе взялся за это дело. А необходимо было
обнаружить авторитет, утерянный одной научно-исследовательской
лабораторией. В пропаже авторитета был повинен целый коллектив
сотрудников, конкретные же виновники так и не объявились.
Мир науки был чужд комиссару. Чужд и враждебен. Такое отношение к
науке и ученым появилось у Фухе много лет назад, когда он был отчислен из
первого класса начальной школы за исключительную тупость и своенравие.
С тех пор отношение это не менялось, а с течением времени только
усиливалось.
Как всегда, отправляясь на задание, комиссар положил в карман
пресс-папье. На его вопрос, как же выглядит этот злосчастный авторитет,
Конг ответил, что это когда все хорошо, и все тебя уважают... и вообще,
нельзя не знать таких лиминтарных вещей.
- Да, - поспешил согласиться Фухе, услышав знакомое слово; он
оживился, заулыбался, а сам подумал, что для того, чтобы все было хорошо,
и все тебя уважали, достаточно просто выпить пива и выйти на улицу.
- Можно я возьму с собой Алекса? - поинтересовался Фухе у Конга.
- Алекса можешь взять, а вот пресс-папье оставь: ученые народ
нервный, капризный, черепа у них ломкие, могут и не понять. И вообще,
пресс-папье - это прошлый век! Сейчас, когда взлетают "Челленджеры", люди
срывают горы и загрязняют ими океаны... - Конг явно увлекся.
- Да, - пробормотал Фухе, - "Челленждеры" действительно взлетают...
но невысоко... Однако меня это не касается, а что до пресс-папье, то это -
оружие испытанное, и расставаться с ним вот так сразу было бы
мучительно...
Лаборатория поразила комиссара обилием блестящих предметов. Блестели
какие-то никелированные трубочки, полированные бока приборов, стеклянные
стаканы, заварная чайница на цифровом миллиамперметре, чайные ложечки в
пузатых колбах с остатками чего-то липкого на дне, стрелочные индикаторы с
указателями "больше-меньше" и графики биоритмов на глянцевой бумаге,
развешанные на стенах и стульях.
- Это у вас пропал раритет? - спросил Фухе у какого-то мужика в
огромных роговых очках.
- У нас, - подтвердил мужик. - Нету авторитету.
- А это чего? - заинтересовался тем временем Алекс и оторвал от стены
полку с приборами.
- Это полка с приборами, - пояснили подоспевшие мужики ученого вида.
- А вы кто? - осведомились они в свою очередь.
- А я - Алекс, друг комиссара Фухе, - с достоинством ответил Габриэль
