отблагодарила Фухе за содействие. Фухе вытащил Алекса из желтого дома, и
теперь они обмывали это так счастливо закончившееся дело тридцатью
кружками пива.
- А знаешь, - прошептал Фухе на ухо соратнику, - чего мне стоило
уговорить эксперта написать эту бумажку? Он знал о кровоизлиянии в мозг с
самого начала, но молчал, ждал, пока кто-нибудь обратится к нему за
помощью. Знаешь, сколько я ему отвалил за этот документ? Сто тысяч
франков. Но ты не знаешь самого интересного - эти деньги были фальшивыми!
Алекс задумчиво глядел своими наглыми серыми глазами куда-то мимо
комиссара. Он глубоко вздохнул и вытащил из кармана пачку банкнот.
- Эти? - спросил он у Фухе.
Комиссар вытаращил глаза:
- Да. Но откуда?!
Габриэль криво улыбнулся:
- Эксперт, конечно, знал о кровоизлиянии, потому что это с его
помощью я достал лекарство, которое применяется при гипотонии и которое
было резко противопоказано Фолуэлу.
Фухе начал что-то понимать.
- Значит?
- Да-да, сначала он получил лекарство, потом яд, а уж потом пулю в
спину.
- Но этот экперт может наболтать лишнего... И потом, откуда эти
деньги?
Алекс долго смаковал пиво, потом вытер рот тыльной стороной ладони и
нехотя пояснил:
- Деньги эксперт подарил мне перед смертью.
Фухе приоткрыл рот, но оттуда не вырвалось ни единого звука.
- Ну да, я забыл вам сказать. Этот эксперт полчаса назад упал с
крыши.
Алексей БУГАЙ
Сергей КАПЛИН
ВЕЛИКАЯ ДОСАДА
Правосудию всех стран посвящается
1. БЕГ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ
Уже второй год бывший комиссар поголовной полиции и бывший президент
Великой Нейтральной Державы Фердинанд Фухе проводил в тюрьме. Мерзавцы из
контрразведки во главе с негодяем полковником Конгом сфабриковали против
него обвинение в государственной измене и краже булки с лотка, что никак
не соответствовало действительности, ибо изменять бывший комиссар,
конечно, изменял (и не один раз) а вот булок не воровал. Тем не менее
члены Верховного Суда умудрились припаять ему год тюрьмы за первое
преступление и десять лет за второе - преступление против собственности.
Отбывать наказание Фухе определили в тюрьму на Горячем Холме, которая
славилась жестокими порядками. Правда, прибыв на место, великий узник
убедился во всеобщем уважении к нему тюремщиков, охранников и заключенных
- вероятно, это уважение было продиктовано признанием былых заслуг
комиссара или страхом перед его крутым нравом.
Не проявлял должного уважения к нему лишь начальник тюрьмы Дюмон,
который когда-то был и начальником, и подчиненным великого комиссара в
поголовной полиции. Совершенно равнодушно отнесся к нему и старый друг и
соратник Габриэль Алекс, служивший на Горячем Холме надзирателем. Алекс
давно уже был обременен многочисленной семьей и связанными с ней заботами
и дрязгами.
Дюмон, проявляя свою мерзкую сущность, в первый же день сунул Фухе в
камеру к трем активным гомосексуалистам. Но бывшего комиссара он явно
недооценил, поскольку наутро гомосексуалисты оказались уже пассивными и
жалобными голосами просились в другую камеру.
Тогда Дюмон пристроил Фухе к хозяйственной части и поставил его доить
коров, хорошо зная, что Фухе ни чего не понимает в этом ответственном
деле. Во время первой же дойки Фухе подсунули огромного южноамериканского
бизона. Но великий комиссар не только подоил зверя, но и скрутил ему хвост
и обломал левый рог.
Следующим актом преследования Фухе Дюмон избрал работу на пасеке.
Однако пчелы не только не покусали комиссара, но и заимели отвратительную
привычку залетать в кабинет начальника тюрьмы и жалить его в незащищенные
одеждой места.
Так во взаимной борьбе коротали время бывшие коллеги, когда начали
происходить совсем невероятные события.
2. НЕДОБРОЖЕЛАТЕЛЬ
Однажды после очередного рабочего дня, проведенного на конюшне, где
Фухе подковал и объездил дикого мексиканского мустанга, великий комиссар
отлеживал у себя в камере многострадальные бока.
По камере с назойливостью застарелой икоты летал комар. Комиссар, не
глядя, хлопал ручищами у себя под носом, и комар заходил на следующий
круг. Регулярно после каждого такого хлопка комиссара в дверном окошке
показывался глаз надзирателя и слышались сдавленные ругательства в его
адрес. Потихоньку комиссар стал подремывать, что не мешало ему продолжать
охоту на кровососа и испытание бдительности охраны.
Внезапно Фухе проснулся, сам не зная почему. Комара в камере не было.
Это он знал наверняка, так как уже месяц или два сражался с летающим
паразитом и прекрасно знал все повадки неприятеля. Зато вместо комариных
завываний в противоположном углу камеры раздавалось мощное, как дыхание
Вселенной, сопение. Фухе приподнялся на нарах и с любопытством глянул в
угол. Там на своих нарах покоился здоровенный детина с белой повязкой на
бритой голове. К ноге незнакомца колючей проволокой был прикручен костыль
красного дерева.
- Эй! - толкнул его Фухе, удивляясь все больше и больше. - Костыль-то
тебе зачем?
- А-а-а... - заворочался вновь прибывший, дружелюбно свешивая
конечности с нар и производя костылем специфический грохот. - Когда тебе
стреляют в голову, - он ткнул пальцем без двух фаланг в повязку, - то
начинаешь много думать...
- Начинаешь чего делать? - не понял Фухе.
Незнакомец с сочувствием посмотрел на человека, не знающего такого
элементарного процесса.
- Думать, - сказал он и повторил: - Думать, думать начинаешь.
Затем, видя все еще недоумевающую физиономию Фухе, он счел нужным
добавить с австралийским акцентом:
- Дюмат...
- Ага, - сказал Фухе понимающе, хотя так ни чего и не понял. - Ну
и?..
- Костыль? - по-прежнему дружелюбно вопросил сосед. - Костыль - это
если к примеру на допросе ногу сломают, - пояснил он.
Комиссара обдало жаром.
- Тут допросов нет, - твердо заявил он. - Тут тюрьма для отбывания
сроков.
- Нет - так будут! - доброжелательно произнес детина. - Знаешь, что
хорошие люди говорят?
- Что хорошие - не знаю, - честно признался Фухе.
- А они говорят... - в предвкушении сообщения приятной новости сосед
закатил смотрящие в разные стороны глаза, - говорят, что Леонард очередную
исключительную меру будет отбывать на Горячем Холме, у нас то есть.
Комиссара бросило из жара в холод.
Наутро тюрьма гудела, как эскадрилья истребителей перед вылетом на
охоту за НЛО. Тюремный телеграф донес до комиссара и его соседа, что
Леонард прибыл для отбывания условного пожизненного заключения и уже
задушил двух тюремщиков, надел парашу на голову господина Дюмона и
грозился добраться до Фухе на предмет изъятия его ног из его туловища.
Комиссар лишился душевного покоя.
Его сосед по камере вернулся с прогулки на здоровых ногах, обе из
которых оказались левыми, но со сломанной рукой на перевязи.
- Ничего, - подбодрил он комиссара. - Вот увидишь, скоро и костыль
пригодится!
Фухе ничего не ответил, отвернулся к стене и впал в забытье.
Через пару дней стало известно и о других подвигах Леонарда.
О том, например, что он потребовал перевести его в общую камеру,
устроил там управление поголовной полиции в миниатюре, принял руководство
и, назначив на должность Фухе дежурного надзирателя, подвергал последнего
неописуемым мучениям. Кончалась смена надзирателя, а вместе с ней и его
жизнь. Несчастного уносили, Леонард отсыпался, а потом начинал все
сызнова. В те часы, когда Леонард спал, вся тюрьма вздыхала с облегчением,
а сам господин Дюмон даже позволял себе расслабиться с бочонком
коньячишки.
3. ЗАБАСТОВКА
В конце концов бесчинства Леонарда привели к тому, что тюремная
охрана решила объявить забастовку. Это случилось после того, как Леонард
отнял у кассира деньги, предназначавшиеся для выплаты жалования
тюремщикам, а самому кассиру отрезал уши и прибил ко лбу табличку с
надписью "Фухе".
С началом забастовки камеры открывать перестали, прогулки стали
невозможными, зэки сидели рядом с переполненными парашами и очень хотели
кушать.
Наконец-то, что должно было случится, случилось. В ответ на
забастовку сотрудников начали забастовку и клиенты Горячего Холма. С
почтовым воробьем они отправили свои требования в министерство внутренних
дел: вернуть то время, когда их кормили, выносили из камер парашу и водили
гулять.
Для урегулирования конфликта прибыла правительственная комиссия во
главе с министром сельского хозяйства. Пока она разбиралась в требованиях
сторон, сосед Фухе по камере посещал сходки заключенных, которые разрешил
пьяный Дюмон, лично открыв все камеры. Сосед бурно митинговал, произносил
пространные речи о международном положении и требовал наказать виновных в
землетрясении в Армении. Однажды он вернулся с митинга с выбитым глазом,
но сияя от восторга.
- Ну, что я говорил? - обратился он к Фухе. - Скоро мой костыль
понадобиться!
Наконец, комиссия пришла к выводу, что требования бастующих сторон
сходятся в главном: они требуют им выдачи бывшего комиссара Фухе для
свершения над ним братского самосуда. Зэки требуют этого потому, что так
хочет Леонард, а Леонард зарекомендовал себя как человек, с которым лучше
не шутить: он с вами пошутит и сам, только дайте повод. Охрана тоже
требует выдачи ей Фухе с тем, чтобы потом его передать зэкам, - по двум
причинам: во-первых, только после выдачи комиссара появлялась надежда, что
Леонард утихомирится и будет душить в день не более двух тюремщиков, а,
во-вторых, мертвый Фухе прекратит свои антигуманные эксперементы по дойке
южноамериканских бизонов и ощипыванию страусов живьем, что противоречит
высоким нравственным нормам исправительно-воспитательного заведения.
Веселый сосед сообщил комиссару вывод комиссии: во избежание
обильного кровопролития выдать заключенного Фердинанда Фухе остальным
заключенным и вызвать похоронную команду для погребения выданного.
- И кто он такой, этот Фухе? - недоумевал сосед. - Сколько душ я
загубил, а о таком злодее не слыхал... Ты его не знаешь? - спросил он у
сокамерника.
- Н-незнаком, - буркнул комиссар и почесал корявый затылок. - А когда
этого Фухе выдавать станут?
- Дык, сейчас и станут! - радостно сообщил сосед. - Уже по камерам
пошли - отыскивать его.
- Неужели начальство не знает, в какую камеру его посадили? -
удивился комиссар, холодея от предчувствия близкой смерти.
- Так ведь начальник-то, Дюмон, переводил его, говорят, с места на
место, а потом запил, загулял - да и забыл, где его дружок отдыхать
изволит.
Не успел сосед закончить последнюю фразу, как дверь в камеру
распахнулась, и на пороге появился здоровенный негр в полосатой пижаме.
- Эй, Хрящ! - заорал он на соседа Фухе. - У тебя в камере его нет?
- Ты что, Хлыщ! - не менее громко ответствовал Хрящ. - Уж я бы знал,
с кем нары делю! Да и сам знаешь: был бы он здесь, разве я живой до сих
пор остался?
- А это кто там в углу? - подозрительно спросил негр, вглядываясь в
полумрак.
- Хлюпик какой-то, даже матом не говорит, - Хрящ захохотал. - А Фухе,
говорят, всегда пьяный и по-человечески не разговаривает!
Хлыщ удовлетворенно прикрыл двери и двинулся дальше.
Нечего и говорить, что Фухе так и не нашли. Комиссия вынесла
