В условном месте пассажиров флиттера ждал вестник. Когда Атаклена
вышла из машины, курьер-шимп протянул ей записку; Бенджамин торопливо
маскировал маленький флиттер от радаров.
В письме Хуан Мендоза, фермер из горной местности за проходом Дерны,
сообщал о благополучном прибытии Роберта Онигла и Эприл Ву. В сообщении
говорилось, что Роберт быстро выздоравливает. И примерно через неделю
будет совсем здоров.
Атаклена почувствовала облегчение. Ей очень хотелось увидеть Роберта
- и не только потому, что ей нужен совет, как управляться с разношерстной
толпой беженцев: горилл и неошимпанзе.
Некоторые шимпы из Хаулеттс-Центра, те, на кого подействовал газ,
вместе с людьми ушли в город, надеясь, что им выдадут обещанное
противоядие... и что оно поможет. И в распоряжении Атаклены оставалась
кучка техников-шимпов, на которых она могла полагаться.
Может, подойдут еще шимпы, говорила себе Атаклена, может, даже люди,
представители правительства, которые избежали пленения у губру. Она
надеялась, что появится кто-нибудь, облеченный властью, - и появится
скоро.
Другое послание из фермы Мендозы написал шимп, переживший космическую
схватку. Вояка предлагал помощь в установлении связи с силами
сопротивления.
Атаклена не знала, что на это ответить. В поздние часы вечером, когда
огромные корабли опускались в Порт-Хелению и города архипелага, вся
планета обменивалась лихорадочными теле- и радиосообщениями. Поступали
сведения о том, что в порту идет бой, и даже, кажется, рукопашный. Потом
наступило молчание, и армада губру высадилась без всяких помех.
Казалось, сопротивление, которое так тщательно готовил Совет планеты,
прекратилось за полдня. Все связи были прерваны, управление нарушилось:
никто не предполагал, что будет применен газ принуждения. Что можно
сделать, если почти все люди на планете сразу вышли из строя?
Шимпы тут и там пытались организоваться, главным образом по телефону.
Но дальше туманных планов дело не шло.
Атаклена отложила листочки и поблагодарила посыльного. За последнее
время она несколько изменилась: то, что вчера еще было смятением и
печалью, сегодня превратилось в упрямую решимость.
"Я выдержу. Утакалтинг ждал бы от меня этого, и я не обману его
ожиданий.
Где бы я ни была, врагу не поздоровится".
Она, конечно, сохранит также свидетельства, которые собрала. И
когда-нибудь появится возможность представить их властям тимбрими. Таким
образом ее народ покажет людям, как должна вести себя раса патронов. А
люди в таком уроке очень нуждаются. Пока еще не поздно.
Если уже не поздно.
На склоне холма к ней присоединился Бенджамин.
- Там! - Он указал на долину внизу. - Они там, как раз вовремя!
Атаклена заслонила глаза. Корона ее устремилась вперед и коснулась
эмоциональной сети.
"Да. А теперь я их и вижу".
Внизу в лесу двигалась длинная колонна: небольшие, коричневого цвета
фигуры сопровождают многочисленную цепочку других, большего роста и
потемнее. У каждого рослого существа за спиной большой рюкзак. Некоторые
во время ходьбы опираются на костяшки пальцев одной руки. Среди взрослых
бегают дети горилл, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие.
Сопровождающие шимпы вооружены лучевыми ружьями и держатся настороже.
Но следят не за колонной, а за небом и местностью.
Тяжелое оборудование кружными маршрутами уже переместили в
известняковые пещеры в горах. Но исход нельзя считать благополучным, пока
там, в этой подземной крепости, не окажутся все беглецы.
Атаклена подумала, что происходит сейчас в Порт-Хелении и в городах
архипелага. В сообщениях захватчиков еще дважды упоминалась попытка
бегства курьерского корабля тимбрими, затем о ней не вспоминали.
Ей придется самой устанавливать, находится ли ее отец на Гарте. И жив
ли он.
Атаклена коснулась небольшого медальона, который всегда висел у нее
на шее. Это наследство ее матери - единственная нить короны Матиклуанны.
Печальное утешение, но даже такого у нее нет от Утакалтинга.
"Отец! Как ты мог оставить меня без единой путеводной нити?.."
Колонна темных фигур быстро приближалась. Из долины доносилось
негромкое рычание, полумузыка. Ничего подобного Атаклена раньше не
слышала. Эти существа всегда обладали силой, а возвышение отчасти избавило
их от хрупкости и уязвимости. И хотя их будущее по-прежнему неясно, это
могучие создания.
Атаклена не собиралась бездействовать, просто заботиться о толпе
предразумных и волосатых клиентов. Еще одна черта роднит тимбрими и людей:
не сидеть сложа руки, бороться с трудностями. Письмо раненого
астронавта-шимпа заставило ее задуматься.
Она повернулась к помощнику.
- Я не очень свободно владею земными языками, Бенджамин. Мне нужно
слово. Такое, которое описывает необычные военные силы.
- Я имею в виду армию, которая передвигается по ночам и в тени.
Которая наносит удары стремительно и беззвучно, пользуясь неожиданностью
нападения, чтобы компенсировать свою малочисленность и слабую
вооруженность. Я читала, что в доконтактной истории Земли такие армии
встречались часто. Эти армии, когда им было удобно, действовали привычными
методами, а когда нужно, нарушали их.
- Это будет _к_'_ч_у_-_н_о_н _к_р_а_а_н_ - армия волчат, подобной
которой никогда не существовало. Ты понимаешь, о чем я говорю, Бенджамин?
Есть ли название для того, что я имею в виду?
- Вы хотите?.. - Бенджамин быстро взглянул на колонну частично
возвышенных обезьян, идущих по лесу, напевая свою странную походную песню.
Он покачал головой, очевидно пытаясь сдержаться, но лицо его
покраснело, и наконец он разразился смехом. Бенджамин с хохотом упал на
землю, перевернулся на спину. Катался в пыли Гарта, задирал ноги в небо и
хохотал.
Атаклена вздохнула. Вначале на Тимбриме, потом среди людей и наконец
здесь, среди самых молодых клиентов, - всюду ей попадаются смешливые.
Она терпеливо смотрела на шимпанзе, ждала, пока маленький глупец
успокоится, восстановит дыхание и наконец объяснит ей, что же смешного он
нашел в ее словах.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПАТРИОТЫ
Эвелин, модифицированная собака,
Смотрела на дрожащий край
особой салфетки,
Наброшенной на пианино, с некоторым удивлением -
В потемневшей комнате,
Где стулья разбросаны в беспорядке,
А ужасные занавеси
Приглушают дождь,
Она не могла поверить своим глазам -
Странный ветерок, дыхание с запахом чеснока,
Больше похожее на сопение,
Где-то вблизи "Стейнвея"
(или даже изнутри него),
Заставляло край салфетки колебаться,
Дрожать в полутьме -
Эвелин, собака, претерпевшая
Дальнейшие модификации,
Размышляла о значении
Личного поведения
Панхроматического резонанса нажатой педали
И о других окружающих событиях...
"Ав!" - сказала она.
Фрэнк Заппа
24. ФИБЕН
С крыши низкого темного бункера высокие худые журавлеобразные фигуры
наблюдали за дорогой. Их силуэты, четко видные на фоне полуденного солнца,
постоянно перемещались; они нервно переступали с одной костлявой ноги на
другую, как будто малейшего звука достаточно, чтобы вспугнуть их и
заставить улететь.
Серьезные создания, эти птички. И демонически ужасные.
"Не птицы", - напомнил себе Фибен, приближаясь к условленному месту.
По крайней мере не в земном смысле.
Но аналогия подойдет. Тела их покрыты тонким пухом. На худых
вытянутых лицах торчат острые ярко-желтые клювы.
И хотя традиционные крылья превратились теперь в тонкие оперенные
руки, эти существа могут летать. Черные блестящие антигравитационные ранцы
за спиной у каждого с избытком компенсируют то, что утратили их предки.
С_о_л_д_а_т_ы _К_о_г_т_я_. Фибен вытер руки о шорты, но ладони
оставались влажными. Он пнул голой ногой камень и похлопал по боку свою
клячу. Спокойное животное начало щипать пучки голубой местной травы у
дороги.
- Пошли, Тихо, - сказал Фибен, натягивая поводья. - Нельзя
задерживаться, иначе они что-нибудь заподозрят. И ты знаешь: от этой травы
тебя пучит.
Лошадь тряхнула массивной серой головой и громко выпустила газы.
- Я же тебе говорил. - Фибен помахал рукой перед носом.
За лошадью плыл грузовой фургон. Измятые полузаржавевшие бункеры
забиты грубыми джутовыми мешками с зерном. Очевидно, антигравитационный
статор еще работает, но двигатель вышел из строя.
- Пошли. Пора убираться отсюда. - Фибен снова потянул поводья.
Тихо храбро кивнул, словно рабочая лошадь действительно поняла.
Постромки натянулись, и фургон, покачиваясь, поплыл дальше. Они
приближались к контрольно-пропускному пункту.
Но вскоре впереди послышался воющий звук - предупреждение о движении
на дороге. Фибен торопливо отвел лошадь и фургон в сторону. Мимо с высоким
воем и с порывом воздуха пронеслось бронированное судно на воздушной
подушке. Весь день такие суда по одному и по двое пролетают на восток.
Фибен тщательно проверил, свободна ли дорога, потом снова вывел на
нее Тихо. Он нервно сутулился. Тихо фыркнул, уловив незнакомый запах
захватчиков.
- Стой!
Фибен невольно подпрыгнул. Усиленный громкоговорителем голос звучал
механически, невыразительно, жестко.
- Двигайся, двигайся в сторону... для осмотра!
Сердце Фибена забилось сильнее. Он был рад, что по роли ему
полагается быть испуганным. Это совсем не трудно.
- Быстрее! Поторопись и назови себя!
Фибен подвел Тихо к инспекционной стойке в десяти метрах вправо от
дороги. Он привязал лошадь к столбу и заторопился туда, где ждали два
солдата Когтя.
Ноздри Фибена расширились от пыльного лавандового запаха чужаков.
"Интересно, каковы они на вкус", - свирепо подумал Фибен. Для его
пра-в-десятой-степени-деда не имело бы никакого значения, что это разумные
существа. Птицы - всегда птицы, по мнению его предков.
Фибен низко поклонился, сложив перед собой руки, и впервые так близко
увидел захватчиков.
Вблизи они не впечатляли. Правда, острые желтые клювы и подобные
лезвиям когти выглядели грозно. Но эти существа с тонкими ногами едва ли
выше самого Фибена, а кости у них тонкие и полые.
Неважно. Это космические путешественники, старшие патроны. Их
культура и технология, созданные на основе Библиотеки, стали
высокоразвитыми задолго до того, как люди выпрямились в саваннах Африки, с
боязливым любопытством встречая рассвет. К тому времени, как громоздкие
корабли людей столкнулись с галактической цивилизацией, губру и их клиенты
завоевали себе место среди самых влиятельных межзвездных кланов. Яростный
консерватизм и поверхностное следование Библиотеке далеко увели их от того
состояния, в котором их застали на родной планете губру и вывели к разуму
их собственные патроны.
Фибен вспомнил непобедимые огромные военные крейсеры, темные и
неуязвимые под своими меняющими окраску защитными полями, за которыми
