"А что касается Арчин, я ведь почти собрался писать сегодня статью. Я,
наверно, сошел с ума. Ничего не скажу даже Элсопу, как бы мне этого ни
хотелось. Они будут смотреть на меня, перешептываться за спиной, и, в
лучшем случае, скажут:
"Пол неплохо держится, правда? От него ушла жена, вы не знали, но она
всегда была бессердечной сукой, и ужасно к нему относилась." И только я
буду знать, что меня держит на плаву успех с Арчин, и только когда не
останется даже тени сомнения, я:"
Он вдруг с раздражением заметил, что говорит вслух, видимо, потому, что
сознание его покрылось настолько густым туманом, что нужна была хоть
какая-нибудь опора, чтобы вывести его на свет. И когда он усилием воли
запретил губам произносить слова, ужас нахлынул на него с новой силой.
"Элсоп: Холинхед: Айрис:"
Он поспешно размешал себе новую порцию коктейля, но когда ставил стакан
на стол, промахнулся на несколько дюймов. Стакан вдребезги разбился об
пол. Отпихнув в сторону осколки, Пол схватил новый и наполнил его до
середины спиртом.
"Айрис больше не будет жаловаться, что ей приходится за мной убирать.
Неплохое утешение, правда?"
Расплескивая из бутылки, он добавил апельсинового сока и сделал
небольшой глоток. Смесь обожгла горло; поморщившись, он добавил еще сока.
"На этот раз я не спрашиваю, как удалось избежать катастрофы. Все
страхи последних лет собрались сегодня во мне. Посмотри в лицо фактам,
Пол. Потерялась семейная жизнь, нашедшего просьба не сообщать доктору Полу
Фидлеру."
- Вас уже нет, - спокойно сказал он. - Эй, вы, Полы Фидлеры, вы меня
слышите?
Вы, которые годами надоедали мне своими проклятыми кошмарами и
заставляли мучиться из-за того, что произошло с вами, а не со мной - вам
все ясно?
Проваливший экзамен на стипендию, выгнанный из медицинского колледжа,
сошедший с ума после того срыва и так и не пришедший в себя, отвергнутый,
когда Айрис разорвала помоловку, - везучий ублюдок! Как вам нравится этот
маневр? Да, я вляпался, да в голове у меня мерзкие мысли, но с Божьей
помощью вы все сгниете вместе с ними.
Качаясь и держа в одной руке стакан, словно фонарь, освещающий путь, а
другой нашаривая вокруг и цепляясь за все, что попадалось по дороге -
мебель, перила, дверь, в то время, как каждый предмет норовил вырваться и
ударить его по лицу, он кое-как добрался до спальни и стащил покрывало.
Перевернув подушку, он сообразил, что унес отсюда пижаму. Забытая сумка
осталась в машине.
"Ерунда. Какая разница? Что за дерьмовую одежду мы носим, этот чертов
галстук собрался меня задушить, и никак не хочет сползать с шеи, ну и что,
что я тяну его в другую сторону, проклятая удавка."
Он повалился на кровать. Дом вокруг был пуст, если не считать все
сгущавшейся толпы других Полов Фидлеров, испивших до дна чашу своей
катастрофы, и теперь беззвучно плакавших о том, что даже последнему из них
так и не удалось вырваться на свободу.
31
"Понимаешь, это судьба, события налетели на меня, как туча мошкары, как
ливень.
И я должен справиться со всем одновременно, но у меня только две руки,
и я не могу их поймать, и они уходят. Это как в шахматах, когда не можешь
сбить фигуру противника, потому что тогда подставляешься под шах. Я стою
на черной клетке и бессильно смотрю, как другие проходят мимо на белые."
Он вдруг понял, что Арчин уже давно замолчала и сидит теперь тихо, вся
в своих видениях, о которых только что рассказывала. Под гипнозом ее не
волновало, если он задерживал следующий вопрос. Она не реагировала и на
звук выдвигаемого ящика, когда он доставал оттуда очередную пилюлю.
"Какую взять? Осторожно, будет плохо, если случайно засну сам: ах да, я
принимал дома снотворное или нет? Спал долго, чуть не опоздал, пришлось
убегать без завтрака. Но побрился. Тсс, никто ни о чем не догадается, тсс,
интересно, она уже успела сделать аборт, бесформенный человеческий комок,
выкинутый вместе с мусором в лондонскую канализацию. Ни жены, ни покоя. К
чертовой матери, время уходит, посмотри на эти часы, коса качается,
туда-сюда, отсекая его совсем.
Есть. Транквилизатор."
Он проглотил таблетку. Ожидая, пока подействует, он просматривал
бумаги, которые писал, пока Арчин говорила. Но этим занималась только
часть его сознания.
"Это плохо. Но, Господи, что мне делать? Это потому что я плохо сплю,
это от невысыпания, но я не могу больше глотать таблетки. Эти тихие звуки
по ночам, скрип половиц, в котором между сном и явью мне чудится звук
шагов, телефонные звонки, и первая мысль, что Айрис сейчас сама снимет
трубку, все это превращается в кошмар. Не потому что я так сильно ее
любил, и не могу примириться с потерей, а потому что отвык и не могу опять
привыкнуть к одиночеству. Может, стоит запереть дом и переехать в
больницу; в конце концов, он все равно не мой, раз куплен на ее деньги. Но
каждую ночь слушать скрежещущий бой наверху!.. Интересно, Элсоп что-нибудь
заметил? Наверняка. Слава Богу, что не говорит прямо. Хочет посмотреть,
как я намерен справляться с личными проблемами, и как это отразится на
работе. Пока нормально. Мне легче сконцентрироваться и на дипломе (здесь
можно поговорить о широком спектре между единичным травмирующим опытом и
дезориентирующей обстановкой, что может обусловить шизофреническую
реакцию), и на повседневной работе (пожалуйста, сестра, попросите старшую
сестру, не будет ли она так добра передать сестре мою просьбу, чтобы она,
если ей не трудно, сделала так, как приказал доктор Элсоп), и конечно,
Арчин, но:"
Строчки в блокноте плясали у него перед глазами, словно сопротивляясь
неуклюжим попыткам в них разобраться и сформулировать следующий вопрос.
"Не знаю. Может на него и не произведет впечатления мой успех с Арчин.
Я ничего ему не говорил, просто на всякий случай, вдруг я ошибаюсь, потому
что с ней так легко ошибиться: А может он не спрашивает прямо, потому что
решил списать меня со счетов. Откуда я знаю, что творится в голове у этого
скользкого ублюдка."
Он взглянул на Арчин и неожиданно почувствовал, как в нем поднимается
теплая волна нежности.
"Держись, милая девочка. Только ты одна отделяешь меня от полного
краха, ты знаешь это? Меч в ножнах, вытащить его однажды и поразить всех
блеском догадки, "такое предвидение, доктор Фидлер, такая
проницательность, это огромный вклад в теорию болтофобии!""
- Расскажи еще, - сказал он вслух. - Расскажи о : - Он не мог
вспомнить, о чем хотел спросить, но она помогла ему и начала говорить так,
словно кто-то нажал кнопку.
"Кстати: может, взять отпуск? Но две недели в незнакомом месте, о
котором я никогда не слышал, где не с кем поговорить, одинокие вечера и
люди, которых я никогда раньше не видел и никогда не увижу потом. Вот если
бы попасть туда, откуда появилась Арчин:"
Квадратик за квадратиком - сейчас, после того, как случайный вопрос на
ее родном языке прорвал плотину, он выстраивал картину ее мира. Перевернув
в блокноте несколько страниц, он обнаружил, что несмотря на то, что в
последние сеансы записывал лишь ключевые слова и сокращения, теперь,
словно расколдованные ее речью, картины всплывали перед ним во всей своей
полноте и живости.
"Это ведь как моя жизнь. Вилка, выгнутая наружу, и она попала в тупик."
Идея, принявшая форму похожих на вилку обертонов, вдруг вспыхнула в нем
ярким светом, осветив огромное пространство.
"Мне все ясно! Да, теперь я уверен, что все понимаю. Не столько гость,
сколько исследователь, а когда я спрашивал ее в первый раз, ей просто не
хватило слов."
Он прервал ее, не обращая внимания на то, что она сейчас говорила.
- Арчин, когда было это другое время, из которого ты пришла?
- Я не могу объяснить. Оно не здесь.
- Оно было давно или еще не наступило?
"Безопасно играть со словами и из мира сумасшедших иллюзий. И тем не
менее:
какое-то странное очарование. Убежать из мира, поймавшего меня в
капкан. Если бы я только мог:"
- Н-нет, - она отрицательно замотала головой. - Не впереди и не сзади.
Северо-запад.
Она подалась вперед и уставилась на него молящим взглядом, словно
упрашивая понять.
"Нельзя разочаровывать тебя, девочка, или ты разочаруешь меня, и тогда:
Северо-запад? Вперед, но под каким-то чудным углом?"
Он осторожно спросил:
- Ты рассчитывала попасть сюда?
- Нет! - Внезапный проблеск надежды. - Ты: все это: - Жест,
охватывающий кабинет, Чентскую больницу, весь мир. - :не в нашей истории.
- Что же ты искала?
- Они: - Она по-прежнему не объясняла, кто такие "они", но, очевидно,
это были какие-то представители власти. - :они послали меня узнать: - Она
с трудом подбирала правильное слово. - :о веке беспорядкости?..
- Смуты? - подсказал Пол.
- Правильно! Ответить на много вопросов, почему история: ну: сломалась.
Написать отчет и оставить его в специальном месте.
- Когда ты собираешься вернуться?
Она молчала; потом ответила почти беззвучно:
- Нельзя вернуться. Время движется вперед с одинаковой скоростью, как
скорость света.
"Не уверен, что понял все правильно, но во всем, что она говорит есть
какая-то роковая последовательность."
Он опять отлистал назад свои заметки.
- Что такое твоя история, Арчин? Ты знаешь, чем она отличается от нашей?
- Рим.
- Что?
Транквилизатор наконец вернул ему способность сосредотачиваться, и он
не слишком внимательно стал просматривть предыдущие записи в надежде найти
ключ к разгадке.
"Но вот что сбивает меня с толку. Туманные намеки на пасторальный мир
без городов, люди, живущие по сто пятьдесят лет, воплощение утопии!"
- Рим, - снова повторила Арчин. - Вы называете свое письмо латинским,
так? Я нашла в библиотеке всего несколько книг по истории, и то очень
плохих, но:
подожди, я сейчас покажу: - Она полезла в свой помятый портфель,
который по-прежнему повсюду таскала с собой.
- Просто скажи, - вздохнул Пол.
Она разочарованно опустила портфель на пол.
- Хорошо. Римляне были завоевателями, победили всех вокруг того, что вы
называете Средиземным морем, дошли даже сюда. Оставили странную
письменность, странный язык. Для меня история говорит, что люди были из:
аах: - Она прищелкнула пальцами, досадуя на саму себя за то, что забыла
слово. - Средней Азии, вот. Азия: Учились писать в Северной Италии рядом с
горами, которые вы называете Альпы, отрезали край куска дерева вот так. -
Она провела ребром правой ладони поперек указательного пальца левой.
Пол недоуменно уставился на нее. Внезапно его сознание вдруг поймало в
фокус все, что она только что говорила.
"Господи, это же нелепо. Шумахер говорил, что в ленте, которую я ему
дал, он нашел следы угро-финского влияния. И форма глаз: азиатская складка
при европейской структуре. И она только что объяснила мне почему
руническое письмо острое и прямое, а наше закругленное. Как же глубоко она
разработала свои построения?"
- Почему же ты не попала туда, куда хотела, Арчин? И куда ты хотела?
- Городок назывался: - Он не уловил слово, его уши не воспринимали
звуки чужого языка. - Мясной рынок, рынок одежды, овощной, тринадцать
тысяч жителей, управлялся Господином Западных Гор, сразу перед началом
войны против Средиземной Равнины. - Она произносила это так равнодушно,
словно пересказывала какой-то сон о совершенно невозможных событиях. -
Вместо этого я здесь. Я много думала одна в комнате. Я думаю, время похоже
на: как называется такое место в конце реки?
- Устье?
- Нет, нет. Когда широкая земля разделяет воду на много линий?
- Я понял. Это дельта. - Он нарисовал в блокноте похожую на вилку
фигуру и показал ей. Арчин энергично кивнула.
- Дельта! Начинается здесь: - Она показала на главное русло реки. -
Потом идет сюда, сюда, или сюда. В твоей истории Рим был, а в моей нет. Я
была здесь, - она ткнула в самый левый рукав дельты, - а теперь здесь: -
