грязными. Впрочем, я не позавидую тому злодею, который посмеет
хотя бы прикоснуться к нему. Хуже будет, если мою саблю возьмет
человек чужой и равнодушный. Тогда она превратится в просто
саблю. В рукоять сабли вложена щепоть нашей земли. Она направит
руку и придаст удару неотразимую силу в бою за правду, сделает
его метким, укрепит в минуту усталости. При крайней нужде она
поможет. Но именно при крайней. Без надобности чудеса не
совершаются, -- усмехнулся он.
-- Щедрый дар, -- согласился Древолюб.
-- Для большого дела, -- возразил кузнец.
Санечка еще раз поклонился.
-- Благодарить не смею, ибо нет у меня достойных слов. Могу
пообещать лишь одно -- она выполнит свое предназначение, либо
уйдет со мною в землю.
-- Хорошо сказано, -- кивнул кузнец.
-- Значит, ты видишь в нем витязя земли нашей? -- прищурился
леший.
-- По какой-то причине ты сам вызвался сопровождать его, хотя
тоже увидел впервые.
-- А мне ты такого подарка не сделал, -- с затаенной обидой
заметил Гремислав.
-- Ты получил именно то, что просил, -- возразил кузнец.
Гремислав вздохнул, опустил голову и тихо промолвил:
-- Ты прав. Мне требовалось оружие мести.
Кузнец ненадолго задумался, потом повелительно сказал Санечке.
-- Дай мне ее на минуту.
Санечка протянул саблю. Кузнец поднял ее верх,
полюбовался сверкающим в лучах утреннего солнца лезвием и
неожиданно резанул себя по левой руке. Струйка дымящейся крови
пробежала по лезвию, впитываясь в металл, как вода в сухой
песок. На мгновение клинок окрасился багровым, потом снова
заблестел холодной синевой.
-- Возьми, -- кузнец вернул саблю Санечке. -- Теперь ей не страшны
никакие удары. Ни железо, ни камень не сломают ее. Но бойся
употребить ее во зло. Бойся!
Санечка молча поклонился в третий раз.
Хотя они, по словам Древолюба, приближались к опушке, лес
становился все гуще и мрачнее. Дубы постепенно сменялись
седыми елями, между которыми все чаще мелькали странные
деревья с коричневыми лохматыми стволами, напоминавшими
пальмы. Их листья походили на большие зеленые пилы и были
такими же жесткими и острыми. Санечка имел несчастье убедиться
в этом, неосторожно задев один листочек и до крови распахав
ладонь. Длинные полосы листьев на концах набухали гранеными
почками размером с хорошее ведро. Листья плавно колыхались,
хотя ветра и в помине не было. Почки жадно тянулись к
всадникам, то и дело норовили упасть на круп коню. Гром и
Сильный -- так звали коня Гремислава -- нервно фыркали, прядали
ушами, тревожно озирались. Несмотря на все усилия всадников,
они испуганно шарахались от диковинных деревьев.
Внезапно как всегда появился филин и, балансируя крыльями,
уселся на луку седла Санечки. Леший, судорожно вцепившись в
гриву Грома, недовольно сказал:
-- Мне это не нравится. Какой-то чужой лес. Я перестал его
чувствовать, в нем решительно все переменилось. Раньше мне
приводилось посещать эти места, но зла здесь не было, а теперь
появилось. Чужие деревья закрыты для меня... Это странно и
тревожно.
Ответить Санечка не успел. Справа между деревьями замелькали
зеленые фосфорические огоньки и раздался заунывный скрипучий
вой. Гром дико заржал и помчался вперед, не разбирая дороги.
Сильный тоже рванулся было, но Гремислав удержал его. Видя,
что Санечке грозит опасность, он помчался вдогонку.
Зубчатый лист хлестнул Санечку по лицу, рассек щеку, кровь
брызнула струей. Он болезненно вскрикнул. В ответ послышался
издевательский хохот, перемежающийся с леденящим душу воем.
Неизвестно, чем кончилась бы безумная скачка, если бы твердая
рука лешего не перехватила повод. Железные удила рванули
нежный рот коня, Гром задрал голову и заплясал на месте.
Подлетел запыхавшийся Гремислав.
-- Все в порядке?
-- Обошлось, -- коротко ответил Санечка, стыдясь собственной
неловкости. Не справиться с конем!
-- Смотрите, -- предупредил встревоженный леший.
Лес озарился призрачным бледным светом, в котором заметались
резкие черные тени. Они кружили вокруг всадников, точно
вынюхивали что-то.
-- Вот это уже привычно и понятно, -- криво усмехнулся
Гремислав, обнажая саблю.
Огромный серый волк выскочил из-за дерева и бросился на
Сильного, норовя вцепиться ему в горло. Свистнуло лезвие,
разрубив волка надвое. Голова, завывая и щелкая зубами,
отлетела в одну сторону, задняя половина туловища -- в другую.
Но не пролилось ни капли крови.
Гремислав еле уловимым движением стремян послал коня вперед.
-- Догоняйте. Это оборотни, -- он настороженно оглядывался.
-- Нет, это что-то другое, -- возразил Древолюб, летевший на
филине рядом с Санечкой. -- Обычные волки -- мои знакомые, они
не напали бы. Оборотней я чую за пять верст, мы обошли бы их.
А здесь... Я словно проваливаюсь в бездонную черную пропасть.
От волков пахнет деревом.
Филин с хриплым "фу-бу!" вдруг заложил крутой вираж, едва не
стряхнув наездника, и полоснул крепкими когтями по морде
другого волка. Тот с отчаянным визгом кинулся прятаться за
деревья.
Санечка, окончательно справившись с конем, тоже достал саблю
из ножен.
-- Становится интересно, -- опасливо сказал он.
-- Лучше поспешим, -- оборвал его леший. -- Нам нужно выбраться
из этих дьявольских зарослей до наступления темноты, иначе я
не поручусь, что наше путешествие не оборвется прямо здесь.
Следующий волк обрушился на Гремислава откуда-то сверху.
Санечка мог бы поклясться с чистой совестью, что зверь просто
спрыгнул с дерева. Но ведь волки не умеют лазать по деревьям!
Витязь отбросил хищника ударом щита. Волк долго рычал в
зарослях, но больше нападать не осмеливался.
-- Заколдованный лес, -- недовольно заметил Гремислав. -- Раньше
на нашей земле черное колдовство не удерживалось. -- Он
выразительно погрозил саблей еще одному волку, выглянувшему
из-за дерева. Зверь спрятался, точно понял этот жест.
-- Надо убираться как можно быстрее, -- согласился Санечка,
подхлестывая Грома.
И началась сумасшедшая гонка. Листья-пилы старались подрезать
ноги коням, тонкие ветки хлестали всадников по лицу, пытались
выдрать глаза. А вокруг разносились душераздирающие переливы
волчьего пения. Санечка в сердцах ударил саблей по стволу и
поразился легкости, с которой перерубил дерево толщиной с ногу
взрослого мужчины. Да, кузнец не хвастался, описывая
возможности своего оружия. Если бы не леший, летевший впереди,
всадники давно провалились бы в какой-нибудь малозаметный
овраг. Но Древолюб показывал путь. Наконец запаленные кони
выбрались на большую поляну и встали, отказываясь скакать
дальше.
-- Приехали, -- угрюмо сказал Гремислав, спрыгивая на землю.
-- Я полагаю, что бой лучше принять здесь, а не в зарослях. По
крайней мере видно, с какой стороны грозит опасность. А уйти
просто так нам не дадут, это очевидно.
Санечка втянул голову в плечи. От боевого задора,
вспыхивающего временами, сейчас не осталось и следа.
-- Кто нам грозит?
-- Вот они. -- Леший принял обычные размеры и стоял рядом с
лошадями. Он вытянул руку, и Санечка вполне оценил длину
когтей, выросших вдруг из его пальцев. -- Мерзкие создания.
Санечка тихо охнул и отступил на шаг. Деревья по краям поляны
сплели листья в непроницаемую завесу. Те из листьев, которые
завершались почками, жадно подались вперед, и почки с резким
щелканьем начали лопаться. Но не цветы появлялись в них, а
ощеренные волчьи головы -- с красными пастями, вздыбленной
шерстью, сверкающими глазами.
-- Волчий лес... Слыхал о нем, однако никогда и помыслить не
мог, что приведется попасть туда. -- Гремислав деловито
попробовал лезвие сабли. -- Мало кому удавалось вырваться из
его гибельных чащоб.
-- Но ведь он растет к востоку от Бусурманских степей! -- с
возмущением крикнул леший.
-- Теперь, как видишь, он растет и здесь.
-- Улетай, -- предложил Санечка лешему. -- Вы с Зорковидом еще
можете спастись.
Древолюб даже сплюнул от досады.
-- За кого ты меня принимаешь?! Бросить товарищей в беде?!
Бусурман я, что ли?! Никогда!
Из зарослей вылетели пятеро волков и, не переводя духа,
бросились на путников. Двое из них были немедленно зарублены,
третьего разорвал на куски железными руками Древолюб,
четвертый, глухо рыча, сцепился с филином. Но пятый... Санечка
обмер. Пятый повис на спине Гремислава, каким-то чудом сбил с
витязя шлем и уже приготовился запустить клыки в незащищенный
затылок. Не помня себя, Санечка рванулся на выручку и руками
отбросил волка в сторону. Пустить в ход саблю он остерегся,
опасаясь задеть Гремислава. Растерявшегося волка тут же
пригвоздила к земле сабля витязя. Тем временем справился со
своим противником и Зорковид. Кровавое побоище привело волчьи
головы на деревьях в неистовство. Они истошно выли, клацали
зубами. То одно, то другое дерево принималось дрожать как в
лихорадке, почка раскрывалась еще шире, и из нее на землю
вылетал матерый волчище.
Гремислав поднял шлем, надел его и полоснул саблей по воздуху.
-- Пусть идут. Им дорого обойдется сегодняшний бой.
-- Еще дороже он обойдется нам, -- вздохнул Санечка.
-- Постой-постой... -- Леший торопливо опустился на колени и
принюхался. -- Кажется, я чую его...
-- Кого? -- не понял Санечка.
-- Он должен быть совсем рядом... -- пробормотал леший, ничего
не замечая, и принялся копать землю, да так проворно, что
только черные комья в воздухе замелькали.
Волки снова кинулись в атаку, и вновь две сабли отбросили их
прочь. Одному волку Сильный сломал хребет копытом. Стало
заметно темнее.
-- Когда совсем стемнеет, все закончится, -- грустно заметил
Гремислав. -- А я так и не успел отомстить.
Санечка промолчал.
Леший тем временем вырыл глубокую яму и полностью в ней
скрылся. До Санечки долетало лишь невнятное бурчание. Волки
постепенно сжимали кольцо, не торопясь нападать. Они осторожно
подкрадывались все ближе и ближе. Но вот из ямы вылетел
перемазанный глиной Древолюб, и тотчас Санечка услышал звонкое
журчание водяной струйки.
-- Родник! -- радостно крикнул леший. Он потрясал огромным
камнем, вытащенным из ямы.
Волки замялись. Они ходили кругами, завывали и явно трусили.
Леший отшвырнул камень, выхватил у Санечки щит, зачерпнул им
как гигантской чашей воду и выплеснул ее на волков. Те в ужасе
шарахнулись в разные стороны, точно это была не прозрачная
ключевая вода, а клокочущий кипяток. Но подействовала
родниковая вода сильнее кипятка. Трое или четверо волков,
жалобно скуля, закрутились на месте -- на них попали брызги.
-- Так их! -- мстительно крикнул Гремислав.
Леший еще раз облил волков, и они мгновенно превратились в
облачка вонючего черного дыма. Остальные, видя их печальную
судьбу, как по команде повернулись и скрылись в зарослях.
-- Что с ними? -- удивился Санечка.
-- Неужели ты не знаешь, что чистая родниковая вода губительна
для всякого черного колдовства? -- в свою очередь поразился
Гремислав. -- Если ты находишься под охраной родника, то можешь
не бояться ничего. Самые вредоносные чары рассеются безвредным
туманом, коснувшись воды.
Гремислав оказался прав -- ночь прошла спокойно, хотя Санечка и
просыпался раз пять. Но все его тревоги оказались напрасными.
А наутро он изумленно смотрел на зажившие без следа ссадины и
царапины.
Перед отъездом они укрепили родничок камнями, чтобы его больше
не завалило. Вытирая пот со лба, Гремислав удовлетворенно
сказал:
-- Отсюда начнется гибель волчьего леса.
Действительно, там, куда за ночь пробился родник, волчьи
деревья начали желтеть и сохнуть. Их листья скрутились в
трубочки, а зубастые головы рассыпались едкой трухой,
напоминающей спорынью.
Гремислав предусмотрительно набрал в серебряную фляжку воды.
-- Пригодится!
Рано или поздно все кончается, кончился и кошмарный колдовской
лес. Обрадованные лошади сразу перешли на резвый галоп,
вырвавшись из-под его хмурого полога. Порыв теплого ветра
ударил в лицо, и Санечка почувствовал, как шитый золотом плащ
затрепетал за плечами. Он отпустил поводья, доверившись Грому,
