волновод, все постепенно перекочевали в кают-компанию. И когда
Коллингсвуд закончила свой не лишенный эмоций доклад, по линии
спецсвязи с Адмиралтейством пришел личный приказ Верховного
Звездного Главнокомандующего сэра Беорна Вайрода. Более того, почти
сразу же, словно в подтверждение ему, последовал приказ за подпилю не
кого иного, как кронпринца Онрана, наследника Имперского трона
Авалона.
Оба приказа отличались краткостью, конкретностью и
недвусмысленностью. Непокорного надлежало довести до ума
немедленно и любой ценой, персональная ответственность за это
возлагалась на губернатора планеты и ее высшее руководство. Рапорты о
состоянии работ ожидались Адмиралтейством каждые пятнадцать
метациклов - до окончания ремонта и последующих испытаний.
Теперь, когда на карту были поставлены их карьеры - а возможно,
учитывая крутой нрав принца Онрана, и жизни, - руководство верфи
развило бешеную активность, совершая буквально чудеса. За пять суток
непрерывной работы инженеры и техники со всей планеты ухитрились
демонтировать мостик и надстройку Непокорного и целиком
переделать систему питания подъемных генераторов так, чтобы
исключить в дальнейшем любую возможность их отключения. К полудню
шестого дня корабль собрали заново, после чего его облетала команда,
состоявшая исключительно из гражданских специалистов, с губернатором
и администрацией планеты в качестве пассажиров. Звездолет не пропустил
ни одной имевшейся в северном полушарии Элеандора грозовой тучи.
Получив по меньшей мере полторы сотни прямых попаданий молний в
полете - и пройдя вслед за этим двухдневные испытания огнем целой
батареи разлагателей, - Непокорный был еще раз объявлен абсолютно
безопасным кораблем.
За несколько суток ходовых испытаний в глубоком космосе, во время
которых кораблем управлял уже профессиональный экипаж, даже Урсис
проникся доверием к Непокорному и его системам, и Коллингсвуд
повторно приняла корабль у строителей. На этот раз скромную
церемонию в кают-компании почтил своим присутствием не кто иной, как
Рейнард Дж. Эллиот, губернатор планеты собственной персоной, в
последние дни практически не отходивший от гравибассейна
Непокорного. Судя по воспаленным глазам, бедняга не видел своего
шикарного дворца с той самой минуты, как Коллингсвуд задействовала
все свои связи в Адмиралтействе. Собственно, в его внешности не было
ничего особенного: мелкая штатская крыса с кривыми зубами и
субтильным телосложением, но выражение лица Эллиота
свидетельствовало о том, что ему очень нравится чувствовать себя важной
персоной. Волосы губернатора были тщательно уложены, дабы прикрыть
прогрессирующую лысину, и держался он так, словно разрывался между
желанием продемонстрировать раздражение и видимой неуверенностью.
За несколько дней знакомства Брим видел его исключительно в дорогих
официальных костюмах, поэтому у рулевого уже начало складываться
впечатление, что губернатор даже родился в таком. Разумеется, Эллиот
носил обязательный для руководства судоверфей высокий цилиндр с
узкими полями. Что ж, возможно, он также имелся у него с рождения.
Впрочем, сомнительно, чтобы подобные типы часто бывали на
порученных им объектах... Странное дело, но карескрийцу было почему-
то чертовски приятно, что в этот вечер дорогие ботинки высокого гостя
покрывала та же самая строительная грязь, что и его собственные.
- Ну, коммандер, - высокомерно обратился Эллиот к Коллингсвуд, -
надеюсь, на этот раз корабль соответствует вашим запросам? - Не
дожидаясь ответа, он раскрыл Красную Книгу и положил ее на стол
капитана. - Графа девятьсот двадцать один, будьте добры, - как раз над
вашей предыдущей подписью.
Коллингсвуд даже не повернула голову. Вместо этого она
вопросительно посмотрела на Брима, потом на Урсиса.
- Ну? - спросила она, облокотившись на стол и сцепив пальцы под
подбородком. - Ваш последний шанс, джентльмены.
Брим облизнулся и задумчиво кивнул. Он по собственному желанию
находился на Непокорном во время беспощадных испытаний огнем
разлагателей и отлетал почти все ходовые испытания.
- У меня больше никаких проблем, капитан, - уверенно заявил Брим. - Я
готов лететь на нем куда угодно.
Урсис устало прищурился. Он тоже участвовал во всех последних
испытаниях.
- Я наконец удовлетворен работой бортовых систем Непокорного, -
произнес медведь с сухой улыбкой. - Самое время использовать его
возможности в бою с Негролом Трианским.
Только после этих слов Коллингсвуд обратила внимание на раскрытую
Красную Книгу, взяла стило и поставила свою подпись.
- Благодарю вас за все, что вы сделали, - снисходительно обратилась
она к губернатору. - Вы очень нам помогли...
Какое-то мгновение казалось, что гнев Эллиота вот-вот вырвется
наружу. Но губернатор взял себя в руки - в конце концов, с коммандером,
способным за метацикл задействовать разом главу Адмиралтейства и
наследного принца, лучше не спорить.
- Я очень рад, капитан, - спокойно ответил он, забрал книгу и сунул под
мышку, словно боялся, что Коллингсвуд передумает и возьмет свою
подпись обратно. - Вряд ли у вас возникнут еще какие-нибудь хлопоты с
Непокорным.
- Не отметить ли нам это кубком вина, - предложила Коллингсвуд,
кивая стоявшему наготове Гримсби.
Эллиот зашелся, но, помедлив, искренне улыбнулся - в первый раз за те
несколько дней, что Брим его видел.
- Пожалуй, вы правы, капитан, - произнес он. - Я буду рад выпить за
этот изящный корабль - и за его выдающийся экипаж.
После того как были произнесены все полагающиеся в таких случаях
тосты, губернатор поднял свой кубок лично за Коллингсвуд.
- Пользуюсь возможностью пожелать вам удачи, капитан, - объявил он.
Коллингсвуд молча подняла кубок. Брим хорошо понимал, что у нее на
уме. Наутро Непокорному предстояло отправиться на Менандр-Гаранд,
на тренировочную базу кораблей боевой охраны, зато ей по-своему
удалось посадить эту напыщенную штатскую крысу на место. Впрочем,
коммандеру предстояли дела посерьезнее, чем дрессировка
провинциальных губернаторов.
***
Суточный перелет на учебную базу закончился без происшествий.
Вальдо с Арамом как по ниточке посадили корабль в безветренный,
безоблачный вечер, как раз когда двойная звезда Менандр пряталась за
горизонт на западе. Зато после этого всем пришлось трудиться без отдыха
пять недель. Учебный курс специально рассчитывался с тем, чтобы
закалить новые экипажи и подготовить к условиям, с которыми им
придется столкнуться в жестокой галактической войне. Вся команда, от
Коллингсвуд до последнего матроса, почти постоянно находилась в
напряжении. Если они не отрабатывали боевое маневрирование, то
занимались на стрельбище, или сражались с учебными пожарами,
утечками радиоактивности, или сажали корабль на половине ходовых
систем... Когда Непокорный находился в гравибассейне, каждая боевая
служба крейсера проходила учебный курс действий какой-либо другой
службы Таким образом, Брим значительно пополнил свои познания по
части ходовых машин, а бедняге Урсису впервые в жизни довелось лично
пилотировать корабль, с чем он справился на удивление хорошо. А
Веллингтон со своими канонирами как-то раз даже оказались в машинном
отделении, где собственными руками сменили шестнадцать силовых колец
Теслы - операция, на редкость тяжелая и неприятная, но без которой
Непокорный мог бы запросто потерять способность летать на
сверхсветовых скоростях. За эти недели все члены экипажа - включая даже
безукоризненно выдержанную Коллингсвуд - дошли до состояния,
близкого к мрачному отчаянию, усугубленному смертельной усталостью и
новыми непосильными нагрузками.
Тем не менее каждый понимал, что только так они станут единой
боевой командой, способной не только выжить, но и выполнять задачи по
охране галактических конвоев. И если ценой, которую они платили за
обучение, были усталость и боль во всем теле, цена, которую им пришлось
бы заплатить, не пройдя эту подготовку, могла бы оказаться гораздо
выше.
Поначалу, конечно, у них часто случались накладки Многие члены
экипажа сами по себе были чрезвычайно талантливыми специалистами, но
им еще предстояло сработаться в коллектив, для чего требовались
непрерывные тренировки. Мало-помалу успехи экипажа становились
заметнее, да и корабль день ото дня становился все послушнее и
послушнее. Вскоре число побед Непокорного в учебных боях с
условным противником, пилотировавшим трофейные корабли
Облачников, превысило число поражений, и с каждым днем соотношение
это увеличивалось в его пользу.
Члены экипажа не только притирались друг к другу, они привыкали к
кораблю, ко всем его причудам и странностям. И само собой, к его
достоинствам. Веллингтон пребывала в постоянном восторге от
вверенных ей разлагателей. Ее канониры, возможно, единственные из
экипажа с первых же дней учебы держались молодцами, так сплачивала их
яркая личность нового командира. Очень скоро они уже поражали цели,
которые с трудом обнаруживали экипажи, заканчивающие учебный курс.
А сам Непокорный прославился как корабль снайперов, и еще каких.
Постепенно в Учебном Комплексе его 152-миллиираловые разлагатели
стали называть не иначе, как Веллингтонами.
Однако у них практически не было времени, чтобы подготовиться к
тому, что уже знали в узком кругу командиров, включая Коллингсвуд:
война вступала в новую, еще более жестокую фазу. Брим узнал об этом
как-то утром, когда почти всех офицеров и младший командный состав
Непокорного неожиданно оторвали от тренажеров и теоретических
занятий, усадили - валившихся от усталости - в глайдеры и отвезли в
центральный корпус.
Там, на совершенно секретном совещании, они узнали: в Лиге Темных
Звезд творится что-то не ладное. Развязывая войну, Негрол Трианский
обещал своим приближенным, что через пару лет вся Галактика будет
лежать у их ног. С этой целью он послал своего миньона Кабула Анака
завоевывать звезду за звездой, пока его хищные когти не протянутся до
самого Авалона. Однако успешное продвижение армад Облачников
постепенно замедлилось, а когда Империя пришла в себя после нападения,
и вовсе остановилось. Анаку пришлось дорогой ценой платить за каждую
покоренную звезду и планету, да что там - за каждый астероид.
Теперь, через восемь лет после начала войны, Трианский оказался перед
необходимостью сдержать свое обещание - пока у него еще оставалась
такая возможность. Все основные порты Облачников надежно блокировал
Имперский Космофлот, а их экономика находилась в полном развале, что
усугублялось нестерпимым гнетом класса Контролеров. В отчаянной
попытке добиться изначально поставленных целей - и сохранить трон -
Негрол Трианский приказал радикальным образом изменить стратегию
наступления. Непрерывные когда-то атаки флота Анака стали
значительно реже, а в последние месяцы почти прекратились.
Одновременно корабельные верфи Облачников удвоили выпуск боевых
звездолетов, пожертвовав строительством целых городов ради
дефицитных материалов, которые были использованы для оснащения
космических флотов. Работая не покладая рук, Имперская разведка
собрала и сложила клочки информации, раскрывающей новые планы
Трианского, который задумал один, но решающий удар: бросить все силы
Кабула Анака непосредственно на Авалон, образовав для этого настолько
мощную группировку, что у Империи просто не нашлось бы сил
преградить ей путь на свою столицу.
Таким образом Облачники хотели разом решить две задачи: лишить
Империю руководства и уничтожить если не весь ее Космофлот, то по
крайней мере большую его часть.
Основным препятствием к выполнению этого на первый взгляд
нехитрого плана было расположение Авалона в центре Галактики. Пять
столичных планет и их тройная звезда, Астериос, были окружены почти
