управлением прочертит в космосе безупречную красную прямую, в
точности совпадающую с курсом, проложенным на карте. Он надеялся
только, что Ардель сохранит эту способность в бою, когда самые хорошие
планы могут меняться - и меняются ведь! - каждые несколько тиков. Фриц
и Вальдо - старые, опытные рулевые, - напротив, летали легко и почти
небрежно. Они чувствовали себя за пультом управления как дома. В самых
замысловатых ситуациях, выдуманных для них изобретательным
тренажером, они оставались совершенно спокойными и ни разу не
утратили контроля над кораблем. Брим понимал, что миньоны
Трианского скоро начнут подкидывать им задачки, которые даже не
снились гражданским операторам тренажерного класса, но ожидал, что
оба окажутся на высоте и, пока корабль будет сохранять способность к
движению, дадут канонирам возможность делать свое дело, ибо разве не
для этого создавался Непокорный?
И потом, у Вальдо были совершенно потрясающие ноги...
Тем не менее именно Арам потрясал Брима своей манерой вождения.
Несмотря на обычную для азурнийца сдержанность, он охотно
пользовался своими недюжинными техническими познаниями, да и за
пультом управления чувствовал себя свободно. Он быстро учился,
буквально впитывал знания - включая типологию содескийских вин,
которые - вместе с остальными членами экипажа - потреблял в
количествах, превышающих разумные пределы. Но главное, Ящику ни
разу не удалось сбить его с толку. Даже когда единственным желанием
Брима было сходить за лучевой пикой и разнести тренажерный класс к
чертовой матери, Арам только слегка потел, но не. терял контроля над
ситуацией. Юный рулевой объяснял это тем, что человеку, с детства
знакомому с ощущением полета, проще осваивать технику пилотажа, но
Брим-то знал лучше. Арам оказался просто тытьчертовски хорошим
пилотом...
***
Постепенно шум строительных работ в недрах корабля стихал, а
мотков проводов, инструментов и просто грязи в его коридорах и
проходах заметно поубавилось. Все больше люков задраивалось для
глубокого космоса, по мере того как наполнялись провиантом,
оборудованием и амуницией всевозможные склады. Да и запах корабля
изменился: вместо пыли, химии и сохнущей краски он пах теперь новыми
коврами, новой электроникой, горячей пищей и, главное, политурой -
запахом обязательным для любого когда-либо построенного военного
корабля.
За это время число рабочих с верфи и гражданских инженеров на
судовых палубах тоже уменьшилось - они уступали места Синим Курткам,
настоящим хозяевам нового корабля. И наконец - почти ко всеобщему
удивлению - верфь объявила К.И.Ф. Непокорный официально готовой
постройкой на целых два дня раньше установленного срока.
Последнее известие было доставлено на борт неким Дж. Лиландом
Блейком - высоким, серьезного вида представителем верфи в
традиционном для бестиянского руководства цилиндре. Он объявился в
кают-компании Непокорного во время утренней летучки, которые
Коллингсвуд проводила ежедневно.
- Как следствие благоприятных резолюций по докладам, начиная с
номера одиннадцать тысяч двести тридцать пять и по номер одиннадцать
тысяч семьсот восемьдесят один включительно, - торжественно зачитал
Блей к по бумажке, - Корабль Имперского Флота Непокорный
объявляется боевой единицей и передается экипажу для проведения
ходовых испытаний... - Он нахмурился, кашлянул и поправил съезжающие
с носа очки в тяжелой оправе. - Разумеется, это постановление не включает
в себя резолюции по докладам номер семьсот девяносто один, восемьсот
тридцать два, пять тысяч четыреста семьдесят шесть, девять тысяч
семьдесят восемь, девять тысяч семьдесят девять и начиная с номера десять
тысяч пятьсот семнадцать по номер одиннадцать тысяч включительно, -
добавил он. - Последнее касается модификации интерфейсов. Мы
договорились - надеюсь, что договорились, - разобраться с этим по
окончании ходовых испытаний Непокорного. Так, капитан
Коллингсвуд?
Коллингсвуд уклончиво улыбнулась, глядя на свой дисплей.
- Верно, мистер Блейк, - ответила она наконец и обвела взглядом
сидящих за столом старших офицеров. - Вы слышали, что сказал
джентльмен. Если у вас имеются возражения, самое время высказать их
вслух. Ник, как у нас дела с машинами? Они доставляли вам хлопоты с тех
пор, как Непокорный стоял на стапеле. Вы удовлетворены их работой?
Урсис нахмурился, потом задумчиво кивнул.
- Насколько это было возможно, мы испытали их, капитан.
Собственно, главный ход и маневровые работают безукоризненно. - Он
предостерегающе поднял длинный коготь и покачал им в воздухе. - Надо
признать, остались еще кое-какие проблемы с электроникой, но ничего
особенно серьезного - во всяком случае, угрожающего срывом графика.
- Ты готов подписать ему больничный, Николае? - спросил Колхаун,
уставившись на, него поверх очков. Урсис кивнул.
- Да, - сказал он, подумав немного. - За исключением, возможно, левого
подъемного. Он до сих пор работает неровно, хотя за последнюю неделю
ничего особенного с ним не случалось. - Медведь философски пожал
плечами. - Я полагаю, что он по меньшей мере годен к эксплуатации, хотя
я лично не доверяю ему до конца.
- Судя по рапортам, касающимся работы подъемных генераторов,
лейтенант Урсис, нами приняты меры, - обиженно заявил Блейк. - Оба
генератора работают строго согласно проекту.
- Вот именно, - сухо ответил Урсис. - Когда мне дали наконец
ознакомиться с проектом, я понял, что дальнейший спор не имеет смысла.
- Он положил ногу на ногу и откинулся на спинку кресла. Вокруг
послышался приглушенный смех. Строители вели себя менее чем любезно,
когда дело касалось доступа к проекту. Большинство других экипажей
довольствовалось инструкциями по эксплуатации.
- А вы, мистер Брим? - вмешалась Коллингсвуд. - Вы можете что-нибудь
добавить?
Брим улыбнулся:
- Вы слышали о моем недовольстве маневровыми движками, мистер
Блейк. Но всю последнюю неделю они ведут себя вполне пристойно, а
новый Водитель вообще не имеет равных. Новый алгоритм параллельного
квант-векторного анализатора заметно упрощает прокладку курса. По
крайней мере так обстоит дело на тренажере.
- Я даже не сомневаюсь, что и в реальном полете все будет отлично, - с
гордостью заявил Блейк, возвращаясь в благодушное состояние. - За
последние столетия мы построили немало хороших судов, так вот,
Непокорный - одно из лучших...
Совещание продолжалось больше часа, но в конце концов стороны
пришли к согласию. Коллингсвуд поставила подпись в Красной Книге
верфи, и Непокорного объявили готовым к официальной приемке.
На следующее утро, еще на рассвете, все собрались у главного входного
люка, где двое матросов старинными болтами прикрепили к обшивке
полированную медную табличку, гласившую:
К.И.Ф. Непокорный ЗАВ. № 29921 БЕСТИЯНСКАЯ ВЕРФЬ,
ЭЛЕАНДОР 19/51995.
Вслед за этим имела место краткая церемония. Блейк и Коллингсвуд
обменялись речами, содержавшими обязательные пассажи касательно
Императора, родных очагов и воинского долга.
Потом какая-то местная красотка разбила о скулу бутылку логийского
вина, а потом - пока Барбюс поднимал на антенну КА'ППА-связи знамя с
ронделльским соколом - Непокорный объявили включенным в состав
Имперского Космофлота. После этого экипаж разошелся по боевым
постам (многие задержались, чтобы вслед за Коллингсвуд потереть
табличку рукавом на счастье), бригада маляров вывела на бортах по
трафарету ЦЛ-921, и К.И.Ф. Непокорный был - по крайней мере
официально - готов к полету.
Вскоре начались ходовые испытания, в результате которых, разумеется,
обнаружились кое-какие недостатки, однако с учетом недавних событий
все прошло на удивление хорошо. Еще через две недели Непокорный
впервые оказался в родной стихии - в космосе и, несмотря на размеры,
показал себя маневренным и легким в управлении. Динамические
характеристики были просто потрясающими. Только самые мощные
эсминцы могли обойти его на полном ходу в гиперпространстве, а по всем
окрестным кабакам и рюмочным члены экипажа не могли нахвалиться
своим новым кораблем. Разумеется, о нем до сих пор ходила дурная слава
- этому никто не мог помешать. Но команде Непокорного потихоньку
начинали завидовать. Возможно, рано или поздно последнее
обстоятельство заставит всех забыть о первом...
Во время ходовых испытаний экипаж Непокорного начал
превращаться в единую команду, способную - по меньшей мере - ходить в
открытом космосе на четырех адмиралтейских кристаллах главного хода
(марки ЦЛ-стандарт 489.ЗГ). На сверхсветовых скоростях корабль вел
себя безукоризненно. Рассчитанный по проекту на скорость не больше
32000 с, на заключительном этапе испытаний он достиг 36100. После этого
по верфи поползли слухи, что Урсис, сговорившись с другими медведями -
включая его старого друга Бородова, служившего теперь в
Адмиралтействе на Авалоне, - ухитрился подкрутить что-то в силовых
блоках Н(112-В), когда переставлялись волноводы, хотя сам Урсис
категорически отвергал даже возможность медвежьего заговора.
Разумеется, ему никто не верил.
По окончании ходовых испытаний Брим повернул нос корабля обратно
к Элеандору. Кораблю предстояло еще пройти кое-какие переделки по
итогам испытаний, а также излечить ряд детских болячек. Тем не менее
Непокорный производил впечатление звездолета, готового вступить в
строй. Казалось даже, что он избавился от своей изначальной склонности
доставлять неприятности экипажу.
Казалось...
Глава 2
ПОДГОТОВКА
Вот уже больше метацикла Непокорный шел, сбросив скорость ниже
световой, на одних бортовых гравигенераторах. Из двадцати трех рабочих
мест за пультами на просторном мостике были заняты только несколько:
кораблем управляли Брим, Арам, Урсис и Колхаун, остальные члены
команды пользовались долгожданной возможностью передохнуть.
Звездолет держал курс на планету, где строились суда для всей Галактики;
она уже почти целиком заполнила гиперэкраны носового обзора.
- Я только что связался с диспетчерской, - подал голос Арам. - Нам
дают посадку в Оранжевой зоне восемь.
- Давай-ка послушаем, - ответил Брим, неохотно отвлекаясь от
сладострастных фантазий. Марго Эффервик никогда не покидала его
мыслей.
- Погода на высоте двадцать шесть тысяч ираловоблачно; двадцать три
тысячи: грозы; видимость - пять кленетов; температура - один ноль один,
влажность - ноль семь шесть, ветер слабый; плотность атмосферы два
девять восемь два; возможность ручной посадки, - процитировал Арам по
памяти.
- Отлично, - улыбнулся Брим. Азурниец обладал прямо-таки
фантастической способностью запоминать информацию. - Мистер
Водитель, - произнес он, - запросите заход на полосу восемьдесят один Б,
Оранжевая зона восемь.
- Есть, лейтенант, - ответил Водитель. - Связываюсь с планетарной
диспетчерской, запрашиваю заход на полосу восемьдесят один Б,
Оранжевая зона, квадрат восемь.
Планетарная диспетчерская отозвалась почти сразу же.
- Борту це-эль девятьсот двадцать один: заходите на синхробуй Норд-
одиннадцать Е, Оранжевая зона. По прохождении буя продолжайте
снижение до высоты два пять ноль кленетов, скорость два три ноль ноль.
- Борт це-эль девятьсот двадцать один, следую на Норд-одиннадцать Е,
- подтвердил Брим. - Мы на высоте два девять ноль ноль кленетов,
скорость два пять ноль ноль. Торможение до два три ноль ноль. - Он
повернулся к Урсису. - Как там наши подъемные?
- Если ВЕРИТЬ приборам, то все в порядке, - откликнулся медведь,
стоявший у крайнего правого пульта. - Оба работают в режиме
автомодуляции уже метацикл, но я готов в любой момент взять
управление на себя.
- Спасибо, - кивнул ему Брим, подавая энергию на гравитормоза. -
Надеюсь, тебе не придется этого делать.
