- Так и свалиться недолго. Что рассматриваете? - спросил он.
- Да так, ничего особенного, уточняю детали. Ведь Б. В. просил все
описать, - ответил я.
- А, понятно. Уточняйте, уточняйте, чтоб все было ясно. Вот пес чертов.
Вечно рычит на меня, - сказал Харламов и пошел в сторону Беты.
Примерно часа через три и мы с Олегом пришли на Бету.
- Кронид Августович, - начал Олег, - Б. В. придает большое значение
эксперименту, который вы ведете. Он предложил кому-либо из нас, мне или
Игорю, перейти работать на вашу установку. Не могли бы вы рассказать
поподробнее об эксперименте, возможно, одному из нас этот опыт больше
придется по душе.
Как всегда в разговоре с Кронидом, Олег говорил громко, с тем чтобы тот
без труда его слышал.
- Конечно, с удовольствием, - ответил Кронид. - Нам вдвоем с Алексеем
Тихоновичем очень трудно.
Кронид пригладил бороду, закурил трубку. Мы сели и приготовились
слушать. Рассказывал он интересно, с огоньком. Чувствовалось, что сам
увлечен новым экспериментом.
Минут через десять после нашего прихода послышался отчетливый протяжный
крик. Крик человека. Как раз в этот момент Кронид умолк и сделал глубокую
затяжку. Он, видимо, ничего не слышал и, выпустив мощный клуб дыма, как ни в
чем не бывало продолжал излагать основную идею своего эксперимента. Харламов
вздрогнул, посмотрел на нас, но, увидев невозмутимые лица трех человек,
ничего не сказал и продолжал работать.
Минут через пять снова раздался крик. На этот раз значительно громче.
Видимо, кто-то кричал с более близкого расстояния. И снова Кронид не прервал
свой рассказ. Харламов резко повернулся к нам. В его глазах была заметна
полная растерянность. И вновь он увидел спокойные лица.
Кронид кончил. Мы задали несколько вопросов и обещали на следующий день
решить, кто из нас перейдет на Бету.
- Рабочий день, кажется, кончился. Вы собираетесь идти или задержитесь?
- спросил я Кронида, глядя на часы.
- Да задержусь минут на двадцать.
- Если не возражаете, мы подождем вас и по дороге еще поговорим.
Шли мы вместе - Кронид, Олег и я. С нами весело бежал Протон. Немного
отстав, шагал Харламов.
Пока что все шло по намеченному плану, хотя, признаться, результат был
неожиданным. Теперь следовало избежать преждевременных вопросов, в
особенности со стороны Б. В. Но я знал, что Б. В. не будет что-либо
спрашивать в присутствии сотрудников лаборатории, и поэтому пришел в
столовую с опозданием, когда ужин уже начался.
После ужина я встал и попросил меня выслушать.
- Товарищи, извините, что я вновь возвращаю вас к трагической гибели
Виктора Бойченко.
Я заранее продумал каждое слово своего заявления и вопреки обычному
говорил очень последовательно и, кажется, даже немного по-книжному.
- Как вы знаете, Борис Владимирович просил меня подробно изложить в
письменном виде все обстоятельства гибели Виктора. Одна деталь остается для
меня совершенно непонятной.
Петрович хотел что-то сказать, но я протестующе поднял руку.
- Непонятно следующее. Во время гибели Виктора Кронид Августович и
Алексей Тихонович были на Бете и слышали крик. Нам всем известно, что Кронид
Августович плохо слышит. Остается неясным, мог ли Кронид Августович
расслышать крик Виктора?
Тут вмешался Б. В.
- Что вы опять затеяли? Кронид Августович слышит плохо, но он не
абсолютно глух и вполне может услышать крик.
- Минуточку, Борис Владимирович. В физике сомнение решается
экспериментом. Где-то я читал, что эксперименты применяются и в следственной
практике. Так вот, сегодня к концу рабочего дня Олег и я находились на Бете.
В это время раздался крик. Быть может, кто-либо из присутствующих его
слышал. Закричал по нашей просьбе Петя. Кричал он с дороги, с места гибели
Виктора, кричал так же, как в тот день Виктор. Этот крик слышал Олег, слышал
я и, кажется, Алексей Тихонович.
- Ничего я не слышал, - воскликнул Харламов.
- Тем хуже, - бросил реплику Олег.
- Но Кронид Августович, - продолжал я, - не расслышал крика Пети. Более
того, через несколько минут Петя, как мы заранее договорились, подошел
значительно ближе к Бете и снова закричал. На этот раз крик был слышен много
сильнее. И вновь Кронид Августович никак на него не реагировал. Должен
признаться, что мы пошли на этот эксперимент не без колебаний. Крики Пети
могли быть услышаны на базе. Это вызвало бы ненужные волнения. Поэтому я
просил Петю сразу же вернуться на базу и, если понадобится, успокоить
товарищей, сказав, что вечером я все объясню.
- Ну, а теперь, Кронид Августович, разрешите вопрос, - я повернулся к
нему и, кажется, все присутствующие сделали то же. - Как вы могли расслышать
крик Виктора, если сегодня не слышали значительно более громкий крик Пети?
Лицо Кронида покрылось красными пятнами, на виске вздулась и
пульсировала жилка. Он встал, обвел взглядом присутствующих. Все молчали и
напряженно ждали его ответа. Кажется, Харламов хотел что-то сказать, но
Петрович его остановил.
Наконец Кронид заговорил.
- Я должен признаться, что стеснялся, что я глухой. Глупо было,
конечно. Если правду сказать, я и тогда не слышал крик.
- Почему же вы не сказали сразу? Почему? Почему?.. - Эти "почему"
прозвучали со всех сторон.
- Дело было так, - продолжал Кронид - Алексей Тихонович вышел из
лаборатории. Потом пришел обратно. Через несколько минут он послушал и
сказал: "Кто-то кричал! Слышали?"
Я стеснялся признавать, что не слышу и сказал: "Да, слышу. Кто может
кричать?" "Наверно, козел сорвался со скалы", - ответил Алексей Тихонович.
Потом был сигнал тревоги, и мы пошли на базу.
- Никуда я не выходил, это вы отлучались! - воскликнул Харламов,
вскакивая со своего места.
- Что? Я уходил? - Кронид резко повернулся к Харламову.
- Да, уходили, забыли, что ли?
- А потом пришел?
- Ну, пришли.
- А потом Виктор кричал, и вы это услышали?
- Слышал, мы вместе слышали. Сами подтвердили.
- Значит, я был на Бете. - Кронид торжествующе посмотрел на меня, потом
на Б. В. - Все слышали. Харламов сказал, что, когда Виктор кричал, я был на
Бете. Это правда. Правда потому, что я не уходил. Уходил Харламов. Около
двадцати минут он уходил. Только я не понимаю. Когда Харламов сказал: "...вы
слышали крик", - это, кажется, было после одиннадцати тридцати, а Игорь
сказал, что раньше...
- Вы уверены? - мгновенно отреагировал Олег.
- Я не очень уверен, мне показалось...
- Подождите, товарищи, - прервал Кронида Петрович. - Хочу спросить
Алексея Тихоновича. Что же это получается? Кронид Августович утверждает, что
вы отлучились на двадцать минут. Вы отрицаете. Крик Виктора он не слышал.
Как это все понять?
- Никуда я не отлучался, может, вышел на минуту по своим надобностям. И
чего вы не даете людям работать? Устраиваете дознание! Мальчишки следствие
ведут! Черт знает что происходит! Это - безобразие! - почти кричал Харламов,
направляясь к двери.
- Минуточку, Алексей Тихонович, - остановил его Олег. - Один вопрос. Вы
бывали в Чернигове? Во время войны?
Харламов оглянулся, посмотрел на Олега какими-то дикими глазами и,
ничего не ответив, вышел из столовой. Этот последний эпизод, кажется, никто
не понял. При чем тут Чернигов?
- Что за странный вопрос вы задали Харламову? - спросила Олега Вера.
- Да так. Ничего особенного. Просто хотел разрядить атмосферу, и,
кажется, неудачно.
Олег подмигнул мне, мы поднялись и вышли.
Ночь я провел беспокойно. Маленькая деталь, которая меня вчера смущала,
превратилась в большой вопрос. Алиби Кронида и Харламова рухнуло. Что же
произошло? Ошибка, случайность или сознательное искажение событий?
На следующий день было воскресенье. Завтрак начинался на час позже.
Когда мы с Олегом вошли в столовую, почти все уже были в сборе. Вслед за
нами появились Вера и Б. В. Не было только Харламова. Тетя Лиза подошла к Б.
В. и что-то тихо ему сказала. Б. В. удивленно на нее посмотрел. Потом вышел
вместе с нею. Через несколько минут Б. В. вернулся, сел, задумался, потом
сказал:
- Товарищи, прошу внимания. Крайне неприятное происшествие. Кто-то
проник в кладовую и унес несколько банок консервов, колбасу и другие
припасы. В чем дело? Кто мог это сделать?
Мы переглянулись с Олегом и вышли из столовой.
В комнате Харламова царил полнейший беспорядок. Одежда была разбросана,
на полу лежал раскрытый чемодан, повсюду валялись окурки. Кровать была
застелена, но примята так, как если бы на ней лежали поверх одеяла. Теплой
куртки, шапки, горных ботинок нигде не было видно.
Мы стояли, потрясенные случившимся, в глубине души все еще не веря, что
развязка наступила.
- Сбежал. Не выдержали нервы, - сквозь зубы произнес наконец Олег. -
Надо связаться с Хорогом, сообщить в управление милиции.
ГЛАВА XII
Нас было тринадцать, потом - двенадцать, и вот теперь - только
одиннадцать.
Обед только что кончился, но никто не хотел уходить. Харламов сбежал.
Сомнений больше не было. Среди нас жил преступник, убийца. Первая вспышка
гнева, возмущения сменилась ощущением огромной тяжести, и каждый искал опору
в соседе, в товарище.
- Игорь, вы можете наконец толком объяснить, что произошло, как вам
удалось разоблачить Харламова? - спросил Б. В. - Подумать только, больше
года жили вместе с таким негодяем и не замечали.
- Пусть лучше расскажет Олег, Харламова разоблачил он.
Олег сидел рядом, о чем-то глубоко задумавшись, поглаживая мочку левого
уха. "Никак не может избавиться от нелепой привычки", - подумал я и
подтолкнул его локтем.
Олег вздрогнул и смущенно улыбнулся.
- Право, не знаю, с чего начать, - сказал он. - Прежде всего я не
согласен с Игорем. Он преувеличил мою роль. Главное принадлежит ему.
- Кому принадлежит главное - это не самое главное, - попыталась
пошутить Вера, - может быть, кто-нибудь из вас начнет рассказ - Олег встал.
Он всегда предпочитал говорить стоя, полагая, что так у него более
представительный вид.
- Видите ли, Игорь очень наблюдателен. У него весьма развито логическое
мышление. Сопоставив факты, он пришел к неумолимому выводу: Бойченко погиб
не случайно, он убит. Помню, как Игорь разбудил меня среди ночи, потрясенный
этим открытием, измученный безуспешными попытками найти ошибку в своих
рассуждениях.
Что было делать дальше? Скрыть? Никому ничего не говорить? Здесь могут
быть разные мнения. Я лично считаю, что Игорь не мог, не имел права взять на
себя такую ответственность.
Но, рассказав, надо было сделать и следующий шаг. Было ясно, что весной
приедет следователь, опергруппа милиции. Люди с опытом и профессиональной
подготовкой сразу же обратят внимание на странные обстоятельства гибели
Бойченко. Следствие через полгода после преступления? Я в таких вопросах не
искушен, но думаю, что это сложно и неприятно. Многие мелкие факты были бы
забыты. Ну, например, можно ли через полгода установить, какие ботинки были
на Андрее Филипповиче? Скорее всего нет. Следовательно, надо было сразу же,
не теряя времени, выявить все факты, все детали, даже самые незначительные.
По существу, Игорь вел дознание. Но он не искал среди нас преступника.
Им руководило лишь одно стремление: вывести из-под возможного подозрения
всех сотрудников лаборатории, всех до единого. Многие не понимали Игоря, и
это доставило ему немало горьких минут.
Время шло, а терять его было нельзя. Атмосфера в лаборатории
становилась тяжелой. Я пытался в меру своих сил помочь Игорю, но это мало
